Глава 8
Вместе мы сила
– Что? – удивляюсь скорее интонации Игоря, чем смыслу слов.
– Полицейская машина возле дома.
Новость отрезвляет. Бог наказывает меня за бесстыдные желания. Волосы на затылке стягивает холодок, в животе образуется неприятная пустота. Через секунду я вообще перестаю чувствовать свое тело. Игорь ловит его на полпути к полу.
– Соберись, – встряхивает меня за плечи он. – Главное, ничем себя не выдать.
– Все пропало! Они навсегда закроют меня в тюрьме, а я так и не узнаю, кто на самом деле убил Катю.
– Не закроют. Я им тебя не отдам, обещаю.
Стук в дверь.
– Открывайте, полиция! – раздается еле слышный голос.
Расстояние до прихожей меня ободряет. Хочется верить обещанию Игоря.
– Но что ты можешь сделать?
– Это они ничего не могут сделать. Чтобы зайти в дом, им нужен ордер на обыск. Поверь, его у них нет.
Я перевожу дух. Прижимаю руку к груди, чтобы приглушить стук сердца.
– Главное – сиди тихо. Все будет хорошо, – отпускает мои плечи и идет к двери Игорь.
– Кто там?
– Полиция!
Стоит Игорю выйти из комнаты, как голос снаружи начинает казаться громким.
– Что вам нужно?
– Панин Игорь Дмитриевич?
– Да, это я.
– К нам поступили сведения, что вы укрываете гражданку Паукову. Она подозревается в убийстве.
– Вас обманули, никакой Пауковой здесь нет.
– У нас постановление о производстве обыска. Если вы не откроете, нам придется выбить дверь.
Больше всего на свете я хотела, чтобы слова Игоря оказались правдой, поэтому поверила, что ордера быть не может. Теперь голос полицейского кажется ненастоящим. К сожалению, это не кошмарный сон, а реальность, в которой меня вот-вот посадят в тюрьму. Я вскакиваю с кресла и оглядываю комнату. Что делать? Куда бежать? Где спрятаться?
– Подождите. Найду ключи и открою, – отвечает Игорь.
Он забегает на кухню и хватает меня за локоть.
– Вылезай в окно.
– Они меня заметят!
– Не заметили же, как я сюда запрыгнул.
– А дальше? Куда мне бежать?
– Спрячься в сарае. Они осмотрят дом и уедут. Не трясись! Я тебе обещаю: все будет хорошо.
Ты обещал, что у полицейских не будет ордера на обыск, думаю я, но беспрекословно подчиняюсь приказу Игоря. Сажусь на подоконник и свешиваю ноги. Пусть это и первый этаж, но выпрыгивать из окна все равно страшно.
– Нам долго ждать? – подгоняет голос снаружи.
– Иду! – отзывается Игорь и, подбадривая, гладит меня по спине.
Я поднимаю глаза к небу в молитве и спрыгиваю вниз. Почти бесшумно приземляюсь на ноги. Дожидаюсь, пока Игорь откроет дверь и впустит полицейских в дом. На корточках проползаю под окном и заглядываю за угол: снаружи никого. Привстаю и на полусогнутых ногах бегу к сараю. Замираю возле двери. Только бы не заскрипела! Тише, милая, тише… Дверь приоткрывается, я боком пролезаю внутрь. Сердце колотится так громко, что кажется, его стук слышен в доме. Колени дрожат, то и дело касаясь друг друга. Последние силы уходят на удержание равновесия. Я медленно опускаюсь на пол. От напряжения ноет каждая мышца. Закрываю глаза и стараюсь сосредоточиться на глубоком дыхании. Вдох, выдох, еще один вдох… Постепенно стук в груди затихает, как и все звуки вокруг. Угрожающий мир отдаляется, а я погружаюсь в успокоительную дрему.
Сквозь сон до меня доносится приглушенный голос Игоря:
– Я же говорил – никого, кроме меня, здесь нет.
