ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
принесшая в замок Элайн необычные новости и перемены
Девушке казалось, что прошел чуть ли не месяц, когда цветок внезапно снова призвал ее к себе.
— Мы ценим твой труд и доверие, — уверенно заявила мать древней, — и настало время открыть еще одну тайну. Древни сказали тебе, почему унесли меня от прямых тоннелей к источнику?
— Да. Тебя отравляла магия чернокнижников, — кивнула девушка.
— Это только одна причина, и не самая главная. Мне нетрудно закрыть себя щитом от любого яда и отклонить любую магию, когда я в полном расцвете. Но все мои усилия уходили на отражение тяжелых эмоций, ты ведь не могла не понять, что я ощущаю горе и радость, боль и гнев все существ вокруг? Поэтому цветы жизни и прячутся в выработках и пещерах, подвалах и катакомбах. Нам нужно быть спокойными и сосредоточенными, чтобы полностью передать все знания новым бутонам. Но на старом месте это было невозможно. Сначала снизу из выработок хлынула, все более нарастая, волна боли и отчаяния, потом оборотень привез шесть девушек с несчастливыми мыслями.
— Мы же не знали…
— Вы не виноваты и он тоже. Он до двенадцати лет считал родителями отца Фаньи и его жену и получил ощутимый удар, узнав правду.
— Но она всегда была рядом!.. — ринулась Тэри на защиту королевы.
— Он ее простил, оправдал и оберегал изо всех сил, не обращая внимания на злые сплетни. Но это было позже, а в восемнадцать ушел на континент, с тайной мыслью найти и убить отца.
— Мать древней, я кое-что знаю, но зачем ты сейчас говоришь о нем? Ты же видела, он не захотел обо мне даже слушать.
— У него было важное дело — проникнуть в гномьи выработки.
— Но Иридос сказал… — Тэри запнулась, сообразив, что если бы у них ничего не получилось, то цветок жизни об этом даже не заикнулся бы. — Ты хочешь сказать, они уже там?
— Да. Им пришлось сдаться в плен. — Серебряный голос цветка звучал поминальным звоном.
— И где они сидят? Цветок? Ты почему смолк? Ты знаешь, как им помочь? А магистры в курсе, где эти заговорщики? Ох, светлые боги…
Тэри обессиленно опустилась на кучу мха и жалобно всхлипнула, чувствуя, как разлетается вдребезги владевшие ею в последние дни спокойствие и безразличие к судьбам подруг и любимого мужчины.
— Прости меня, я временно притупляла твои чувства, чтобы они не отравляли и без того нерадостное существование в этой пещере, — без тени вины заявил цветок. — К тому же это лучшая проверка на подлинность чувств и путь к пониманию своих настоящих желаний. Люди часто путают тягу к душевному теплу или телесное влечение с истинной любовью, а потом обижаются, не найдя в своем избраннике того, о ком мечтали.
— Не нужно о любви… — печально усмехнулась Тэрлина, — она не для меня. Но это сейчас не имеет никакого значения, скажи, чем я могу им помочь?
— Одной тебе не справиться, — тихо сообщил цветок. — Черные алхимики забеспокоились, начали закрывать ловушками и обвалами старые выработки, в которых живут пленники и гномы. Я закончила расчистку ведущих туда тоннелей, но древней мало, а нужно на всем пути расставить приюты, через которые пойдут беглецы. Твои сестры подошли бы, в них нет магии, и они не будут сбивать мои маячки. Но есть одно условие — они сами должны пожелать пойти сюда. Если хранительница приюта будет трястись от страха или сожаления, а хуже того — от ненависти, мне придется тратить больше сил, а их просто нет.
— Давай я тебе спою и пойду к ним, поговорю? — мгновенно приняла решение Тэри. — И не волнуйся, я обязательно вернусь.
— Я в тебе не сомневаюсь. Но подруг проверяй тщательно и не бери ту, в ком не почувствуешь истинного желания. Позже, если удастся привести сюда первых людей, мне станет легче, среди них много оборотней.
