Дэй

День покушения настал. Он приходит как грозный ураган, несущий перемены, обещающий все, чего я хочу и опасаюсь. Чего я хочу? Смерти Президента. Опасаюсь? Сигнала Джун.

А может, наоборот.

Я так и не определился. Я будто стою на грани, не чувствуя ничего, кроме все нарастающего восторга. Беспокойно постукиваю по рукояти ножа. Будь осторожна, Джун. Вот единственная четкая мысль в моей голове. Будь осторожна — ради себя самой и ради нас.

Я рискованно пристроился на краю крошащегося подоконника в старом полуразрушенном здании; в нем четыре этажа, и его не видно с улицы. За поясом надежно закреплены две гранаты и пистолет. Как и на остальных Патриотах, на мне черное республиканское облачение, так что издалека я ничем не отличаюсь от солдат Республики. На глазах снова черная полоса. Единственное наше отличие — белая повязка на левой (а не на правой) руке. С моего места видны железнодорожные пути, идущие вдоль соседней улицы, они разрезают Пьерру на две половины. Справа от меня — в маленьком проулке через три здания — расположен вход в здешний туннель. Его подземелья сейчас пусты. Я в заброшенном здании один, хотя Паскао наверняка видит меня со своей высокой точки на крыше дома через улицу. А стук моего сердца о ребра слышен, вероятно, за несколько миль.

Я в сотый раз погружаюсь в размышления: почему Джун хочет приостановить покушение? Может, она узнала что-то такое, что Патриоты скрывают от меня? Или же она сделала то, в чем подозревает ее Тесс, — предала нас? Я упрямо гоню от себя эту мысль.

Джун никогда бы на это не пошла. После того, что Республика сделала с ее братом.

Может быть, Джун хочет остановить покушение, потому что влюбилась в Президента? Я закрываю глаза, когда их поцелуй снова всплывает перед моим взором. Ни за что. Может ли Джун, какой я ее знаю, быть настолько сентиментальна?

Все Патриоты заняли свои места — неуловимые наготове на крышах со взрывчаткой. Хакеры в здании неподалеку от входа в туннель, они готовы записывать и транслировать убийство Президента. Бойцы рассредоточены вдоль улицы в военном и гражданском одеянии — их задача нейтрализовать охрану Президента. В разных местах поблизости Тесс и другие медики — они будут уносить в туннель раненых. Сама Тесс прячется в узенькой улочке, на которую выходит мое здание. После покушения мы должны быть готовы к бегству, и она станет первой, кого я заберу.

И наконец, я. В соответствии с планом Джун должна выманить Президента из-под защиты охранников. Увидев, что его джип едет один, неуловимые взрывами перекроют пути отступления, и тогда на улице появлюсь я. Патриоты вытащат Андена из машины, а я пристрелю его.

Сейчас самый разгар дня, но тучи окрашивают мир вокруг в холодные зловещие тона. Я смотрю на часы. Секундомер установлен на ожидаемое время появления из-за угла машины Андена.

До начала шоу пятнадцать минут.

Меня трясет. Неужели через пятнадцать минут Президент погибнет? Да еще и от моей руки. Сработает ли план? Когда все закончится, как скоро Патриоты помогут мне спасти Идена? Я рассказал Рейзору о мальчике, которого видел в вагоне поезда, и он сочувственно ответил, что уже ищет Идена. Мне не остается ничего иного — только довериться ему. Я пытаюсь представить себе Республику, поверженную в полный хаос после сообщения о смерти Президента на всех уличных экранах страны. Если люди уже бунтуют, могу себе представить, что начнется, когда они увидят, как я убиваю Президента. А что потом? Воспользуются ли Колонии ситуацией, введут ли войска в Республику, прорвав фронт, который так долго разделял воюющие стороны?

Новое правительство. Новый порядок. Энергия переполняет меня, отчего я начинаю дрожать.

Конечно, Джун подала мне сигнал по другой причине. Я разминаю пальцы — руки сводит от холода. Черт меня побери, если я знаю, что произойдет сегодня.

Мой наушник оживает, гудит, я улавливаю несколько слов.

— …Орандж — и Эхо-стрит… чисто… — Голос Паскао становится четче. — Дэй?

— Здесь.

