ГЛАВА 5. Обитель проклятых
1
Возврат в пещеру с активной маскировкой прошел без сучка и задоринки. Я высунул патлатую башку из трещины в стене, взглянул на потолок. Между сталактитов угадывалась изрядно поредевшая стая свернувшихся в коконы летучих мышей.
Осторожно спрыгиваю. Ближайшая ко мне мышь встревоженно шевелится. Жду несколько секунд, вновь активируется скрытное передвижение. Иду к скелету в каске. Сверлю его взглядом, едва не беру череп в руки, как Гамлет, да только все без толку. Даже внимательность не качается.
Тем же макаром обшариваю остальную часть пещеры, заглядываю в ковши вагонеток, даже ворошу когтем мусор — ничего. Зато между стеной и грудой ржавых рельсов нахожу небольшую плантацию грибов. Тонкие ножки, «вьетнамские» шляпки. Трогать не спешу, ну его. Выпадающее сообщение холодно информирует, что Интеллект у меня хоть и повысился, но все равно я в этом мире еще дуб дубом, так что название и действие грибов остается для меня загадкой.
Мысленно показываю фигу, возвращаюсь к иероглифу. Всматриваюсь. И — о, чудо! — он подергивается рябью, складывается в явно не человеческие письмена, однако я понимаю смысл: охотничьи угодья Ночной расы!
Есть! Оно! Сородичи где-то рядом.
Оглядываюсь. Выбор из двух направлений. Куда идти? Логика бессильна, ибо в пещере ни дуновения сквозняка, ни света или других подсказок.
Морщу лоб, пока не вспоминается старый, проверенный годами способ. Тогда лезу в кошелек, достаю свеженькую золотую монету. На одной стороне профиль льва (пусть будет орел), на другой кулак — это решка. Загадываю направление, бросок…
Вот так. Значит, выпало идти в сторону опрокинутых вагонеток и грибной плантации.
Ладно, я не гордый. Спрятав монету, пылю туда. Почти добираюсь до выхода из пещеры и резко торможу, матеря себя последними словами.
У меня же, черт подери, минус двадцать пять к удачливости! Стоит ли тогда доверять… случаю?.. Или системе? А знает ли эта абстрактная «Система» о моих мыслях? Читает ли?..
Чувствую, что от недостатка знания начинаю заговариваться. Внятно получаются только русские народные, да и те не литературные, хотя с языка слетают, как песня. Однако все равно кардинально меняю направление и ухожу в противоположную сторону.
Несколько минут пробираюсь по извилистой пещере, дважды миную развилки. Немного волнуюсь, когда вспоминаю, что относительно недавно тут прошла здоровенная крыса. Не думаю, что взятый мною первый уровень будет серьезным подспорьем в борьбе с нею, а потому…
С потолка с шелестом вдруг обрушивается нечто черное, молниеносное. Я даже заорать не успеваю, как меня мгновенно заламывают в крутой захват…
2
Пытаюсь сбежать, но в плечи вцепились крепкие пальцы, жмут так, что в глазах белеет. Мельком отмечаю, что урона нет, но боль все равно реальна.
— Кто… — хриплю я. — Какого…
Сердце колотится о реберную клетку, словно ему осточертело в этой костяной тюрьме и готово пробить головой себе выход наружу! А сил вырваться не хватает, вот реально, как в тиски попал! Никакие въевшиеся в рефлексы ухищрения не помогают!
«Перманентная гибель, — мысль проносится сизым голубем в голове. — Все. Куда дальше? Кладбищенский падальщик? Чумная крыса? Какая роль из тысяч негативных?..»
Не успеваю додумать, как захват вдруг ослабевает. А через секунду пропадает вовсе. Враг отодвигается на шаг.
Позорно сплевываю пыль с губ, поднимаюсь. Боль в вывернутом плече мерно пульсирует. Дебаффов или урона по-прежнему нет.
— Новая душа? — слышу тяжелый хрип. — Демоны тебя забери!
Передо мной высокий Ночной охотник! Он немногим отличается по виду от меня, по крайней мере, физически напоминает дистрофика, но теперь-то я ни за что не вступлю с ним в драку, научен, спасибо. Знаю, что силища в этих руках-плетях, как у Подгорного!