— Поняла, — серьезно кивнула Тэри, устраиваясь на привычном месте.
За это время она научилась петь, отрешаясь от всего, и в то же время видеть все происходящее как бы со стороны. Иногда девушке казалось, что это цветок позволяет ей на мгновение взглянуть его глазами, но чаще верилось в собственное возросшее мастерство сирены. Ведь никогда раньше она не пела так много и с подобным самозабвением, вкладывая в голос всю душу и забывая о времени.
Тэри и в этот раз не помнила, сколько баллад перепела, очнулась, лишь когда прохладная лапка древня втиснула ей в руку кружечку с ягодным соком. А едва девушка проглотила густой кисло-сладкий напиток, зеленый мох поднялся волной, спеленал ее, как младенца, и потащил куда-то все быстрее и быстрее.
Но сирена этого уже не чувствовала, она спала сладко, как воин, сдавший свой пост.
А вот Бетриссе в эту ночь не спалось. Вечером приходил Годренс, принес письма от мужчин и новости, растревожившие душу.
Хотя жизнь в королевстве вроде потихоньку налаживалось. В Карстаде маги плато закончили проверку и всех, на ком висело заклятие подчинения, заперли за крепкими стенами замка Галтено. Многие нуждались в лечении, и абсолютно всех нужно было тщательно допросить: чернокнижники держали в домах и подвалах своих тайных рабов оружие и зелья, а кое-где устроили целые лаборатории и мастерские.
Самого Сарлита пока посадили в камеру по соседству с родным сыночком. Как выяснилось, Фангерт действовал не по приказу чернокнижников, а по собственному желанию, наивно поверив всему, что изрекал опутанный чарами отец. И таких, как он, одураченных, но не подчиненных, было еще несколько десятков, а может, и сотен. Эти крикуны постоянно пытались помешать магистрам плато, сеяли смуту и устраивали скандалы, неизбежно переходящие в пьяные дебоши.
Поэтому у Тайвора Лаверно и Ительниза Габерда, поделивших власть в столице, не было ни одной свободной минутки, чтобы проведать любимых жен. Не приходил в Элайн и Карлант, взявший под свое командование инженерные войска.
Кадетки все прекрасно понимали и не роптали, терпеливо ожидая своего часа. А пока каждое утро вставали с первыми лучами солнца и под предводительством Фаньи гуськом шли через весь двор. Возле лестницы брали из кучки по несколько камней и, пройдя круг по верхней галерее стен, возвращали на место. А потом отправлялись в подвал и не уходили оттуда, пока не преодолевали все препятствия большого тренажера.
Вот и сегодня, едва развиднелось, Бет втихомолку выбралась из дома, посидеть по возникшей в последнее время привычке в садике, на том месте, где в последний раз видели ее воспитанницу. Погруженная в свои думы, старшина неторопливо прошла через двор, миновала калитку и замерла, обнаружив возле заветной скамейки совершенно невероятное зрелище.
Прямо на траве, раскинув в разные стороны руки, лежала одна из кадеток, только они носили тут свои серые костюмы.
— Кати… — глядя на рассыпанные по траве локоны, неуверенно позвала Бет, точно зная, что волосы герцогини Габерд темнее и вьются намного сильнее.
Остальные все в разной степени светловолосы… кроме Тэри… но ее ведь не может тут быть?
«Или может?» — вскипела в душе безумная надежда, и Бетрисса бросилась к лежавшей со всех ног.
Раз она лежит тут неподвижно, значит, ей плохо, возможно, от голода или болезни.
— Фанья!.. — нашаривая на груди тревожный свисток, охнула герцогиня Лаверно и тут же опустила руку.
Поднимать панику нельзя, королева и так тяжело переносит исчезновение Тэрлины и уход старшего сына, во всем обвинив себя, как водится у истинно любящих матерей.
— Не кричи, — повернув к ней лицо, мелодичным, незнакомым голосом произнесла Тэри, и Бетриссе на миг показалось, что это обманка.