Следом раздается хлопок двери. Между досок в темноту сарая пробивается свет. То ли медитация, то ли сон – что бы это ни было, оно помогло разложить мысли по нужным полкам, в голове прояснилось. Я поворачиваюсь к стене, глаза сужаются до размеров щели. Игорь с двумя моими старыми знакомыми спускается с крыльца. Высокий полицейский с руками до колен направляется в сторону мотоцикла. Игорь что-то рассказывает его молодому напарнику и идет следом. Они подходят ближе, и я слышу, как Игорь расписывает достоинства своего мотоцикла. Полицейские, кивая, рассматривают байк со всех сторон. Молодой с полными зависти глазами проводит ладонью по полированному боку мотоцикла. На лице Игоря отражается недовольство. Он с трудом сдерживается, продолжая заговаривать полицейским зубы. Длиннорукий, как орангутанг пальмовой веткой, ковыряется в зубах сигаретой и безрезультатно щелкает зажигалкой. Игорь закуривает сам и подносит зажигалку к лицу полицейского. Тот недовольно косится на дорогой аксессуар, но подкуривает.
– Это Зиппо?
– Небось, п-подделка? – спрашивает молодой.
Игорь только пожимает плечами.
– Давайте отойдем от мотоцикла, – предлагает он.
– Что, боишься? – ухмыляется длиннорукий.
Лицо Игоря передергивает от злости.
– Знали бы вы, сколько стоит этот мотоцикл, – отвечает он на удивление спокойным голосом, – не стали бы возле него курить.
Длиннорукий пренебрежительно пожимает плечами, но отходит шагов на пять в сторону.
– Эй, хозяин, – говорит он, глядя на сарай. – Что у тебя там?
Я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Хватаю ртом воздух, но вместо того, чтобы дышать, только надуваю щеки. Идиот! Цел бы остался твой мотоцикл, а мне теперь крышка. Стараюсь снова прищуриться так, чтобы разглядеть, что творится на улице. Оба полицейских идут прямо на меня. Я надеюсь на чудо, но оно не происходит. Игорь вместо того, чтобы спасать положение, снова щелкает зажигалкой. Я перевожу взгляд с приближающихся ментов на подставившего меня Игоря и замечаю что-то неладное в его поведении. Он украдкой оглядывается на мотоцикл и, сделав шаг вперед, бросает горящую зажигалку в его сторону. Валяющаяся рядом канистра с бензином, которую Игорь оставил при появлении полицейской машины, вспыхивает, как факел циркача.
– Вашу мать! – кричит Игорь. – Я же говорил, нельзя курить возле мотоцикла!
Менты останавливаются в метре от сарая, а Игорь спешит к ним.
– Пять литров бензина! Кто теперь за это запла…
Голос Игоря заглушает громовой раскат. Столб огня накаляет воздух вокруг, трое мужчин падают на землю, а я пригибаюсь и накрываю голову руками. Когда звук окончательно затихает, в тишине раздается голос полицейского:
– Так с-сколько он с-стоил, ты г-говоришь?
Я поднимаюсь на локтях, пытаясь разглядеть, что произошло. Одного взгляда на Игоря достаточно, чтобы понять: мотоцикла больше нет.
– Я вас в долговую яму засажу, – широким шагом направляется к останкам мотоцикла Игорь.
– Да пошел ты, – догоняет его обезьяноподобный, молодой коллега плетется следом. – Нас здесь и близко не было. Сам виноват! А будешь возникать, я тебе пятнадцать суток впаяю за хулиганство. Вон, соседей перепугал.
