Глава 5
В пятницу утром Галдин провел обычные процедуры с Дуневичем. Потом он встретился с Марией Алексеевной и коротко поговорил с ней, но не узнал ничего нового.
После этого Галдин решил позвонить участковому. Тот передал сигнал отсрочки вызова. Видимо, он был на докладе у Гвоздева.
Тогда Вадим набрал другой номер.
Послышались длинные гудки, затем раздраженное:
– Да?!
– Привет, Снегирь!
Тон абонента сразу изменился:
– А, это ты, Вадим. Здравствуй.
– Как проводишь отпуск?
– В гробу я его видел!
– Почему?
– При встрече объясню.
– С Людмилой, что ли, поругался?
– Сказал же, при встрече. У тебя как? Природа, свежий воздух, шашлычки под водочку и, конечно же, очередная пассия?
Галдин вздохнул и ответил:
– Нет, Сеня, все гораздо прозаичнее. У меня тут война намечается.
– Не понял.
– Местный бизнесмен, который подмял под себя весь район, изуродовал моего друга. Он теперь на коляске. А его сестру этот подонок забрал к себе в качестве наложницы.
– Погоди, Вадим. Ты ничего не путаешь? Это произошло у нас в России или где-то на Востоке?
– В России, Сеня, в самом ее центре.
– И такой беспредел?
– Считаешь, я обманываю?
– Да, дела. Ты решил освободить девушку?
– Конечно. И наказать тут кое-кого, в первую очередь этого самого бизнесмена.
– Понятно. Веселое дельце.
– Да куда уж веселей. Вот только, Сеня, одному мне не справиться. Объект слишком плотно прикрыт.
– Почему одному? А наши парни? – воскликнул Снегирев.
– Парни в отпуске или при исполнении.
– Ладно, а я?
– Так ты же тоже в отпуске.
– Считай, что уже нет. Говори, как к тебе добраться.
– Ты решил приехать?
– Собственного самолета или вертушки у меня, к сожалению, нет, Вадим. По воздуху, конечно, получилось бы быстрее.
Галдин почувствовал, как теплая волна благодарности наполняла его тело.
– А как Людмила? – спросил он.
– Нормально. Договорюсь. А ты Серданову о ситуации не докладывал?
– Только вчера думал об этом. Ему-то какое дело до проблем какой-то деревни?
– Неужели ты командира не знаешь?
– Пока решил обойтись без его помощи. Нужно провести разведку, а для этого мне требуется напарник.
– Так говори, как доехать. Я переговорю с Людмилой, соберусь и двину к тебе.
– Ты сейчас где?
– Да на даче своей, чтоб ей пусто было.
– Указываю маршрут от Москвы, от нашей базы.
– Давай. Я включил диктофон.
Галдин сообщил другу, как проехать в Чернуху, минуя поместье Сухобокова.
– Чернуха, говоришь. Там сейчас реально грязь? У меня не внедорожник. Как бы я на своей тачке не залез по самые помидоры.
– Залезешь, позвонишь по закрытому каналу. Учти, от Переславля все переговоры вести только по специальному аппарату. Людмиле скажи, чтобы не ругалась на меня. А если будет против, не настаивай, оставайся с ней. Я кого-нибудь другого попытаюсь выцепить.
– Считай, эта тема закрыта. Значит, мне предстоит проехать чуть более двухсот верст по асфальту, а затем по лесной дороге еще с десяток, так?
– Примерно.
Снегирев подумал и сказал:
– Если выеду в десять часов, не попаду в большую пробку и не застряну в твоей чаще, то часам в шести вечера буду у тебя.
– Как подойдешь к населенному пункту, к деревне не выезжай, свяжись со мной. В Чернухе надо появиться как стемнеет, не раньше. Я пока подберу место для стоянки твоей машины.
– Она что, не пригодится?
– У однокурсника есть «Нива», у меня – «Рено», который выделил Серданов. На двоих более чем достаточно.
– «Нива» – это хорошо, на ней везде можно проскочить. Если знать, как ехать.
– «Рено» не хуже.
– Тоже нашел внедорожник.