Зато одет неизвестный куда круче моего: легкие кожаные доспехи, перчатки, поножи и налокотники. За спиной тонкий меч, на поясе сдвоенные ножны с кинжалами, куча крючочков с бутылочками, мешочками, «звездочками».
— Очухался? — спрашивает он мрачно.
На его лице ни одной эмоции. Та же красноватая кожа с серыми «шрамами»-прожилками, желтые глаза без зрачков, взгляда не уловить. Только волосы, не как у меня паклей вдоль головы и до плеч, а осторожны сбриты, лишь на затылке тугой хвост.
— Чего молчишь? Не сильно я тебя помял? — А, когда я машу головой, он спрашивает: — Как зовут-то тебя, пришелец?
— Дарк. А…
— Калхун, — отвечает охотник, в его хищной улыбке вижу множество острых треугольных зубов.
Удивленно щупаю языком свои — ага, и у меня тоже. Как акула, е-мое. Такими нечаянно собственный язык прикусишь, и все, бывай навык оратора, и здравствуй навык немого охотника.
— Давно ты здесь?
Я пожимаю плечами, — в левом тут же стреляет боль, — решаю быть пока честным.
— И часа не прошло, как появился. Первый уровень.
— Первая ступень, — поправляет Калхун задумчиво. — Вижу, что новичок. Прешь, как слепая корова. Всю охоту мне испортил.
Охоту? Я-то думал, что иду скрытно. На мой вопросительный взгляд он отвечает коротким ругательством.
— Ладно, раз уж так вышло…
— Постой! — Я взволнованно схватил его за рукав. — Не уходи! Скажи хотя бы, куда идти! Я же еще ничего знаю!
Калхун думает пару секунд, чешет в затылке.
— Черт с тобой, Дарк. Помогу, пусть бесплатно, но зато Боги доброты не забывают.
Я уже почти освоился, так что интуитивно понимаю: Кахлун имеет в виду такие квесты, без награды со стороны просящего, которые, видимо, вознаграждаются плюсом в Карму. А у Ночных охотников Карма ниже нуля у всех, раз практически нежить.
Интересная информация. Надо запомнить. Как бы узнать, где тут оживленная магистраль? Пару дней через нее старушек попереводить бесплатно, и выйду в ноль. Хоть дебафф Кармы на мне и сработал всего пару раз, но оба раза мне он си-и-ильно не понравился!
Ночной охотник развернулся, секунду к чему-то прислушивался, потом махнул когтистой рукой.
— Пойдем, новичок.
Я двинулся следом. На ходу отметил, что над его головой нет никаких показателей. Ни ников, ни полосы Здоровья или уровня. Хотя и у других такого не замечал, но теперь-то уже «режим истории активен», да и первый уровень взял. Так с чего бы? Или тут иначе все устроено?
И вновь после недолгих раздумий было решено отложить это на потом. Слишком много вопросов. Слишком много.
— Откуда ты прибыл, Дарк?
М-м-м… Это вопрос из какой области?
— Из Питера, — осторожно, пробуя почву, прохрипел я.
— Никогда не слышал.
— Нет? — тяну разочарованно. — Москва? Нью-Йорк?
— Что за демонические бездны?
— Тель-Авив? Токио? Рим? Ничего не знакомо?
Проводник даже ухом не повел. Весь мой энтузиазм исчез.
— Успело тебя помотать, — хмыкнул Калхун. — Я вот тоже, пока по дурости в клане делов не наворотил, успел добром обзавестись. Даже хозяйство поднял, профессию получил, а потом… эх, дернуло же меня проследить за женой своей, потаскухой! Будь она проклята…
Он посопел, я видел, как сухие кулаки его со скрипом сжались. Почему-то представилось, что, окажись в них камень, сейчас бы посыпалась от него только пыль.
Переждав его короткий приступ ярости, спросил:
— А потом?
