Введение в колониальное прошлое хармагиан
День 245-й, стандартный год ГС 306
Сиссикс осторожно выглянула в дверь. В коридоре было пусто. Если двигаться быстро, возможно, она успеет добраться в лазарет незамеченной.
Укутавшись в халат – позаимствованный из кучи чистого белья, только что выстиранного Киззи, – Сиссикс поспешила вперед. От этих движений по ее ногам разлился зуд, перехлестнувшийся на нижнюю часть живота. Сиссикс потерла живот через ткань, едва удержавшись от желания вонзить в него когти. Ей хотелось сбросить халат и покататься голышом по металлическому полу, по грубой коре дерева, по абразивному камню – по чему угодно, только чтобы избавиться от этого сухого, горящего, ноющего, надоедливого, ненавистного зуда.
– Ого, Сис! – воскликнул Дженкс, застыв на месте и с изумлением глядя на выскочившую из-за угла Сиссикс. – Ты едва не сшибла меня… – Он остановился, как только хорошенько ее рассмотрел. – Твою мать, выглядишь ты ужасно!
– Спасибо, Дженкс, ты всегда поможешь в трудную минуту, – ответила Сиссикс, продолжая свой путь.
Она попыталась убедить себя в том, что нисколько не смутилась, а просто разозлилась. Да, разозлилась на то, что это вообще происходит, разозлилась на то, как часто в своей жизни ей приходится иметь с этим дело, разозлилась на тех, кто не может оставить ее в покое, черт возьми!
– Послушай, Сиссикс, – начала Розмари, появляясь из двери со скрибом в руках, – я собиралась посмотреть…
Ее тупые влажные глаза млекопитающего широко раскрылись. Она прикрыла рот рукой.
– Со мной все в порядке, – не задерживаясь ни на мгновение, бросила Сиссикс. На таком большом корабле, как «Странник», казалось, можно было рассчитывать на то, чтобы добраться из точки А в точку Б, не натыкаясь постоянно на кого-нибудь. – Корбин, убирайся к такой-то матери! – сказала она розовому человеку, только что поднявшемуся с нижней палубы.
Корбин застыл на лестнице, недоуменно взирая на пробежавшую мимо аандриску.
Ворвавшись в лазарет, Сиссикс поспешно захлопнула за собой дверь. Сидящий за пультом доктор Шеф поднял на нее взгляд и сочувственно заворчал.
– Ой, бедняжка! Ты линяешь!
– И раньше срока. – Сиссикс посмотрела на себя в зеркало. На лице вздувалась волдырями мертвая кожа, отрываясь лоскутами. – Я думала, линька начнется не раньше чем через три десятидневки, и не приготовила… А-ай!
Зуд накатил снова, хотя на самом деле он не прекращался. У Сиссикс было такое ощущение, будто у нее по лицу ползают стаи вшей. Не удержавшись, она вонзила в кожу когти.
– Эй, прекрати, только не это! – воскликнул доктор Шеф, хватая ее за запястья. – Ты только навредишь себе!
– Нет, все будет хорошо! – упрямо произнесла Сиссикс.
Она вела себя как маленький ребенок, но ей было все равно. Казалось, у нее вот-вот целиком отвалится лицо. Она имела право капризничать.
Доктор Шеф закатал ей рукав.
– Я правду говорю, – сказал он.
Он поднял ее руку так, чтобы она увидела на шелушащейся коже светлые следы от когтей. Там, где ночью когти вонзились слишком глубоко, темнела полоска засохшей крови.
– О звезды, порой ты ведешь себя совсем как родитель! – пробормотала Сиссикс.
– Я вас кормлю и лечу, как еще я должен себя вести? Снимай халат. Давай посмотрим, что к чему.
– Спасибо.
Сиссикс скинула с себя халат, а доктор Шеф открыл шкафчик. Он достал пузырек с лечебным туманом и риксит – маленький плоский брусок с грубым рифлением с одной стороны. Киззи как-то назвала его «пилочкой для всего тела».
– Где хуже всего? – спросил доктор Шеф.
Сиссикс улеглась на смотровом столе.
– Везде, – вздохнула она. – Наверное, руки.
Доктор Шеф осторожно взял ее правую руку, ту, на которой запеклась кровь, и распылил над ней туман. Высохшая кожа стала полупрозрачной и поднялась по краям. Доктор Шеф принялся работать рикситом, счищая намокшие куски. Сиссикс старалась дышать ровно и глубоко, заставляя себя проявить терпение. Взяв в руку ее палец, доктор Шеф изучил его.
– Как кожа?
– Натянута. Еще не готова слезать.
– О, думаю, готова. Просто она об этом еще не знает.
Смочив Сиссикс кожу, он принялся растирать ей кисть от запястья к когтям, прилагая усилие. Через несколько минут аандриска почувствовала, как на запястье отделился большой кусок. Доктор Шеф осторожно запустил под него свои пальцы, ухватившись двумя подушечками. Одним быстрым движением он полностью сорвал отмершую кожу у Сиссикс с руки, стягивая ее словно перчатку.
Сиссикс вскрикнула, затем застонала. Новая кожа была нежной, но зуд прошел.
– О звезды, как же хорошо это у тебя получается! – облегченно выдохнула она.
– Практики у меня достаточно, – усмехнулся доктор Шеф, продолжая работать рикситом.
Повернув голову, Сиссикс оглянулась, убеждаясь в том, что дверь крепко закрыта.
– Тебе люди никогда не надоедают?
– Бывает. По-моему, это нормально, когда живешь в окружении представителей других разумных видов. Не сомневаюсь, и мы им надоедаем.
– Сегодня они мне определенно просто до смерти надоели, – сказала Сиссикс, откидывая голову назад. – Мне надоели их мясистые рожи. Надоели гладкие кончики пальцев. Надоело то, как они произносят звук «р». Надоела их неспособность различать запахи. Надоело то, как они липнут ко всем детям, в том числе и к чужим. Надоела их невротическая реакция на обнаженное тело. Мне хочется лупить их всех до тех пор, пока они не осознают, насколько бесполезно усложняют свои семейные отношения, свою общественную жизнь, свою… свое все!
– Ты их любишь и понимаешь, – кивнул доктор Шеф, – но порой тебе хочется, чтобы они – а также я и Охан, уверен в этом, – вели бы себя как нормальные существа.
– Совершенно верно, – вздохнула Сиссикс, чувствуя, как раздражение быстро выкипает. – И они не сделали ничего плохого. Я знаю, как много для меня значит экипаж. Но сегодня… даже не знаю. Это все равно что оказаться в толпе детей, хватающих без спроса твои вещи. Они ничего не ломают, и ты понимаешь, что они хотят лишь доставить тебе удовольствие, но они такие маленькие и такие назойливые, и тебе хочется, чтобы они сгинули. Разумеется, только на время.
Доктор Шеф заворчал, изображая смех.
– Похоже, твой диагноз посерьезнее, чем просто преждевременная линька.
– То есть?
– Ты соскучилась по дому, – улыбнулся он.
– Точно, – снова вздохнула Сиссикс.
– До конца этого стандарта мы остановимся на Хашкате. Это не так уж страшно далеко, – сказал доктор Шеф, потрепав ее по голове. Остановившись, он потер пальцами перо. – Ты принимаешь минеральные добавки?
– Иногда, – смущенно отвела взгляд Сиссикс.
– Тебе необходимо принимать их постоянно. Перья у тебя стали мягкими.
– Я линяю.
Доктор Шеф нахмурился.
– Это не из-за линьки, – сказал он. – Это потому, что твой организм испытывает нехватку основных питательных веществ, необходимых каждому аандриску. Если ты не начнешь регулярно принимать минералы, я стану кормить тебя пастой из мха.
Сиссикс скорчила гримасу. Одно только упоминание этой дряни воскресило у нее детские воспоминания о вкусе: горькая, вязкая, приторная.
– Ну хорошо, отец гнезда, как скажешь.
Доктор Шеф задумчиво проворчал что-то невнятное.
– Что?
– Да так, ничего. Просто эта фраза показалась мне странной, – весело произнес он. – Я всегда был матерью.
– Извини, – спохватилась Сиссикс. – Я не хотела…
– О, ничего страшного. Это же правда. – Доктор Шеф посмотрел на нее, и глаза у него снова зажглись огнем. – К тому же, если ты считаешь меня своим родителем, быть может, ты будешь слушаться меня, когда я скажу тебе принимать эти проклятые минералы.
– Сомневаюсь, – рассмеялась Сиссикс. – В моем детстве был целый период, когда мои родители гнезда не могли заставить меня съесть что-либо помимо фасоли.
Она зашипела, когда доктор Шеф принялся отдирать рикситом упрямый клочок кожи у нее на плече.