– Ты позвони, как решишь вопрос с Людмилой.
– Это тебя не касается. Позвоню, когда буду поблизости.
– Добро. Спасибо тебе, Сеня!
– Это тебе спасибо, Вадим.
– Мне-то за что?
– К жизни настоящей вернул. Слушай, может, мне стоит заехать в центр да обрисовать Серданову обстановку?
– Нет. Сначала попробуем сами. Будет нужна поддержка, всегда сможем обратиться к командиру.
– Как скажешь. До связи!
– До связи!
Галдин выключил телефон, услышал сзади какой-то скрежет и поскуливание Султана. Он обернулся и увидел, что Дуневич попробовал сам выехать из дома. Пес пытался остановить его, явно предчувствовал нехорошую развязку этой затеи. Коляска свалилась бы с крыльца, если бы колесо не попало в щель у косяка.
– С ума сошел? – воскликнул Галдин и бросился к товарищу.
– Да вот попробовал сам, – виновато проговорил Вячеслав.
– Сам. А не подумал, что свалился бы с кресла и ударился бы своей дурной башкой о ступени или об землю?
– Рассчитывал потихоньку спуститься.
– Ты вот что. Дай слово, что больше никогда не повторишь подобной попытки. Или я прикажу Султану не выпускать тебя даже в сени. Поверь мне, он так и сделает.
– Слово.
– Ладно. Давай-ка я тебя выкачу. – Галдин спустил коляску с инвалидом на помятую траву.
Вячеслав закурил и сказал:
– Тошно мне, Вадим!
– Не налью. Только вечером перед ужином пятьдесят капель.
– Да не о том я. Не хочу водку. Тошно мне от бессилия. Вот ты что-то делаешь, участковый тоже вовсю суетится. Вы хотите вытащить из поганых лап Сухобокова мою сестру. А я сиднем сижу на этом проклятом кресле.
– Лучше было бы, если бы ты лежал недвижимый, полностью парализованный?
– Нет, конечно. Звонил кому?
– Товарищу по отряду. Мне нужен напарник.
– Товарищ твой тоже в отпуске?
– Да. Но что-то там у него не пошло. Он с радостью согласился помочь мне и уже сегодня должен подъехать. Я хотел у тебя узнать, его «Хендай» по лесной дороге пройдет?
– Если снова дождь не вдарит.
– А тот, который был, не затопил дорогу?
– Черт его знает. Вообще-то, в лесу вода быстро впитывается, но сесть машина может. Это еще и от водителя зависит.
– Ладно, если что, я вытащу.
Тут телефон Галдина сработал сигналом вызова.
– Да.
– Это участковый. Извини, раньше говорить не мог.
– Был на докладе?
– И на докладе, и на смотринах.
– Вчера не получилось?
– Подъехал к поместью, Гвоздя нет, прождал два часа без толку, оставил тачку и пошел к себе. В сарае отыскал крышку трамблера, кое-как починил свой «УАЗ». Гвоздь же заявился уже на хату поздно вечером. Пьяный. Только и спросил, есть ли результат поездки в Чернуху. Я начал отвечать, он махнул рукой. Мол, все завтра. Ушел, а в семь утра вновь появился у меня. Дескать, едем в поместье. Поехали. По дороге я рассказал ему о визите к вам. Изложил все так, как мы и договаривались.
– Поверил он? – спросил Галдин.
– Его не поймешь, но вроде да. Сказал, пусть, мол, сидят в Чернухе, чтобы греха лишнего на душу не брать. Потребовал письменный отчет.
– Он же бывший участковый, а у вас бумаг больше, чем в любой бухгалтерии.
– Это точно. Вот сейчас собираюсь составить отчет.
– Ты в поместье был?
– Да, но ты не перебивай, а то скачем с места на место. В общем, подъехали к поместью. Охранник на КПП или в сторожке, называй как угодно, узнал машину и Гвоздя, открыл ворота. Въехали внутрь. Ты не представляешь, какая там роскошь.
– Меня не роскошь интересует, а план поместья.
