Глава 4
Эксперимент
Я хватаю ее за руку и вытаскиваю в коридор. Из кухни доносится звон посуды. Как туда добраться – я не помню, поэтому, как и ночью, иду на звук и запах жареного мяса.
– Что это значит?! – потрясаю куклой перед стоящим возле плиты Игорем.
На нем другие джинсы с накладными карманами и свежая, идеально выглаженная рубашка в розово-серую клетку, сверху надет фартук. Волосы уложены в прическу, которую моя мама называла мальвиной: верхняя часть забрана в хвостик, а остальная шевелюра свободно спадает на шею.
– Это значит, что я согласен, – отвечает Игорь и поворачивается к плите, чтобы снять со сковороды яичницу.
– На что? Свести меня с ума? – опускаю «приведение» на пол.
– Ты боишься кукол? Я не знал, извини.
Только сейчас я замечаю, что в горле у меня пересохло, больно сглотнуть. Язык распух и стал шершавым, как у кота. От запаха подгорелого мяса в животе урчит и, кажется, что-то переворачивается. Похмелье. Как я могла напиться, да еще в доме у малознакомого мужчины?
– В холодильнике есть кола, – говорит Игорь, без слов понимая мое состояние. – Сейчас достану.
Угрызения совести отступают на второй план. Залпом выпиваю стакан колы, глядя как Игорь с третьей попытки разбивает яйцо. Желток растекается, вместе с белком на сковородку попадают осколки скорлупы. Игорь замечает ужас в моих глазах и пожимает плечами:
– Да ладно, потом выковыряешь. Я так всегда делаю.
– Стой! – спасаю следующее яйцо я. – Давай помогу.
Он садится за стол и постукивает ногтями по столешнице в ожидании завтрака.
– Яичницу еще и солить надо?! – заглядывает через меня Игорь.
Я ставлю перед ним тарелку с глазуньей и жареным салом, источающую ароматный пар. Он с аппетитом откусывает мясную верхушку от кусочка сала, отрезает первый ломтик яичницы, за ним – второй, третий…
– Что? – поднимает на меня глаза Игорь. – Чего ты смотришь?
– Ничего, просто…
– Благодарности, что ли, ждешь?
– Ну, ты мог бы сказать спасибо, если, конечно, тебе нравится.
– Нравится, но я же не просил тебя готовить. Ты сама захотела, мне тебя благодарить не за что. Чем заглядывать мне в рот, лучше бы поела.
Я снимаю со сковороды вторую порцию глазуньи и принимаюсь ковыряться в ней вилкой.
– Я был в магазине. Говорят, тебя повсюду разыскивают менты. Что думаешь делать?
– Не знаю. Ира, моя лучшая подруга, посоветовала уехать.
– Сбежать от следствия? Хорошая подруга.
– Иначе меня посадят!
– Теперь уже наверняка, – говорит он и, заметив ужас в моих глазах, пытается перевести тему. – Как думаешь, кто убил Катьку?
– Не представляю.
– Как насчет Олега? Почему ты так уверена, что это не он? Убивать дочку специально он бы не стал, но вдруг на него нашло затмение, бешенство…
– На Олега это не похоже. Он умеет держать себя в руках.
– Умеет он, как же… Где было его хваленое самообладание, когда он поставил тебе фингал под глазом?
– Олег не сумасшедший. Он оставался спокоен, даже когда бил меня.
При этих словах вилка в руке подрагивает. Что толку скрывать? Олег меня бил, и сосед, конечно, знал об этом. Он не раз пытался расспросить меня о ссорах с мужем, но наши разговоры всегда выходили мне боком. После свадьбы Олег сделал все, чтобы на моем пути встречалось как можно меньше мужчин. Игорь был единственным представителем противоположного пола, с которым я перемолвилась парой слов за последний год.
– Тебе лучше знать, – сдается он. – Если Олег не убивал дочку, кто тогда пустил Катьку на сало? Может, враги?