— Пятнадцать минут, — говорит он. — Быстрая проверка. Джордан — первый взрыв. Когда на ее улице появляется кортеж Президента, она кидает гранату. Джун отделяет машину Президента от остальных. Я кидаю гранату. Они сворачивают на твою улицу. Ты кидаешь свою, когда видишь кортеж. Блокируй его джип и выбегай на улицу. Понял?

— Да. Понял, — отвечаю я. — Поторопитесь, черт побери, занимайте свои места.

От тревожного ожидания в животе завязывается узел, я мыслями возвращаюсь к тому вечеру, когда ждал чумной патруль у дома моей матери. Даже тот вечер кажется мне лучше, чем сегодняшний. Тогда были живы мама и Джон, а мы с Тесс еще дружили — неразлейвода. Я делаю несколько глубоких вдохов и медленно выдыхаю. И пятнадцати минут не пройдет, как на улице появится кортеж Президента… и Джун. Я ощупываю гранаты за поясом.

Проходит минута, другая.

Три минуты. Четыре. Пять. Каждая последующая тянется дольше предыдущей. Дыхание учащается. Что предпримет Джун? Все ли с ней в порядке? А если нет? Я думаю, что готов убить Президента, — в последние несколько дней я убеждал себя в этом, даже намеренно распалял себя. А готов ли я спасти его жизнь — жизнь человека, о котором не могу думать без бешенства? Или готов ли замарать руки его кровью? Что такое узнала Джун? Что она узнала такого, ради чего его стоило бы спасти?

Восемь минут.

Потом неожиданно снова голос Паскао:

— Оставаться на связи. У нас задержка.

— Почему? — напрягаюсь я.

Следует долгое молчание.

— Что-то случилось с Джун, — сдавленно шепчет Паскао. — Упала в обморок на выходе из зала суда. Не пугайся, Рейзор говорит, с ней все в порядке. Мы переустанавливаем часы с учетом двухминутного опоздания. Понял?

Я чуть распрямляюсь. Она делает очередной ход. Я сразу это понимаю. Какая-то искорка загорается в мозгу, шестое чувство, оно предупреждает меня: что бы я ни планировал сделать с Президентом, все может измениться в зависимости от следующего шага Джун.

— Почему она потеряла сознание? — спрашиваю я.

— Не знаю. Разведчики сообщают, что у нее голова закружилась или что-то такое.

— Но теперь она в машине?

— Похоже, наш план не меняется.

Не меняется? Не расстроилась ли задумка Джун? Я встаю, делаю несколько шагов, потом снова опускаюсь на корточки. Что-то в ее сценарии пошло наперекосяк. Если мы и дальше следуем нашему плану, увижу ли я ее в том самом джипе, в каком мы предполагали, — тогда против ее воли? Узнают ли Патриоты, что она пыталась расстроить план? Дурные предчувствия не покидают меня, как я ни силюсь их прогнать. Что-то и в самом деле не сложилось.

Проходят две мучительные минуты. Я отшелушил большой кусок краски с рукоятки ножа. К моему большому пальцу пристали черные хлопья.

В нескольких улицах от моего дома взрывается граната. Земля сотрясается вместе со зданиями, с потолка осыпается пыль. Видимо, появился джип Президента.

Я оставляю свой наблюдательный пункт на подоконнике и бегу по лестнице на крышу. Пригибаю голову, чтобы быть незаметнее. С крыши яснее видно, где произошел первый взрыв, я слышу испуганные крики солдат возле той точки. Они приблизительно в трех кварталах от меня. Я ложусь на ломаную черепицу крыши, когда вижу нескольких военных, бегущих по улице. Они кричат что-то неразборчивое — наверняка вызывают подкрепление к месту взрыва. Слишком поздно. Когда туда доберется подкрепление, джип Президента завернет за угол, как мы и планировали.

Я достаю гранату и осторожно взвешиваю в руке. Напоминаю себе, как она действует, а еще напоминаю, что, бросив ее вовремя, проигнорирую предупреждение Джун.

— Граната ударного действия, — объяснял Паскао. — Взрывается при соприкосновении с землей. Нажимай рычажок, вытаскивай чеку. Бросай и держись крепче.

Вдали еще один взрыв сотрясает улицы, поднимая облака дыма. Прежде за эту часть отвечал Бакстер, но теперь он где-то на земле, прячется в проулке.

Расстояние два квартала. Президент приближается.

