Глава 33. Неожиданное препятствие

Дни в тренировках пролетели быстро. Корн, вдохновившись просьбой Родерика, еще больше усложнил свои тренажеры, поэтому назвать эти дни легкими у Оливера язык бы не повернулся. Он падал и вставал, вставал и падал. И так без конца. Техникой владения огненными кинжалами он владел хорошо, но не использовал ее некоторое время, поэтому пришлось многое вспомнить.

Так как главной его задачей было метко и быстро метать кинжалы, этим он и занимался последние дни. Но, конечно, просто попасть в цель было нельзя. Корн придумал какой-то странный механизм, который реагировал на огненную магию. Только в руках Оливера появлялись кинжалы, в него, с разных сторон летели разноцветные шары, и он должен был, увернувшись от них, попасть точно в мишень.

В итоге Оливер, на потеху всем студентам и ученикам Академии, возвращался в разноцветном раскрасе, и на него глазели все, кому не лень. Он, конечно, никогда не был против того, чтобы повеселиться, но ему не очень нравилось, когда смеялись с него.

Но терпеть долго такое издевательство Оливер, конечно, не мог. В день, когда нужно было ехать на Турнир, Оливер подошел к Корну, который возился со своим ветроходом, положил руку ему на плечо и, стараясь изобразить дружелюбный голос, сказал:

— Чем ты тут занимаешься?

Это был опасный ход. Если человек решался спросить Корна о его изобретениях, он рисковал умереть от скуки. Корн мог часами в малейших подробностях описывать то, над чем он работает, показывать непонятные схемы и употреблять странную терминологию. Оливер вежливо его слушал, пока были силы, а потом решил перевести разговор в нужное ему русло.

— Знаешь, а ты не мог бы рассказать о том, как работают те тренажеры, которые ты для нас создал, а!?

Корн уже набрал в рот воздуха, чтобы разразиться длинной тирадой, но неожиданно осекся и внимательно посмотрел на Оливера.

— Что такое? — спросил тот. — У меня с лицом что-то не так?

— Родерик сказал, что ты будешь этим интересоваться, — ответил Корн.

— Ну, это естественно, — рассмеялся Оливер. — Меня интересуют все твои изобретения. Мы же приятели.

— А вот Родерик сказал, что ты задашь этот вопрос, не потому что тебе интересно, а потому что ты хочешь узнать как лучше обойти мои ловушки, — сказал Корн.

— Что за чепуха, — ответил Оливер, расстроенный тем, что Родерик, как обычно, оказался на шаг впереди него.

— Чепуха или нет, но если я тебе расскажу, ты будешь знать секрет моих изобретений, — насупился Корн.

— Ну и что в этом такого? — пожал плечами Оливер.

— А то, что после этого они станут бесполезными, — грустным голосом сказал Корн. — Я же их не просто так создавал, главная их цель — вас тренировать. Если ты будешь знать, как их обмануть, они станут ненужными. А я, между прочим, в них душу вложил. Не хочу, чтобы они превратились в никому не нужный хлам.

— Ты ведь ничего не потеряешь, если хотя бы намекнешь мне, а!? — доверительным голосом сказал Оливер.

Корн хмурился. В нем боролись две мысли: желание похвастаться тем, что он создал и предостережения Родерика.

— Нет, — в итоге сказал Корн.

— Ты сделала правильный выбор, — сказал Родерик и подошел ближе к ним.

Оливер нахмурился и сказал:

— Спасения от тебя никакого нет. Вот признайся, тебе доставляет удовольствие разрушать все мои планы, а!?

— Удовольствие? Нет, — спокойно ответил Родерик. — Я просто убираю помехи, которые мешают тебе тренироваться, вот и все.

Оливер уже глотнул воздуха, чтобы высказать все, что он думает по этому поводу, но к ветроходу подошли девушки и прервали его гневную тираду.

Фанни скорбным взглядом осмотрела ветроход. Да она бы лучше неделю пешком шла, чем провела бы в этом орудие пыток лишние несколько минут. Она надеялась, что со временем летать станет легче. Зря надеялась, надо признать. Только, когда у Корна было плохое настроение, перелеты переносились легче, потому что он не делал в воздухе слишком уж сложные фигуры. Но сегодня он был в ударе, поэтому Фанни вышла из ветрохода пошатываясь, и упала бы, если бы Родерик не взял ее под руку.

Пока Фанни стояла, прижавшись к стенке, чтобы не упасть и хоть немного привести себя в чувство, Родерик пошел в центр Регистрации.

— Возьмите, — сказал Родерик, выйдя из здания, и протягивая им ключи. — Нам дали новое жилье.

