Образование за последние столетия прошло долгий путь от узкого элитарного сегмента до массовой системы, пронизывающей все сферы нашего общества. Естественно, что такое развитие нередко сопровождалось кризисами и появлением острых проблем. В России элитарное образование XIX века, оставившее нам легенды Царскосельского лицея, Пажеского корпуса, было малодоступным даже для дворян.

Попадание в число их выпускников автоматически давало человеку весьма высокий шанс на прекрасную карьеру. Это была стройная система обучения, которой многие были довольны. Среднестатистические гимназии до уровня элитных заведений, конечно, не дотягивали. Впрочем, гимназическое образование неплохо подходило для гуманитарных университетских факультетов, но не слишком годилось для естественнонаучного и технического образования. Не случайно во второй половине XIX века в России появились реальные училища, ориентированные на техническое образование.

В ХХ веке промышленный подъем резко повысил требования к знаниям людей. Массовое экономическое производство нуждалось в большом притоке грамотных людей. В ответ на эти потребности была сформирована школа, ориентированная на подготовку большого количества специалистов, пригодных к работе в условиях промышленного подъема XX века. Но за всё приходится платить. Штучная подготовка гимназистов XIX века производила весьма качественный человеческий капитал. Но и отбор был суров. Да и заканчивали гимназии всё-таки меньше человек, чем поступали.

Гимназическое образование было довольно сильным для своего времени, однако его однобокость и элитарность привели к тому, что его вытеснила массовая школа образца XX века. Новая школа оказалась значительно либеральнее к качеству учеников, да и закончить ее было легче. Естественно, что средний выпускник такой школы не дотягивал по качеству до среднего выпускника гимназии. Впрочем, от него требовалось намного меньше знаний.

Как правило, бывшего школьника ждала карьера рабочего, который должен был уметь читать и понимать инструкции, делать простейшие вычисления и разбирать чертежи. Этому школа учила с лихвой. Всё вышесказанное относится не только к средней школе. Инженеры образца середины XX века существенно уступали своим предшественникам – энциклопедистам XIX века. Творцов и изобретателей сменили специалисты по серийному производству, наладке и адаптации.

В конце столетия в России возникают новые разнообразные противоречия между реальной экономикой и качеством человеческого капитала. Например, экономика может быть примитивной, не требующей больших масс высокообразованных людей. Такая ситуация складывалась в постсоветской России в 1990-е годы, когда в обстановке всеобщего развала и социальной трансформации масса образованных людей были вынуждены работать челноками или торговать на рынках. В то же время остро не хватало хоть чуть рыночно грамотных людей для работы в различных сферах, где зарождались новые хозяйственные отношения.

Пятнадцать – двадцать лет спустя возникла иная модификация проблемы: по трудовому рынку стали бродить толпы невостребованных новоиспеченных экономистов, юристов, менеджеров. Во-первых, они просто не нужны в таком количестве. Во-вторых, большинство из них просто нельзя брать на работу из-за полного отсутствия элементарных профессиональных знаний и навыков. То есть, кроме образовательного перепроизводства, общество сплошь и рядом сталкивается еще и с некачественным производством. По данным обследования рабочей силы Росстатом, в 2016 году около 60 % людей, получивших экономическое/юридическое образование, имели работу, не связанную с их специальностью.

Получается, что часть противоречий успешно разрешает сама жизнь. Так, сейчас экономисты/юристы, получившие образование на новых факультетах, образованных на базе кафедр научного коммунизма технических вузов, успешно работают в магазинах и иных предприятиях сферы массового обслуживания. А в дефиците оказываются высококлассные инженеры. По оценкам экспертов, квалифицированных технических специалистов в России сегодня нужно в два раза больше, чем есть на рынке.

В развитых странах тоже возникают подобные диспропорции, хотя и в меньших масштабах. Некоторые европейские исследования анализа изменений, происходящих в немецких, английских и американских университетах, привели к неутешительному выводу: требование к вузам и ученым доказывать свою результативность количественными показателями снижает эффективность их деятельности. Возникает противоречие между требованиями экономики и имманентно присущими чертами науки и образования.

Вследствие удовлетворения требований эффективности «здесь и сейчас» наука теряет свой новаторский потенциал и креативность. Условия функционирования науки и образования усложняются: ученому необходимо и получать признание научного сообщества, и быть эффективным фандрайзером, привлекающим финансовые ресурсы для своего научного исследования. Аналогичным образом, вузы тоже должны доказывать свою эффективность умением привлекать деньги.

Остается открытым вопрос, насколько совместимы эти роли и как это совмещение влияет на качество основной деятельности. Университетам также нужно доказывать свою эффективность через участие в рейтингах, чьи критерии имеют гораздо больше общего с шоу-бизнесом, чем с качеством образования (подробнее см. главу 7).