– Какие враги у пятилетней девочки? – с трудом сглотнув, кладу недоеденный кусок сала обратно на тарелку.
– При чем здесь девочка? Я говорю о твоих врагах. Кто-нибудь хотел тебе насолить?
– Мне? Зачем?!
– Откуда мне знать. Может, отвергнутый ухажер или бывший любовник. Вспоминай!
– Не было у меня ни ухажеров, ни любовников, – говорю я и тут же прикусываю язык.
– Святая!
– Не святая, – прячу лицо в ладонях.
– Ну, соберись! – похлопывает меня по плечу Игорь. – Как ты докажешь свою невиновность, если сама все время сомневаешься?
– Я бы жизнь отдала за уверенность, что не убивала Катю.
– Жизнь не надо, хватит получаса.
Ладони отрываются от лица, я пытаюсь разглядеть Игоря сквозь мутную пелену слез.
– Думаешь, я просто так с утра пораньше съездил в центр и купил в «Детском мире» самую большую куклу? Кстати, она интерактивная: понимает речь, умеет разговаривать, ест и ходит на горшок. Надо ее покормить. Хочу посмотреть на интерактивные какашки.
– И что мы будем с ней делать? – оглядываюсь на чудо-куклу. – Подбросим Олегу и посмотрим, как его хватит инфаркт?
– Хуже. Мы ее убьем.
– Собираешься убить куклу? Чем, интерактивным топором?
– Не я, а ты. Проведем следственный эксперимент. Пойдем ко мне в спальню.
– Вот еще!
– Передвинем мебель, – игнорирует мои возражения и выходит из кухни Игорь. – Надо воссоздать место преступления.
Мне ничего не остается, как поднять с пола куклу и пойти за Игорем. Его спальня не похожа на Катину комнату, но набор мебели почти совпадает, за одним исключением: с первого взгляда мне не удается обнаружить шкаф. Интересно, где он хранит идеально отглаженные рубашки?
– Показывай, где что стояло.
– Нам понадобится шкаф.
– Хм… – чешет щетину на подбородке Игорь. – Катька могла об него удариться, когда падала?
– Вряд ли. Она стояла ближе к кровати.
– А где стояла кровать?
– В углу, возле окна.
– Хорошо, что у нас есть окно, а то это могло бы стать проблемой, – говорит он и отступает на шаг. – Будешь смотреть или займешься делом?
– Хочешь, чтобы я двигала мебель?
– Так, – упирает руки в боки Игорь, – предупреждаю заранее: я не собираюсь делать все за тебя. Мое согласие помочь не означает, что ты можешь сложить ручки и ждать, пока я найду убийцу.
– А я и не жду. Просто у меня не получится передвинуть двуспальную кровать.
– То ты говоришь, что отдала бы все на свете, лишь бы оправдаться, то отказываешься двигать мебель.
– Я не собираюсь оправдываться! Если Катя умерла из-за моей пощечины…
– Если бы да кабы… Хватит гадать! Делай, что надо, и будь, что будет.
Воодушевившись призывом, я изо всех сил налегаю на центр кровати. Вместо того чтобы сдвинуть двуспальную махину, скольжу по ламинату. Ноги разъезжаются, и я растягиваюсь на полу. Игорь закатывает глаза и склоняется над изголовьем кровати.
– Толкай с другого края. На счет три: раз, два…
Не успевает он досчитать, как его сторона кровати уезжает вперед, а моей приходится догонять. К той же стене переезжают комод и табурет, имитирующий детский столик.
– Теперь самое интересное, – протягивает мне куклу Игорь. – Сожми ее левую руку и подожди, пока оживет.
– Оживет, как же, – улыбаюсь я и пожимаю кукольную ладошку.
Через секунду из туловища доносится человеческий голос. Кукла поднимает брови и открывает рот в зевке. От неожиданности я отпускаю пластиковую руку, кукла с грохотом приземляется на пол.
– Мама, что мы будем делать? – улыбается мне невеста Чаки. Вылитая кукла-маньяк из голливудского ужастика.