– С этим нормально. Что увидел, все запомнил. Будет тебе план.
– Хорошо, что дальше?
– А дальше нас хмырь какой-то встречал у парадного входа в гостевой дом. Это был помощник Сухобокова, Лазунин Виктор Ярославович, молодой, лет двадцати семи. Видно, что человек образованный, а манеры лакейские.
– Так он и есть лакей. Там, в поместье, все сплошь шестерки Сухобокова.
– Провел он нас на второй этаж, в холл, оттуда в приемную. Там молодая, очень даже симпатичная блондинка. Костюм строгий, а глаза шлюхи. Она доложила боссу о нашем приходе и пустила нас к нему. Сухобоков сидел в кресле за столом. Глаза пронзительные, черные. Уставился на меня так, что мне даже не по себе как-то стало, потом указал на кресла. Присели. «Что, государство мало платит?» – спросил он. «Мало, – отвечаю. – Но дело не только в этом. Оно гнобит меня как может. А я работать хочу и, естественно, зарабатывать». Он усмехнулся и осведомился: «Какую зарплату ты считаешь хорошей?» «Тысяч пятьдесят, никак не меньше», сказал я. Он усмехнулся, потом опять вонзил в меня взгляд. Тут появился помощник, кивнул и вышел.
– Это они тебя на предмет прослушки проверяли, – сказал Галдин.
– Я догадался. Так вот, Сухобоков и говорит: «Я верным людям не плачу такую мелочь». Прикидываешь, для него пятьдесят тысяч – мелочь! Правда, он тут же добавил: «Но и на ветер деньги не бросаю. Даю их за конкретную работу». Я спросил, что это значит. Он: «Если прикажу завалить кого-нибудь, сделаешь? Безо всяких вопросов, несмотря ни на какие отношения, связи, родственные или дружеские?» «Завалю, – отвечаю, – если это будет хорошо стоить». Он опять засмеялся и проговорил: «Вот это и есть конкретная работа. Оплата по ней рассчитывается и производится отдельно, не считая тех шестидесяти тысяч, которые я буду выплачивать тебе каждый месяц. Но сначала ты должен написать бумагу о согласии работать на меня и отдать ее вот ему. – Он указал на Гвоздева. – Я выделю тебе машину. На новую и дорогую не рассчитывай, но вполне достойную получишь. С Гвоздевым в салоне подержанных автомобилей подберете подходящий вариант. С того момента, как подпишешь бумаги, никто из РОВД тебя прессовать не будет. Для начальства ты станешь лучшим участковым в районе. Проще говоря, о тебе забудут. Нет, конечно, службу ты будешь продолжать нести, бумаги писать, самогонщиков гонять, бытовуху разруливать. Без этого не обойтись. Но главная работа – это служба мне. Понятно? Условия принимаются?» Я ответил, мол, да, конечно. На этом аудиенция и закончилась. После нее Гвоздь провел меня по поместью. Не знаю, для чего он это сделал, наверное, просто хотел похвалиться. Впечатлений, конечно, масса. Елену, к сожалению, не видел, это было бы чересчур, но расположение зданий и кое-что внутри запомнил. Из охраны в это время был один человек, сидел в сторожке. Некий Анатолий Соменко или просто Сом.
– Ты что, познакомился с ним?
– Нет. Гвоздь про него с водилой Сухобокова говорил, назвал имя и фамилию. Я запомнил, потом по базе данных пробил. Этот Сом служил во внутренних войсках, охранял зэков в зоне. Сам местный. После увольнения пьяным избил жену. На него дело Гвоздь завел, потом закрыл. Наверное, тогда он и завербовал этого типа.
– Ясно. Значит, план составить можешь?
– Вадим, по-моему, я уже не раз говорил об этом.
– Гвоздь тебя ничем после визита в поместье не озадачил?
– Приказал под видом поиска самогонных аппаратов обойти Чернуху и аккуратно поинтересоваться, что местные видят на подворье Вячеслава. Обязательно спросить на этот счет бывшую учительницу. Это тяготит. Она же поймет, что мой интерес не случаен. За врага примет. Ведь Слава ей как родной стал.