– По крайней мере фасоль тебе полезна. И меня почему-то нисколько не удивляет то, что ты была упрямым ребенком, – произнес он, рассуждая вслух. – Не сомневаюсь, ты была та еще зараза, – со смехом добавил он.
– А то как же! – усмехнулась Сиссикс. – Я еще не сформировалась как личность.
По щекам доктора Шефа пробежала рябь, выражающая несогласие.
– Так, вот видишь, есть в вашем виде нечто такое, что я никогда не смогу понять.
– Тут ты ничем не отличаешься от остальной галактики, – вздохнула Сиссикс.
И правда, что в этой концепции такого сложного, что остальные никак не могут ее уяснить? Сама она никак не могла принять то, что ребенок, особенно младенец, имеет бо́льшую ценность, чем взрослый, уже обладающий всеми навыками, необходимыми для того, чтобы приносить пользу обществу. Смерть только что вылупившихся младенцев является настолько распространенной, что никто не обращает на нее внимания. Вот смерть подростка, уже готового опериться, – да, это печально. И все же истинная трагедия – это утрата взрослого, имевшего друзей, возлюбленных и семью. Сиссикс просто не могла выкрутить свое сознание настолько, чтобы принять мысль, что потеря потенциала почему-то страшнее потери достижений и знаний.
Доктор Шеф оглянулся, хотя никто больше не входил в лазарет.
– Послушай, я должен кое в чем признаться.
– Вот как?
– Я больше это никому не говорил. – Он понизил свой голос так, как это только было физически возможно. – Это тайна. Строжайший, абсолютный секрет.
– Я ничего не скажу ни одной живой душе! – преувеличенно серьезно произнесла Сиссикс.
– Помнишь, ты говорила, что люди совершенно не чувствуют запахи?
– Ммм… гмм…
– Не сомневаюсь, ты обратила внимание на то, что от людей на борту нашего корабля пахнет не так плохо, как от всех остальных людей.
– Точно. Просто я к ним привыкла.
– Ошибаешься. – Доктор Шеф сделал театральную паузу. – Я регулярно подсыпаю порошок сильного дезодорирующего средства в жидкое мыло в ду́ше. И втираю его в куски твердого мыла, которым пользуется Киззи.
Какое-то мгновение Сиссикс молча таращилась на него, затем расхохоталась.
– Ого! – задыхаясь, выдавила она. – Не может быть!
– Может, – подтвердил доктор Шеф, раздувая щеки. – Я начал так делать меньше чем через десятидневку после того, как устроился на эту работу. И знаешь, что тут самое смешное?
– Люди не чувствуют никакой разницы?
Доктор Шеф издал веселую мелодию.
– Люди не чувствуют никакой разницы!
Они оба еще продолжали смеяться, когда в комнату вошел Эшби. Волосы у него были влажные. Судя по всему, он только что вымылся. Сиссикс и доктор Шеф умолкли. Но затем хохот возобновился, еще более сильный, чем прежде.
– Мне нужно это знать? – спросил Эшби, переводя взгляд с одного на другого.
– Мы смеемся над людьми, – сказала Сиссикс.
– Что ж, – сказал Эшби, – в таком случае мне определенно лучше этого не знать. – Он кивнул на нее. – Линяешь раньше времени?
– Да.
– Прими мои сочувствия. Я подежурю вместо тебя.
– О, ты лучший из лучших! – Это было замечательное известие. Новая кожа плохо вязалась с чистящими и моющими средствами.
– Вспомни об этом, когда в следующий раз будешь смеяться над нами, стоящими на низкой ступени развития приматами.
Розмари просматривала документы у себя в кабинете – ну, точнее, в помещении, которое заменяло ей кабинет. До ее появления на борту «Странника» оно служило кладовкой, и в определенном смысле так дело обстояло и сейчас, поскольку у дальней стены оставались небольшие штабеля ящиков. Все это не шло ни в какое сравнение с навороченным письменным столом, который был у Розмари в транспортной компании «Красная скала», хотя она и работала там только практикантом. И все-таки кухня доктора Шефа нравилась девушке гораздо больше строгого кафетерия для сотрудников компании; к тому же для выполнения своей работы ей не требовалось ничего из ряда вон выходящего. Ей вполне хватало простого стола, большой панели интерфейса и маленького искусственного цветка, который ей дал Дженкс, чтобы восполнить отсутствие иллюминатора (почему тех, кто работает с цифрами, всегда отправляют в глухие комнаты без окон?). На самом деле цветок совсем не был похож на настоящий. Улыбающаяся рожица и меняющие цвет лепестки не имели ничего общего с живой природой. В цветок была заложена программа распознавания поведения, определявшая, когда Розмари в течение достаточно большого промежутка времени не вставала с места, не пила, не отрывалась от работы, и тогда цветок начинал весело пищать, напоминая: «Эй, послушай! Тебе нужно восстановить жидкостной баланс!», «Как насчет того, чтобы перекусить?», «Разомни мышцы! Пройдись!». Эффект получался небольшой, и временами, когда Розмари была поглощена работой, внезапный писк ее раздражал, но все-таки она была признательна за заботу.
Отпив глоток скучного чая, девушка озадаченно уставилась на список покупок, составленный Киззи. У техника-механика была привычка делать заметки скорописью, понимала которую она одна. Сначала Розмари предположила, что это какой-то технический жаргон, однако Дженкс заверил ее в том, что это особый способ организации, придуманный Киззи. Розмари всмотрелась в экран. «5500 кредитов – ВРСС». Быстро проведя по экрану левой рукой, она открыла файл, озаглавленный «Жаргон Киззи», список сокращений, которые ей удалось расшифровать. ДД (детали двигателя). ИЗ (инструменты и запчасти). МкПл (микросхемы и платы). Но нет, ВРСС здесь не было. Розмари мысленно взяла на заметку спросить у Киззи.
Дверь распахнулась настежь, и в кабинет ворвался Корбин. Не успела Розмари с ним поздороваться, как он положил перед ней на стол какой-то черный механический предмет.
– Что это такое? – гневно спросил Корбин.
У девушки гулко застучало сердце, как происходило всегда, когда Корбин к ней обращался. Разговор с ним больше напоминал западню, чем беседу. Она посмотрела на предмет.
– Это соляной фильтр, который я для вас заказала.
– Да, – насмешливо произнес Корбин. – И вы ничего не замечаете?
Розмари сглотнула. Она внимательно посмотрела на фильтр, в котором узнала таковой только потому, что видела его на картинке на страничке продавца в Звене.
– Должна признаться, я мало смыслю в технологиях выращивания водорослей, – смущенно улыбнувшись, сказала девушка, стараясь сохранить свой голос непринужденным.
– Это очевидно, – сказал Корбин. Перевернув фильтр, он указал на бирку. – Модель 4546-С44.
Он выжидающе уставился на Розмари.
«Только не это!..» Девушка принялась лихорадочно соображать, вспоминая заказ. Пунктов в нем было так много…
– Разве вы хотели не это?
Ответом на ее вопрос стало кислое лицо Корбина.
– Я специально подчеркнул, что мне нужна С45. У С44 стыковочный порт у́же, чем разъем на резервуаре. Для того чтобы обеспечить надлежащее соединение, мне придется использовать переходник!
Пока он говорил, Розмари уже достала из архива заказ. Ну вот, все правильно: «Усовершенствованный соляной фильтр «Тритон», модель 4546-С45». Проклятие.
– Прошу прощения, Корбин. Ума не приложу, как такое могло случиться. Наверное, я выбрала не ту модель. Но по крайней мере фильтр ведь будет работать, правда?
Не успела она произнести эти слова, как поняла, что совершила ошибку.
– Дело не в этом, Розмари, – произнес Корбин таким тоном, словно обращался к несмышленому ребенку. – А что, если бы я заказал что-либо более тонкое, чем соляной фильтр? Вы сами признались, что ничего не смыслите в выращивании водорослей. Подобные ошибки еще могут сойти с рук в каком-нибудь уютном офисе на планете, но только не на борту дальнего космического корабля. Неисправность самого незначительного компонента может привести к тому, что нас вместо благополучного прибытия в порт назначения будет ожидать декомпрессия в открытом космосе!
– Прошу прощения, – повторила Розмари. – В следующий раз я буду внимательнее.
– Уж постарайтесь! – схватив фильтр, Корбин направился к двери. – На самом деле ничего сложного в этом нет, – добавил он, стоя спиной к Розмари.
Дверь захлопнулась за ним.
Розмари сидела, уставившись на стол перед собой. Сиссикс предупреждала, чтобы она не позволяла Корбину трепать ей нервы, но тут она действительно облажалась, и ошибка явилась следствием рассеянности. В настоящий момент декомпрессия казалась чем-то заслуженным.