– Убивать тебя, доченька, – ухмыляется Игорь и поднимает куклу на ноги. – Представь, что это Катька. Где она стояла?
– Немного правее.
Игорь отступает, жестом приглашая меня переместить куклу. С этим я справляюсь быстрее, чем с мебелью.
– Что дальше?
– Бей.
– Как?
– Соломинка, ну что за вопрос! Ударь ее так же, как Катьку.
Я глубоко вдыхаю и поднимаю руку для пощечины, но лицо куклы вдруг принимает плаксивое выражение.
– Мамочка, ты меня любишь? – спрашивает она детским голосом.
Рука сама собой опускается.
– Я не могу.
– Черт тебя побери.
Игорь подходит к кукле и нажимает ей на ладонь. Невеста Чаки умирает, а передо мной снова оказывается обычная кукла, до жути похожая на мою падчерицу.
– Теперь поднимай руку и бей.
Я выполняю приказ. Пощечина еле задевает пластиковую Катю.
– Никуда не годится, – качает головой Игорь, – она даже не пошатнулась. Неужели так сложно как следует ударить куклу?
– Она совсем как живая.
– А ты, я смотрю, больше любишь мертвых детей? С настоящей Катькой у тебя такой проблемы не возникло. Залепила ей смачную оплеуху, она аж через полкомнаты к кровати отлетела…
– Замолчи! – замахиваюсь я.
– Не меня! – отпрыгивает Игорь. – Куклу!
Я со всей силы прикладываюсь ладонью к пластиковой щечке. Кукла падает на пол, не задев мебель. Я опускаюсь рядом и утыкаюсь лицом в каштановые локоны.
– Вот и молодец, – присаживается на корточки возле меня Игорь. – Могла бы и с первого раза, но так тоже ничего. Главное, от пощечины Катька завалилась на пол.
– И что это доказывает?
– Твою невиновность, разве нет?
– Это говорит только о том, что Катя, скорее всего, не ударилась о спинку кровати, столик и комод. С таким же успехом она могла получить черепно-мозговую травму, ударившись о пол.
– Не могла. В магазине говорили, что ей череп проломили каким-то острым предметом. Судя по траектории падения, твоя пощечина здесь ни при чем.
– Траектория падения куклы и слухи – не доказательства даже для меня, не говоря уже о полиции. Игорь, надо узнать, кто убил Катю, – с надеждой заглядываю в голубые глаза я.
– А чего ты на меня уставилась? Я ее и пальцем не трогал, честное слово!
– Ты же согласился помочь…
– Помочь убедиться, что ты ее не убивала. Искать убийцу Олеговой дочки я не подписывался! Если, конечно, это не сам Олег.
Я качаю головой.
– Ладно, пусть он не бил дочку по голове, – поднимает руки в примирительном жесте Игорь, – но будь уверена – больше всех в Катькиной смерти виноват именно Олег. Скажи мне, кто его главный враг?
– У Олега нет врагов.
– Очень сомневаюсь, – бурчит себе под нос Игорь.
– О чем ты?
– Он бил жену. Думаешь, с остальными твой муж вел себя, как ангел? Подумай, кто мог ему мстить?
– У Олега нет ни близких друзей, ни заклятых врагов. Враждовать в открытую – не его манера. Даже если он кому-то насолил, его жертва никогда об этом не узнает.
– Тогда, может, дело в работе?
– Вряд ли. Олег обычный установщик антенн. Был бы он полицейским или врачом на крайний случай…
– А вдруг он плохо повесил спутниковую тарелку? Я бы за такое убил!
– Ничего подобного! Олег был работником года. Ему даже дали в помощники стажера. Правда, произошел несчастный случай, и парень погиб.
– Что же ты раньше молчала?! – Игорь вскакивает на ноги и принимается ходить по комнате кругами. – Как это случилось?
– За несколько месяцев подряд Олег выполнил больше всех заказов…
– Да не это! Как парень погиб?