В поле зрения появляется Петр Васильевич. Он тут же присоединяется к спору и сам чуть не зарабатывает пятнадцать суток, но вместо них получает кулаком по голове от жены Мани и уходит восвояси. Игорь продолжает крыть садящихся в машину полицейских, и, даже когда они скрываются за поворотом, все еще посылает вдогонку угрозы подать в суд. Он долго стоит без движения, как будто в мире не осталось ни одной цели, к которой ему стоит идти. Я, выжидая, постепенно принимаю его потерянную сгорбленную позу. Так не пойдет. Теперь моя очередь действовать. Вернуть мотоцикл уже не удастся, но привести Игоря в чувства я могу. С трудом поднимаюсь на затекшие ноги и потихоньку выхожу из сарая.
– Игорь! – зову громким шепотом.
Не дождавшись ответа, бросаю в него камушек. Жестоко, но эффективно. Он оглядывается, а я машу рукой в сторону крыльца. Первая захожу в дом. По дороге на кухню подхватываю оставшиеся на столике чашки. Крепкий чай и бутерброды с колбасой – лучшее лекарство. Когда Игорь наконец добирается до дома, я уже встречаю его с едой в руках. Он проходит мимо и садится на диван, даже не замечая моего присутствия. Одними бутербродами здесь не обойтись. Бегу на кухню и возвращаюсь с бутылкой водки. Сажусь на диван и протягиваю наполненную до краев рюмку. Игорь без возражений опрокидывает содержимое. Выражение лица остается безразличным, как будто он выпил обычной воды. Я протягиваю тарелку с бутербродами, он берет только ломтик колбасы. Хороший признак.
– Ты настоящий герой! – смотрю, как Игорь жует колбасу.
– Я идиот.
– Неправда! Ты меня спас.
– По моей вине тебя чуть не поймали.
– Зато ты сдержал слово и не отдал меня полицейским.
– Я взорвал собственный мотоцикл.
– Пожертвовал им ради моей свободы!
– После того как чуть тебя не подставил. Из-за меня у тебя одни неприятности. То полчаса простенький замок взломать не могу, то упускаю самую важную улику в телефоне, а теперь вообще лишил нас единственного средства передвижения.
– Зато ты спас меня от пса, узнал адрес матери Артура, посмотрел дату его рождения в документах…
– Ерунда, ты с ней поговорила и телефон вынесла, а я тебя только тормозил. Ты прекрасно справилась сама.
– Без тебя мне не хватило бы храбрости к ней поехать, – признаюсь в том, что при других обстоятельствах предпочла бы скрыть.
– Правда? – поднимает голову Игорь.
– Да, – киваю в ответ. – Без тебя я бы даже не вспомнила об Артуре и никогда бы не вышла на след убийцы. Эксперимент с куклой вообще исключительно твоя идея.
– Вместе мы сила! – улыбается Игорь. – Столько всего разузнали за какие-то два дня. Главное – выяснили, что ты не убивала Катьку. Остальное уже детали.
Я снова киваю, радуясь, что смогла поднять Игорю настроение. Решив одну проблему, тут же перехожу к следующей.
– Что нам теперь делать?
– Не переживай, – отмахивается Игорь, – завтра возьму на работе другой мотоцикл. Такого красавца, конечно, не достать, но ездить на чем-то надо.
– Я о расследовании. Где теперь искать убийцу?
– В телефонном справочнике. Ты обзвонила всех из списка?
– Нет, и не вижу в этом смысла. Вряд ли бывший любовник Артура и предполагаемый убийца Кати захочет разговаривать об этом с незнакомым человеком. Вот если бы незнакомец позвонил с телефона Артура…
– Так в чем проблема? У нас же лежит его мобильник.
– В том, что звонить придется на домашние номера, а стационарные аппараты чаще всего не определяют номера мобильных. Где можно узнать их мобильные?
– Один наверняка записан в телефоне Артура, – улыбается Игорь.
– Точно! Номер любовника должен быть в памяти телефона!
– Жалко только, мы не знаем, под каким именем он забит.
– Зато у нас есть список владельцев «мазд», в котором должно быть это имя.
– К чему ты клонишь?
– Ты же сам говорил, что в телефонной книге Артура нет необычных записей.