– О, все не так уж плохо! – пискнул искусственный цветок. – Взбодрись!
– Да заткнись ты! – в сердцах бросила Розмари.
Войдя в двигательный отсек, Эшби споткнулся о кусок трубы.
– Какого…
Высунув голову за угол, он обнаружил целую лавину гибких труб, вывалившихся из стены. Крепежная панель была целиком снята. Эшби обошел на цыпочках вокруг беспорядочного сплетения, следя за тем, чтобы не наступить на заполненные жидкостью трубы. Подойдя к раскрытой переборке, он услышал, как кто-то шмыгнул носом.
– Киззи!
Техник-механик сидела внутри стены, подобрав под себя ноги. Повсюду вокруг были разбросаны инструменты. Как обычно, лицо у Киззи было перепачкано слизью и машинным маслом, однако слезинки проделали на щеках две чистые дорожки. Киззи жалобно подняла взгляд на капитана. Даже ленты у нее в волосах, казалось, обмякли.
– У меня плохой день, – сказала она.
Эшби наклонился в раскрытую панель.
– Что стряслось?
Снова шмыгнув носом, Киззи потерла его тыльной стороной руки.
– Спала я ужасно, меня мучили кошмары, и как только я наконец заснула, сработал будильник, так что сегодняшний день не задался с самого начала, а затем я… ну… в общем, у меня еще оставались пирожки с джемом, и это меня всегда как-то подбадривало, но когда я пришла на кухню, оказалось, что кто-то вчера вечером доел последние, не спросив у меня, и я до сих пор не знаю, кто это сделал, поэтому я пошла в душ и ударилась коленкой о раковину, нога вся распухла, а у меня как раз был полон рот зубных ботов, и я сколько-то проглотила, но доктор Шеф говорит, что все в порядке, однако у меня разболелся живот, как он и предупреждал, и потом я наконец залезла в эту дурацкую душевую кабинку, но тут выяснилось, что напор какой-то странный, и я начала разбираться с системой подачи воды, и я уже точно могу сказать, что где-то полностью накрылась труба, но я еще не нашла, где именно, и вот на полу валяется вся эта куча, а я еще не приступала к тому, что должна была сделать сегодня, и тут я вспомнила, что сегодня день рождения моего двоюродного брата Киппа, а он всегда устраивал такие классные праздники, и мне их сейчас не хватает! – Она опять шмыгнула носом. – И я понимаю, как все это выглядит глупо, но у меня сегодня просто все из рук валится. Абсолютно все.
Эшби накрыл ее руку ладонью.
– У всех нас случаются такие дни.
– Пожалуй.
– Но знаешь, еще даже не подошло время обеда. Все еще успеет наладиться.
– Ага, – угрюмо кивнула Киззи.
– Что у тебя намечено на сегодня?
– По большей части чистка. Нужно оттереть все воздушные фильтры. Надо поменять подводку к солнечной лампе над Аквариумом. И в каюте Охана разболталась половая панель.
– И это все жизненно важные работы?
– Нет, но делать-то их нужно.
– Сегодня займись только трубами для воды. Остальное подождет. – Эшби стиснул ей руку. – И вот что еще. С днем рождения твоего брата я ничем тебе не могу помочь, но я знаю, как это тяжело. Извини, что в этот раз нам предстоит такой долгий перелет.
– О, перестань! – остановила его Киззи. – Это же целая куча денег, и мне нравится то, чем я занимаюсь. Я же не батрачу здесь. И я сама сделала выбор покинуть дом.
– Из того, что ты покинула дом, еще вовсе не следует то, что ты перестала о нем думать. В противном случае тебя не мучила бы тоска по дому. И твои родные об этом знают. Знаешь, я посматриваю на то, что ты получаешь по Звену. И вижу, сколько видеопакетов ты отправляешь своим родным.
Шумно шмыгнув носом, Киззи указала на коридор.
– Так, теперь ты можешь идти, – сказала она. – Потому что мне нужно работать, а ты только заставишь меня снова расплакаться. Не обижайся. Но ты превращаешь меня в тесто. А если я стисну тебя в объятиях, я перепачкаю слизью твою красивую рубашку, которая, кстати, подчеркивает твои глаза.
– Внимание всем! – донесся из ближайшего вокса голос Лови. – К нам приближается почтовый зонд. На борту посылки для Эшби, Корбина, Дженкса, доктора Шефа и Киззи. Зонд будет у нас приблизительно через десять минут.
– Опля! – воскликнула Киззи. – Почта! Почтовый зонд! – Выбравшись из стены, она побежала по коридору, раскинув руки подобно крыльям челнока. – К нам прибыли межзвездные тооооооооооооо-ва-рыыыыыыыыыыыыыыы!
Эшби улыбнулся.
– Я же говорил, что день станет лучше, – бросил он ей вслед.
Но Киззи самозабвенно свистела, подражая полету корабля, и ничего не ответила.
Люк грузового шлюза модифицировался, сжавшись до размеров, соответствующих стыковочному узлу зонда. Эшби и остальные столпились в отсеке в ожидании. Вошла Сиссикс. Она была в брюках, и, судя по всему, доктор Шеф уже позаботился о проблеме линьки.
– Привет! – сказал Эшби. – Ну как, тебе лучше?
– Гораздо, – подтвердила Сиссикс.
Кожа у нее неестественно блестела, и хотя на ней все еще оставалось несколько засохших проплешин, по крайней мере аандриска больше не напоминала шелушащуюся луковицу.
– По-моему, для тебя ничего нет.
– И что с того? – Пожав плечами, Сиссикс улыбнулась. – Я любопытная.
– Одну минутку! – сказала Лови. – Я изучаю содержимое на предмет заражения.
– Ура, ребята, ура! – воскликнула Киззи. – Сегодня мой день рождения!
– Твой день рождения только в середине года, – напомнил Дженкс.
– Но у меня такое чувство, будто сегодня мой день рождения. Я обожаю получать почту!
– Вероятно, там только те защелки с фиксацией, которые ты заказывала, и больше ничего.
– Дженкс, ты хоть знаешь, какая это прелесть – защелки с фиксацией? На свете нет ничего такого, чего они не смогут удержать. Даже мои волосы из них не выбиваются, а это о многом говорит.
Эшби оглянулся на нее.
– Я собираюсь сделать вид, будто ты не говорила о том, что используешь купленные мною технические приспособления в качестве заколок для волос.
– Только в крайнем случае, – поджала губы Киззи.
– Все чисто, – доложила Лови.
Люк с шипением открылся. Вперед выехал лоток с большим запечатанным контейнером. Взяв контейнер, Эшби провел браслетом по сканеру запора. Контейнер издал сигнал подтверждения. Соответствующий сигнал прозвучал от почтового зонда, находящегося с той стороны шлюза. Лоток уехал обратно, и люк закрылся. Послышался приглушенный лязг отстыковавшегося зонда, готового отправиться к следующему адресату.
Открыв крышку, Эшби перебрал лежащие в контейнере посылки. Все упаковки были простыми, и все-таки было что-то прекрасное в коробках и пакетах, подписанных именами членов экипажа. Действительно, это был самый настоящий праздник.
– Держи, Киззи! – сказал капитан, протягивая Киззи большую коробку. – Пока ты не взорвалась.
Киззи широко раскрыла глаза.
– Это не защелки с фиксацией! Это не защелки с фиксацией! Я знаю, у кого такая бирка! – Сдвинув крышку, она радостно вскрикнула. – Это от моих папаш!
Усевшись по-турецки на пол, Киззи открыла коробку. Поверх содержимого – судя по виду, разной вкуснятины, – лежал чип с информацией. Выхватив из-за пояса скриб, Киззи вставила в него чип и углубилась в чтение появившегося на экране текста. Ее лицо растаяло от умиления.
– Это посылка на все случаи жизни, – объяснила она. – Я такие обожаю. Просто обожаю!
Продолжая читать, она вскрыла пакетик с огненными креветками и принялась их жевать.
Эшби достал маленький куполообразный контейнер, помеченный мигающими знаками, предупреждающими о биологической опасности.
– Даже не хочу знать, что это такое.
– Это мои новые семена, – раздул щеки доктор Шеф. – Уверяю, совершенно безобидные. Такими знаками обязательно маркируется любой живой груз.
– Знаю. Просто… стало как-то не по себе.
Доктор Шеф наклонился к капитану, и у него сверкнули глаза.
– И не говори, но если это то, что я заказал, у меня появится возможность выращивать розмарин.
Эшби достал коробку со знакомым товарным знаком, тем самым, который можно было встретить на многочисленных устройствах, предназначенных для выращивания водорослей.