Слишком уж белой, призрачно-матовой стала кожа ее личика и рук, глубже — зелень колдовских глаз, пышнее — блестящие локоны. Хотя она и прежде, после исправлений Годренса, была очень хорошенькой, теперь ее красота стала особенно яркой, расцвела, словно роза у заботливого садовника.
На губах воспитанницы появилась знакомая, чуть застенчивая и счастливая улыбка, и сомнения бывшей компаньонки растаяли, как утренний туман.
— Почему ты тут лежишь? — осторожно осведомилась Бетрисса.
— Смотрю на небо. Там нет неба… ни облаков, ни звезд, ни рассветов… ты не представляешь, как я по всему этому соскучилась.
— Но ты простынешь… и, Тэри, скажи правду, ты здорова?
— Да, не волнуйся, Бет. Просто я не хочу, чтобы меня заметили егеря и подняли шум. Садись на скамейку, расскажи новости.
— Может, позже? Сначала ты искупаешься, переоденешься, позавтракаешь. Устроим праздник, все будут счастливы.
— Бет, я не пойду в дом. Мне есть где купаться. Просто посмотрю на вас и вернусь.
— Они с тебя взяли слово? — догадалась Бетрисса, отлично знавшая, что больше ничем Тэрлину нельзя принудить.
— Нет, я сама так хочу. — Сирена не стала объяснять, что решила не звать подруг, как предлагал цветок, а дождаться от них добровольной помощи.
— Почему? — внимательно всмотрелась ей в лицо присевшая на край скамьи названая сестра и соратница. — Они… нуждаются в тебе?
— Да, — коротко кивнула в ответ Тэри, радуясь, что Бет так хорошо ее знает.
Кто-то другой вполне мог бы еще долго перечислять неверные причины.
— Ты им только поешь?
— Не только, — уклончиво призналась сирена. — Еще помогаю переносить небольшие обломки камней и корни. Чтобы они могли жить спокойно, нужно вырастить мощную защиту.
— А там есть от кого защищаться? — Бет угадывала намеки буквально с полуслова.
— Ниже лежат выработки гномов, и оттуда идет зло. Не только ядовитые запахи зелий и магия создаваемых алхимиками ловушек, но и отзвуки боли и горя, подземелья полны рабов.
— Мы знаем, — скорбно сжала губы Бетрисса. — И магистры ищут способы их спасения. Но нам не рассказывают, это секрет.
— Мы тоже, — очень тихо выдохнула Тэрлина, выразительно посмотрела в глаза верной подруги и смолкла.
Теперь пусть постарается догадаться сама и сделает свои предложения. Хотя Тэри в ней и уверена, как в самой себе, но исключения не собиралась делать ни для кого.
— Вы? — на минуту задумалась герцогиня Лаверно, потом кротко осведомилась: — А помочь вам там, случайно, не нужно? Мы тут уже тренажер отполировали ладонями, каждый камушек на стену не по разу погулять отнесли.
— Помощь, конечно, не помешает, — еще осторожничала Тэри, но ее сердце уже пело от радости.
Лучшая подруга не подвела, отозвалась именно так, как сирена и ожидала.
— Нам нужно что-то прихватить с собой? Одежду, еду, лопаты, мешки? — хозяйственно перечисляла Бетрисса, пока не рассмотрела умиленную улыбку на лице воспитанницы.
— Ничего, там все есть. Только искреннее желание, даже малейшие сомнения могут повредить. Поэтому ничего не говори сестрам, каждый должен найти этот путь сам. И чем скорее, тем лучше.
— Даже намекнуть нельзя?
— Лучше я сама.
— Хорошо… кстати, сюда идут Дора с Кати.
— Загороди меня, пока Кателла не выдала нас визгом.
Бет торопливо подвинулась, расправила подол туники, мимоходом пожалев об отвергнутых платьях с широкими длинными юбками. Хотя лазить на стены в таких нарядах неудобно, но в таких вот случаях они просто незаменимы.
