Поморщившись, Глокта осторожно опустился на стул. Когда его зад коснулся твердого дерева, фанфар не прозвучало. Аплодисментов тоже. Только громко щелкнуло налившееся болью колено.

«Однако же это очень знаменательный миг – и не только для меня».

Судя по всему, те, кто обставлял Белый зал, приложили невероятные усилия для создания не просто аскетичной, а нарочито неудобной мебели.

«Для самых могущественных людей государства могли бы и обивку предусмотреть. Наверное, это должно служить напоминанием, что на вершине власти удобного места не бывает?»

Глокта заметил, что за ним наблюдает Байяз.

«Что ж, все неудобства достаются мне. Не слишком ли часто я это говорю?»

Он снова поморщился, подавшись вперед. Ножки стула с визгом проехали по полу.

«Давным-давно, когда я был юным красавцем, полным возвышенных устремлений, я мечтал о том, что однажды займу место за этим столом как благородный лорд-маршал или уважаемый верховный судья, или даже как достопочтенный лорд-камергер. Никто и в самом кошмарном сне не мог себе представить, что Занд дан Глокта в один прекрасный день станет ужасающим и всемогущим архилектором инквизиции…»

Он с трудом согнал улыбку с беззубого рта и откинулся на твердую спинку стула.

Не все с восторгом приняли его неожиданное возвышение. В частности, король Джезаль встретил Глокту с презрительной гримасой.

– Поразительно, с какой скоростью утвердили ваше назначение, – бросил он.

– При необходимости все происходит быстро, ваше величество, – вмешался Байяз.

– К сожалению, – меланхолично заметил Хофф, на мгновение оторвавшись от своего кубка, – наши ряды поредели.

«Печальная правда».

Количество свободных мест вокруг стола угнетало. Маршал Варуз пропал без вести, возможно, погиб.

«Наверняка погиб. Он обеспечивал защиту Цепной башни, обломки которой разбросало по всему городу. Прощай, мой учитель фехтования, прощай».

Пустовало и место верховного судьи Маровии.

«Наверняка замороженные останки еще не отскребли со стен его комнаты. Прощай, мой третий жених…»

Отсутствовал и лорд Валдис, командующий рыцарей-герольдов.

«Говорят, он охранял южные ворота, которые гурки взорвали. Тело не обнаружили, и вряд ли его когда-нибудь найдут».

Не было и лорда-адмирала Ройтцера.

«Получил саблей в живот во время морского сражения. По слухам, не выживет. Да, на вершине власти уже не так тесно, как прежде».

– А маршал Вест к нам не присоединится? – спросил лорд-канцлер Халлек.

– К сожалению, нет, – отрывисто сказал генерал Крой. – Он попросил меня занять его место и говорить от лица армии.

– Как он себя чувствует?

– Ранен.

– И страдает от иссушающего недуга, с недавних пор поразившего Агрионт, – добавил король, угрюмо глядя на первого из магов.

– Прискорбно. – На лице Байяза не было ни малейших признаков сожаления.

– Ужасная болезнь, – печально воскликнул Хофф. – Медики в полной растерянности.

– Выживают единицы, – сказал Джезаль, буравя Байяза взглядом.

– Мы все надеемся, – с наигранным воодушевлением воскликнул Торлихорм, – что маршал Вест окажется в числе тех, кому повезет.

«Хорошо бы. Только одной надежды мало».

– Что ж, займемся делами, – буркнул Хофф, второй раз наполняя свой кубок вином. – Как проходят кампания, генерал Крой?

– Гуркхульская армия разгромлена. Мы оттеснили их к Колону, часть пыталась уйти на оставшихся судах их флота, но корабли герцога Орсо пустились в погоню и вскоре с ними покончат. Вторжение остановлено. Победа за нами.

«И все это он говорит с таким выражением лица, словно мы потерпели поражение».

– Отлично.

– Страна благодарна своим героическим защитникам.

– Наши поздравления, генерал.

Крой не отрывал взгляда от столешницы.

– Поздравления заслужил маршал Вест, который командовал армией. И генерал Поулдер, и многие другие, отдавшие жизнь, защищая родину. Я – всего лишь наблюдатель.

– Но вы выполнили свою часть общего дела, генерал. – Хофф поднял кубок. – Принимая во внимание прискорбное отсутствие маршала Варуза, я уверен, что его августейшее величество дарует вам заслуженное повышение.

