Комментарии

Стр. 16

Этот гигантский геоглиф в Меловых холмах Плоского мира, точно так же, как и Белая Лошадь во втором романе цикла («Шляпа, полная неба»), списан Терри Пратчеттом с действительно существующей достопримечательности — с Великана из Серн-Эббаса (Cerne Abbas Giant), меловой фигуры на западном склоне крутого Великаньего холма (он же — холм Трендл) поблизости от деревушки Серн-Эббас в английском графстве Дорсет. Иногда фигуру называют просто Великаном, или Сернским Великаном, или — Невежей (и есть за что!). Изображён Великан нагишом, в высоту достигает 55 м, в ширину — 51 м, в руке сжимает шишковатую дубинку (37 м длиной), и, скажем так, отсутствие на великане штанов и наличие того, что красуется вместо штанов, — едва ли не самая примечательная деталь этого изображения. (Считается, что открытки с изображением Великана — это единственные «неприличные» картинки, которые разрешено посылать по английской почте.) Контур фигуры вырезан в дёрне и почве, а канавки глубиной 0,6 м заполнены меловой крошкой. Изображение слегка менялось с течением лет: так, археологи установили, что некогда через левую руку Великана был переброшен плащ (или звериная шкура). А в 1993 году Национальный трест подновил Великану нос, почти стёршийся за многие годы.

Происхождение геоглифа и его точный возраст неизвестны. Как и в случае некоторых других английских меловых фигур, считается, что Великан был вырезан в глубокой древности, однако самые ранние упоминания о нём относятся лишь к концу XVII века, и доказать, существовал ли Великан во времена кельтов, римлян или хотя бы в раннем Средневековье, затруднительно. Если Уффингтонская Белая Лошадь была создана в 800–700 гг. до н. э., чему есть неоспоримые подтверждения, то Великан, возможно, появился только в XVII в. как политическая сатира на Оливера Кромвеля (ведь Кромвеля в насмешку называли Английским Гераклом, а Геракла часто изображали с плащом из шкуры Немейского льва). Впрочем, некоторые исследователи считают, что Великан восходит к эпохе римского владычества и является изображением римского героя Геракла как такового. По ещё одной версии, Великан представляет собою некое кельтское божество и создан между 10 и 51 г. н. э.

А вот холм Трендл, несомненно, существовал задолго до появления меловой фигуры и сам по себе является исторической достопримечательностью. На нём сохранились остатки романо-бриттских земляных укреплений под названием Трендл, или Сковородка: бриттское поселение и, по-видимому, погребальный курган железного века, где, возможно, похоронен некий герой, впоследствии изображённый на склоне в виде нагого Великана.

В начале XX в. и Великан, и склон холма, на котором он изображён (4000 кв. м), были подарены Национальному тресту тогдашними землевладельцами; сейчас это — исторический памятник, охраняемый государством. Раз в 25 лет Национальный трест проводит «прополку» и «расчистку» Великана, а при необходимости в канавки подсыпают мела. Во время «расчистки» геоглифов (не только Великана, но и Белой Лошади) действительно устраиваются «расчисточные ярмарки», и развлекаются на них примерно так же, как и в мире Пратчетта (включая сырные гонки и вылавливание ртом яблок).

Каково бы ни было его происхождение, Великан из Серн-Эббаса прочно вошёл в культуру и в фольклор Дорсета. Точно так же, как и его «двойник» в мире Пратчетта, он ассоциируется с культом плодородия и с плодовитостью; с ним связан целый ряд обрядов, церемоний и поверий. В прошлом местные жители устанавливали майский шест посреди земляных укреплений, и бездетные пары танцевали вокруг него: считалось, это поможет им обзавестись потомством. Согласно местному поверью, если женщина, страдающая бесплодием, заснёт на меловой фигуре, то излечится от своего недуга.

Великан из Серн-Эббаса не единственный в своём роде. Есть ещё Верзила из Уилмингтона, или Уилмингтонский Великан: фигура на склоне холма Уиндовер, 72 м в высоту, с двумя палками в руках. Неолитическое происхождение этого Великана не подтвердилось — геоглиф был создан в XVI–XVII вв., но и с ним тоже связаны языческие обряды: так, на рассвете первого мая у основания фигуры танцуют моррис. Были и другие сходные изображения — например, Великаны из Плимут-Хоу, изображения Гога и Магога. Их тоже время от времени расчищали, но до сегодняшнего дня они не сохранились. Наряду с Уффингтонской Лошадью, Великан — самая известная из меловых фигур Англии и одна из популярнейших английских достопримечательностей.