– Корбин, – сказал он, протягивая коробку специалисту по водорослям, – судя по всему, это для тебя.
Открыв коробку, Корбин достал циркуляционный насос. Изучив маркировку, он одобрительно кивнул.
– Похоже, наша секретарша все-таки умеет читать то, что написано в заказе.
Корбин направился к выходу.
– Так… хорошо, – рассеянно произнес Эшби. Он достал из почтового контейнера крошечную коробочку. – Дженкс!
Открыв коробочку, Дженкс достал чип с информацией.
– Это еще что такое? – спросила Сиссикс.
– Это от Перчинки, – объяснил Дженкс, разглядывая чип. – О, наверное, это те спецификации вспомогательных цепей, о которых мы говорили во время последней встречи.
– Просто замечательно! – сказала Киззи. Она нахмурилась. – А почему бы просто не отправить их на твой скриб?
Пожав плечами, Дженкс убрал чип в карман.
– Ты же знаешь Перчинку. Она все делает по-своему.
Эшби склонился над почтовым контейнером. Внутри оставался один маленький плоский пакет, адресованный ему самому. На упаковке не было никаких указаний на отправителя, но для чтения требовался сканер браслета. Как только Эшби поднес к сканеру запястье, упаковка раскрылась и ему в ладонь упал тонкий прямоугольный предмет.
– Что это? – спросила Сиссикс.
Тихо присвистнув, Дженкс шагнул к капитану.
– Это бумага!
Киззи вскинула голову.
– Ого! – воскликнула она, таращась на прямоугольник. – Это что, письмо? Настоящее? – Она вскочила на ноги. – Можно потрогать?
Дженкс ударил ее по протянутой руке.
– У тебя все пальцы в крошках огненных креветок!
Обсосав палец, Киззи вытерла его о комбинезон.
Дженкс снова ударил ее по руке.
– А теперь он в крошках и слюне. Письмо – это тебе не скриб, Киззи. Его нельзя выстирать.
– Бумага настолько нежная?
– Она изготавливалась из тончайших волокон высушенной измельченной древесины. А ты как думала?
Эшби провел пальцем по краям листа бумаги, прилагая все силы, чтобы казаться равнодушным. Письмо от Пеи, иначе быть не может. Кто еще потратил бы столько сил на то, чтобы отправить сообщение, которое нельзя проследить? Эшби покрутил письмо в руках.
– Как мне… э…
– Вот, – сказал Дженкс, протягивая ладонь. – У меня руки чистые.
Эшби передал ему письмо.
– Киз, у тебя нож при себе? – обратился к Киззи Дженкс.
Та отстегнула от пояса складной перочинный нож и протянула его Дженксу.
– Подожди, ты что, собираешься его разрезать? – широко округлила глаза она, когда до нее дошло то, что собрался сделать Дженкс.
– Именно так письмо извлекают из конверта. – Дженкс раскрыл лезвие. – Или ты предпочитаешь, чтобы я его разорвал?
Киззи в ужасе смотрела на него.
Дженкс умело разрезал бумагу.
– Когда я был маленький, мама по торжественным случаям вручала мне письма, – объяснил он. – По очень торжественным случаям. Эта штука чертовски дорогая. – Хитро изогнув брови, Дженкс посмотрел на Эшби. – Похоже, тебя кто-то очень любит, раз присылает тебе такую вещь.
– Кто же это такой? – спросила Киззи.
Приложив кулак ко рту, Дженкс хитро кашлянул.
– Оййй! – театральным шепотом произнесла Киззи. – Тогда я лучше вернусь к своим креветкам.
Понимающе хмыкнув, она отступила назад.
Эшби обвел взглядом собравшихся. Сиссикс улыбалась. Бакенбарды доктора Шефа весело топорщились.
– Ну хорошо, хорошо, заткнитесь же наконец!
Он удалился, чтобы прочитать письмо в одиночестве, предоставив остальным изучать свои новые приобретения.
Привет, Эшби! Прежде чем ты поразишься моим умением печатать от руки, знай, что сначала я написала все это на своем скрибе. При первой попытке я порвала лист бумаги. Если честно, понятия не имею, как представители вашего вида тысячелетиями общались между собой подобным образом, не сходя с ума? Так, подожди… правильно. Не бери в голову.
Кажется, после Порт-Кориоля прошли уже целые столетия. Я скучаю по твоим рукам. Скучаю по твоему телу рядом с моим. Скучаю по нашим беседам. Я никогда не смогу понять, как ты можешь терпеть того, у кого нет возможности говорить с тобой по целым десятидневкам. Даже не знаю, продержался бы со мной кто-либо из наших. Ох уж вы, люди, и ваше слепое упрямство! Поверь, это…
– Дженкс, Эшби, Сиссикс, кто угодно! – Это была Лови. Ее голос прозвучал встревоженно. – У нас неприятности!
Все, кто находился в грузовом отсеке, застыли, уставившись на вокс. В открытом космосе в неприятности было еще меньше хорошего, чем на земле.
– В чем дело? – спросил Эшби.
– Прямо на нас движется корабль, неизвестный корабль. Он блокировал все мои сканеры дисперсным полем. Эшби, извини…
– Лови, ты ни в чем не виновата, – перебил ее Дженкс. – Сохраняй спокойствие.
– Что это за корабль? – спросил Эшби.
– Не знаю, – ответила Лови. – Размерами меньше нашего, способен совершать пробой. По-моему, это очень маленький переселенец, но я не понимаю, зачем кораблю-переселенцу понадобилось…
В грузовой отсек ворвался Корбин.
– Корабль! – запыхавшись, выдавил он. – В иллюминаторе. Он…
Весь корабль содрогнулся. Из коридора донесся грохот падающих предметов. Все разом закричали. У Эшби в груди все оборвалось. Что-то большое врезалось в «Странник».
– Лови, что…
– Выстрел из какого-то оружия. Все наши навигационные устройства вышли из строя.
Сиссикс прошипела крепкое ругательство. Кивнув Дженксу, Киззи вскочила на ноги.
– Пошли! – воскликнула она.
– Нет, – остановила ее Лови. – Я смогу восстановить способность двигаться через пять минут, но главный навигационный центр полностью выгорел. Я не смогу определить, в какую сторону мы летим.
– Выгорел? – воскликнула Киззи. – Чем же по нему долбанули, твою мать? Лови, ты уверена?
Сиссикс вопросительно посмотрела на Эшби.
– Я смогу управлять кораблем по старинке, но только не через пять минут, если только мы хотим, чтобы все было безопасно.
– Пираты, – пробормотал Дженкс. – Помнишь, Киз, в новостях говорили про пиратов, которые следят за почтовыми зондами, а затем рассеянным залпом выжигают навигационные системы…
– О нет, только не это! – простонал Корбин.
Эшби строго посмотрел на Дженкса.
– Лови, как скоро этот корабль доберется до нас?
– Через полминуты. Я ничего не могу поделать. Извините!
– Ничего этого на самом деле не происходит, – пробормотала Киззи. – Этого просто не может быть!
– Проклятие! – воскликнул Дженкс. – Ребята, живо, прячьте свое барахло!
Открыв пустой контейнер, он бросил в него посылку Киззи. Доктор Шеф последовал его примеру. В это мгновение прямо в районе грузового шлюза послышался грохот, затем жуткий скрежет. Нырнув за контейнер, Корбин закрыл голову руками.
– Пираты отключают управление люком! – доложила Лови. – Эшби, я…
– Лови, все в порядке, – успокоил ее капитан. – Мы обо всем позаботимся.
Правда, сам он понятия не имел, что делать.
– Твою мать! – воскликнула Киззи, хватаясь за волосы. – Твою мать, твою мать, твою мать!
– Сохраняй спокойствие, – пробормотал доктор Шеф, обнимая Киззи за плечи. – Всем сохранять спокойствие!
Ошеломленный Эшби сделал несколько шагов по направлению к шлюзовой камере. Этого не может быть. Просто не может, и все. Однако жужжание с противоположной стороны говорило об обратном. Люк распахнулся. К Эшби подошла Сиссикс. Плечи у нее были опущены, перья поникли.
– Я не знаю, что нам делать, – сказала она.
– И я тоже не знаю, – сказал Эшби.
«Думай, черт побери!» Его мозг лихорадочно перебирал возможные варианты: найти оружие, бежать, спрятаться, ударить врага… чем? чем-нибудь… но времени не было. В люк ворвались четыре существа в громоздких механических костюмах, все четверо вооруженные видавшими виды импульсными винтовками. Костюмы были большие, рассчитанные на существ размерами крупнее людей, однако внутри находились маленькие юркие создания, похожие на птиц.
Акараки.