– В дождь полез устанавливать антенну, поскользнулся и упал с крыши.
– Олег, конечно, был рядом?
– Наверно, а что?
– То, Соломинка моя, что твой муженек может быть виновен в смерти парня. В таком случае у нас появляются и подозреваемые, и мотив.
– Поверь мне, Олег никого не убивал. Ради чего ему это делать?
– Пока не знаю, – останавливается передо мной Игорь, – зато, если я прав, вся семья парня окажется под подозрением в убийстве Катьки. Ты хотя бы не будешь одинока.
– Некому там убивать. У него, кроме престарелых родителей, родственников не осталось. Представляешь, у них старший сын погиб в Чечне, а младший упал с крыши. Бедные старики…
– Постой, а откуда ты столько о нем знаешь? Олег рассказал?
– Олег ни слова об этом не сказал. Я у него на столе вырезку из газеты увидела, там и прочитала.
– Он сохранил статью? Подозрительно… А где она сейчас?
– Наверно, в одном из ящиков. Олег не разрешает мне в них заглядывать.
– Надо достать ее и разузнать подробности.
– Не было там никаких подробностей, – отмахиваюсь я. – Все интересное я тебе и так рассказала.
– Думаю, там было самое главное – имя парня.
– Артур.
– Артур… – передразнивает меня Игорь. – Я что, по-твоему, гадать на него собираюсь? Какая у Артура фамилия?
– Не знаю. Зачем вообще лезть в эту историю? Что толку?
– Я смотрю, у тебя куча других вариантов. От тебя, Соломинка, вообще столько пользы!
Пожимаю плечами. На секунду становится обидно, но я тут же вспоминаю, что Игорь все еще не согласился помочь в поисках убийцы. Если ему так хочется обвинить Олега в чьей-нибудь смерти, я мешать не буду. Пусть начнет расследование, войдет в азарт, а дальше посмотрим, к чему это приведет.
– Сначала я принял тебя за дуру, а теперь понял: ты больно умная, раз собираешься отсиживаться у меня на диване, пока я буду искать убийцу Катьки. Нашла лоха!
– Думаешь, я не могу принести пользу? Сейчас пойду и достану эту дурацкую вырезку.
– Мне прикажешь ждать с ружьем возле забора или пойти с тобой?
– Жди, где хочешь, – встаю и направляюсь к выходу.
– Ага, только сначала переоденься. Жалко, если менты вместе с тобой загребут мой любимый халат.
Сворачиваю в ванную, чтобы Игорь не успел рассмотреть сконфуженное выражение моего лица. На веревочке для шторки висит выстиранное и высушенное платье. Ночью у меня не хватило на это сил. Получается, его постирал Игорь. Не верится, что мужчина может быть таким хозяйственным. Попытался приготовить завтрак, выстирал одежду, погладил себе рубашку. Олег не мог сам носки в шкафу отыскать. Или не считал нужным.
Даже после еды во рту остается неприятный привкус. Я выдавливаю на палец пасту и растираю по зубам. Нужно собраться с мыслями и продумать план. Вряд ли Олег после смерти дочери пошел на работу. Бессмысленно лезть к нему в руки. Проще сразу сдаться полиции. Может, хоть не получу по печени. Что делать? Как выманить мужа из дома? Игорь прав, мне нужна помощь. Я знаю только одного человека, способного помочь и не похваляться своими заслугами. А еще он, точнее она, Ира, раньше хорошо ладила с моим мужем. Думаю, ей не составит труда выманить Паукова из дома.
– Мне нужен телефон, – выглядываю из ванной.
– Вряд ли Олег прочитает тебе статью вслух, – отвечает Игорь, но оценив мой взгляд, показывает на столик возле двери.
Пальцы автоматически набирают номер. После третьего гудка раздается нежное, но в меру строгое:
– Ало?
– Ира, это я.
– Динка! Добралась?!
– Добралась, но не туда.
– Как не туда? В Питер, что ли, поехала?