– Ничего. Езжай в деревню. Расспрашивай местных. Мне тоже интересно, смотрят они за нами или нет. Я не стану предупреждать Марию Алексеевну о том, что ты с нами, но заранее подскажу ей, что тебе ответить. Когда ты намерен двигать в Чернуху?
– После обеда.
– А машину когда брать будете?
– Завтра с утра.
– В какой салон поедете?
– Не знаю. Наверняка в тот, владелец которого связан с Сухобоковым.
– Я вот думаю, как план усадьбы у тебя забрать.
– Если только прийти пешком ко мне на хату. Но не по проулку, а через сад. Забор невысокий, собак я не держу.
– Сегодня план составишь?
– Конечно.
– Тогда ночью, около двух часов, жди гостя.
– Я выйду в сад.
– Хорошо.
– Ты придешь?
– А кто же?
– Да, глупый вопрос. Все, пока.
– Ты молодец. До связи! – Галдин отключил телефон.
Дуневич посмотрел на него и спросил:
– Участковый сильно помог?
– Он был на территории поместья.
Дуневич оживился.
– Лену видел?
– Нет. Кто бы ему показал ее?!
– Плохо.
– Все идет по плану, Славик. Найдем мы Лену и вытащим ее. Слово даю. Приедет Снегирь, будем работать вдвоем да еще с Султаном. Нам ни одна охрана не помешает.
– Снегирь?
– Я тебе не называл имя товарища?
– Нет.
– Старший лейтенант Семен Снегирев. Кавалер орденов Мужества, «За военные заслуги» и кучи медалей.
– А ты?..
– У меня два ордена Мужества и много медалей. Так что мы ребята не простые. Минздрав не рекомендует вступать в открытое противодействие с нами.
– Ну-ну, посмотрим, что вы за профи.
– Ты сомневаешься?
– Извини, если обидел.
– Да ты что, Славик? Может, на озеро тебя отвезти?
Дуневич задумался, потом переспросил:
– На озеро? В принципе, клев еще должен быть, а я на рыбалке давно не был.
– А снасти есть?
– Всегда ловил только удочкой. Она у меня хорошая, телескопическая.
– Тогда ты сиди, а я пойду накопаю червей.
– Еще возьми хлеб. Лучше, конечно, сварить перловки, но вряд ли она есть, да и долго с ней возиться. Хватит червей и хлеба.
– Сделаю.
Вадим не успел отойти, как во дворе появилась Мария Алексеевна.
– Доброго вам утра, ребята. Гуляете?
– Гуляем, Мария Алексеевна, – с улыбкой ответил Дуневич.
– А я сегодня суп сварила и пельмени. Сама их делала. Вкусные, с магазинными не сравнить. Ну и молочка козьего с хлебушком взяла.
– Вы сильно тратитесь на меня, – сказал Дуневич и потупился.
– Да брось, Слава. У меня почти все свое или соседи дают. На хлеб разве трата. Себе беру, тебе тоже. Пенсия у меня хорошая, так что не думай об этом. Лишь бы на пользу.
– Вы очень кстати, Мария Алексеевна, – сказал Галдин.
– А что такое?
– Нам поговорить надо. Пройдемте в дом.
– Ну, надо так надо.
Вадим взял у нее узелок. Бывшая учительница по старинке умудрялась все переносить именно в нем. Так даже удобнее, чем в сумке. Там кувшин опрокинется, и не заметишь, а в узелке все чувствуешь через платок.
Они оставили Дуневича на улице и зашли в дом.
– Что-то случилось, Вадим? – спросила бывшая учительница.
– Вы знаете нового участкового?
– Знаю, но поверхностно. Я заканчивала работу в школе, он – последний класс. Ничего был парень.
– Почему был? Он и сейчас жив-здоров.
– Вадим, ты прекрасно понял, что я имела в виду. А почему ты спросил меня о Борисове?
– Он сегодня должен обойти деревню. Я случайно узнал об этом.
– Опять поиски самогонных аппаратов?
– Это его работа.