Эшби уже видел акараков, в Порт-Кориоле. Всем было известно, как жестоко обращались с ними в далекую колониальную эпоху хармагиане. Родная планета акараков превратилась в безжизненную пустыню, все источники воды были отравлены, леса уничтожены. Родина больше ничего не могла им дать, но и в других местах они были никому не нужны. Акараков редко можно было увидеть на просторах галактики, и все же они встречались тут и там: по большей части работали на мусорных свалках или попрошайничали на улице.
Или, если им не оставалось ничего другого, брали на абордаж космические корабли и забирали все, что им нравилось.
Эшби поднял руки вверх. Голоса акараков, пронзительные и резкие, звучали из крошечных воксов, вмонтированных в шлемы. Они говорили не на клиппе.
– Не стреляйте! – сказал Эшби. – Пожалуйста, я вас не понимаю. Клипп? Вы говорите на клиппе?
Связного ответа не последовало – только писк, щелчки и грозное потрясание оружием. В словах акараков для Эшби не было никакого смысла, однако их оружие красноречиво говорило само за себя.
Эшби почувствовал, что у него по лбу текут струйки пота. Он провел по лицу рукой.
– Хорошо, послушайте, мы сделаем все, как вы скажете, но только…
Весь мир взорвался болью – один из акараков врезал Эшби по подбородку прикладом винтовки. Акараки, грузовой отсек, кричащая Сиссикс, вопящая Киззи, ругающийся Дженкс – все это скрылось за занавесом красного света. У Эшби подогнулись колени. Пол устремился навстречу лицу. И дальше пустота.
Розмари не могла сказать, что она ожидала увидеть, когда выбежала в грузовой отсек, но царившее там всеобщее смятение лишило ее возможности соображать. Шлюзовой люк был выломан. Четверо вооруженных акараков – акараков? – в механических костюмах орали на всех присутствующих на каком-то странном наречии, основанном на хармагианском языке, которое девушка не понимала. Эшби лежал распростертый на полу, без сознания (хотелось надеяться), а рядом сидела на корточках рыдающая Киззи. Остальные члены экипажа стояли на коленях, подняв руки вверх. Розмари едва успела обработать всю эту информацию, как акараки, напуганные ее внезапным появлением, направили на нее оружие, каркая незнакомые слова тоном, который на любом языке показался бы угрожающим.
– Я… – запинаясь, выдавила Розмари, поднимая руки вверх. – Что…
Ближайший к ней акарак – его (ее) механический костюм был отделан синим – подбежал к девушке, непрерывно каркая. Он (она) ткнул винтовкой ей в лицо. Дженкс начал было кричать остальным акаракам:
– Она же безоружная, долбаные животные, оставьте ее в покое…
Но самый крупный акарак, костюм которого был втрое больше Дженкса, угрожающе потряс оружием и указал на Эшби. Этот жест не оставлял никаких сомнений: «Веди себя тихо, иначе то же самое будет и с тобой!» Дженкс стиснул кулаки. Послышалось тихое гудение заряжающейся винтовки.
«Неужели я сейчас умру?» – мелькнуло у Розмари. Эта мысль привела ее в ужас.
– Розмари! – перекрывая общий гул, окликнула ее Сиссикс. – Ханто. Попробуй ханто.
Розмари облизнула губы, стараясь не обращать внимания на дуло винтовки прямо под носом. Она встретилась взглядом с Сиссикс – та была напугана, но пыталась подбодрить ее. Девушка вонзила ногти себе в ладони, чтобы никто не заметил, что у нее трясутся руки.
– Киба вус ханто эм? – сказала она.
Акараки умолкли. Все застыли.
– Да, – наконец ответило «синий костюм». Оглянувшись на своих спутников, оно указало на Розмари. – Наконец!
Винтовка по-прежнему была направлена девушке в лицо.
Здоровенный акарак поспешил к Розмари.
– Мы заберем у вас еду и все, что нам пригодится, – сказало он. – Если вы будете сопротивляться, мы вас убьем!
– Мы не будем сопротивляться, – сказала Розмари. – Обойдемся без насилия. Меня зовут Розмари. Вы можете называть меня Роз’ка. – Так ее называли на уроках хармагианского языка в школе. – Я передам ваши слова остальным членам экипажа.
«Синий костюм» убрало винтовку, но по-прежнему держало ее направленной на девушку. Акараки закаркали, общаясь между собой.
Наконец большой акарак кивнул Розмари и ткнул себя в грудь.
– Я наш командир. Ты не сможешь произнести мое имя, а я не стану притворяться, будто у меня есть другое. На борту вашего корабля есть еще кто-нибудь?
– Наш навигатор находится у себя в каюте. Он существо мирное и никого не обидит.
Розмари посчитала, что лучше не поднимать сложную тему насчет местоимения множественного числа.
– Если это ловушка, я тебя пристрелю! – пропыхтел капитан Большой.
Обернувшись, он каркнул приказание одному из акараков, и тот бегом бросился к лестнице.
– Что случилось? – спросила Сиссикс.
– Акарак побежал за Оханом, – объяснила Розмари. – Я объяснила, что они безобидные, и сказала, что мы не окажем сопротивления. – Откашлявшись, она снова перешла на ханто. – Наш экипаж готов вам помочь. Пожалуйста, скажите, что вам нужно.
– Еда, – ответило «синий костюм». – И техника.
Розмари осенила идея. Она плохо разбиралась в культуре акараков, но из того, что она о них читала, ей было известно, что они очень высоко ценят понятия равенства и справедливости. До появления хармагиан у акараков даже в мыслях не было взять больше того, что может тебе пригодиться. Розмари слышала, что это правило сохранилось до сих пор; это чувствовалось даже во фразе капитана Большого: «Мы заберем у вас еду и все, что нам понадобится». На ханто семантика этих слов подразумевала: «и больше ничего». В голове Розмари лихорадочно кружились мысли. Девушка гадала, достаточно ли этой обрывочной информации, чтобы пойти на риск. У нее в сознании громко звучал голос самосохранения: «Молчи, просто отдай им все, иначе тебя пристрелят», однако храбрая мысль все-таки одержала верх.
– Сколько человек у вас на борту? Среди вас есть дети?
«Синий костюм» снова вскинуло винтовку.
– Какое тебе дело до того, сколько нас? – рявкнуло оно. – Ты сделаешь все так, как мы говорим!
Розмари покачала пальцем, успокаивая его.
– Я не спорю. Но если вы сможете оставить нам достаточно продовольствия, чтобы мы смогли продержаться до ближайшего рынка, мы будем вам очень признательны. Как и у вас, у нас нет никакого желания умереть в открытом космосе. Далее, я читала, что у малышей-акараков очень специфические потребности относительно питания. Если у вас на борту есть дети, нужно позаботиться о том, чтобы в нашем продовольствии присутствовали все необходимые питательные элементы.
Капитан Большой задумался.
– Да, у нас на борту есть дети, – сказало он наконец.
Розмари восприняла это как хороший знак. Если не брать в счет разбитое лицо Эшби и импульсные винтовки, эти создания не производили впечатление тех, кто любит насилие. Просто они были на грани отчаяния.
– И ты права, у них действительно огромные потребности, – продолжал капитан. – Возможно, мы не найдем на вашем корабле то, что нам нужно.
– В таком случае позвольте предложить вам вот что, – сказала Розмари, тщательно подбирая слова. – Один из нас покажет вам наши запасы продовольствия. Насколько я понимаю, рынок Кеш То’хем отсюда в десяти днях пути. Мы туда не заглянем, поскольку нам нельзя отклоняться от полетного плана. Вы возьмете у нас столько, сколько вам понадобится, чтобы добраться до Кеш То’хема, а мы дадим вам деньги и разный ходовой товар, и вы сможете приобрести на рынке более подходящую еду. В этом случае ваши малыши получат все необходимое, а мы не будем голодать во время долгого перелета.
Акараки принялись обсуждать между собой ее предложение. Девушка сильнее вонзила ногти в ладони, надеясь, что боль поможет унять дрожь. Ее предложение основывалось на крошечном обрывке возможно неверной информации, услышанной во время курса введения в колониальную историю хармагиан, продолжавшегося всего один семестр. Если она ошиблась… что ж, это выяснится в самое ближайшее время. По крайней мере они еще живы. Эшби ведь жив, правильно?
– Розмари! – окликнула ее Сиссикс. – Как у нас дела?
– Все в порядке, – ответила Розмари. «Я на это надеюсь». – Держитесь!
– Мы находим твои условия приемлемыми, – наконец сказал капитан Большой. – Какое топливо вы используете?
– Водоросли.
– Мы также заберем немного.