– Ой, Ир, долгая история. Решила остаться и разобраться во всем сама.
– Остаться?! Откуда ты звонишь?
– От соседа, Игоря, – понижаю голос я.
– Блондинчика?
– Да, – ловлю на себе заинтересованный взгляд.
– А говорила, никаких мужиков!
– Ир, нужна твоя помощь.
– Говори, сделаю все, что надо.
Это правда. Подруга всегда готова сделать для меня не просто то, что может, а все, что надо.
– Вымани Олега из дома. Пригласи его куда-нибудь на часок.
– Вряд ли он в настроении гулять. Ты что, решила залезть в дом? Мы же договорились забыть про вещи. Брось, купишь новые!
– Я не за вещами. Хочу кое-что проверить, осмотреть место преступления.
– Лопочешь, как заправский сыщик. Ну, хорошо, через полчаса уведу твоего благоверного куда подальше. Ты там поосторожнее, с блондинчиком.
Ира кладет трубку, а я продолжаю стоять возле телефона, красная, будто все утро провела под палящим солнцем, а не провалялась под одеялом. Надеюсь, Игорь не расслышал ни слова с того конца провода.
– Все готово, – говорю я, стоя к Игорю спиной.
– Что готово? Олег тебе ее продиктовал?!
– Почти! Он собирается выйти погулять.
– Молодец, справляешься. Раз ты доказала, что готова приносить пользу, можно мне пойти с тобой?
– Нет, я сама! – выкрикиваю уже из ванной, где переодеваюсь и тщательно закрашиваю синяки и ссадины.
На этот раз никаких овалов вокруг глаз. Аккуратно провожу пальчиком по теням и, еле касаясь кожи, наношу их на веки. Легкий взмах кисточки – ресницы накрашены. Делаю акцент на губах, подчеркивая их яркой помадой. Выходит соблазнительно. Непривычно примерять к себе это слово. Я соблазнительна… Это точно про меня? Той же помадой подкрашиваю щеки. Макияж готов. Пусть Олег меня и не увидит, но я все равно с особой тщательностью привожу себя в порядок перед визитом в его дом. Раньше я старалась быть красивой для него, теперь – ему назло.
Ира не права, между мной и блондинчиком, то есть Игорем, действительно не происходит ничего особенного. Но в глубине души мне бы хотелось ему нравиться. Я не готова заводить новые отношения, и не уверена, что когда-то захочу это делать. Единственное, чего мне сейчас хочется от мужчин, – восхищенных взглядов. По дороге от вокзала до ларька я сквозь темные очки вглядывалась в лица прохожих. Впервые в жизни моя внешность вызывала женскую зависть и мужское желание. Именно сейчас, после двух лет тирании в браке, после унижений и оскорблений, мне хочется чувствовать свою истинную стоимость как женщины. Я потеряла веру в свою привлекательность и теперь ищу поддержки во взглядах окружающих. Мечтаю навсегда разделаться с прошлым, надеть коротенькую юбку и гулять по городу. Подпитываться уверенностью от встречных мужчин и вызывать желание меняться к лучшему в женщинах.
Господи, о чем я думаю?! Вчера убили Катю, а у меня в голове мужики и гулянки. Отрываю от рулона кусок туалетной бумаги и стираю помаду с губ. Надо сосредоточиться на расследовании. Пусть Игорю достаточно его глупого эксперимента с куклой, чтобы поверить в мою невиновность. Я должна узнать наверняка. В любом случае, даже если Катя не могла умереть от моей пощечины, я больше всех виновата в ее смерти, поэтому именно я должна найти убийцу.
Поток путающихся мыслей прерывает крик Игоря:
– Он и правда уходит!
Выхожу из ванной и надеваю туфли.
– Думал, я шучу?
Опирающийся о подоконник Игорь оглядывается и замирает. Его взгляд останавливается на моих губах. Неужели помада стерлась не до конца?
– Не заметил у тебя чувства юмора, – сглатывает он. – Спрашиваю в последний раз: мне пойти с тобой?