Стр. 62

Клеймор (от гэльского claidheamh-mòr — «большой меч») — особый вид двуручного меча шотландских горцев, с длинной рукоятью (около 30–35 см), широким клинком (около 110 см) и весом около 2,5 кг. Выглядит клеймор очень эффектно: клинки дужки крестовины у него — прямые, направлены от рукояти к концу клинка, сужаются к концам и на концах украшены стилизованным изображением четырёхлистного клевера. Клейморы использовались начиная с позднего Средневековья (с конца XIV в.) в клановых войнах и пограничных стычках с Англией, были особенно популярны в XVI в. и оставались в употреблении вплоть до конца XVII в. После Акта об унии 1707 года, когда шотландские и английские полки были объединены, клейморы воспринимались как знаки отличия шотландских офицеров и как примета исторического Хайленда. Само английское слово «клеймор» (claymore) впервые вошло в употребление в конце XVIII в. и использовалось в романтической поэзии (особенно в Викторианскую эпоху) для воссоздания шотландского колорита: например, у Роберта Бёрнса, и у Альфреда Теннисона, и, конечно же, у Вильяма Топаза Макгонаголла. Как национальное оружие шотландских горцев, клеймор, наряду с килтом, стал своего рода символом шотландского героического характера. Так, клейморами сражаются герои фильма «Горец», что способствовало популярности этих мечей в наши дни. Неудивительно, что Нак-мак-Фигли, воплотившие в себе все стереотипные черты шотландского характера и шотландской внешности, доведённые до гротеска, вооружены не чем иным, как клейморами.

Стр. 67

Шиллинг практически всегда отличался высоким содержанием серебра (при Елизавете I шиллинг весил 6,22 г и содержал 5,75 г серебра); в XIX в. шиллинг весил 5,655 г и содержал 5,23 г серебра) и потому ассоциируется со стабильностью экономики и процветанием государства (в периоды экономического спада шиллинг не чеканили). В 1966 году Великобритания перешла на десятичную монетную систему, и регулярная чеканка шиллингов прекратилась. Пратчетт ностальгирует по прежней, двенадцатеричной денежной системе, которую успел застать, в послесловии к роману «Финт»: «…Были монеты бронзовые, самых разных размеров и самого низкого номинала; были монеты серебряные, как вы, вероятно, догадались, занимающие в финансовом плане промежуточное положение, и, наконец, ну, золотые, — а во времена Финта они действительно чеканились из золота, не то что нынешние, бу-бу-бу, в наши дни всё не так. Но, по правде говоря, прежние деньги обладали какой-то осязаемой подлинностью, не то что современные пенсы, помоги нам Господь; нет в них былой живости». По-видимому, для Пратчетта (а также и для барона) «настоящий шиллинг» символизирует нечто подлинное, настоящее, надёжное — в отличие от современных денежных знаков.

Стр. 95

Чатни — традиционные индийские соусы, в большинстве своём остро-сладкие; в них входят разнообразные ингредиенты и специи, зачастую непривычные для европейского вкуса (молотый арахис, кокос, люффа, имбирь, перец чили и т. д.) и экзотические сочетания ингредиентов (например, мята и лук). Чатни оттеняют вкус основного блюда и эффектно смотрятся на столе благодаря ярким цветам. Соусы-чатни обрели большую популярность в Великобритании благодаря тому, что Индия долгое время оставалась её колонией; в английской и западной кухне чатни служат приправой к твёрдым сырам и к холодным закускам.