– Да? Он бы лучше проверил, что под видом водки и за немалые деньги продают в магазине. Люди этой мерзостью травятся. Самогон, по крайней мере, метилового спирта в себе не содержит. Устроили борьбу с алкоголем и сигаретами? Получайте результат. Народ опять махорку сажает и бидонами ставит брагу, благо есть из чего.
– Я не об этом, Мария Алексеевна. Конечно, участковый должен за всем следить, но я думаю, что он будет спрашивать вас обо мне.
– Почему?
– Я тут чужой человек.
– Так ведь он уже тебя проверял.
– Этого мало. Но давайте по теме. Если он спросит, чем я тут занимался, говорите правду. Забор, сарай, уборка и так далее. Какие разговоры ведем? Самые обычные, часто вспоминаем училище. О Елене не говорим. Скорее всего, Вячеслав вообще не упоминал при мне о сестре. Но точно вы не знаете, потому как не подслушиваете. Обстановка здесь гнетущая, это понятно. Я, по вашему мнению, жду не дождусь, когда уеду отсюда. Главное, Мария Алексеевна, в том, что у нас нет никакого интереса к делам в поместье. Пожалуйста, говорите с участковым убедительно. Я с ним встречался. Парень он вроде нормальный. Но вы сами понимаете, что Сухобоков вряд ли даст ему работать самостоятельно. Такие участковые барину не нужны.
– Насчет барина ты верно выразился. Он самый и есть. Помещик-самодур, прямо как в старые времена.
– Так мы договорились?
– Можешь не беспокоиться.
– Хорошо. Договорились. А ты ведь что-то задумал насчет Елены, да?
– Я этого не говорил. Мы закончили разговор.
– Добро, не беспокойся. Но ты что-то задумал. Я долго прожила на этой земле и научилась разбираться в людях.
Галдин усмехнулся и заявил:
– А вот Борисова до конца не раскусили.
– Он не нужен мне, как и я ему.
– Это вопрос спорный. Особенно насчет второй части вашей фразы.
Мария Алексеевна промолчала, выложила на стол кастрюлю, чугунок, кувшин, хлеб и ушла.
А Вадим накопал червей, смял хлебный мякиш, достал из сарая удочку. Она действительно оказалась хорошей, с новой безынерционной катушкой.
Потом он покатил коляску с Дуневичем к озеру.
До него было не так близко, но и не особо далеко, километра полтора. Они вышли к так называемому местному пляжу, заросшему осокой. Хорошее место. В двух шагах от берега глубина уже под метр.
– Здесь и порыбачу, – сказал Дуневич. – Ты, Вадим, коляску на тормоза поставь и кури в сторонке. Остальное я сам.
– Хорошо.
Он не только поставил коляску на тормоза, но и подложил под колеса обрубки бревна.
Дуневич приготовил удочку, забросил ее и весь ушел в рыбалку.
Вадим курил в стороне. Он не понимал, что это за удовольствие – смотреть на красный поплавок, легонько качающийся на волнах. Но тот вдруг пару раз дернулся, чуть приподнялся и лег на воду.
Дуневич подсек и начал яростно крутить ручку катушки. Леска из воды выходила зигзагами, и вскоре в траве забарахтался первый карась. Очень крупный, килограмма на два, жирный и совершенно темный. Но озеро называлось Черным, скорее всего, из-за торфяного дна.
– Есть! – выкрикнул Дуневич. – Видел, как я его? Не перевелась еще рыба в озере. Сейчас вон какая клюет! Даже крупнее, чем в сезон.
«Как же мало человеку нужно для короткого, но все же настоящего счастья», – подумал Вадим.
Дуневич рыбачил второй час. Горка карасей, уже не таких здоровенных, и окуней выросла до приличных размеров. И уху сварить, и пожарить хватит.
Славик был так увлечен рыбалкой, что не обратил внимания на сигнал вызова телефона друга.
– Да, Сеня, – ответил Галдин.
– Время десять двадцать. Только что прошел эстакаду, выскочил на Загородное шоссе. Полет нормальный.
– Хорошо. С Людмилой не поссорился?