– Они спрашивают насчет топлива? – вмешался Корбин. – Дело в том, что я вчера как раз снял осадок, и потребуется пять десятидневок, чтобы снова…
– Корбин! – с убийственным спокойствием остановил его доктор Шеф. – Помолчи!
И в кои-то веки Корбин не нашелся, что сказать дальше.
– Что сказал розовый человек? – спросил капитан Большой.
– Он наш специалист по водорослям, – ответила Розмари. – Он просто… озабочен тем, что продукт, с которым он работает, очень трудно выращивать. Но вы получите топливо. Никаких проблем.
Капитан Большой постучал себя по подбородку, скрытому забралом шлема.
– Если мы возьмем десять баррелей, у вас останется достаточно, чтобы добраться до следующего пункта?
Розмари перевела его вопрос Корбину. Тот молча кивнул.
– Да, можете спокойно забрать десять баррелей, – сказала она.
Разговор из угрожающего постепенно превращался в странный. Выражения, которые использовал капитан Большой, не имели аналогов в клиппе, но на ханто они были откровенно учтивыми. Розмари готова была услышать такие слова в магазине или в ресторане, но не стоя под дулом винтовки. Казалось, акараки видят в ней продавщицу, но только в качестве денег для оплаты товара используются угрозы применить насилие.
– Нам также потребуются технические запчасти, – продолжал капитан Большой. – Наши двигатели нуждаются в ремонте.
Розмари изобразила жестом, что поняла.
– Киззи, ты что-нибудь смыслишь в их корабле? Есть у нас какие-либо совместимые запчасти?
– Может быть, что-нибудь и подойдет. Не знаю.
– Наш техник считает, что наше оборудование может быть совместимо с вашим, но она ничего не обещает. Она поможет вам подобрать все необходимое.
– Замечательно, – сказал капитан Большой. – Ты пойдешь со мной, вместе с вашим техником, чтобы переводить ему наши слова. Она… – он указало на «синий костюм», – отправится с одним членом вашего экипажа за продовольствием. Остальные наши люди останутся здесь. Вы производите впечатление людей рассудительных, но мы без колебаний расправимся с вами, если вы только попытаетесь пойти против нас.
– Мы в вашем полном распоряжении, – заверила его Розмари. – Мы не хотим, чтобы с кем-либо из нашего или вашего экипажей случилось что-то плохое.
Розмари начала объяснять условия сделки остальным членам экипажа. Все закивали. Напряжение несколько спало, но страх оставался. Гудение винтовок прекратилось. «Возможно, нам удастся выбраться из этой передряги», – подумала Розмари, и как раз в этот момент вернулся четвертый акарак, вталкивая в отсек Охана.
Остальные акараки словно обезумели. Они принялись возбужденно говорить все разом, и Розмари тщетно пыталась разобрать хотя бы отдельные слова.
– Черт возьми, что происходит? – спросила Сиссикс.
– Акараки хотят забрать Охана, – объяснила Розмари.
Экипаж «Странника» словно взорвался.
– Что? – воскликнула Киззи.
– Пусть они поцелуют меня в задницу! – выругался Дженкс.
– Зачем? – спросила Сиссикс.
– Чтобы продать их.
– Что? – воскликнула Киззи.
– На некоторых планетах за сианатскую пару можно выручить неплохие деньги, – сказал доктор Шеф.
– Если это избавит всех вас от неприятностей… – начали было Охан.
– Нет! – остановил его Дженкс. – Об этом не может быть и речи. Розмари, передай этим долбаным птичкам в их долбаных костюмах, что они могут запихнуть…
– Дженкс, заткнись, твою мать! – воскликнула Киззи, нежно поддерживая голову Эшби. Ее руки были покрыты его липкой кровью.
– Прекратите, прекратите, прекратите, иначе нас всех убьют! – воскликнул Корбин.
– И ты, Корбин, тоже заткнись!
– Успокой свой экипаж, – сказал капитан Большой. – Или начнется насилие.
– Замолчите, все замолчите! – крикнула Розмари. Она повернулась к капитану Большому: – Охан член нашего экипажа. Мы согласились на все ваши требования, но это…
– Этот человек положит конец нашей нищете, – сказал капитан Большой. – Он окажет нам огромную услугу. На нашем месте ты поступила бы так же.
– Нет, не поступила бы!
Капитан Большой задумался.
– Возможно. Но все равно у вас сейчас нет особого выбора.
– Предложи ему что-нибудь другое, – сказала Сиссикс.
– Например? – спросила Розмари.
– Амби! – подсказала Киззи. – Дадим ему клетки амби!
Акараки застыли. Наконец они поняли какое-то слово на клиппе.
– На борту вашего корабля есть амби?
– Да, – подтвердила Розмари. – Мы с готовностью отдадим вам амби, если вы оставите штурмана с нами.
– Что помешает нам забрать и амби, и штурмана? – спросило «синий костюм», поднимая винтовку.
Розмари почувствовала, как у нее внутри все оборвалось. Справедливое замечание.
– Они спрашивают, что помешает им забрать и амби, и Охана.
– Проклятие! – выругался Дженкс.
– Ну зачем только я раскрыла рот? – простонала Киззи.
– Передай акаракам, – подал голос доктор Шеф, – что от Охана им не будет никакого толка.
Розмари перевела. Акараки потребовали объяснений.
– Почему? – спросила девушка у доктора Шефа.
– Потому что Охан умирает.
Члены экипажа «Странника» изумленно уставились на доктора Шефа. Закрыв глаза, Охан молчали. Розмари взяла себя в руки. Несомненно, это блеф. Она перевела акаракам слова доктора Шефа.
Те отпрянули назад. Тот из них, который привел Охана в отсек, спросил в ужасе:
– Он заразный?
– Я… не думаю, – ответила Розмари. – Доктор Шеф, пожалуйста, помогите.
– Охан находятся на последней стадии жизни сианатской пары, – объяснил доктор Шеф. – Они не проживут и года. – Помолчав, он добавил: – Каждый, кого может заинтересовать покупка сианатской пары, должен достаточно хорошо разбираться в особенностях этого вида и сразу же заметит все признаки.
Розмари перевела.
– Возможно, ты лжешь, – сказал капитан Большой. – Но риск даром потратить топливо и продовольствие на бесполезный груз перевешивает выгоду, особенно учитывая возможность получения амби. Следовательно, мы оставим его вам, но вы отдадите нам весь запас клеток амби.
Розмари согласилась.
– Охан остаются с нами, – сообщила она членам экипажа.
– Хвала звездам! – воскликнула Киззи.
– Но акараки хотят забрать весь амби.
– Замечательно, – сказала Сиссикс.
– Хорошего в этом только то, – заметил Дженкс, – что все наши счета за амби оплачивает ГС.
Розмари и капитан Большой приступили к обсуждению конкретных деталей. Оба экипажа разделились, и в грузовом отсеке под охраной одного из вооруженных акараков остались только Дженкс, Охан и пришедший в сознание Эшби – хвала звездам, капитан наконец открыл глаза. Розмари взяла Киззи за руку и вышла в дверь следом за капитаном Большим. Киззи стиснула ей руку с такой силой, что у нее на одном пальце лопнула кожа.
Им вслед донесся голос Дженкса:
– Порадуйтесь, козлы, грабя наше имущество! Розмари, не хочешь перевести мои слова?
Девушка ничего не ответила.
Эшби лежал на койке в лазарете, стараясь не шевелиться. Обе его руки были заняты. Правую он протянул к медицинскому сканнеру, где широкая полоска света указывала, куда поместить браслет. Доктор Шеф сидел перед экраном, ворча себе под нос и вводя инструкции для иммуноботов. Где-то под кожей два взвода ботов оторвались от регулярного патрулирования тела Эшби и приступили к заживлению повреждений, нанесенных подбородку и головному мозгу. Доктор Шеф что-то долго рассказывал о «гранулированных тканях» и «остеовспышках», но Эшби все равно ничего не понял бы из его разъяснений, даже если бы не дрейфовал в неспешном потоке болеутоляющих препаратов. И все-таки у него в сознании отложилось то, что он должен лежать неподвижно и не шевелить челюстью. Ну, с этим он как-нибудь справится.
Вторая его рука была крепко стиснута у Сиссикс в когтях. Она сидела рядом, подробно рассказывая обо всем, что произошло после того, как он отключился. Время от времени Сиссикс отпускала руку Эшби, чтобы он смог набрать вопрос на скрибе. Доктор Шеф на время запретил ему говорить.
Кроме капитана, никто из экипажа не пострадал. Амби, продовольствие – все это не имело значения. Это вещи, а вещи можно заменить. В отличие от членов экипажа. Облегчение, которое испытал Эшби, узнав, что лишь он один загремел в лазарет, многократно превзошло действие любых болеутоляющих средств.
«Где все?» – написал капитан.