Стр. 99

«Жаворонков трели». Песня, которую так любили старый барон и отец барона и которая, по-видимому, пользовалась популярностью в Меловых холмах мира Пратчетта, на самом деле существует и в нашем мире и по сей день пользуется не меньшей популярностью в юго-западных графствах Англии. Она действительно называется «Жаворонков трели» (дословно: «Жаворонки пели мелодично», «Larks they sang melodious»); и, как и в мире Пратчетта, в иных областях может быть известна под другим названием («…У нас в горах она известна под названием “Утром ясным и прекрасным”», — уточняет нянюшка Ягг), хотя распознаётся по первым же строчкам. Впервые эта «уличная баллада» неизвестного автора была опубликована ранее 1819 года в виде печатного листка (так называемый broadside) Джоном Питтсом (14, Грейт-Сент-Эндрюз-Стрит), известнейшим британским издателем балладных печатных листков XIX в. В первом издании баллада называлась «Моряк и его милая» и состояла из четырёх куплетов. Т. Пратчетт, по всей видимости, воспользовался одним из более поздних вариантов (где фигурирует не моряк, а солдат). Трогательный сюжет о расставании моряка/ солдата со своей верной возлюбленной в уличных балладах пользовался огромной популярностью. На сегодняшний день эта баллада существует во множестве вариантов (в частности, разнится количество куплетов), но благодаря мелодичному, легко запоминающемуся припеву, который подхватывают все присутствующие, остаётся одной из любимых народных песен. «Жаворонков трели» часто звучат на фестивалях и концертах фолк-музыки и в пабах. Начинается песня так:

Стр. 145

В «известную песенку» про Анк-Морпорк вкралась одна из самых знаменитых книжных цитат, а именно, первая строчка, с которой начинается сказка Дж. Р.Р. Толкина «Хоббит»: «В норе под землёй жил себе хоббит» («In a hole in the ground there lived a hobbit»), переведённая на более чем 60 языков и ставшая своего рода символом безмятежного домашнего уюта и комфорта.

Стр. 150

Здесь обыгрывается рекламная формула французской компании L’Oreal, ведущего производителя парфюмерии и косметики, «Вы же этого достойны!» («Because you’re worth it»), впервые произнесённая моделью Джоан Дюссо. Не приходится удивляться, что в магазине ведьминского антуража формула обернулась своей противоположностью.

Стр. 170

Как ни странно, Лукавец цитирует «Исход», одну из ветхозаветных книг нашего мира (Исх. 22:18).

Стр. 187

Чокнутый Крошка Артур, как выясняется, тоже хорошо знает текст Священного Писания: здесь он цитирует «Притчи» (Притч. 26:11). Добавление о том, что преступник всегда возвращается на место преступления, несомненно, подсказано богатым опытом полицейского.

Стр. 192

Образ опасного преступника, приговорённого к пожизненному заключению, чьё одиночество скрашивают только певчие птички в клетке, несомненно, восходит к известному американскому фильму «Любитель птиц из Алькатраса» (Birdman of Alcatraz) режиссёра Д. Франкенхаймера, снятому в 1962 году. Главный герой фильма, заключённый Роберт Страуд, содержащийся в одиночной камере, во время краткой прогулки по тюремному двору подбирает выпавшего из гнезда птенца воробья и выхаживает птичку. Это становится своеобразной тюремной модой; другим заключённым тоже дарят птиц, главным образом канареек, а камера Страуда постепенно заполняется клетками с певчими птицами. Его питомцы заболевают; Страуд изобретает лекарство от септической лихорадки, прежде считавшейся неизлечимой; со временем становится экспертом по птичьим болезням и даже публикует книгу; причём ветеринары называют его гением. В основу фильма легла реальная история заключённого, правда заметно романтизированная и приукрашенная.

Стр. 210

«Костёр ведьм». Страшная книга, написанная неким омнианским священником, приспешником Лукавца, имеет свой аналог и в нашем мире: это так называемый «Молот ведьм» (лат. Malleus Maleficarum). Этот трактат о выявлении и преследовании ведьм был написан на латыни в 1486 году доминиканскими инквизиторами Генрихом Крамером (Инсисторисом) и Якобом Шпренгером и издан в 1487 году. Авторы детально проработали способы выявления ведьм и процедуры доказательства их виновности, процедуру судопроизводства над обвинёнными в колдовстве и снабдили «как духовных, так и гражданских судей готовыми приёмами пыток, ведения суда и вынесения приговора». В качестве предисловия в книгу вошла булла папы Иннокентия VIII «Summis desiderantes affectibus» (лат. «Всеми силами души»; издана в 1484 году), провозгласившая необходимость беспощадной борьбы с ведовством и ересями в Рейнской области. Этой буллой папа давал полное одобрение действиям инквизиции по искоренению колдовства и наделял Крамера и Шпренгера чрезвычайными инквизиторскими полномочиями («…Мы нашей апостольской властью постановляем: да не чинится никакой помехи названным инквизиторам при исполнении ими их обязанностей и да позволено будет им исправлять, задерживать и наказывать лиц, совершающих указанные преступления…»).