Третий взрыв. На сей раз гораздо ближе — джип на расстоянии одного квартала. Земля дрожит, и я крепче хватаюсь за крышу. Наступает мой черед действовать. Джун, думаю я. Где ты? Если она совершит неожиданный шаг, что мне делать? В наушнике пробивается взволнованный голос Паскао:

— Внимание.

И тут нечто заставляет меня забыть обо всем, что я обещал Патриотам. Дверь второго джипа распахивается и оттуда вываливается девушка с длинным хвостиком на затылке. Она переворачивается несколько раз, потом поднимается на ноги. Смотрит на крыши и бешено машет руками в воздухе.

Это Джун. Она здесь. Теперь у меня нет сомнений: она не хочет, чтобы я отрезал Президента от охраны.

Снова голос Паскао в наушнике.

— Действовать по плану, — шипит он. — Не обращать внимания на Джун — действовать по плану. Ты слышишь?

Я не знаю, что накатывает на меня, — по всему телу проходит электрическая дрожь. «Нет… Джун уже не может остановить операцию», — говорит внутренний голос. Я хочу смерти Президента. Я хочу вернуть Идена.

С другой стороны, я вижу Джун — она машет руками посреди улицы, презрев опасность, рискуя жизнью, чтобы подать мне сигнал тревоги. Каковы бы ни были причины, они наверняка достаточно серьезны. Наверняка. Что мне делать?

«Доверься ей», — шепчет что-то в глубине души. Я закрываю глаза и склоняю голову.

Каждая секунда теперь — мост между жизнью и смертью.

Доверься ей.

Я вскакиваю на ноги и бегу по крыше. Паскао что-то зло кричит в наушник. Я игнорирую его. Когда машина приближается к моему зданию, я выдергиваю чеку и бросаю гранату как можно дальше вперед. Она приземляется прямо перед тем местом, куда Патриоты хотели заманить машину Президента.

— Дэй! — исступленный голос Паскао. — Нет!.. Что ты там?..

Граната падает на мостовую. Я зажимаю уши, и меня тут же сбивает с ног — ударная волна сотрясает землю. Джип, скрежеща тормозами, останавливается перед местом взрыва. Я полностью заблокировал точку, где Патриоты ждут Президента. Все машины тормозят за его джипом — весь кортеж.

Джун со всех ног несется к автомобилю Андена. Если она пытается его спасти, нельзя терять ни секунды. Я вскакиваю на ноги, свешиваюсь с крыши, ухватившись за водослив, и соскальзываю по водосточной трубе — под моим весом она отрывается от стены, и я, чтобы не упасть на землю, хватаюсь за ближайший подоконник. Мои ноги упираются в карниз второго этажа. Я спрыгиваю на первый, перекатываюсь через голову.

На улице царит невообразимый хаос — крики, дым. Я вижу республиканских солдат, бегущих к джипу, а солдаты из другого джипа тем временем несутся к Президенту. Некоторые Патриоты, переодетые в форму или гражданское, не знают, что делать, взрыв произошел не вовремя и сбил их с толку. Теперь отсекать нужный джип поздно — здесь просто слишком много солдат. И еще целая толпа бежит по улице. Я ошарашен в некотором роде не меньше, чем они, и все еще не понимаю, почему действую против плана.

— Тесс! — кричу я.

Она на том месте, где и должна быть, замерла в тени здания. Я подбегаю к ней, хватаю за плечи.

— Что происходит? — спрашивает она, но я просто разворачиваю ее.

— Вход в туннель, ясно? Не спрашивай!

Я показываю на убежище Патриотов, где мы должны были укрыться после удавшегося покушения. Рот Тесс распахнут в нескрываемом страхе, но она делает то, что я ей говорю, исчезает из виду в тени здания.

Еще один взрыв сотрясает улицу за моей спиной. Гранату, видимо, бросил кто-то из неуловимых. Хотя они и не могут теперь загнать Президента в то место, которое им нужно, но пытаются заблокировать джип, чтобы предпринять попытку. Патриоты, вероятно, сбегаются отовсюду. Они в буквальном смысле убьют меня за то, что я сделал. Мы с Тесс должны скрыться в туннеле, прежде чем они нас найдут.