– Нет, я справлюсь, – убеждаю скорее себя, чем Игоря.
Выхожу из дома и забегаю за угол, чтобы не попасться на глаза соседям. Трава возле забора примята, но яма все еще не видна. Аккуратно подлезаю под забор, одной рукой придерживая подол платья. Не хватало еще, чтобы Игорь принял меня за грязнулю. На этот раз все должно пройти идеально. Высовываю голову – чисто. Подтягиваюсь на локтях. Чувствую себя девушкой Бонда или даже самим Джеймсом Бондом. Поднимаюсь на ноги, спина разгибается, одно движение головой – и волосы ложатся на место. Я собираюсь двинуться вперед, когда за домом раздается топот. Отпрыгиваю и прижимаюсь к стене. Из-за угла на меня несется столб пыли. Сначала мне удается разглядеть в нем черную точку, потом она расплывается в глянцевое пятно и, наконец, превращается в собаку. За долю секунды вырисовывается злобная морда. Бешеный оскал приближается, из пасти брызжет слюна. Жилистые лапы упираются мне в живот. Я сгибаюсь пополам от боли. Пасть, полная сверкающих на солнце зубов, оказывается прямо возле лица.
– Песик! Свисть-свисть! Хочешь кусочек сочного мяса?
Из пасти высовывается язык, розовый, с черным пятном посередине. Кончик носа морщится, как будто псина собирается зарычать, но вместо этого она поворачивает голову в сторону голоса и принюхивается.
– На, песик! – Игорь идет со стороны калитки, размахивая куском сырого мяса. – Вкусно! Ммм…
Собака подбегает к нему и, как дрессированный пудель, подпрыгивает на задних лапах к мясу. Да, агент Ноль-ноль-семь из меня не вышел.
– Идем за мной, – машу Игорю. – Надо обойти дом вокруг, чтобы соседи не заметили.
– Здесь забор выше меня, а во мне метр восемьдесят пять. Кто тебя увидит?
– Пошли! – словно командир «Морских котиков», жестами зову его за собой. – Земля не ровная, через дыры внизу видно ноги. Посмотри, сколько ямок. Думаешь, у меня подкоп только под твой дом?
Уголки губ Игоря приподнимаются, но он тут же отворачивается, чтобы скрыть улыбку. Игорь знает, как появилась яма под забором! Вряд ли он собирается мне об этом рассказать. Ничего, я же девушка Бонда, выужу ценную информацию сама. Открываю дверь ключом, который достала вчера из водостока, и приглашаю Игоря войти.
– Странно, что он не сменил замки после твоего первого визита.
– Наверно, ждал меня в гости.
– Где Катьку… – впервые при мне не находит слов Игорь. – Ну…
– Убили? – стараюсь держаться как можно увереннее. – Скорее всего, в спальне. Там она оставалась после моего ухода.
Мы подходим к Катиной комнате. Натянув рукав рубашки на ладонь, Игорь медленно открывает дверь.
– После вас, – говорит он охрипшим голосом.
– Как это по-джентльменски, – замечаю я и осторожно переступаю порог.
В центре ковра, неподалеку от места, где упала кукла, распластался меловой трупик. Контура головы не разобрать из-за въевшегося в ворс бурого пятна. Коричневато-красные брызги, словно пчелы – улей, облепили белоснежную решетку батареи. Прежде всегда сидевшие стройным рядом пупсы и плюшевые медведи повалились кто куда, будто подкошенные очередью багряных крапин. Отворачиваюсь, стараясь не расплакаться.
– На спинке кровати крови не видно, – поворачиваюсь к переминающемуся с ноги на ногу в дверях Игорю.
– Я же говорил, – нехотя переступает порог он, – эксперимент не врет.
– Пойду в кабинет, поищу вырезку. Осмотри пока место преступления.
– Постой! – срывающимся голосом окликает меня Игорь. – Разве ты не хочешь проверить комод и столик?