«Молот ведьм» состоит из трёх частей: первая — теоретическая («О трёх силах, составляющих колдовство, а именно: о дьяволе, о колдуне и о божьем попущении»), вторая «трактует о способах околдования и о том, как таковое можно снять», и третья часть, по преимуществу юридическая, в 35 вопросах рассматривает, как следует начинать процесс против ведьм, как его вести и как закончить. В книге подробно описаны злокозненные деяния ведьм; вот лишь небольшая часть этого списка: «Они насылают всякого рода порчу: насылают град, бури и дурную погоду, причиняют бесплодие людям и животным, посвящают детей, которых они не пожрали, демонам <…>, умеют гуляющих возле воды детей на глазах родителей бросать в воду, но так, что никто этого не заметит, приводить лошадей под всадником в бешенство, перелетать с места на место по воздуху телесно или только в воображении; затуманивать души судей и председателей, дабы последние не могли им вредить; внушать себе и другим молчание во время пыток; поражать руки и сердца арестовывающих их сильной дрожью; скрытое от других обнаруживать, предсказывать будущее по указанию дьявола <…> видеть отсутствующих, как присутствующих; сердца людей склонять к необыкновенной любви или ненависти <…> убивать ударом молнии <…>, вызывать преждевременные роды, убивать детей во чреве матери одним внешним прикосновением» и т. д.

Этот трактат стал настольной книгой и библией «охотника на ведьм»: в течение года после появления буллы в городах Рейнской области воцарился настоящий инквизиционный террор: так, в одном только Вормсе были сожжены заживо 85 человек. Во имя этой буллы в течение свыше двух столетий сжигали, пытали и уничтожали заподозренных в колдовстве. Книгу ждал успех: в течение девяти лет она выдержала 9 изданий и продолжала переиздаваться и позднее. По Европе запылали костры — книга стала самым востребованным руководством, «молот» продолжал жестоко «дробить» ведьм на протяжении последующих XVI и XVII вв. «По официальным данным, в 20 деревнях кругом Трира в 1587–1593 годах, было сожжено 306 человек; в двух деревнях оставались всего две женщины. <…> В Нейссе магистрат построил для ведьм специальную печь огромных размеров; в Бамберге был особый дом для ведьм, где их держали до суда; их кормили страшно солёными селёдками, не давали воды и купали в кипятке, куда бросали перец. В Брауншвейге было воздвигнуто столько костров на площади казни, что современники сравнивали эту площадь с сосновым лесом. В Нассау в 1628 году вышло постановление, чтобы в каждой деревне были особые выборные люди, которые должны были сообщать обо всех подозреваемых в колдовстве особым комиссарам, путешествующим для этого по стране» (Предисловие С. Лозинского к изданию «Молота ведьм» 1990 г. СС. 51–52). Пожалуй, даже Лукавцу было чему поучиться у инквизиторов нашего мира.

Стр. 219

Тем, кто хочет узнать больше об Эскарине Смит, следует обратиться к роману Т. Пратчетта «Творцы заклинаний». Эскарина (Эск) — восьмой ребёнок восьмого сына — волею случая унаследовала магический посох умирающего волшебника. Она поступила в обучение к матушке Ветровоск, но та довольно быстро поняла, что магия, которой обладает её подопечная, — это магия волшебника, а не ведьмы. Эскарина стала первой и, насколько известно, единственной женщиной, которой удалось добиться, чтобы её приняли в Незримый университет. А по дороге в Анк-Морпорк девочка познакомилась с начинающим волшебником Саймоном, талантливым самоучкой, юным гением теоретической магии (при этом страдающим неизлечимой аллергией на Мироздание); вдвоём Эск и Саймон сразились с существами Подземельных измерений и закрыли им доступ в свой мир, разработав целую систему не-использования магии («Когда ты можешь задействовать волшебство, а не прибегаешь к нему, — вот это для Тварей настоящий удар. <…> Настоящая сила — это когда ты выходишь за пределы магии».) На момент событий настоящего романа Эскарина давно стала легендой своего мира, самой могущественной ведьмой и волшебницей в истории, а дальнейшая судьба Саймона неизвестна. В разговоре с Тиффани Эскарина упоминает о своём беспокойстве за сына, но ничего больше о семье Эскарины мы не узнаём.