Джезаль неохотно кивнул.

– Сочту за честь служить вашему величеству в любом звании, – ответил Крой. – Однако прошу вас безотлагательно принять решение о том, как поступить с пленными. Их многие тысячи, нам нечем их кормить.

– Да, провизии не хватает ни нашим солдатам, ни раненым, ни мирному населению, – заявил Хофф, промокнув губы салфеткой.

– Можно потребовать выкуп у императора за высокопоставленных пленников, – предложил Торлихорм.

– На всю гуркхульскую армию таких найдется всего ничего.

Байяз нахмурился.

– Если пленники не представляют ценности для императора, то и для нас они бесполезны. Пусть умирают с голоду.

Члены закрытого совета смущенно переглянулись.

– Мы говорим о тысячах жизней… – начал Крой.

Первый из магов одним взглядом уничтожил возможные возражения.

– Генерал, мы говорим о враге. О захватчиках, покусившихся на нашу территорию.

– Наверное, можно что-то придумать? – вмешался король. – Отправить их назад. Будет позорным эпилогом к нашей победе, если…

– Каждый накормленный пленник означает, что житель Союза будет голодать. Такова жуткая арифметика власти. Всем сидящим за этим столом приходится принимать очень непростые решения. А что вы думаете, архилектор?

Король и члены закрытого совета посмотрели на Глокту.

«Да-да, мы знаем, что надо предпринять, и не отказываемся от возложенной на нас ответственности… и так далее, и тому подобное. Но пусть приговор вынесет чудовище, а мы останемся добропорядочными людьми».

– Я никогда не питал особой любви к гуркам. – Глокта пожал плечами. – Пусть помирают с голоду.

Король Джезаль угрюмо заерзал на троне.

«Возможно ли, что первый из магов несколько переоценил степень послушания нашего новоявленного монарха?»

Лорд-канцлер Халлек нервно откашлялся.

– Победа за нами, это несомненно, и нашей первой заботой должна стать расчистка руин и восстановление того, что было разрушено… – он испуганно покосился на Байяза, – хм, гуркхульскими захватчиками.

– Верно!

– Восстановление, конечно же!

– Затраты… – Халлек болезненно поморщился. – Только расчистка руин Агрионта обойдется в десятки тысяч марок, а восстановление будет стоить миллионы. Принимая во внимание разрушения в Адуе, затраты… – Он с гримасой отвращения потер небритый подбородок. – Трудно представить даже приблизительно.

– Мы сделаем все возможное, – Хофф сокрушенно покачал головой. – Будем собирать по марке.

– Предлагаю обратиться к знати, – вмешался Глокта.

Некоторые из присутствующих согласно кивнули.

– Его преосвященство правильно заметил.

– Следует ограничить полномочия открытого совета, – заявил Халлек.

– Необходимо обложить налогом тех, кто воздержался от материальной поддержки военных действий.

– Великолепное предложение! Подрежем дворянам крылья. Паразиты проклятые!

– Пора провести реформы: вернуть земли короне, ввести налог на наследство…

– Да, на наследство! Вдохновляющая мысль!

– И лордов-губернаторов приструнить.

– Скальда и Мида! Давно пора. Они слишком кичатся своей независимостью.

– Нет, Мид не виноват. У него и так провинция нищая…

– Дело не в том, кто виноват, – веско обронил Байяз.

«Разумеется. Нам прекрасно известно, кто именно виноват».

– Необходим должный надзор и руководство, – продолжил первый из магов. – Победа дала нам возможность провести реформы.

– Нам нужна централизация!

– И с Вестпортом надо разобраться. Слишком долго они заигрывали с Гуркхулом.

– А сейчас им без нас не обойтись.

– Может быть, стоит послать к ним инквизиторов? – предложил Глокта.

– Надо обосноваться в Стирии!

– Необходимо поднять страну из руин! – Первый из магов стукнул по столу массивным кулаком. – Отстроить все заново, величественнее и грандиознее. А на место разрушенных статуй в аллее Королей поставить новые.

– Новая эпоха благоденствия! – воскликнул Халлек, восторженно сверкнув глазами.

– Новая эпоха могущества, – сказал Хофф, поднимая кубок.

– Золотой век? – Байяз взглянул на Глокту.