– Я тебе доверяю, – еще раз обвожу комнату взглядом я. – Начинай.
– Слушаюсь, сэр! Я не подведу моего командира.
Даже в такое время, а главное, в таком месте, он продолжает шутить. Мне бы тоже не помешало научиться легкому отношению к жизни. И к смерти…
В кабинете я по очереди открываю ящики стола. Копаюсь в бумажках, выбрасываю на пол ненужные, не пытаясь скрыть следы погрома. Пусть Олег знает, что я была здесь. Пусть думает, что за ним следят. На пороге появляется Игорь. Губы растянуты в слабоумной улыбке, глаза в кучу, на носу очки с толстенными стеклами.
– Соломинка, тебе их не хватало?
– Они не мои.
– Тогда чьи? Я нашел их на месте преступления!
– Свекровь, наверно, забыла.
– Так вот кто убил Катьку! Это же улика! Еще – возле контура тела, между досок в полу, дырка от каблука. Тебя я на каблуках до сегодняшней ночи не видел, значит, бабка продырявила пол, когда убивала внучку.
– Не придумывай. Она старушка – божий одуванчик.
– Ольга Семеновна – божий одуванчик?! Не смеши меня! Она нас с тобой в легкую завалит, не то что пятилетнего ребенка.
– Откуда ты знаешь маму Олега?
– Она всю жизнь в этом доме жила. Переехала в квартиру, когда Олег в первый раз женился. Кстати, она всегда ходила на каблуках. Цок-цок!
– Не думала, что вы с Олегом вместе выросли. Мне казалось, вы совсем не общаетесь.
– Мы разные люди. Здороваемся по-соседски, но не дружим. Так, не сбивай меня! Выходит, бабуля завалила внучку.
– Игорь, не убивала Ольга Семеновна Катю. Она нормальный, адекватный человек. Очки, скорее всего, забыла, когда приходила проведать сына.
– Адекватный человек?! Она всю жизнь проработала учителем. Ты знаешь хоть одного адекватного учителя? Мы у нее пятерки получали раз в год – после ремонта класса за родительский счет.
– Это еще не значит, что она способна на убийство.
– Ты просто не видела, как она рубила линейкой тараканов!
В глазах Игоря появляется мальчишеский азарт. Я с улыбкой пытаюсь его урезонить.
– Каждый человек хоть раз в жизни убивал таракана.
Он вытягивает губы в трубочку и, хватая ртом воздух, выдает:
– А потом она отрывала им лапки!
– Ужас! – соглашаюсь я, еле сдерживая смех. – Мне кажется, или я слышу в твоем голосе детскую обиду?
– Ну, ты права. Она была моей классной руководительницей. Я всегда получал у нее одни двойки. За пение.
– Неужели так плохо пел?
– Нет, она вела географию.
Я заливаюсь смехом и шлепаю Игоря по голове картонной папкой. Он неожиданно хватает меня за руку. Неужели не понял, что я в шутку? Его взгляд становится напряженным.
– Дай-ка, – выдергивает торчащую из папки бумагу. – Несчастный случай на производстве… Ага, то, что надо!
Вглядываюсь в текст. Та самая вырезка! А я чуть было ее не выбросила. Игорь прав, от меня никакой пользы. Не время расстраиваться и опускать руки, надо стараться еще сильнее.
– Ладно, – серьезно говорит он и протягивает мне вырезку, – продолжаем развивать версию с работой. Но бабулю со счетов не сбрасывай! Очки я на всякий случай конфискую. Улика, как-никак.
С улицы доносится скрип калитки. Раздаются шаги. Я кладу вырезку обратно в папку и оборачиваюсь к Игорю. Его взгляд не кажется испуганным, это придает уверенности. Шаги приближаются. Слышно, как поворачивается в замке ключ. Я подбегаю к окну на кухне, пытаюсь его открыть – бесполезно. В детской то же самое. Похоже, Олег подготовился к моему визиту и забил окна гвоздями.