Стр. 223

Герцогиня и кухарка. Название главы отсылает нас к знаменитой сказке Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес». Среди прочих персонажей в сказке действуют вздорная, непредсказуемая Герцогиня (агрессивная и злобная при первой встрече с Алисой в дымной кухне, при второй встрече на королевиной игре в крикет она заметно смягчается и явно пытается завоевать расположение девочки) и Кухарка, которая непрестанно перчит суп и бьёт тарелки и горшки. Несомненно, герцогиня и кухарка в романе Т. Пратчетта унаследовали некоторые свои черты от кэрролловских персонажей.

Стр. 228

Наш соседский дозор не просто следит и бдит! — удовлетворённо заявила она.

В деревушках Великобритании и в городах США зачастую можно увидеть плакаты с перечёркнутым изображением зловещего злоумышленника или с идиллической группой мирных поселян вокруг блюстителя порядка, и надписью: «Соседский дозор». Эти знаки предупреждают о том, что в данной области действует так называемый «соседский дозор». Соседский дозор (neighbourhood watch) — это орган самоорганизации жителей квартала или небольшого городка, призванный предотвращать преступления и вандализм «по месту жительства». То есть соседские дозоры внимательно отслеживают происходящее в квартале или деревне и сообщают в полицию обо всём подозрительном. Иногда в деревне полиция вообще отсутствует: в случае необходимости соседский дозор вызовет её из города. Цель соседских дозоров состоит в том, чтобы помочь людям защитить себя и свою собственность, понизить уровень тревожности, повысить уровень безопасности жилищ, дать людям почувствовать: они не одни, при необходимости друзья и соседи всегда придут на помощь. Первые соседские дозоры возникли в США в конце 1960-х годов; они патрулируют улицы, участвуют в кампаниях по повышению безопасности на дорогах, искоренению домашнего насилия и т. д. В Великобритании первый соседский дозор появился в Моллингтоне (графство Чешир) в 1982 году. Движение распространилось во многих странах Западной, а позднее и Восточной Европы. В СССР, а позже — в России аналогом соседских дозоров отчасти могут служить Добровольные народные дружины.

Стр. 253

Стишок про крапиву, которому герцогиня научила свою дочь, почти дословно (с небольшими разночтениями) повторяет «Стихи, написанные на некоем окне в Шотландии» Аарона Хилла (Aaron Hill, 1685–1750), английского писателя, драматурга и поэта. Он же одно время был директором Королевского театра «Друри-Лейн» и подготовил постановку оперы Георга Фридриха Генделя «Ринальдо», первой итальянской оперы, предназначенной для лондонской аудитории. В варианте Хилла стихотворение звучит так (как видим, рифм в нём, в сравнении с герцогининым вариантом, поприбавилось):

Стр. 259

Хариус карп-ус. Престон намеренно неправильно произносит «Хабеас корпус»: об этом акте, основной гарантии неприкосновенности личной свободы в Великобритании, уже шла речь в первой книге цикла о Тиффани, «Маленький свободный народец». Когда Королева эльфов натравила на Мак-Фиглей «законников», Жаб сослался на этот документ («Требую письменного и непредвзятого постановления о Habeas Corpus»), и юристы поневоле вынуждены были отступить. И неудивительно! Напомним: «Habeas Corpus Act», один из важнейших законодательных актов в истории Англии и составная часть конституции Великобритании, был принят английским парламентом в 1679 году при короле Карле II. Он предоставляет право суду контролировать законность задержания, чтобы защитить личную свободу граждан и предотвратить произвол и самоуправство при аресте. Согласно этому закону, задержанный или третьи лица, действующие от его имени, получали право начать процедуру habeas corpus и потребовать от суда проверки законности задержания.

Стр. 266

Шибболет — это библейское слово обозначает своеобразную речевую характеристику как пароль, по которому можно распознать в человеке чужака или врага. Слово «шибболет» упоминается в Ветхом Завете в рассказе об одной из древних войн. Иеффай, один из судей израилевских, сразился с ефремлянами, разбил их и велел занять все переправы через Иордан, чтобы помешать побеждённым пробраться на его земли. В Библии об этом повествуется так:

«…И перехватили Галаадитяне переправу чрез Иордан от Ефремлян, и когда кто из уцелевших Ефремлян говорил: «позвольте мне переправиться», то жители Галаадские говорили ему: не Ефремлянин ли ты? Он говорил: нет. Они говорили ему: «скажи: шибболет», а он говорил: «сибболет», и не мог иначе выговорить. Тогда они, взяв его, закололи у переправы чрез Иордан. И пало в то время из Ефремлян сорок две тысячи…» (Суд. 12: 5–6).