– Киззи и Дженкс восстанавливают поврежденный шлюзовой люк. Они говорят, ничего серьезного. Навигационный узел уже отремонтирован и работает исправно. Корбин приступил к выращиванию новой партии водорослей, как только акараки улетели. Розмари, полагаю, инвентаризирует наш ущерб. – Сиссикс фыркнула. – И догадайся, где Охан?
«В каюте?»
Сиссикс покачала головой.
– Они сидят в грузовом отсеке вместе с техниками.
Эшби недоуменно заморгал, уставившись на нее.
– Знаю. Охан ничего не говорят, просто сидят в углу, на своем месте, как всегда. Но они не возвращались к себе в каюту, и когда Киззи ходила за каким-то инструментом, они ходили вместе с ней. Никогда бы не подумала, но сейчас Охан не хотят оставаться одни.
Эшби снова заморгал.
«Ха!» – написал он.
Прошел час. Удовлетворенно кивнув, доктор Шеф развернул монитор так, чтобы было видно Эшби. На экране было изображение с видеокамеры одного из иммуноботов, который делал… что-то с большой белой губчатой стенкой (костью челюсти, предположил Эшби). Рядом суетились другие боты, похожие на водяных пауков.
– Все идет хорошо, – произнес доктор Шеф.
Эшби вынужден был поверить ему на слово. Он понятия не имел, что здесь происходит, а зрелище собственных внутренностей неизменно производило на него неприятное впечатление.
– Теперь ты можешь говорить, но никаких резких движений, пожалуйста! Перелом еще не полностью сросся. И с твоим мозгом еще необходимо немного поработать.
– Говорила я тебе! – сказала Сиссикс.
– Спасибо, – произнес Эшби, осторожно шевеля ртом. – Признателен тебе за сочувствие. – Он облизнул губы. Во рту у него оставался неприятный привкус. – Можно воды?
Наполнив в раковине стакан, Сиссикс поднесла его Эшби к губам, помогая пить.
– Больше ничего не нужно?
– Нет, – сказал Эшби. – Впрочем, подожди. Ты можешь позвать сюда Розмари?
Сиссикс склонила голову к воксу.
– Лови, ты все услышала?
– Я ее позову, – сказала Лови. – Эшби, я рада снова слышать твой голос.
– Спасибо, Лови, – сказал Эшби.
Через несколько минут в дверь просунулась курчавая голова.
– Вы хотели меня видеть?
– Заходи, Розмари, – сказал Эшби. – Садись.
От обезболивающих препаратов речь его стала невнятной, словно он слишком много выпил. Ему хотелось надеяться, что у него изо рта не течет слюна.
Розмари пододвинула к койке табурет.
– С вами все в порядке? – участливо спросила она.
– Все замечательно. Ублюдок разбил мне челюсть, но это лучше, чем получить заряд импульсной винтовки. – Эшби откинул голову на подушку, стараясь собраться с мыслями, несмотря на сотрясение мозга и туман, вызванный лекарственными препаратами. – Не знаю, почему этот тип меня ударил.
Он потер глаза, пытаясь прогнать головокружение.
– Наверное, просто чтобы запугать нас, – предположила Сиссикс. – Показать нам, кто хозяин. Могу сказать, что лично мне было страшно.
Она положила голову Эшби на плечо.
Розмари всмотрелась в лицо капитана. Что-то привлекло ее внимание.
– В чем дело? – спросил Эшби.
– Вы прикасались к своему лицу, когда говорили с командиром акараков? Вот так, как вы делаете сейчас?
– Мм… ну да, наверное. – Эшби рассеял туман, стараясь вспомнить. – Не могу сказать, все произошло так быстро.
– Может быть, сделали вот так? – Розмари потерла глаза ладонью, словно у нее болела голова.
– Возможно. Да. Да, сейчас я точно вспомнил!
Розмари поморщилась.
– Это все объясняет. Понимаете, вот этот жест… – Она отвела большой палец назад, а остальные выпрямила, изображая своей рукой грубое подобие конечности хармагианина, и дважды провела ею по глазам, – он для хармагиан крайне оскорбительный. А речь и жестикуляция акараков подверглись очень сильному воздействию хармагиан.
– Что он означает?
Розмари смущенно кашлянула.
– Он означает, что вы скорее вотрете в глаза свои испражнения, чем будете говорить с этим существом.
Эшби заморгал. Затем они с Сиссикс расхохотались.
– Ой! – воскликнул Эшби, хватаясь за подбородок. – Ой-ой-ой!
Его челюсть еще не была полностью готова к смеху.
– Осторожнее! – напомнил доктор Шеф. – Если сейчас не срастется правильно, придется переделывать все заново.
Сиссикс все еще хихикала.
– За такое и я тоже хорошенько врезала бы тебе!
– Точно, – согласился Эшби. Он сомкнул губы, стараясь не слишком шевелить челюстью. – Взаимно.
– По крайней мере ты им все высказал, правильно?
– Правильно, – сдержанно улыбнулся Эшби. – Уверен, мое непреднамеренное оскорбление нанесло акаракам глубокий психологический удар.
– Кстати, об ударе, – сказала Розмари, доставая скриб. – Я составила подробный перечень ущерба, подготовила донесение о случившемся, а сейчас я составляю список для транспортного управления, пусть покроют все наши убытки…
– Об этом поговорим потом, – махнул рукой Эшби. – Я тебя позвал не для этого.
– Вот как.
– Я хочу тебя поблагодарить. Не знаю, без тебя смогли бы мы выкарабкаться из всего этого с минимальными потерями.
– Даже не знаю, – смутилась Розмари. – Мне просто повезло. Полно других культур, о которых я ничего не знаю.
– Возможно, и тем не менее это пришлось очень кстати, а без тебя на везение мы не могли бы рассчитывать. Что гораздо важнее, ты сохранила хладнокровие и спасла всех. Если бы тебя сегодня не было с нами, все закончилось бы гораздо хуже. – Капитан взял ее руку. – Я рад, что ты у нас в экипаже!
Розмари начала было что-то говорить, но у нее получилось только:
– О нет! – Метнувшаяся к лицу рука перехватила бегущую по щеке слезинку. – О звезды, извините!
Упала новая слезинка, следом за ней еще. Розмари закрыла лицо руками. Плотина прорвалась.
– Ну вот! – ласково усмехнулась Сиссикс, обнимая девушку за трясущиеся плечи. – У тебя еще не было возможности выпустить пар?
Зажимая руками нос, Розмари покачала головой. Все ее лицо было мокрым от слез. «Бедная девочка!» – подумал Эшби. Он не станет ее винить, если после всего случившегося она устроится на какую-нибудь безопасную работу на планете. Проклятие, даже ему самому эта мысль показалась сейчас привлекательной.
– Ох уж эти люди, а? – пробормотала Сиссикс, обращаясь к доктору Шефу. – Лично я нашла время, чтобы дать выход своим чувствам. А ты?
– А то как же, – сказал доктор Шеф, протягивая Розмари чистую салфетку. – Как только я уложил Эшби на стол и запустил иммуноботы, я заперся у себя в кабинете и вопил во всю глотку добрых десять минут.
– Так вот что это было? – сказал Эшби. У него сохранились смутные воспоминания о многоголосом хоре заунывных звуков, проникающих сквозь волны боли. – А я полагал, ты пел. На самом деле получилось у тебя неплохо.
Доктор Шеф издал короткий громкий смешок.
– Эшби, если акараки считают, что плохо втирать дерьмо себе в глаза, то, что я говорил у себя в кабинете, нанесло бы им незаживающие психические раны. – Он принялся ворчать и ворковать. – Но Сиссикс права, дорогая, – продолжал он, кладя руку на затылок Розмари. – У представителей вашего вида склонность подавлять эмоции. И я, как врач, хочу сказать, что окунуться с головой в бумажную работу после переговоров под дулом ружья было не слишком здоровым решением.
Одно из всхлипываний Розмари превратилось в одинокий смешок.
– В следующий раз буду иметь в виду.
– Никакого «следующего раза»! – строго произнесла Сиссикс. – Я бы предпочла, чтобы впредь это никогда не повторилось.
– Согласен, – подхватил доктор Шеф. Он взглянул на монитор, отслеживающий работу иммуноботов. – Эшби, еще два часа, и тебя полностью залатают. Тебе нужно только лежать смирно и получать удовольствие.
– Ничего не имею против, – сказал Эшби. – Мне не помешает немного вздремнуть.
Препараты оказывали свое действие, да и разговор его утомил.
– А мне не помешает подкрепиться. Дамы, не желаете составить мне компанию пройти на кухню? Посмотрим, удастся ли нам сварганить что-нибудь пристойное из того, что оставили нам акараки. – Доктор Шеф похлопал Ромзари по спине. – Мне прислали новые семена. Надеюсь, ты улыбнешься.