Я подбегаю к Джун в тот момент, когда она оказывается у джипа Президента. Внутри человек с темными волнистыми волосами, она кричит что-то ему, прижав руки к стеклу. Раздается еще один взрыв, и Джун падает на колени. Я бросаюсь на нее, укрывая от обломков и осколков, летящих со всех сторон. Кусок бетона ударяет в плечо, и боль пронзает тело. Патриоты пытаются наверстать упущенное, но задержка уже дорого им стоила. Потеряв всякую надежду, они откажутся от трансляции убийства и просто взорвут джип. Улицу заполняют солдаты Республики. Они уже наверняка увидели меня. Надеюсь, что Тесс в безопасности.

— Джун!

Вид у нее ошарашенный и недоумевающий, но она узнает меня. Времени для приветствий нет.

Над головой свистит пуля. Я падаю на землю и снова закрываю собой Джун. Одному из солдат близ нас пуля попадает в ногу. Пожалуйста, ради всего… Пожалуйста, пусть Тесс, целая и невредимая, доберется до входа в туннель. Я разворачиваюсь и вижу в окне машины широко раскрытые глаза Президента. Значит, это он целовал Джун — высокий, привлекательный, богатый, и он не собирается менять законы своего отца. Юный наследник, символизирующий все, что являет собой Республика: войну с Колониями, ставшую причиной болезни Идена, законы, которые изгнали мою семью в трущобы и привели к гибели, законы, которые отправили меня на смерть, потому что я в десять лет не прошел какое-то их треклятое Испытание. Вот он — человек, который и есть Республика. Я должен немедленно его убить.

Но вдруг я думаю о Джун. Если у нее есть причина защитить его от Патриотов и она верит в нее настолько, что рискует своей — и моей — жизнью, то я склонен положиться на нее. Если бы я отказался, то разорвал бы связь с ней навсегда. Смог бы я с этим жить? От этой мысли меня охватывает ужас. Я показываю в направлении взрыва и делаю нечто такое, чего никогда от себя не ожидал. Я кричу солдатам что есть сил:

— Сдавайте машины назад! Перегораживайте улицу! Защищайте Президента!

Когда другие военные подбегают к джипу, я лихорадочно кричу им:

— Прикройте Президента — пусть выходит из машины! Его нужно увести отсюда — они взорвут джип!

Джун пригибает нас к земле — еще одна пуля попадает в асфальт рядом с нами.

— Идем, — кричу я.

Она следует за мной. За спиной уже появились десятки республиканских солдат. Мы мельком видим, как Анден выходит из джипа и спешит прочь под прикрытием охранников. Свистят пули. Кажется, одна из них попала в грудь Президенту? Нет, только в плечо. Потом он исчезает, растворяется в море военных.

Он спасен. Он выберется. При этой мысли у меня спирает дыхание — я не знаю, радоваться или беситься. После месяцев скрупулезной подготовки покушение сорвали мы с Джун.

Что я наделал?

— Здесь Дэй! — кричит кто-то. — Он жив.

Но я не осмеливаюсь повернуться. Я сильнее сжимаю руку Джун, и мы бежим сквозь обломки и дым.

Мы наталкиваемся на первого Патриота — Бакстер. Он останавливается на секунду, потом хватает Джун за руку.

— Ты! — орет он.

Но против Джун у него кишка тонка. Я даже пистолет не успеваю вытащить из-за пояса, как Джун вырывается. Он снова пытается остановить нас, но кто-то бьет его в лицо, прежде чем мы успеваем что-либо предпринять. Я встречаю горящий взгляд Каэдэ.

Она бешено машет нам рукой.

— Бегите куда-нибудь, пока они вас не схватили! — кричит она.

Лицо у нее совершенно ошарашенное. Что ее потрясло — провал плана? Знает ли она, что мы тому виной? Наверняка знает. Почему она тоже действует против Патриотов? Каэдэ бросается прочь. Я провожаю ее взглядом. Андена, конечно, нигде не видно, а солдаты открывают огонь по крышам.

Андена нигде не видно, снова думаю я. Значит, покушение не удалось?

Мы бежим, пока не оказываемся по другую сторону взрыва. Неожиданно повсюду появляются Патриоты: некоторые бегут к солдатам, ищут возможности застрелить Президента, другие устремляются за нами к туннелю.

Взрыв опять сотрясает улицу — кто-то тщетно пытается остановить Президента еще одной гранатой. Может, им наконец удалось подорвать его джип. Где Рейзор? Теперь он, наверное, жаждет нашей крови. Я представляю его спокойное отеческое лицо, горящее теперь бешенством.

Мы наконец добегаем до узкой улочки, ведущей к туннелю. Патриоты дышат нам в спину.