Ночной охотник бросил в мою сторону раздраженный взгляд. Фыркнул:
— А то ты не знаешь?! Потом так же, как у всех остальных! Решили с ублюдком, с которым моя супружница грехом прелюбодеяния предавалась, по-мужски разобраться. Вышли на Арену, отказавшись от Знака воскрешения, да и… демоны тебя забери, Дарк! На кой черт тебе это надо?!
Я поспешно выставил руки, торопливо сказал:
— Прости, не знал, что все так…
— Как?!
— Печально. Извини.
Калхун отвернулся, и несколько минут мы шагали молча.
Вот, значит, как тут все устроено? Персонажи этого мира считают реинкарнацию совершенно естественной фиговиной? Вот, как этот: видимо, при жизни поставил все на сражение, проиграл, и возродился другим существом.
Интересно. И вполне логично, стопроцентно укладывается в логику волшебного мира.
Меня вот раньше всегда бесила особенность книг и сериалов в жанре фэнтези, в которых и драконы, и мертвецы на марше, и боги мирами трясут, как баба веником, а обычные люди до колик смерти боятся. Чуть что — под угрозой гибели предают королей и собственный отцов продают, и вообще ведут себя как совершенно обычные подлые и трусливые двуногие.
Почему?
Вот скажите, кабы в нашем реальном мире люди каждый день получали бы доказательства, что другие миры и посмертье существует? Если бы каждое утро начиналось с магии, а по дороге на работу видели бы, как по Небесной лестнице ангелы или будды маршируют? Стали бы тогда люди бояться последней черты? Да хрен бы там!
Обычной силы ВЕРЫ, не ЗНАНИЯ, а просто веры хватает, чтобы люди за идею или правое дело жизнью жертвовали, а то — железная уверенность, что после окочуривания пойдешь сразу в Чертоги с богами пиво пить! Да все сражения и сам ход истории по-другому пошел бы…
Задумавшись, не заметил, как прошли несколько гротов подряд. Неприметная дорога стала опускаться, по углам пещер вначале редко, потом чаще стали встречаться черепа и скелеты, какие-то остовы древних строений.
Я вспомнил, что мне теперь по сюжету любой игры полагается самой Судьбой задавать вопросы.
— Где это мы?
Ночной охотник даже головы не повернул.
— Проходим наши старые угодья. Только добычи здесь почти не осталось, приходиться дальше от Темной земли уходить, чтобы пропитание или редкий предмет отыскать. И походы эти становятся все опасней.
— Почему?
— Люди, — коротко ответил Калхун. — Лютуют.
Дорога стала отчетливей, словно каменный пол веками полировали ходоки. Тьмы стало больше, особенное зрение мое не всегда помогало в такой темноте. А потому я совсем не удивился, когда на одном из поворотов дороги встретил лампу.
Она висела на ржавой цепи прямо между сталактитов. Древняя, от возраста и влаги позеленевшая медная лампа. В ней что-то лежало горкой, что-то похожее на измельченные кости, а поверх плясали языки призрачного зеленого пламени.
— Ночные лампы, — пояснил Калхун, перехватив мой взгляд. — Не знаю всех подробностей, алхимия — это не моя основная профессия, но слышал, что горят за счет оставшейся жизненной силы.
Видя, что такое объяснение меня не слишком устроило, мой проводник поморщился:
— Говорю же — не знаю, как точно все устроено. Но вроде, когда дух из тела навсегда уходит, а плоть со временем растворяется, часть жизненной силы остается в костях. Она никому не нужна, даже демонам мало, чтобы нажраться. Но вот на освещение для нас, живущих по ту сторону света, вполне хватает.
В пещере и вправду было куда светлей. И этот свет, в отличие от света факелов, глаза не резал.
— А людям этот свет помогает?
— Не-а, наоборот. Он их пугает, делает нерешительными. — Дебафф к стойкости? — Но зато у них есть факелы, а вот их свет, не говоря уже про жар ЖИВОГО огня, нам не по душе.
Полезная инфа.
По мере продвижения путь оживал. В смысле, предметов обстановки становилось больше. Мы словно двигались по трюму давно затонувшего корабля: у стен встречались разломанные и сгнившие шкафы, черепки разбитых кувшинов, искалеченные статуи, ржавые доспехи, какие-то сооружения, уничтоженные временем так беспощадно, что их назначение не угадать.