– Нет, когда надо, я знаю, чем ее взять.
– Поделишься опытом?
– Когда женишься.
– Ну, до этого далеко.
– А без жены тебе подобные уловки ни к чему.
– Тоже верно. Значит, ты на трассе?
– Да. Иду пока около ста километров в час. Но ты знаешь, у торговых комплексов светофоры, да и посты торчат перед мостом. Там придется сбросить обороты.
– Ты Переславль обойди по новой окружной.
– Это какой? Восточной?
– Да.
– До Переславля еще далеко. У вас как дела?
– Нормально, рыбу вот ловим.
– Рыбу? Сейчас? И что, клюет?
– Еще как.
– Что идет?
– Карась, окунь.
– Вы на озере?
– Да.
– Озеро – это хорошо.
– Давай, Сеня. Следующий сеанс связи после поста ДПС на въезде в Переславль. Я подскажу, как короткой дорогой выйти на объездную.
– Да, сэр. До связи!
Галдин отключил телефон, повернулся и увидел, что Дуневич сматывал удочку.
– Ты чего, Славик? Лови еще.
– Все, Вадим, клев прекратился.
– Так подкорми немного.
– Нет, у нас тут клюет или нет. Если не берет, то ничего не помогает, можно возвращаться домой. Своеобразная рыба в озере.
– Доволен?
– Еще бы! Хоть от мыслей своих на пару часов отключился. Ты завтра привезешь меня сюда? Без тебя я не доберусь.
– Если будет возможность. Сам понимаешь, мне работать надо.
– Да конечно. Тогда я сам попробую.
– Ну уж нет. Хочешь завалиться и лежать на холодной земле без помощи? Говорил же, что Султана к тебе приставлю! Он тебя не выпустит.
– Хороший пес. А чего его списывают?
– Не списывают, а отправляют на заслуженный отдых.
– Ясно.
– Завтра видно будет. Давай пока не загадывать?
– Хорошо. Ты уху варить можешь?
– Не пробовал.
– Придется Марию Алексеевну просить.
– Была бы рыба, Славик, а уж тот, кто приготовит, найдется. А рыбы у нас предостаточно. Сейчас соберу ее в сумку, и покатим домой.
Телефон Галдина вновь сработал сигналом вызова в 13.10, когда друзья уже пообедали.
– Слушаю, – ответил Вадим.
– Проехал пост ДПС на въезде в Переславль.
– Не остановили?
– Нет. Сбросил скорость, жду дальнейших ценных указаний.
– Идешь прямо до поворота на мост, спускаешься с него налево и дальше по главной. Выйдешь на развязку, по шоссе до первого поворота направо. За ним хорошая новая дорога. Там одна такая. Идешь по ней два километра, сбавляешь скорость, смотришь на правую сторону. Увидишь съезд на лесную грунтовку. Тебе на нее. Понял?
– Неужели там есть хорошие дороги?
– Представь себе, есть. Но, пожалуй, одна во всей области. Она ведет к некоему поместью.
– Какой-то шишки?
– Той самой, которая нас интересует.
– Понятно. Два километра, справа съезд в лес, далее по грунтовой дороге.
– Ты записываешь, что ли?
– Наношу маршрут на карту.
– А навигатор на что? – спросил Галдин.
– Он, по крайней мере тот, который стоит у меня, показывает, что до Чернухи надо ехать в обход озера. На нем нет никакой хорошей дороги и лесной грунтовки.
– Понятно. Если что, звони. Я держу «Рено» под парами, чтобы в случае чего тащить тебя.
– Будем надеяться, что этого не произойдет.
– Я понял. До связи!
– До связи!
Галдин отключился.
– Это твой друг, Снегирь? – спросил Вячеслав.
– Приедет, зови его Семен.
– Хорошо. Так это он?
– Да. Въехал в город. Я подсказал ему, как выйти на окружную.
– Слышал. Где-то через час будет.
– Если не застрянет. – Галдин посмотрел на часы. – Да, к Чернухе он выйдет в начале третьего. Это нежелательно, потому как светло. Но ничего, если потребуется, подождет. А я сейчас посмотрю, где можно поставить его «Хендай».