– Так и есть, – кивает Игорь. – Все номера записаны под обычными именами и фамилиями.
– Вот и хорошо! Надо сравнить эти имена и фамилии со списком владельцев машин.
– Молодец, Бонд!
– Напарница Бонда, – ободряюще улыбаюсь я.
Плечи Игоря окончательно распрямляются, на лице появляется довольная улыбка.
– Где ты оставила мобильный Артура?
– На кухне.
Не успеваю договорить, как Игорь уже срывается с места. Хорошо иметь дело с отходчивым человеком.
– Диктуй мне по порядку фамилии из списка, – возвращается со смартфоном в руках Игорь и садится рядом со мной на диван.
– Александров, у него есть жена.
– Ты с ним знакома, или женщины умеют определять холостяков по инициалам?
Не без удовольствия отмечаю в голосе Игоря нотки ревности.
– Я ему звонила, трубку подняла жена.
– Значит, его можно вычеркнуть.
– Если бы все было так просто… – вздыхаю я и подгоняю, – Давай ищи!
– Следующий, на «А» такого нет.
– Поищи на «В».
– Он же Александров Александр, – Игорь заглядывает через мое плечо в список.
– Вячеславович! – поднимаю указательный палец.
Он закатывает глаза, но прокручивает список на экране до буквы «В». Мы тысячу раз просматриваем телефонную книгу Артура, довольно объемную для необщительного девятнадцатилетнего парня. Я с закрытыми глазами могу назвать очередность записанных в ней фамилий, но ни одна из них не совпадает с фамилиями из списка владельцев красных «мазд».
– Может, проверим совпавшие имена? – предлагаю я. – Возможно, Артур специально записал любовника под другой фамилией.
– Тогда давай лучше сразу обзвоним всех его знакомых. Вдруг кто-нибудь сам признается в убийстве Катьки.
– Я же не детектив, ничего лучше придумать не могу. У тебя есть предложения?
– Я тоже не Шерлок Холмс, но если бы им был, предложил бы тебе отдохнуть.
– Серьезно, что сделал бы на нашем месте книжный сыщик?
– Почему именно книжный? Я больше уважаю телевизионных детективов.
– По-моему, – улыбаюсь я, – ты просто ленишься читать.
– Не скажи! Наблюдать за расследованием по телевизору куда интереснее.
– Что может быть интереснее мыслей сыщика? Разве в фильме покажут, как они складываются в логические цепочки и приводят к разгадке?
– Даже больше! В фильмах видно, как эти мысли попадают сыщику в голову. Объяснить словами, кто и зачем совершил преступление, – проще простого. Сложно показать, как это произошло.
– А как же логика? Ее тоже видно на экране?
– Чтобы разгадать фильм-детектив, одной логики мало. Нужна еще наблюдательность. В книжке тебе черным по белому напишут: на столе стояла треснутая ваза. В фильме эту вазу ты должна заметить сама.
– Для этого ее покажут крупным планом.
– Я понял, ты просто смотрела не те детективы.
Игорь хватает пульт и зачем-то поднимается с дивана. Подходит ближе к телевизору, как будто от этого он станет работать лучше, и нетерпеливо переключает каналы.
– Вот что нужно смотреть! – как вождь народу, Игорь указывает на экран рукой с пультом. – «Коломбо»!
– Я, кажется, когда-то видела пару серий.
– Тогда тебе тоже нужно было расследовать убийство?
– Нет.
– То-то же, смотри и запоминай!
На экране разворачиваются действительно из ряда вон выходящие события. Женщина отталкивает бывшего мужа, он ударяется о кофейный столик и умирает. Казалось бы, несчастный случай. Но ей и ее любовнику зачем-то понадобилось избавиться от трупа. Это снимает папарацци, и теперь парочке приходится идти на настоящее убийство. Из такой истории мог бы получиться замечательный детектив, если бы все самое интересное не показали в первые пятнадцать минут фильма.