— Неужели? — удивился Оливер. — А я только успел привыкнуть к милым и добрым клопам. И даже не обращать внимание на этот жуткий запах.

— Надеюсь, условия будут немного лучше, — сказала Лея.

Комната, действительно, была гораздо лучше предыдущей. У стены стояла большая кровать, накрытая лоскутным покрывалом. Возле нее — туалетный столик с большим раздвижным зеркалом, рядом — комод. На обоях была веселая россыпь крошечных цветочков. По сравнению с предыдущим жилищем, это были просто царские апартаменты.

Фанни присела на край кровати и легонько подпрыгнула. Перина под ней приятно пружинила и она не смогла оказать себе в детской шалости. Сняла обувь, с ногами забралась на кровать. Нерешительно постояла, а потом подпрыгнула вверх, выше, еще выше.

— Что ты, как маленькая? — спросила ее Лея, выйдя из ванной.

— Хочешь со мной? — лукаво улыбаясь, спросила Фанни.

Лея пару секунд смотрела на нее серьезно, а потом коротко кивнула.

Родерик стучал в комнату девушек, но они не отвечали. Он осторожно открыл дверь и увидел странное зрелище: взрослые члены его команды, взявшись за руки, прыгают на кровати, точно дети, и весело смеются.

Увидев Родерика, Фанни сказала:

— Хочешь с нами?

— Нет, — ответил он.

Фанни вздохнула. Что ж, с ним это не сработало.

— Через пять минут жду вас внизу, — сказал Родерик и вышел из комнаты.

Два раза повторять не нужно было. Фанни быстро пошла в ванную, ополоснула лицо холодной водой, переоделась и выбежала на улицу.

Когда, они вошли в трактир, то будто бы оказались там впервые. Со времен их последнего визита сделали ремонт, что было неудивительно, учитывая масштабы учиненного разгрома.

Увидев их, трактирщик вначале нахмурился, а потом расплылся в широкой улыбке и с радушным видом подошел к ним, приглашая сесть за столик. Он их точно запомнил. Плохая еда и полное их игнорирование были в прошлом.

Трактирщик тысячу раз извинился за то, что им придется сидеть на небольшом сквозняке и принес пледы.

Когда Фанни приговорила вкусную похлебку, несколько отлично приготовленных куриных крылышек и два куска пирога, она откинулась на спинку стула и, улыбаясь, сказала:

— Вот это я понимаю, сервис. Прямо чувствую себя популярной.

— Тоже мне, — фыркнул Оливер. — Это нормальное отношение. Была бы ты знаменитой, ради тебя здесь бы посетителей разогнали и дали бы лучший столик.

— Умеешь ты мне настроение портить, честное слово, — проворчала Фанни. — Это у тебя хобби такое, признавайся.

— Я же о тебе беспокоюсь, — сказал Оливер заботливым голосом. — А то опять напридумываешь себе то, чего нет.

— Но отношения к нам улучшилось, это факт, — сказала Фанни. — Не потому ли это, что мы хорошо играем?

— Неужели? — удивился Оливер. — А я то думал, что все дело в харизме и неотразимости.

— Родерик, скажи ему, — обратилась к капитану Фанни.

— Не думаю, что нашу силу признали, — ответил Родерик. Он заметил беглые взгляды, которые бросали на них посетители трактира, и слышал их тихое перешептывание. — Думаю, на нас смотрят, как на диковинных животных, которых видишь впервые и не знаешь, чего от них ждать. Вот и все.

— Но если к этому прилагается хорошая комната и вкусная еда, я не против, — сказала Фанни.

— Раз вы поели, идемте, — сказал Родерик, вставая. — Если мы поспешим, успеем на шоу Танцующих фонтанов.

Дважды повторять не пришлось. Услышав последнюю фразу, все одновременно встали. Если их капитан предлагает немного отдохнуть, надо соглашаться сразу, не раздумывая. Конечно, Фанни понимала, что Родерик развлекаться не собирался. Его гораздо больше интересовало то, как маги воды, объединив усилия, создают сложные водные фигуры. На огненное шоу он бы точно не пошел.

На Центральной площади уже собралось много народу. Все сидячие места был заняты, в основном знатью и аристократами. Им же пришлось стать поодаль и смотреть на шоу через головы других людей. Но Фанни ни капли об этом не пожалела. Она еще никогда не видела чего-то настолько прекрасного. Прозрачно-голубые фигуры людей, сотканные из водных струй, скользили по поверхности фонтана с изяществом, которое под силу не каждому человеку. Все это происходили под музыку оркестра, который разместился неподалеку. Это был не просто танец, а история, переданная через танец. Над этим зрелищем трудились несколько десятков магов воды, каждый из которых отвечал за свою фигуру.