Я было сунулся к одному шкафу, загляну в чрево, но увидел только крысиный помет и остатки гнезда.
— Наивный, — хохотнул Калхун. — Мы поблизости от нашего города. И его окрестности изучены уже так плотно, что незамеченным не осталось ни камня — под каждый заглянули трижды, а потом еще трижды, перепроверяя.
Н-да, логично, но отказать себе в любопытстве не смог. Впрочем, Калхун отнесся с пониманием, и не торопил, а я злоупотреблять не стал: заглянул, да через минуту мы продолжили путь.
3
Очередной грот на нашем пути вдруг обернулся чем-то исполинским, то ли подземным озером, тысячу лет назад высохшим, то ли пустой кальдерой забытого вулкана…
Потолок поднялся настолько, что исчез далеко во тьме, стены расступились. Я увидел множество тропинок, дорожек и дорог, как ручейки, сливающихся сюда из многочисленных дыр и ходов. Они плавно образовывали широкий тракт, вдоль которого, как трава на обочине, росли целые колонии грибов. Иной раз они достигали таких размеров, что иначе как кустами их было и не назвать.
— Почти пришли, — прохрипел Калхун, посматривая на меня искоса.
Я кивнул, не в силах ответить, настолько меня удивила подземная страна.
По тракту со скрипом катились две телеги. Обе выточены из чьих-то исполинских костей, а запряжены какими-то слепыми тварями: нелепой помесью пони и гризли.
— Пещерники, — пояснил Калхун. — Опасная и могучая тварь, если дикая. Когда приручишь — ничего, выносливая зараза. Живут только во тьме, наверх никогда не поднимаются.
Встречались и всадники, все тоже верхом на пещерниках. Только эти «гризли-пони» были под особенным седлом, в пластинах брони.
Хватало и пеших Ночных: кто налегке, а кто толкал перед собой тележку. Поток на тракте не слишком-то оживленный, но ровно движется в обе стороны. На обочине уже знакомые зеленые огоньки.
— Пойдем, — позвал Калхун, — отведу тебя к Вратам.
Мы принялись спускаться к тракту. По обеим сторонам дороги я несколько раз видал высокие шесты, вырезанные из кости.
— Что за скипетры торчат? — спросил я. — Уже с десяток видел. Дорожные знаки что ли?
— Это Столпы власти, — хрипло отозвался Калхун. Махнул рукой: — Понадобится, тогда маги расскажут в подробностях. Это что-то вроде регенераторов силы магии и маны. Не могут существа без них нормально жить. Если есть у тебя жилище, да еще при том ты и волшбой пользуешься, — тогда надо выставлять кругом Столпы власти. Чем их больше, тем быстрее восстанавливаешься. Это Темные земли, Столпы расположены вокруг всей нашей Обители, так что здесь у Ночных самая высокая скорость восстановления.
— Дома и стены помогают?
— Вот-вот.
Я задумался. Получается, мне сейчас капают бонусы к регенерации всех расходных умений и характеристик?
Я быстро заглянул в профиль: так и есть, везде заполнено до предела, а рядом с максимально возможным значением, в скобочках, зеленые маркеры (+СВ) и двойной множитель баффа.
Ясно. Значит я, будучи на святых землях, буду испытывать регулярные штрафы? Тогда, по логике, нужно выставлять Столпы власти, как колышки-отметки твоей территории? Но что мешает врагам отыскивать их и ломать? Похоже, ничего. А значит, все здесь максимально заточено под групповой отыгрыш?
Подумал, вроде бы все сходится. Только вновь поймал себя на том, что слова «отыгрыш», «игра» и «виртуальность» как-то царапают. Понятное дело, что не может быть эта реальность ничем иным, но все равно… привык, что виртуальность — это что-то корявое, от чего тошнит через пять минут игры, и уже тем более нет столь достоверной гаммы ощущений.
Мы вышли на тракт, я не переставал оглядываться. Вдоль дороги, словно чучела на огородах, выставлены шесты со скелетами, где каждая косточка тщательно привязана. Были и людские скелеты, и гномьи, если я правильно распознал их широкую кость, и чьи-то незнакомые.