— Бет? — еще не дойдя до старшины, удивилась Дора и не сдержала зевок: — А мы думали, сегодня будем первыми. А почему ты не подождала нас в зале?
— Хотела полюбоваться на звезды, облака и рассвет, — оглядывая небо, таинственно сообщила Бетрисса. — в некоторых местах их нету.
— Ты сегодня говоришь загадками, — задумчиво отметила княгиня и шагнула к скамье, но невольно остановилась, придержанная за подол туники Кателлой.
— Там ноги, — вытаращив выразительные черные глазищи, шепотом сообщила брюнетка.
— Мои? — заинтересованно уставилась на нее старшина.
— Нет… твои стоят тут. А те лежат за скамейкой.
— Мужские? — недоверчиво нахмурилась Дора, в свидание Бет с кем-то из егерей ей не верилось, а других мужчин тут не было.
Да и союз с Тайвором у них на зависть удачный, и Бет очень ценит свое запоздалое счастье.
— Женские, — возмутилась Кати и вдруг тихо охнула: — Это кто-то из нас…
— Нападение? — тотчас схватилась за сигнальный свисток княгиня.
— Не угадала, — с укором усмехнулась Бетрисса. Оглянулась, посмотрела в смеющиеся глаза воспитанницы и буднично добавила: — Это Тэри любуется небом.
— Ка-к-кая Т-тэри? — внезапно начала заикаться брюнетка. — Чт-то за ш-шутки?
— Никто не шутит, — спокойно отозвалась из-за скамейки сирена. — Только визжать не надо, а?
— Когда я последний раз визжала? — Кати опасливо заглянула за спину Бетриссы, пару секунд неверяще разглядывала подругу, потом, оглушительно взвизгнув, ринулась к ней прямо через скамейку.
— Тэри! Живая! Как я боялась! — А наобнимавшись, задумалась: — А почему ты лежишь?
— Прячусь, — вздохнула Тэри, — от егерей. Не хочу, чтобы королеве доложили. Ничего ей рассказать я не могу, а времени мало.
— Как — мало? — нахмурилась присоединившаяся к Кати Дора. — Разве ты не останешься с нами?
— Мне нужно вернуться.
— Они над тобой издеваются? — потрясенно прижала пальчики к губам герцогиня Габерд.
— Конечно нет! — Тэри смотрела на нее почти виновато, уже жалея, что затеяла эту проверку.
Почему-то забылось там, в безвременье полутемных пещер, как тщательно разбойник и Годренс отбирали кандидаток в королевские фрейлины и сколько проверок после им устроили. Но и признаваться в собственных сомнениях пока не спешила, с интересом ожидая, как скоро сестры по духу догадаются, зачем она к ним приходила. Ну ведь не просто чтобы пообниматься!
— Кати, — укоризненно глянула на подругу Доренея, — как тебе такое в голову пришло? Ты помнишь, что рассказывали про них ведьмы? Они никому не делают зла, ничего не просят и не берут сами. Как бы я тоже хотела пойти вместе с тобой, посмотреть, как живут эти чудесные создания! Спросить у них про эльфов…
— Им некогда разговаривать, — тихо произнесла Тэрлина и села, прислонившись к стволу вишни, — у них много работы. Цветок еще слаб, а нужно устроить новое убежище. И еще снизу, из штолен, доходят скверные веяния.
— Так, может, тебе нужно помочь? — с надеждой спросила Дора и затаила дыхание.
В последние дни единственным важным делом, кроме развлечения королевы, у них были прогулки по стенам и лазанье по тренажерам. Несомненно, очень нужные и полезные занятия, но очень однообразные и ничуть не заглушавшие тоску по где-то воюющим мужчинам. И не приносящие никакого покоя и удовлетворения измученным ожиданием душам.
— Там почти темно, — нехотя попыталась припугнуть подруг Тэри, — нет ни мебели, ни книг. Я сплю во мху, ем ягоды и лепешки, которыми делится с домовыми королевская кухарка.