Все были поглощены этим невероятным зрелищем, только Родерик смотрел не на танцоров, а на магов, которые их создавали. Он понимал, что добиться такой синхронности очень сложно, поэтому следил за каждым их движением, изучал, анализировал.

Когда представление закончилось, настроение было отличное. Оливер заявил, что вернуться сейчас в номер было бы огромным преступлением. Все были с ним согласны. Даже Родерик проявил несвойственное ему понимание и выделил целых полчаса на развлечения.

Фанни еще никогда не была на Центральной площади вечером. С ресторанчиков и кафе доносилась красивая музыка, приятные запахи соединялись воедино, словно маленькие светлячки горели свечи и полыхали факелы.

Свернув на улочку, которая уводила влево, они оказались на Ярмарке. Фанни ходила среди бесчисленных лавочек, как в музее, и смотрела на товары с горящими от энтузиазма глазами. Она уже мысленно распределила все товары по категориям и решила, чем она могла бы порадовать учеников Академии. И обязательно бы это сделала, если бы у нее были деньги, конечно.

Пару минут, Фанни не сводила взгляда с яркого леденца на палочке. В детстве — это был предел ее мечтаний. Один раз к магистру Астериусу приехал знакомый и подарил ей вот такой леденец. Фанни показала его всем ученикам, и они решили его разделить на части, чтобы хватило всем. В итоге, они превратили леденец в маленькую крошку, и ей достался такой микро кусочек, что вкус распробовать было просто невозможно. Тем не менее, Фанни верила, что лучше этого вкуса нет ничего на свете. И сейчас, в эту самую минуту, ей больше всего на свете хотелось его попробовать.

— Чего ты так смотришь на этот несчастный леденец? — спросил ее Оливер. — Сейчас дырку в нем прожжешь.

— Нет ничего лучше его, — голосом страдальца сказала Фанни.

— Ужас, — ответил Оливер. — Нормальным девушкам красивые платья подавай, да драгоценности, ленты в волосы, на худой конец, а тебе — леденец. Что за детский сад!?

— Не буду тебе объяснять, — фыркнула Фанни. — С твоей черствой душой этого не понять.

— Ладно-ладно, — сказал Оливер. — Может быть, этого я понять и не могу, но знаю другое, если девушка на чем-то зациклилась, лучше дай ей это и радуйся, что отделался малой кровью. Куплю я тебе этот леденец.

— Не надо, — скрипя сердцем, сказала Фанни. Гордость советовала отказаться от такого предложения, но часть души, безраздельно отданная любви к сладостями, была с этим категорически не согласна. В итоге Фанни смогла найти межу ними компромисс и, вздохнув, сказала. — Так уж и быть, я согласна. Можешь меня угостить. Это будет плата за мои потраченные нервы.

Оливер улыбнулся, но воздержался от комментариев, и спросил у Леи.

— Будешь?

Она кивнула.

Оливер перевел взгляд на Родерика, но фраза: «Будешь леденец!?», застыла у него на языке. В целях самосохранения он не задал этот вопрос.

Оливер купил не просто леденец, а праотца всех леденцов, по размерам похожего на большую тарелку. Съесть его было невозможно. Вернее, так он думал. Но для ярых членов Клуба любителей сладостей, которыми были Лея и Фанни, не было ничего невозможного. Они быстро расправились с леденцом. Оливер, чтобы не упасть в грязь лицом, скрепя сердцем старался доесть его, думая, что в ближайший год к сладостям не притронется.

На город спустилась ночь, вспыхнули огни. Настроение было отличное. Они говорили о всяких глупостях, шутили, и на душе было удивительно легко. Давно Оливер не чувствовал себя так радостно и свободно, поэтому к грядущим событиям он был просто не готов.

Ночную тишину прорезал тихий, едва различимый звук, а сразу за ним — удар.

Оливер не ожидал нападения со спины, поэтому не успел отреагировать, и упал. Краем глаза, он увидел, что остальные тоже лежат на земле.

Улица была безлюдная, и как назло, ни одного охранника. Вообще-то участников турнира хорошо защищали. Охранники носили форму, а также маскировались под продавцов и официантов. Но здесь не было ни единого человека, который смог бы им помочь.