– Не понимаю, в чем смысл, если с самого начала известно, кто убийца?
– Главный вопрос не кто убил, а как его разоблачат. Разве тебе не все равно, кто завалил Катьку? Главное – доказать, что ты этого не делала.
Я качаю головой. Посмотрим, вдруг случится чудо и лейтенант Коломбо подскажет, что нам делать дальше. Пока косоглазый старичок только нюхает труп и вылавливает что-то голой рукой из унитаза. Надеюсь, мне не придется прибегать к таким суровым методам.
– Нет, так не пойдет, – Игорь встает с дивана и выходит из комнаты.
Хотела бы узнать, куда он пошел, но фильм заинтриговал меня больше. Коломбо уже нашел достаточно улик, чтобы заподозрить в якобы самоубийстве настоящее преступление. Доносящийся из кухни писк на секунду отвлекает мое внимание, и я не успеваю разглядеть, что на этот раз детектив положил в карман.
– Представляешь, – говорю я, когда Игорь возвращается, – он уже разговаривает с убийцей!
– Держи.
Игорь ставит теплую миску мне на колени и идет к окну.
– Попкорн? Мы же преступление расследуем, а не просто так фильм смотрим!
– Правильно, – кивает он, задергивая шторы. – Серому веществу полезно подкрепиться.
Я пожимаю плечами и зачерпываю горсть попкорна из пластмассового тазика.
– Ммм… Солененький.
– На, запей, – садится рядом Игорь и протягивает мне вспотевшую на жаре алюминиевую банку.
Не разглядев в темноте название напитка, я опрометчиво делаю большой глоток.
– Пиво?! А оно для чего полезно?
– Для сердца, пищеварения. Даже цвет лица улучшает, но у тебя с этим и так порядок.
– Это что, комплимент?
– Ну… – кладет руку мне на плечо Игорь.
Я прикрываю рот ладонью, чтобы не прыснуть со смеху. Кино, приглушенный свет, попкорн и пиво. Могла бы сразу догадаться, что он ко мне клеится. Такой самоуверенный, даже жесткий с друзьями мужик, а теряется, как ребенок, рядом со мной, слабой женщиной. Приятно чувствовать свою власть, особенно над таким сильным мужчиной. Делаю еще один жадный глоток и поворачиваюсь к Игорю.
– Нет, так преступления не расследуют. Разве в этом я похожа на сыщика? – провожу руками по платью.
– Хочешь его снять? – сглатывает Игорь.
– Можно я возьму кое-что из твоих вещей?
– Да, конечно, – трижды кивает он.
– Смотри внимательно, – машу в сторону телевизора. – Потом расскажешь.
С этими слова я открываю дверь и захожу в спальню. С первого взгляда кажется, будто в комнате вообще нет шкафов, но я уже достаточно хорошо узнала ее хозяина, чтобы не поверить в это. Игорь любит вещи. Он часто переодевается, причем обычно в спальне. Его одежда всегда выглажена, но на домашние дела в последние дни у него нет времени. Значит, Игорь не запихивает вещи в шкаф, а хранит их в просторном гардеробе. Осталось только найти, где он. Я прохожу вдоль стен, поглаживая шероховатые обои. В самом центре замечаю крошечное отверстие и, вставив туда палец, открываю одну из створок встроенного шкафа. Такое ощущение, будто Игорь специально оклеил его обоями, чтобы скрыть любовь к красивой одежде. Со мной такое не пройдет – теперь я опытный сыщик.