– Эпоха единства и равных возможностей для всех! – заявил король.

Особого энтузиазма его предложение не встретило. Присутствующие искоса посматривали на Джезаля.

«Будто он не сказал, а громко пукнул».

– Конечно, ваше величество, – кивнул Хофф. – Возможности.

«Для тех, кому повезло получить место в закрытом совете».

– Может быть, стоит увеличить налоги для торговых гильдий? – предложил Халлек. – Наш предыдущий архилектор об этом подумывал. И банки тоже обложить налогом. Это увеличит приток денег в казну…

– Нет, – небрежно промолвил Байяз. – Ни гильдии, ни банки трогать нельзя. Свободная деятельность этих благородных учреждений приносит пользу всем. Будущее страны – в развитии свободной торговли.

Халлек покорно кивнул.

«Да я погляжу, он испугался».

– Да-да, лорд Байяз, вы правы. Признаю свою ошибку.

– Может, банки согласятся предоставить короне заем, – задумчиво произнес первый из магов.

– Отличная мысль! – ввернул Глокта. – Банкирский дом «Валинт и Балк» – надежное заведение с прекрасной репутацией. Они оказали мне неоценимую услугу при обороне Дагоски и наверняка не откажутся помочь сейчас.

Байяз едва заметно улыбнулся.

– Более того, – продолжил Глокта, – земли, имущество и титулы изменника лорда Брока будут переданы в государственную казну. Их продажа принесет значительную сумму.

– А что слышно о самом Броке, архилектор?

– По слухам, ему удалось сбежать в Гуркхул, где он сейчас и пребывает, как… гость.

– Как марионетка Гуркхула… – Байяз раздраженно цыкнул. – Жаль. Он продолжит раздувать недовольство.

– Его дети находятся в Допросном доме: дочь и один из сыновей. Может быть, удастся организовать обмен заложников…

– С Броком? – хохотнул Хофф. – Он своей жизнью дорожит и не променяет ее ни за что на свете.

Глокта поднял бровь.

– Возможно, тогда устроить ему демонстрацию наших намерений? Ясное послание, что измена не прощается ни при каких условиях?

– Послание – это всегда хорошо, – буркнул Байяз.

Присутствующие одобрительно зашептались.

– Мы во всеуслышание объявим Брока предателем, виновным в разрушении Адуи. И тут же устроим публичное одновременное повешение.

«Жаль, что они родились в семье с таким амбициозным родителем, но ведь все обожают публичные убийства».

– У кого есть особые соображения о дне казни или…

– Никаких повешений! – вмешался король, хмуро глядя на Байяза.

Хофф заморгал.

– Ваше величество, не следует позволять…

– Крови и так пролилось достаточно. Больше чем достаточно. Освободите детей лорда Брока!

Было слышно, как кто-то ахнул.

– Пусть присоединяются к отцу или остаются жителями Союза, как пожелают.

Байяз буравил короля взглядом.

– Война окончена. Мы победили.

«Война никогда не окончится, любая победа – всего лишь на время».

– Настала пора залечивать раны, а не бередить старые или наносить новые.

«Раненого врага убивать легче».

– Иногда милостью можно добиться большего, чем жестокостью.

Глокта кашлянул.

– Иногда.

«Только я пока не сталкивался с подобными обстоятельствами».

– Прекрасно, – заявил король непреклонным тоном. – Тогда решено. Еще вопросы для обсуждения есть? Мне пора навестить раненых и помочь на расчистке завалов.

– Да-да, ваше величество, – залебезил Хофф. – Вы неустанны в своих заботах о подданных!

Джезаль взглянул на него, фыркнул и вскочил с трона. К тому времени, пока дряхлые члены закрытого совета встали со своих мест, король уже покинул зал.

«Я поднимаюсь самым последним».

Глокта, привычно морщась, с усилием выкарабкался из кресла. К нему подошел Хофф, застыл с угрюмой миной на разрумянившемся лице.

– У нас небольшая проблема, – пробормотал он.

– Которую не следует обсуждать в присутствии членов закрытого совета?

– К сожалению. И особенно не следует – в присутствии его величества. – Хофф подозрительно оглянулся, выжидая, пока последний из старцев покинет зал. Тяжелая дверь захлопнулась.

«Тайны? Как неожиданно…»

– Дело касается сестры нашего отсутствующего лорда-маршала.