Но не успел Оливер встать, как от стены отделилась высокая фигура. Он успел заметить ухмыляющееся лицо, наполовину скрытое капюшоном. Темная фигура стала приближаться. Выйдя на свет, он узнал Харви. Его дружки тоже были здесь. Харви, ухмыльнулся. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

Прежде, чем Оливер успел что-то предпринять, из тени вырвались веревки и приковали его и всех остальных к земле. Они были связаны, и не могли ничего сделать.

Харви подошел к Родерику, взял его за ворот, и одним рывком поднял на ноги.

— Так, значит, это ты, — прорычал он. — Ты тот мерзавец, который решил поиздеваться надо мной, да?

Родерик посмотрел в его злобные, маленькие глаза и ответил просто:

— Мы просто хотели победить, вот и все.

Не успел Родерик договорить фразу, как почувствовал, что носок жесткого кожаного ботинка ударил ему в бок. Его пронзила острая вспышка боли. Харви бросил его к противоположной стене с такой силой, что стало нечем дышать. Жгучая боль огнем пробежала по телу.

Харви шел к Родерику, и в глазах у него горел злобный огонь.

— Поиздеваться надо мной решил, да? — прорычал Харви. — Ты меня унизил. Неужели ты думал, что я все так просто оставлю, а!? Сначала я хотел побить каждого из вас так, чтобы живого места не осталось. Но потом передумал. Я хочу, чтобы вы испытали то, что я пережил в этом чертовом лабиринте. Позор, унижение — все это. Пусть и вас одолеют за минуту. Тогда я посмотрю, как вы себя будете чувствовать.

Родерик, несмотря на боль, пытался сосредоточиться и сбросить с себя веревки. Сделать это было непросто, плетение было очень сложным. Он знал, что нужно делать, но у него не было на это времени. Нужно было как-то отвлечь Харви, вовлечь его в диалог, чтобы выиграть время.

— Наверное, ты провел много сложных боев, — начал Родерик. Он решил сыграть на его самовлюбленности.

— Наверное? — прорычал Харви. — Ты еще можешь в этом сомневаться!? Да я, таких как вы, могу с закрытыми глазами победить. Знаешь ли ты…

Хаври не успел договорить фразу, из тени донесся легкий шепоток. Родерик не сумел разобрать слова, но сказанное отрезвило Харви.

— Короче, — нетерпеливо сказал он. — Не пудри мне мозги. Я сюда не за разговорами пришел. Вы должны получить хороший урок. С такими, как вы, иначе нельзя.

Харви кивнул своим приятелям, подошел ближе к Родерику, взял его руку и стал сжимать ее, все больнее и больнее. Это было плохо. Трудно повелевать водой с поврежденной рукой.

— Больно, не так ли? — ухмыляясь спросил Харви. — Ты ведь знаешь, что я собираюсь сделать?

Родерик знал.

— Сломать мне руку, — ответил он.

— Какой умный, — рассмеялся Харви. — Что аж противно.

Родерик предпринял последнюю попытку, чтобы развязать веревки. Но было поздно. Сила, которую Харви вложил в удар, сделала свое дело: было слышно, как хрустнули, переламываясь, кости.

Еще один удар — сломана рука у Оливера.

Пауза, а затем еще два быстрых удара — сломаны лодыжки. Фанни и Лея больше не смогут передвигаться так быстро, как раньше.

Неожиданно Харви услышал какой-то шорох, кивнул своим дружкам и они скрылись за поворотом. Только когда веревки, сковывающие движения, исчезли, Родерик попытался пошевелить рукой. Лучше бы он этого не делал.

Положение просто ужасное. Сохранить самообладание было очень сложно. Внутри бушевал гнев, и его нужно было погасить любой ценой. Родерик должен быть опорой команды, и на за что на свете не показать то, как он растерял и напуган. Он боится не за себя, а за них, за членов своей команды, которых лишили возможность быть собой: применять магию, быть легкими, быстрыми и свободными.

Игра завтра. Целители им, конечно, окажут помощь, но за один день срастить сломанные кости — невозможно.

Хуже еще то, что у них нет свидетелей. Никто в их историю не поверит. Раньше игроки часто сами наносили себе травмы, чтобы обвинить в этом команду противника и отсрочить матч. Организаторам это не понравилось, поэтому было принято решение усилить охрану. Но если кому-то удавалось обойти меры защиты, как это случилось сегодня, это приравнивалось к мастерству.

Родерик прекрасно знал, что Харви этим мастерством не обладает. Кто-то другой подстроил эту ловушку.

Родерик пожалел, что как бы внимательно он не вглядывался в темный угол, не смог увидеть того, кто там находился.

Вот о чем он думал, когда их нашли охранники и помогли добраться до больницы.