Вещи не слишком различаются по цвету – преобладает черно-белая гамма. Это мне и нужно. Выуживаю из шкафа, наверное, великолепно сидящий на Игоре, но для меня слишком длинный серый плащ. Шляп в его гардеробе нет, но пойдет и летняя панама цвета хаки. Среди висящих на двери шейных платков выбираю самый светлый, чтобы образ не казался мрачным. Разве сыщики ходят босиком? Примеряю громадный по сравнению с моей ступней ботинок Игоря. Значит, теперь будут ходить. Не хватает самого главного атрибута – трубки или сигары. На худой конец подойдет и сигарета из пачки на прикроватной тумбочке. Получилось неплохо. Я распахиваю дверь. С сигаретой в одной руке и концами завязанного на талии пояса в другой выхожу к Игорю.
– Ого! – подскакивает на диване он. – Лейтенант Коломбо, как вы вошли в дом? Что вам здесь понадобилось?
– Прифол арефтовать ваф, – зажав сигарету в зубах, шепелявлю я.
– Не курите в моем доме!
– Профтите, – кладу сигарету на стол.
– Так за что вы меня арестовываете?
– Сразу по трем статьям, сэр: распитие алкогольных напитков, поедание попкорна, просмотр фильма, и все это в одиночку.
– Да, серьезное обвинение. Может, вы выручите меня и присоединитесь?
– С удовольствием!
Присаживаюсь на краешек дивана. Рука Игоря тут же ложится мне на талию.
– Сэр, что вы делаете?!
– Лейтенант Коломбо, у вас подозрительно тонкая талия. Наверно, мне стоит попросить вас предъявить полицейский жетон.
В ответ я развязываю узел на поясе.
– Так лучше?
– Гораздо, – кивает он. – Но сомнения все-таки остались. Слишком красивые у вас глаза.
– Как я могу развеять ваши сомнения?
– Предъявите жетон или признайтесь, кто скрывается под маской Коломбо.
– К сожалению, полицейского жетона у меня нет, – встаю с дивана. – Придется раскрыть свою настоящую личность.
Начиная с верхней пуговицы, я медленно расстегиваю плащ. Рот Игоря приоткрывается в ожидании, в глазах блестит огонек надежды. С каждой новой пуговицей пальцы двигаются все медленнее. Расстегнув последнюю, они скользят вверх по ткани. Резким движением я распахиваю плащ.
– Пфф! – откидывается на спинку дивана Игорь, разглядев под плащом платье.
– Здорово получилось, правда? – зачерпываю горсть попкорна и высыпаю в рот.
– Да, многообещающе…
– Как думаешь, я смогла бы перевоплотиться в свекровь?
– Если родишь сына, лет через двадцать – наверняка.
– Да нет же, в Ольгу Семеновну!
– Слушай, – закидывает руки за голову Игорь, – а ты не пробовала переодеваться в кого-нибудь более сексуального? То старикашка-следователь, то свекровь… Хочешь навсегда отбить у меня вкус к женщинам?
– При чем здесь твой вкус? Мне надо узнать, для чего свекровь обращалась к адвокату.
– Давай запишемся к нему на прием и спросим.
– Так он нам и рассказал! Слышал об адвокатской тайне?
– Типа врачебной?
– Типа да. Если ты подберешь мне что-нибудь из обуви, я закутаюсь в твой плащ, повяжу платок на голову, надену очки, которые ты конфисковал на месте преступления, и зайду в таком виде в приемную к адвокату. Попрошу копии бумаг, скажу, что свои потеряла. Вряд ли секретарша запомнила мою свекровь. Для молодых все бабки на одно лицо.
– Но ты-то не бабка! Хоть запереодевайся, лицо у тебя молодое.
– Ерунда! В детском доме постоянно ставили спектакли, а я боялась выходить на сцену. Пришлось научиться гримировать других, чтобы самой оставаться за кулисами. Баба Яга всегда была моим любимым персонажем.
– Твоя свекровь страшнее, придется повозиться.
– Погоди-ка, – копаюсь в сумке. – Ага, у меня есть карандаш для бровей. Им я нарисую морщины и подведу губы, чтобы они казались тоньше. Хорошо, что у меня тусклые пепельные волосы – сойдет за седину.