Глокта нахмурился.

«Этого еще не хватало».

– Арди Вест? Что с ней?

– Мне донесли, что она… в деликатном положении.

Левая сторона лица Глокты привычно задергалась.

– Неужели?

«Как досадно».

– Вы так хорошо осведомлены о ее самочувствии?

– Это мой долг. – Хофф склонился к Глокте, дыша перегаром в лицо. – Особенно учитывая, кто отец ребенка.

– И кто же?

«Впрочем, мы оба уже знаем ответ».

– Конечно же, король, – прошипел Хофф с паникой в голосе. – Вам наверняка известно, что до коронации у них была… интрижка. Еще один бастард! И это при том, что право его величества на престол далеко не безупречно. В открытом совете у него много врагов! Если о ребенке узнают, а о нем обязательно узнают, то его используют против нас. – Он наклонился еще ближе к Глокте. – Это прямая угроза государству!

– Вы правы, – холодно заметил Глокта.

«Как ни прискорбно, это действительно так. Как же чертовски досадно».

Хофф нервно сцепил заплывшие жиром пальцы.

– По моим сведениям, вы поддерживаете отношения и с ней самой, и с ее семьей. Я прекрасно понимаю, что вам не захочется возлагать на себя ответственность за… Если позволите, то я организую…

Глокта одарил его кривой улыбкой.

– По-вашему, у меня не хватит смелости убить беременную женщину, лорд-камергер? – громко спросил он. Слова, безжалостные, как удар клинка, эхом заметались под белыми сводами зала.

Хофф поморщился, нервно взглянул на дверь.

– Нет-нет, вы, несомненно, исполните долг перед отчизной…

– Вот и прекрасно. Не беспокойтесь. Наш общий друг остановил свой выбор на мне вовсе не из-за моего доброго сердца. – «За все, кроме этого». – Я разберусь, не волнуйтесь.

Глокта приблизился к небольшому кирпичному дому на неприметной улице.

«Здесь я провел много приятных минут. Пожалуй, мое единственное удовольствие после того, как меня выпустили из императорских застенков».

Он засунул правую руку в карман, коснулся холодного металла.

«Зачем я делаю это? Зачем? Чтобы пьяный ублюдок Хофф утер пот с чела и успокоился? Чтобы Джезаль дан Луфар на волосок плотнее уселся на свой марионеточный трон?»

Он с усилием поворочал бедрами. Хрустнули позвонки.

«Она этого не заслуживает. Однако жуткая арифметика власти…»

Глокта толкнул калитку, проковылял к двери и отрывисто постучал. Через миг служанка подобострастно распахнула дверь.

«Та самая, что донесла придворному пьянице лорду Хоффу об интересном развитии событий?»

Служанка провела его в гостиную, тесно уставленную мебелью. Он прошаркал к камину, замер, глядя в огонь. Над каминной полкой висело зеркало. Он взглянул на свое отражение и угрюмо подумал:

«Кто этот человек? Калека? Увечный? Живой труп? Можно ли это вообще лицом назвать? Морщинистое, гримасничающее, искаженное болью. Кто этот отвратительный, жалкий тип? О, если ты там есть, Господь, охрани меня от этого создания!»

Он попытался улыбнуться. По мертвенно-бледной коже пролегли глубокие морщины, в деснах торчали редкие выщербленные зубы. Угол рта подрагивал, левый глаз с красными воспаленными веками мелко дергался.

«Моя улыбка наводит ужас похлеще любого злобного оскала. Вид совершенно злодейский. Чудовище, да и только. Под этой маской вряд ли сохранилось что-то человеческое. Как красавчик Занд дан Глокта превратился в… это? Зеркала… они хуже лестниц».

Он с отвращением скривил губы и отвернулся.

Арди безмолвно стояла в дверях.

«Хм, живот уже немного вздулся. Три месяца? Четыре? Вскоре скрыть беременность будет невозможно».

– Ваше преосвященство, – сказала она, входя в гостиную. – Белое вам идет.

– Правда? Вам не кажется, что это делает темнее круги у меня под глазами?

– Нет, что вы, это прекрасно оттеняет ваш мертвенный цвет лица.

Глокта беззубо ухмыльнулся.

– На это я и рассчитывал.

– Пришли пригласить меня в очередное путешествие по сточным канавам, где нас ждут смертельная опасность и пытки?