Розмари собралась с духом.
– И еще одно, – сказала она. – Насчет Охан.
– А, – протянул доктор Шеф. – Да.
– Это…
– Правда? Боюсь, да. И я сожалею о том, что вот так раскрыл сокровенную тайну Охан, но ничего другого мне в тот момент в голову не пришло.
– О звезды! – пробормотала Розмари. – А я и не догадывалась.
– Я сама только что узнала, – сказала Сиссикс. Нахмурившись, она посмотрела на Эшби. – И я до сих пор не понимаю, в чем дело.
– Мы поговорим об этом позже, Сис, – вздохнул капитан. – Сейчас у меня в голове все плывет.
– Замечательно! – сказала Сиссикс. – На этот раз ты разыграешь карту травмы. – Она постучала когтем Эшби по груди. – Позже.
Оставшись в лазарете один, Эшби достал из кармана бумажное письмо и усилием воли отодвинул на несколько минут позыв к сну, вызванный лекарствами.
– …этой черте я рада.
Не знаю, как долго продлится этот полет. Дело очень деликатное, а ты, как мне известно, вернешься в Центральное пространство не раньше следующего стандарта. Но я раздобыла достаточно бумаги, так что теперь я могу передавать тебе привет всякий раз, когда мы будем делать остановку на рынке. И как только все будет чисто, я пришлю тебе письмо на скриб. На бумаге слишком мало места, чтобы я могла написать все, что хочу, посему знай: я тебя люблю и всегда думаю о тебе.
Благополучного тебе путешествия.
Пеи.
Покончив с ремонтом шлюзового люка и поужинав, Дженкс сделал несколько дел. Во-первых, он принял душ. После того как по всему кораблю топали эти ублюдки в механических костюмах, Дженксу казалось, что везде грязно. Он не мог оттереть палубы и стены, но по крайней мере он мог отмыть себя. На этот раз Дженкс послал ко всем чертям правило пятнадцатиминутного нахождения в душе. Дополнительная нагрузка на систему очистки воды получилась не такой уж и большой, а уж сегодня Киззи его как-нибудь простит.
Вернувшись к себе в каюту, Дженкс достал из кармана мятых штанов чип с информацией. Усевшись голым на койку, он вставил чип в скриб и прочитал сообщение.
Привет, дружище! Нашла продавца с тем программным обеспечением, о котором мы говорили. Он готов продать тебе весь комплект с потрохами, но оплату требует вперед. Деньги не возвращаются, цена без торга.
Ты знаешь этих ребят.
Тебе нужно будет обратиться к некому мистеру Криспу. Мне уже приходилось слышать это имя. Солидная репутация. Чертовски толковый программист, учитывает все пожелания заказчика. Он будет ждать, когда ты с ним свяжешься. Контактная инфа ниже. Пожалуйста, ни с кем ею не делись.
И еще – подумай о том, что я тебе говорила. Ты уверен в том, что тебе нужно это ПО?
Загляни к нам, как сможешь. На этот раз я приготовлю ужин. Или по крайней мере его куплю.
Перчинка.
Взгляд Дженкса задержался на слове «набор». Он понял, что имела в виду Перчинка. У него в памяти всплыл разговор в Порт-Кориоле, то, что говорила Перчинка об ответственности и последствиях. Дженкс думал обо всем этом ровно столько, чтобы можно было сказать, что он это делал. Натянув брюки, он отправился к ядру Лови.
Они говорили несколько часов. Все риски и опасности были уже давно обсуждены, и не по одному десятку раз. Но как прекрасно понимали и компьютерный техник, и искусственный интеллект, в вопросах безопасности избыточность всегда приветствуется.
– Меня беспокоят два момента, – сказала Лови. – Этого недостаточно, чтобы отказаться, но нам нужно принять решение.
– Выкладывай!
– Во-первых, если я перемещусь в набор, корабль останется без мониторинговой системы. Поскольку я, по сути дела, оставлю работу, которая мне очень дорога, я хочу быть уверена в том, что у меня будет хорошая замена.
Дженкс задумчиво забарабанил пальцами по губам.
– Не знаю почему, но в данных обстоятельствах в установке нового ИИ будет что-то не то. Ты думаешь, он будет ревновать, видя, как ты разгуливаешь по кораблю, в то время как сам он вынужден торчать в твоем ядре?
– Начнем с того, что все будет зависеть от ИИ и от того, будет ли его интересовать обладание телом. Но я действительно полагаю, что определенные проблемы возникнут. Скажем, гипотетически он видит меня ходящей по кораблю и задается вопросом, почему и ему не предоставляется такая возможность. Почему у меня был выбор, которого нет у него.
– Дельное замечание, – нахмурился Дженкс. – И это будет несправедливо. – Он вздохнул. – Значит…
– Рано сдаваться, я еще не закончила. Что, если меня заменит модель, лишенная чувств?
Дженкс недоуменно заморгал. Конечно, лишенная чувств модель сможет выполнять работу Лови после долгой и сложной подстройки, но с ней никогда нельзя будет вести доверительную беседу. Она никогда не станет по-настоящему членом экипажа.
– Тебя это нисколько не тронет?
– С какой стати?
– Жить вместе с искусственным интеллектом, который разрабатывался менее умным, чем ты, годным лишь на то, чтобы выполнять тяжелую работу, но не способным вырасти в нечто большее? Не знаю, я всегда был категорически против этого.
– Ты очень милый, но это глупо.
– Это еще почему? – натянуто улыбнулся Дженкс.
Лови ответила не сразу.
– Тебя нисколько не мучит мысль о тягловых животных? Лошади, таскающие повозки, и тому подобное?
– Нет, если с ними хорошо обращаются.
– Что ж, вот ты сам себе и ответил.
– Гм. – Дженксу нужно было переварить эту мысль. – В конечном счете последнее слово все равно будет за Эшби.
– Это второе, что меня беспокоит. Мы упорно обходим стороной вопрос, как поступит Эшби, узнав о наших планах.
Дженкс снова тяжело вздохнул.
– Если честно, я не знаю. Эшби будет не в восторге. Но на нас он не донесет. Это не в его духе. В лучшем случае он надерет мне уши, но позволит нам остаться. В худшем нам придется покинуть «Странник».
– Худший случай кажется вполне реалистичным. Если всплывет, что на борту корабля имеется запрещенная техника, Эшби запросто может лишиться лицензии.
– Да, но как часто нас обыскивают? И даже когда обыскивают, это же…
– Дженкс!
– Ну что? Шансы, что нас поймают…
– Существуют. Я готова пойти на этот риск. А вот Эшби, возможно, не пойдет. Ты готов к худшему? Я не допущу, чтобы из-за меня ты потерял работу и лишился дома. Решать тебе, а не мне.
Дженкс положил руку на ядро.
– Знаю. Я люблю наш корабль. Люблю свою работу. Люблю наш экипаж. – Он провел ладонью по безупречно гладкой поверхности. – И я не хочу покидать «Странник». Но я все равно не останусь здесь навечно. Когда придет срок, я займусь чем-нибудь другим. И если этот срок для меня уже определен, что ж… так тому и быть.
– Ты уверен?
Дженкс погрузился в раздумья, глядя на то, как у него между пальцами мигают огоньки Лови. Он думал о знакомых внутренностях стен корабля, о том, как Эшби доверяет ему терзать их по своему усмотрению. Думал о вмятине на своем матрасе, в которой помещается только он один. Думал о чашке мека в Аквариуме, о смехе Сиссикс, ворчании доктора Шефа. Думал о Киззи, о том, как лет через шестьдесят они будут сидеть вместе с ней в каком-нибудь убогом космическом баре, оба уже старые и противные.
– Да, – тихо произнес Дженкс наконец. – Да, уверен.
Какое-то мгновение Лови молчала.
– Даже если дело дойдет до плохого, ненависти к тебе не будет. Эти люди всегда останутся твоими друзьями.
– И твоими тоже.
– Тут я ничего не могу сказать.
– А я в этом уверен. – Дженкс помолчал. – Итак, мы беремся за это дело?
– Похоже на то.
В ее голосе прозвучала улыбка, улыбка, которую Дженксу страстно хотелось увидеть.
– Отлично. – Кивнув, он рассмеялся. – Так, решено, я завтра же свяжусь с этим типом.
В эту ночь Дженкс спал в колодце с искусственным интеллектом, примостив голову на холодную панель интерфейса. Он чувствовал, как жесткий металл оставляет у него на коже рубцы. Дженкс заснул, воображая прикосновение нежных рук к своей груди, ощущая щекой теплое дыхание.