Я вижу Тесс: она прячется, прижимаясь к стене в темном месте.

Мне хочется заорать. Почему она не спустилась в туннель и не сидит теперь в укромном месте?

— Быстро вниз! — приказываю я. — Ты не должна была ждать меня!

Но она не двигается. Она стоит перед нами, сжав кулаки, стреляя глазами то в меня, то в Джун. Я подбегаю к ней, хватаю за руку, тащу к одной из маленьких металлических решеток, располагающихся вдоль стены. Слышу, как приближаются Патриоты.

«Пожалуйста, — безмолвно молюсь я. — Пожалуйста, пусть мы успеем первыми добраться до убежища».

— Они совсем близко, — говорит Джун, оглядывая проулок.

— Пусть попробуют нас схватить.

Яростно вцепившись в решетку, вырываю ее из гнезда.

Патриоты близко. Совсем рядом.

Я встаю.

— Отойдите, — говорю я Тесс и Джун.

Я достаю вторую гранату из-за пояса и, выдернув чеку, кидаю ко входу в проулок. Мы падаем на землю, закрываем голову руками.

Ба-бах! Оглушительный взрыв. Он должен задержать Патриотов. Но я уже вижу фигуры, появляющиеся из дыма.

Джун у входа в туннель рядом со мной. Я пропускаю ее первой, потом поворачиваюсь к Тесс, протягиваю руку:

— Давай, Тесс. У нас нет времени.

Тесс смотрит на мою открытую ладонь и делает шаг назад. В этот миг весь мир вокруг, кажется, замирает. Она не идет с нами. На ее маленьком тонком лице целая гамма чувств — потрясение, чувство вины, печаль.

Я делаю еще одну попытку.

— Идем! — кричу я. — Пожалуйста, Тесс, я не могу оставить тебя здесь!

Взгляд Тесс пронзает меня насквозь.

— Извини, Дэй, — выдыхает она. — Но я сама могу позаботиться о себе. Не пытайся идти за мной.

Она с трудом отрывает от меня взгляд и бежит к Патриотам. Она воссоединится с ними? Я стою с вытянутой рукой и, ошеломленный, смотрю ей вслед. Патриоты уже совсем близко.

Бакстер. Он все время предупреждал Тесс о моем предательстве. И я его совершил. Сделал в точности то, о чем говорил Бакстер, и теперь Тесс должна с этим жить. Я подставил ее самым ужасным образом.

Спасает меня Джун.

— Дэй, прыгай! — кричит она, пробуждая меня к действительности.

Я заставляю себя отвернуться от Тесс и прыгнуть в люк. Приземляюсь в ледяную лужу, и тут же первый Патриот оказывается у входа. Джун хватает меня за руку.

— Быстро! — шипит она.

Мы бежим по черному туннелю. Я слышу: кто-то спрыгнул следом за нами. Потом еще один. Они все.

— У тебя остались гранаты? — на бегу кричит Джун.

Я хватаюсь за пояс:

— Одна!

Вытаскиваю снаряд, выдергиваю чеку. Если мы бросим гранату, назад пути не будет. Мы можем застрять здесь навсегда. Но выбора нет, и Джун это знает.

Я предупреждаю наших преследователей и кидаю гранату. Ближайший Патриот видит, что я делаю, и резко останавливается, кричит остальным, чтобы отошли. Мы несемся дальше.

Взрыв подбрасывает нас, швыряет вперед. Я больно ударяюсь о землю, кувыркаюсь несколько футов в холодной воде и слякоти. В голове звенит, я сильно прижимаю ладони к ушам, пытаясь унять звон. Безрезультатно. Боль раскалывает голову на части, прогоняет все мысли, и ослепительный приступ вынуждает меня закрыть глаза. Один, два, три…

Медленно тащатся секунды. В голове работают тысячи кувалд. Я дышу с трудом.

Наконец, к счастью, боль начинает уходить. Я открываю глаза в темноте — пол подо мной больше не ходит ходуном, и хотя я и слышу голоса за спиной, они звучат приглушенно, словно из-за толстой двери. Я осторожно сажусь. Джун сидит, прислонившись к стене туннеля, потирает руку. Мы оба смотрим в ту сторону, откуда прибежали.

Несколько секунд назад там был туннель, теперь его завалила груда обломков, полностью перекрыв ход.

Мы добились своего. Но чувствую я только пустоту.