– Главное, чтобы тебе нравилось, – пожимает плечами Игорь.
– Думаешь, это плохая идея?
– Идея супер! Я рад, что мой метод сработал: ты посмотрела «Коломбо» и вдохновилась. Говорил же, киношные детективы рулят!
– Вообще-то мне помог книжный сыщик. Я вспомнила Шерлока Холмса и его уловки с переодеванием.
– Туфли будешь искать сама, – отворачивается Игорь.
Меня охватывает воодушевление. Рука с карандашом порхает возле лица, прорисовывая морщинки и растушевывая тени. Пятнадцать минут спустя я уже начесываю волосы на макушке и укладываю сзади в пучок. Голову не узнать, а если поджать губы и нахмурить брови, получается вылитая Ольга Семеновна. Игорь все-таки приносит мне самые маленькие ботинки, в которые кроме моих ступней помещаются еще три пары шерстяных носков. Борясь с желанием почесать пятки, я рисую на голенях пигментные пятна. Покрываю голову фиолетовым платком – этот цвет меня старит – и отправляюсь на кухню.
– У-у-у… – кривится Игорь, выкидывая недоеденный сникерс. – Вот такой она запомнилась мне на последней встрече выпускников.
– Отлично! У тебя есть лук?
– Да, сейчас достану.
Игорь открывает холодильник и копается в контейнере для овощей, заполненном пустыми целлофановыми пакетами. В одном из них оказывается луковица.
– Что будешь делать? – Игорь наблюдает, как я очищаю луковицу. – Дай угадаю: сваришь что-нибудь с шелухой, как яйца на Пасху?
– Нет, – впиваюсь в луковицу зубами, – съем.
– Успокойся, я не собирался сегодня целоваться!
– Это не для тебя, – закидываю остатки в рот, моргая, чтобы не расплакаться, – а для тех, кто подойдет слишком близко. Сценический грим выглядит реалистично только на расстоянии.
– Умно! Значит, ты не против моих поцелуев?
– А ты? – выдыхаю в лицо Игорю.
– Погнали, – хватает со стула куртку и бежит к выходу он.
– Подожди!
Догоняю его уже на улице.
– Давай вернемся в дом. Я еще не готова…
– Оставь все как есть, – Игорь выходит со двора, – переделывать некогда. Мотоцикла больше нет, поэтому придется идти пешком. Уже десять минут шестого. Нам повезет, если контора не закроется раньше.
– Игорь!
– Ну что еще? – оборачивается он.
– Не знаю, – качаю головой. – Грим – это моя работа. На сцену я не выходила. Как быть дальше?
– Ты же сама продумала план: придешь в приемную, скажешь, что потеряла бумаги…
– Вдруг мне не поверят?
– Это еще почему? Тебе на вид лет шестьдесят, не меньше.
– Спасибо, – оглядываюсь, чтобы удостовериться, что меня никто не узнает. – А как насчет голоса? Разговариваю я как молодая, и жесты у нас с Ольгой Семеновной не похожи.
– Ну не знаю. Представь, что ты старая и больная. У тебя то спина болит, то ноги ломит…
– То хвост отваливается, – заканчиваю я за Игоря. – Знаешь, а ты прав!
– Да, «Трое из Простоквашино» – великий мультик.
– Когда в ларьке мне пришлось разговаривать с продавщицей, я представила себя Ирой. У меня даже получилось скопировать ее жесты и интонации, хотя раньше я не пробовала никого пародировать.
– Когда это ты заходила в ларек?
– Не важно. Давай быстрее, – на этот раз я подгоняю Игоря, – а то контора закроется.
Мы под ручку с «внучком» приходим по адресу, напечатанному на квитанции. Вывеска из зеленого пластика с золотыми буквами «Адвокат» прибита над обшарпанной деревянной дверью. Само здание скорее отпугивает, чем внушает доверие: побуревшие от сырости деревянные стены, низкая накренившаяся крыша. На соседнем участке раздается кукареканье. Я озираюсь по сторонам.