«Тоже для дебаффов к духу и стойкости? — догадался я. — Каждая деталь продумана максимально, все вокруг должно играть тебе на пользу и во вред врагу…»
— Скажи, — позвал я, — а люди сюда часто наведываются?
Калхун поскреб в затылке.
— Бывает, конечно. Особенно, когда мы чего-нибудь особенное на меже или их землях вытворим, так обязательно приходят мстить. А то и героев сверху присылают: магов, паладинов всяких. Не нравится им, что мы каторжников притесняем, но, честно говоря, серьезных стычек давно не было, а обычные рейды людей редко к Обители подбираются, не доживают, хе-хе…
Я поймал себя на том, что криво ухмыляюсь в тон Калхуну.
Это еще что? Так меня выбесили Ловцы и стражники Рудника, что теперь готов пойти в атаку на людей? Или просто мизантропские нотки? Хотя, какая нафиг разница? Оттого и называются подобные сборища — ролевыми играми, что быстро осознаешь порядок вещей и себя в любом статусе.
Между тем Калхун продолжал:
— Ну да люди сюда особо все-таки не суются, все же каторжане — это народ особенный, им и так тяжко живется. А вот проблем вполне могут доставить другие. Орки иногда приходят, троллей часто видим, кобольды, сволочи, опять на ближней меже лютуют, да троглодитское племя никак извести под корень не получается. Короче, нам новая душа и крепкий меч не помешают. Работы всем хватит, а уж боги, что Светлые, что Темные, Старые или Новые, Медные или Красные… они все до крови жадные. До чужой, что характерно. Короче, воевать придется.
В этом я не сомневался нисколько…
4
Дорога заняла не больше пяти минут.
Вначале шли в горку, тракт вилюжил, позже спадая с высокого холма в низину. И, когда мы оказались перед спуском, мне открылась впечатляющая картина.
Это был целый мир! Внизу раскинулась огромная долина!
Я машинально вскинул взгляд, готовый увидеть небо, столь велико оказалось пространство. Ну не может быть под горой таких пустот, то лишь в «Затерянном мире», «Земле Санникова» или «Плутонии» такое описывали. Но… факты говорили сами за себя.
Навскидку долина вдоль тянулась километров на пять-шесть! И в ширину еще на три минимум. Зелени негде не было, не считая странного вида черных кустов, будто засохших, желтого мха вместо травы, и миллионов грибов.
Кое-где топорщились обломки упавших с невидимого во тьме потолка этой «пещеры» сталактиты, огромные камни, размером с астероид. Кажется, далеко справа были какие-то развалины, будто античный храм. Рядом с ним шумела подземная река. Флегматично пожирая мох, там паслись непонятные твари, похожие на великанскую тлю.
А в центре долины…
Каменный город! Настоящий каменный город! Стены из черного камня, высотою в десяток метров, на них зубцы и помосты, горят в больших медных чашах здоровенные зеленые костры.
За стенами видны разнообразные, готичного вида постройки немного абсурдной архитектуры, будто одним из дизайнеров выступал Тим Бертон. Тонкие башни, пузатые храмы, площади с серыми навесами рынков, тесно жмущиеся облезлыми боками друг к дружке лачуги и величественные дворцы.
— Вот она, — проговорил Калхун, довольный эффектом, — Обитель проклятых. Сердце Темных земель и столица Ночного королевства.
Впечатленный, я немного приободрился. Наконец-то буду в относительной безопасности! Смогу осмотреться, развиться, задать, наконец, все вопросы и, что главнее, попытаться отыскать на них ответы!
«Новая жизнь с ноля»…
Вот, значит, какая она?
— Ну что? Идем?
Я кивнул.
— Пойдем.
Мы стали спускаться с холма.
Тракт, обходя то ли какое-то болото, то ли мрачный пруд, быстро спускался с холма и уже внизу становился прямым, как стрела. Так он тянулся несколько сот метров, а потом упирался прямиком в массивные, но очень красивые каменные ворота трапецеидальной формы.