Дело в том, что, в отличие от галаадского, в диалекте ефремлян не было звука «ш» и ефремляне не могли правильно произнести слово «шибболет» (оно означало «поток воды»), возможно, естественным образом входившее во фразу «Дайте мне перейти реку».

Разнообразные «шибболеты» неоднократно использовались в истории в разных военных конфликтах вплоть до наших дней, для того чтобы отличить «своего» от врага.

А в современном языке шибболет — это не только слово, трудное для произнесения, по которому распознают иностранца, или тайный пароль. Это может быть и любая черта, примета для опознания, позволяющая определить принадлежность человека к определённому слою, группе, субкультуре: особенность произношения или поведения, манера одеваться или даже традиционный предрассудок. Как справедливо заметил Престон, в случае герцогини «шибболетом» вполне могло бы послужить слово «пожалуйста», как и любая формула вежливости.

Стр. 268

Плам-пудинг действительно готовится на пару или просто варится: в рецепт входят сухофрукты, в том числе изюм, разнообразные пряности (корица, имбирь, мускатный орех, гвоздика и т. д.), а также молоко, масло, мука, яйца и околопочечный жир, а также патока. В результате получается довольно плотная масса. В Англии плам-пудинг — одно из главных блюд рождественского стола. Пудинги бывают и несладкими; так, знаменитый шотландский хаггис — «жракса из овечьих потрохсов» — это тоже пудинг.

Стр. 280

Оливер Кромвель (1599–1658) в результате победы Английской буржуазной революции (1642–1651) и установления республики стал лордом-протектором Англии, Шотландии и Ирландии (1653–1658). Кромвель жестоко подавил восстания в Ирландии и Шотландии: его военная кампания при завоевании Ирландии сопровождалась такими разрушениями, кровопролитиями, и жестокостями, и массовыми земельными конфискациями, что Кромвель по сей день воспринимается ирландцами как кровавое чудовище и тиран. Так, например, взятие штурмом города Дрохеды и последующая резня навели ужас на всю Ирландию. Поскольку в ирландском и шотландском фольклоре фигурирует Маленький народец — обитатели полых холмов, вероятно, Мак-нак-Фигли тоже питают к Кромвелю неприязнь из сочувствия к своим собратьям.

Стр. 300

Это ещё одна отсылка к сказке Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес». В главе «Море слёз» Алиса, увеличившись до девяти футов в вышину, наплакала целую лужу, в которую потом, уменьшившись, упала сама. Также в луже очутились злополучная мышь (с которой девочка вела долгую проникновенную беседу), и разные другие мелкие удивительные существа.

Стр. 309

Несимпатическая магия. Т. Пратчетт переиначивает термин «симпатическая магия», использующийся в нашем мире: симпатическая магия — это вид колдовства, основанный на представлении о том, что якобы существует сверхъестественная связь между предметами, сходными по внешнему виду (магия подобия) или когда-либо соприкасавшимися друг с другом (магия контакта). Благодаря этой связи становится возможным магически воздействовать на человека или предмет на расстоянии, причём самыми разными способами. Контактная магия, как разновидность симпатической магии, позволяет передавать человеку магическую силу от её носителя через некую вещь (талисман или волшебное снадобье, изготовленные колдуном). Имитативная магия позволяет воздействовать на человека через его «подобие»: чтобы причинить вред своему врагу, колдун совершает разнообразные действия с рисунком или куклой (как раз то, что пытается сделать Летиция). Контагиозная магия позволяет воздействовать на человека через его волосы, ногти, зубы и даже следы.