– Наверно, мы ошиблись. Сомневаюсь, чтобы моя свекровь обратилась к адвокату в такой конторе.
– Адрес совпадает, фамилия юриста Мирченко. Вот, держи.
Игорь протягивает мне квитанцию и достает из кармана кожаную книжечку.
– Это что?
– Паспорт, на случай, если попросят показать документы.
– Ты украл паспорт Ольги Семеновны?!
– Постарайся им не светить, – кивает Игорь. – Все-таки, вы со свекровью не очень похожи.
– Договорились, воспользуюсь только при крайней необходимости.
Я улыбаюсь Игорю и, спрятав документ в нагрудный карман, бегу к двери. На крыльце вспоминаю, что мне уже за шестьдесят и перехожу на шаг. Внутри меня поджидают никогда не крашенные деревянные полы и запах затхлости. Входная дверь захлопывается, и я бреду в полумраке, ориентируясь на пробивающийся из-под внутренней двери электрический свет. Чтобы не споткнуться, мне приходится идти медленно, шаркая огромными ботинками по полу. Звук старческих шагов подготавливает находящихся в приемной к моему появлению.
Скрючившись в поисках ручки, я открываю дверь и переступаю порог. За столом, возле окна, сидит женщина лет сорока пяти с коротко стриженными фиолетовыми волосами, а рядом, на диване, головой к входу, лежит молодой мужчина. Растянувшись во весь рост, он почти умещается на двухместном диване. Оба смотрят телевизор и даже не оборачиваются в мою сторону. Интересно, что бы в таком случае сделала свекровь? Развернулась и ушла? Видно, я плохо ее знаю, раз она все-таки обратилась в эту контору и даже оплатила услуги адвоката.
– Добрый день, – приподняв уголки бровей, от чего на лбу должны проступить морщины, а лицо принять обычное осуждающее выражение Ольги Семеновны, говорю я. – Две недели назад я обращалась к Мирченко.
– Адвокат свободен, – кивает на мужчину секретарша.
Он нехотя поднимает голову и, бросив на меня короткий взгляд, поворачивается обратно к телевизору.
– Мне нужен не адвокат, – возмущаюсь хорошо поставленным голосом свекрови, – а копии подготовленных документов. У меня пропали оригиналы, теперь придется заново заверять у нотариуса.
Удивительно, но мой обвиняющий тон работает. Секретарша опускает глаза и лезет в стол за бумагами. Никогда не понимала, как Ольге Семеновне удается внушать окружающим чувство вины. Оказывается, дело в мимике и голосе.
– Как ваша фамилия?
– Паукова.
– Ольга Семеновна? – достает из стола файл с бумагами секретарша.
Я чуть было не поправляю ее, произнеся свое настоящее имя, но успеваю прикусить язык.
– Да, это я, – протягиваю квитанцию.
– Давайте паспорт.
– Зачем?! – снова возмущаюсь я.
– Как это зачем? – отвечает мне в тон опытная секретарша. – Я кому попало документы не отдаю.
– Я тоже, – все-таки вынимаю из кармана паспорт свекрови.
– Бабуля, давайте скорее, – подгоняет с дивана адвокат, – рабочий день заканчивается.
Секретарша протягивает руку и в нетерпении наклоняет голову. Я в последний раз поглаживаю большим пальцем кожу на обложке и, помолившись про себя, отдаю паспорт. Секретарша перекладывает его в левую руку и, подняв со стола ручку, правой нацеливается на тетрадную строку. На автомате женщина раскрывает паспорт. Взгляд переходит с тетради на документ. Ее брови ползут вверх, глаза распахиваются.
– Что вы мне дали?!
– А? – пытаюсь изобразить старческую глухоту.
– Вот, глядите, – тянется ко мне через стол она. – Здесь одна обложка, паспорта нет.