– Увы, боюсь, повторить наше приключение больше не удастся. Я, похоже, одним махом расправился и с друзьями, и с врагами.

– Ах, какая жалость. Мне будет так недоставать гуркхульской армии!

– Полагаю, они озаботились делами поважнее.

Арди подошла к столу, выглянула из окна. Луч света упал на ее темные пряди, коснулся скулы.

– У вас все хорошо? – спросила она.

– Слишком много дел, прямо как у гурков. А как ваш брат? Я все собираюсь его навестить, но…

«…боюсь, не вынесу собственного лицемерия. Я приношу боль, а не облегчаю ее».

Арди уставилась в пол.

– Он очень болен. Худеет на глазах. Зубы выпадают. – Она пожала плечами. – При мне один выпал… Он что-то откусил и едва не подавился. Но что мне делать? Никто не знает, что делать.

– Мне искренне жаль это слышать.

«Но это все равно ничего не изменит».

– Уверен, для него очень важна ваша помощь.

«Уверен, ничего ему не поможет».

– А сами вы как?

– Лучше, чем многие. – Она вздохнула и попыталась улыбнуться. – Хотите вина?

– Нет, спасибо, но пусть вас это не смущает.

«Я знаю, что никогда и не смущало».

Она опустила бутылку на поднос.

– Я последнее время стараюсь меньше пить.

– Я всегда считал, что это вам пошло бы на пользу. – Он медленно шагнул к ней. – По утрам подташнивает?

Она резко покосилась на него, на шее забилась жилка.

– Откуда вы знаете?

– Я – архилектор, – заявил он, подходя ближе. – Мне положено все знать.

Она опустила плечи, свесила голову, оперлась ладонями о стол, замерла, подрагивая ресницами.

«Пытается сморгнуть слезы. Ни ее ум, ни ее злость спасения не принесут. А спасать ее некому. Остался только я».

– Похоже, мне грозят неприятности. Брат меня об этом предупреждал. И вы предупреждали. Я вас разочаровала.

Лицо Глокты исказила гримаса.

«Что-то вроде улыбки. Только безрадостная».

– Я разочарован жизнью, а не вами. Мир жесток. Никто не получает того, что заслуживает.

«Нет, затягивать разговор нельзя. Легче не станет. Пора набраться смелости и… Прямо сейчас».

– Арди… – хрипло начал он и шагнул к ней, подволакивая ногу, крепко зажав набалдашник трости в кулаке.

Арди Вест посмотрела на него мокрыми от слез глазами и прижала руку к животу, отшатываясь назад.

«Что это, страх? Может быть, она догадалась, что сейчас последует?»

– Знаете, я всегда очень любил и уважал вашего брата. – Во рту пересохло, язык цеплялся за пустые десны.

«Время настало».

– А с недавних пор проникся симпатией и уважением и к вам. – По его лицу пробежала дрожь, щека задергалась, из воспаленного глаза скатилась слеза.

«Сейчас, сейчас».

– То есть по мере моих скромных способностей испытывать подобные чувства. – Он засунул руку в карман, коснулся холодного металла, ощутил под пальцами острые грани. Сердце бешено колотилось, горло сжималось.

«Вот уже сейчас».

– Мне очень тяжело. Простите…

– За что? – недоуменно спросила она.

«Сейчас».

Он качнулся к ней, выхватив руку из кармана. Она отшатнулась, схватилась за стол, широко распахнула глаза. И оба замерли.

Между ними блестело кольцо. Огромный, сверкающий бриллиант на тоненьком золотом ободке.

«Настолько большой, что похож на розыгрыш. Подделку. Абсурдно невероятный. Самый большой камень из коллекции Валинта и Балка».

– Я прошу вашей руки, – прохрипел Глокта. Ладонь, держащая кольцо, подрагивала, словно сухой лист под ветром.

«Режь меня ножом, и я останусь тверд, как камень. Но это крохотное колечко меня подкосило. Смелее, Занд, смелее!»

Она уставилась на кольцо, раскрыв рот.

«От изумления? От ужаса? Выйти замуж за чудовище? Лучше смерть…»

– А… э-э… – забормотала Арди.