Некоторыми видами симпатической магии ведьмы мира Пратчетта охотно пользуются. Так, тётушка Вровень, одна из наставниц Тиффани, занималась изучением имитативной магии на материале растений: «Существует так называемая Теория Подобия. Суть её примерно такова: когда Творец Вселенной придумывал всякие полезные растения, он (или, по некоторым версиям, она) позаботился о том, чтобы их внешний вид подсказал людям, для чего то или иное растение применять. Растение, которое помогает от зубной боли, должно быть похоже на зуб, от боли в ушах — на ухо, то, которое полезно при насморке, сочится зелёной слизью, и так далее» (см. роман «Шляпа, полная неба»). Сама Тиффани отрицает возможность воздействовать на врага через его «подобие», однако верит в контагиозную магию: «Если ты хочешь навести на кого-то порчу, тебе нужно что-то такое, что принадлежало жертве — скажем, волосок или зуб», — объясняет она Летиции.

В нашем мире симпатическая магия использовалась ещё в первобытном обществе, а следы её сохранились в фольклоре и обычаях самых разных народов и по сей день. Британский антрополог и культуролог Джеймс Фрезер подробно исследовал симпатическую магию первобытных культур и её отголоски в современном сознании в своём грандиозном труде «Золотая ветвь» (1890). В этой чрезвычайно интересной книге — гораздо более познавательной, нежели книга Анафемы Зюзник! — приводится огромное количество примеров использования симпатической магии, собранных по всему миру. Так, например, туземцы в Юго-Восточной Австралии верят, будто, если положить на чей-то след острые куски кварца, стекла или кости, можно сделать человека хромым. У южных славян девушка берёт землю из-под следов своего возлюбленного, насыпает её в горшок, сажает в него бархатцы, которые считаются неувядающими, и верит, будто любовь её милого тоже никогда не увянет. Предполагается, что любовные чары подействуют на юношу через землю, по которой он ступал. Австралийский бушмен ни за что не накормит ребёнка сердцем шакала, чтобы тот не стал таким же трусливым, зато охотно даст сыну съесть сердце леопарда — пусть вырастет таким же храбрым. Зулусский знахарь прикладывает кость очень старой собаки, коровы или быка к здоровым и больным людям, чтобы они прожили такую же долгую жизнь, как животное, которому принадлежала кость. У даяков северо-западной части Борнео юношам и воинам не разрешено употреблять в пищу оленину, чтобы не стать робкими, как олени, хотя женщинам и старикам оленину есть не возбраняется.

Стр. 349

Eau-de-nil (фр.) — «цвет нильской воды», холодноватый голубовато-зелёный оттенок, и в самом деле уместный для «тающей девушки» Летиции. Среди аристократии нашего мира, как и в мире Пратчетта, в XIX в. названия многих модных цветов звучали на французском языке и отличались удивительной образностью. Существовали такие цвета, как цвет «бедра испуганной нимфы» (особый оттенок розового, возможно названный так по одноимённому новому сорту роз), цвет «влюблённой жабы» (зеленовато-серый), цвет «влюблённого жирафа» или «жирафы в изгнании» (сочетание светло-коричневого и жёлтого с рыжеватым оттенком: цвет вошёл в моду в 1827 году, когда в парижском Ботаническом саду появилась маленькая жирафа, присланная вице-королём Египта в подарок французскому королю), цвет «выдровый» (грязновато-зелёный), цвет «голубиной шейки» (оттенок серого), цвет «гусиного помёта» (жёлто-зелёный с коричневым отливом), цвет «лягушки в обмороке» (светлый серо-зелёный), цвет «сюрприз дофина» (вошёл в моду после того, как Мария-Антуанетта гордо продемонстрировала придворным пелёнку своего новорождённого сына со следами «детской неожиданности»), В пьесе Э. Ростана «Сирано де Бержерак» высмеиваются замысловатые названия цветов в одежде среди маркизов-модников:

— Вот ленты дивные! Какого цвета —

Скажите, граф? Цвет «хвостик голубка»?

— Нет, это цвет «целуй меня, Лизетта».

— Нет, истина от вас обоих далека:

Стр. 368

Quis custodiet ipsos custodes? {«Кто устережёт самих сторожей?») — эта латинская крылатая фраза употребляется для описания ситуации, когда те, кто призван следить за соблюдением правил и законов, сами же их нарушают: например, вместо того чтобы стеречь доверенное им имущество, расхищают его. Выражение взято из «Сатир» древнеримского поэта Ювенала (VI, 347–348): поэт сетует о том, что невозможно удержать жену от измены:

При том, что сегодня выражение используется иносказательно: кто сумеет проконтролировать служителей порядка и закона? — и чаще всего подразумевает коррумпированность власти, в первоисточнике Ювенала речь идёт о якобы неисправимой развращённости женской природы, и только.