— Но ты не выглядишь ни изможденной, ни усталой, — внимательно рассматривала ее хозяйственная Дора. — И если древням нужна наша помощь, то я готова есть ягоды и спать на мху. По крайней мере живое дело.
— Я тоже, — уверенно поддакнула Кати. — А ты почему молчишь, Бет?
— И вовсе не молчу, — улыбнулась догадливая старшина. — Я уже записалась.
— И ничего нам не сказала!
— Каждый должен решить сам — думаю, это условие древней, — искоса глянула на воспитанницу Бетрисса. — И, кстати, сюда идут сестры Сарнские, не вздумайте проговориться!
— Но мы еще не знаем, берут нас или нет! — заволновалась Кати.
— Берут, ваша помощь очень нужна, — успокоила подруг Тэри и слегка отклонилась, чтобы сестры заметили ее не сразу.
— С добрым утром, — приветствовала подруг Окти. — Мы сегодня опоздавшие. Хотя я была уверена, что придем первыми.
— Просто у нас хорошая новость, — беспечно сообщила Бетрисса, — вот и собрались.
— Про что? — заинтересованно подалась вперед Августа. — Ну не томи!
— Про кого. Тэри вышла из тайных ходов.
— Слава светлым богам, — с облегчением выдохнула Октябрина, поднимая взгляд к небу. — А она здорова? И где она сейчас? Отдыхает?
— Отдыхает, — лукаво улыбнулась Кати. — Сидит под вишней и любуется на вас.
— Под какой вишней? — недоумевая, оглядела подруг старшая герцогиня и потрясенно замерла, рассмотрев светлую улыбку сирены: — Тэри? Глазам не верю… думала, Кати по обыкновению шутит. А почему сидишь там?
— От егерей прячется, — пояснила Бет в спину ринувшимся к подруге сестрам.
— Почему?
— Не хочет, чтобы они доложили королеве о ее приходе, — сообразительно подхватила княгиня Марьено Бейранг. — Ей нужно возвращаться. А Зантария обязательно расстроится.
— Как — возвращаться? — опешила Августа, шлепнувшись рядом с сиреной. — Куда?
— Туда, где я была, — улыбнулась подруге Тэри. — Им трудно без меня.
— Как я завидую, — огорчилась Окти. — Все сейчас делают что-то серьезное. Только мы целой толпой ходим по стенам на радость егерям. Мне кажется, они каждый раз умышленно находят себе дело во дворе, чтоб полюбоваться нашей тренировкой.
— Тэри, — присмотревшись к загадочной улыбке сирены, опасливо подступила к ней Августа, — а ты не могла бы спросить у своих друзей, не найдется ли там и для нас занятие? Я, к примеру, всегда весной возилась на грядках, мы ведь многое сами для себя выращивали, а слуг держали очень мало.
— Найдется, — внезапно заторопилась Тэрлина, услышав доступный только ей голосок. — Только оставьте кого-нибудь до вечера, объяснить все Фанье. Если не раздумаете, нужно прийти сюда на закате, древни сами заберут.
— Лучше пусть Бет, — не медля ни секунды, выпалила Кателла. — Она умеет уговаривать королеву.
— А ты умеешь развлекать, — фыркнула Бетрисса, — но я же не предлагаю оставить тебя? И я, между прочим, первая вызвалась туда идти. А уговаривать и Дора и Окти могут не хуже меня, да вы и сами знаете!
— Куда мне, — хмыкнула Октябрина. — Я вон даже с единственным поклонником общего языка найти не смогла. Может, Августа?
— Поздно, — прошептала Тэри, — сюда идет Фанья. Я забираю Бет и Дору, а вас вечером. Кати, не обижайся, древням всех разом все равно не унести. Заслоните нас.
Хмурые девушки выстроились рядком, поглядывая на неторопливо приближавшуюся Олифанию, а когда Кати, не выдержав, скосила взгляд назад, с ее губ сорвался огорченный вздох. Скамейка была пуста. Под вишней тоже никого не оказалось, и даже трава не была примята.