– Знаю, знаю. Я сам себе отвратителен… Умоляю, позвольте мне продолжить. – Он опустил глаза, скривил губы. – Я не собираюсь притворяться, что вы когда-нибудь сможете полюбить такого… человека, как я. Или что вы когда-нибудь взглянете на меня не с жалостью, а с каким-либо иным, более теплым чувством. Мое предложение вызвано необходимостью. Пусть вас не отталкивает мое… моя внешность и сущность. Дело в том, что им известно о вашей беременности. Известно, что вы носите под сердцем ребенка короля.

– Им?

– Да, им. Ребенок представляет для них угрозу. Вы представляете для них угрозу. Если я на вас женюсь, я смогу вас защитить. Этот ребенок будет законнорожденным. Это будет наш с вами ребенок, отныне и навсегда.

Она не сводила глаз с кольца.

«Так испуганный узник разглядывает пыточные орудия и думает, признавать ли свою вину. Ужасный выбор, но другого нет».

– Я смогу обеспечить вашу безопасность, положение в обществе, состояние. Никто к вам и пальцем прикоснуться не посмеет. Никто вам слова дурного не скажет. Разумеется, поползут и слухи, и сплетни – о вашем уме, о вашей красоте, о вашей несравненной добродетели. – Глокта сощурился. – Других слухов не будет.

Она посмотрела на него и сглотнула.

«И вот сейчас она откажет. Благодарю вас, но лучше умереть».

– Я буду честна с вами. Когда я была моложе, я натворила немало глупостей… – ее губы искривила горькая складка. – И это не первая моя беременность. В тот раз отец в ярости спустил меня с лестницы, и ребенка я потеряла, а сама еле выжила. После того случая я думала, что никогда больше не забеременею.

– Что ж, мы все совершали неприглядные поступки. – «Тебе бы мое признание послушать. Хотя нет, лучше бы его никому не слышать». – Однако это ничего не меняет. Я обещал, что позабочусь о вас, и другого выхода не нахожу.

– Ну, в таком случае – да, конечно. – Она бесцеремонно взяла кольцо с его дрожащей ладони и надела на палец. – Нечего и раздумывать.

«Не очень похоже на восторженное, взволнованное и радостное согласие, о котором пишут в романах. Скорее – вынужденная сделка, повод для печальных размышлений о том, что могло бы быть, однако никогда не произойдет».

– Когда-то я очень любила смотреть, как вы с братом фехтуете. Кто бы мог подумать в те дни, что мы с вами обручимся? – прошептала Арди, разглядывая кольцо. – Вы всегда были мужчиной моей мечты.

«А теперь твоего кошмара».

– Жизнь вообще странная штука. Такой поворот событий предугадать было невозможно.

«Итак, я спас две жизни. Насколько это перевесит совершенное зло? Хорошо хоть, этот поступок падет на нужную чашу весов. У каждого должно быть хоть что-то на правой чаше весов».

Она посмотрела на Глокту темными глазами и спросила:

– А на камень побольше денег не хватило?

– Пришлось бы ограбить казну, – хрипло выдавил он.

«По традиции, здесь должен быть поцелуй, но, принимая во внимание обстоятельства…»

Она шагнула к нему, подняла руку. Он отшатнулся, поморщился от резкой боли в бедре.

– Простите… Я несколько не в форме.

– Уж если я согласилась, то сделаю это, как полагается.

– Получите максимум возможного, вы имеете в виду?

– Получу что-то так или иначе…

Арди подступила еще ближе. Он заставил себя остаться на месте. Она посмотрела ему в глаза, медленно потянулась и коснулась его щеки. Его веко задергалось.

«Какая глупость. Меня и прежде касались десятки женщин. В другой жизни… В другой…»

Ее рука легко погладила его лицо, кончики пальцев пробежались по скуле. Арди притянула его к себе. Громко щелкнул шейный позвонок. Ее теплое дыхание овевало подбородок. Ее губы ласково коснулись его рта, отстранились. Она негромко застонала, и от этого у него перехватило дыхание.

«Сплошное притворство. Кому захочется приласкать это изувеченное тело? Поцеловать изуродованное лицо? Меня самого тошнит от отвращения. И все же я должен ценить ее старания…»

Левая нога дрожала. Глокта изо всех сил вцепился в трость, шумно засопел. Арди, наклонив голову, жарко впилась ему в губы. Кончик ее языка коснулся голой десны.

«Сплошное притворство. Но как у нее хорошо получается…»