Стр. 370

Убийство заключённым беззащитной певчей птички, как страшнейший из грехов (ведь глава так и называется — «Всем грехам грех»), перекликается с ключевой темой романа X. Ли «Убить пересмешника»: персонажи романа говорят о том, что «убить пересмешника — большой грех». Когда героиня романа, маленькая Джин Луиза, спрашивает почему, ей объясняют: «Пересмешник — самая безобидная птица, он только поёт нам на радость. Пересмешники не клюют ягод в саду, не гнездятся в овинах, они только и делают, что поют для нас свои песни. Вот поэтому убить пересмешника — грех» (пер. Н. Галь, Р. Облонской). Несмотря на то что в романе X. Ли происходит много страшного и несправедливого, вплоть до осуждения на смертную казнь невиновного человека, слово «грех» употреблено только по отношению к убийству безобидной птички. Убить пересмешника означает убить ни в чём не повинное существо — в этом образе и заключается символизм романа. Тот же символ убедительно перенесён Пратчеттом в книгу о вымышленном мире.

Стр. 387

И снова персонажам мира Пратчетта оказывается хорошо знакома песня нашего мира. Нянюшка Ягг запевает популярную английскую балладу, относящуюся к жанру макабр, или дане макабр (от фр. Danse macabre). В Средние века аллегорический сюжет о том, как Смерть ведёт за собою к могиле пляшущих представителей всех слоёв общества, всех сословий и всех возрастов, распространился и в живописи, и в словесности. Дане макабр существовал и в виде особого танца как такового — танцоры подражали воображаемой пляске мёртвых, а завершался танец тем, что все падали на землю, словно и впрямь умерли. Персонифицированная Смерть в этом сюжете выступает или водителем хоровода, в котором невольно участвуют люди любого возраста и звания, или злорадным музыкантом, заставляющим всех и каждого плясать под звуки своей дудки. Именно такой зловещий дудочник увлекает всех в пляс в балладе, исполняемой нянюшкой Ягг; задорный припев её полностью звучит как:

Текст баллады «Саваном тряхни» (The Shaking of the Sheets) впервые был опубликован около 1568 года. Сегодня баллада превосходно звучит в исполнении британской фолк-группы Steeleye Span.

Ещё одна песня Плоского мира, действительно существующая в нашем мире: «В тихой долине», она же «Бирмингемская тюрьма» — американская народная баллада, известная во множестве вариантов и разночтений.

Стр. 414

Это рифмованное двустишие — дословная цитата из трагедии У. Шекспира «Макбет» (акт IV, сцена 1; перевод С. Соловьёва). Три ведьмы колдуют в пещере перед кипящим котлом в ожидании прихода Макбета. Трагедия уже близится к развязке: узурпатор Макбет, поправший законы Божеские и человеческие и запятнавший себя убийством законного правителя, придёт узнать свою судьбу: может ли он полагаться на собственную неуязвимость и откуда ему ждать удара? О приближении «чего-то злого» — Макбета — одна из ведьм узнаёт по покалыванию в пальце. А два последующих рифмованных двустишия («Нос мой чует мерзкий смрад — к нам идёт какой-то гад» и «У меня мигает глаз — зло развеять пробил час») «додуманы» самой Тиффани и шекспировскими не являются.

Стр. 451

Джордж Юарт Эванс (1909–1988) — фольклорист-самоучка, родился в шахтёрском городке Аберкеньон Южного Уэльса и, впоследствии обосновавшись в Блаксхолле (Саффолк), заинтересовался как местным диалектом, так и подробностями сельской жизни. Многие его соседи родились ещё в прошлом веке и работали на фермах до прихода механизации. Вооружившись звукозаписывающим устройством, Эванс собрал немало устных свидетельств в том, что касается диалектных особенностей, традиций, обычаев и фольклора Восточной Англии. Этот бесценный материал лёг в основу его книг, посвящённых сельской жизни Саффолка (в том числе — «Спроси тех, кто косит сено» (1956) и «Прыжок зайца» (1972). В отзыве журнала «Обзервер» о второй из них говорится: «Здесь, от стерни до котелка, собраны все факты: наука, литература, мифология, предрассудки, псовая охота и богатейший срез наречия поселян. Восхитительная книга!»