– А что смотреть, – проговорил Дуневич. – За сараем и кустарником поляна. От нее до болота метров пятьсот. Там можно оставить, а ночью в гараж загнать. Туда никто не сунется.
– Надо поглядеть на эту поляну.
– Если тебе делать нечего, то иди.
Вадим прошел за границы участка Дуневича, пролез через полосу высокого, сбросившего листву кустарника, увидел поляну. Она находилась в низине и от участка видна не была.
«Но не будет ли заметна машина? – подумал старший лейтенант. – Высота ее составляет почти полтора метра. Нет, не будет. И в гараж она поместится».
Он вышел во двор, и тут вновь прозвучал сигнал вызова.
Галдин включил телефон.
– Да, Сеня?
– Все же я сел на этой чертовой дороге. Тут лужи одна за другой. Я сначала объезжал их, а потом решил идти прямо. Грунт вроде твердый. Две лужи прошел, а в третьей правым колесом ахнул в яму. Подергался туда-сюда и сел.
– Это где?
– От поворота меньше километра.
– Найду. Ты устанавливай буксировочную проушину, трос-стропа у меня есть. Выдвигаюсь к тебе.
– Думаешь, бампер разнесем?
– Не факт, посмотрим.
– Я попытаюсь домкратом приподнять машину, подсунуть под нее что-нибудь. Бревен тут полно.
– Давай, выезжаю. – Галдин зашел в дом и сказал Дуневичу: – Сел Снегирев, поеду тащить.
– По идее, должен был проехать.
– Должен был, но не проехал. Сунулся в лужи и попал в яму.
– Это оттого, что первый раз едет. Потом не сядет.
Султан встал перед Галдиным, ожидая команды. В глазах пса застыла просьба взять его с собой.
– Остаешься здесь, Султан! Нам бросать Славика нельзя. Слушай его команды и охраняй. Понял?
Пес лег перед коляской.
– Ну и молодец. Не скучайте. Как стемнеет, мы подкатим.
– Удачи! – сказал Дуневич. – Ты лопату возьми на всякий случай. В сенях она.
Галдин добрался до машины Снегирева в 14:40, вышел из «Рено» и сказал:
– Привет еще раз, Сеня! Что тут у нас?
– Да вот посмотри.
– Ого! По самый бампер сел. Зря дергался, только сильнее застрял. Вырубил бы двигатель сразу, сейчас проще было бы вытаскивать.
– Да я пытался назад сдать, сперва вроде пошло, и тут же влип.
– У тебя автомат?
– Нет, автомат я бы уже порвал, механика. Потому и дергался.
– Проушину вставил?
– Не видишь? На бампере справа.
– Эх, Сеня, интуиция мне подсказывает, что останешься ты без бампера.
– Ну и черт с ним. Лишь бы ты меня вытащил, а то я смотрю, внедорожник у тебя еще тот.
– Да я и сам подумал, что «Ниву» надо было взять. Но теперь поздно об этом. Давай выбираться. А чего ты не поднял передок домкратом?
– Приподнял немного, сколько смог.
– Незаметно.
Галдин достал из багажного отделения трос с карабином. Это была стропа грузовой парашютной системы, крепкая, быстрей машину пополам разорвешь, чем ее.
Он бросил один конец Снегиреву.
– Крепи, – сказал Вадим и сам зацепил карабин за крюк своей проушины, вкрученной еще в деревне.
– Готов, – сказал Снегирев.
– По машинам.
Офицеры сели в автомобили, стоявшие капотами один к другому. Галдин включил зажигание, скорость, медленно стал сдавать назад на полном приводе. Стропа натянулась, колеса внедорожника провернулись.
Галдин остановил машину, тут же чуть подал ее вперед, высунулся из окошка и заявил:
– Придется дергать, Сеня.
– Да понял уже. Дергай!
Но и сильный рывок ничего не дал. Бампер выдержал, машина Снегирева не сдвинулась с места.
Вадим вновь подал «Рено» вперед.
– Теперь держись! – Он ударил по газам и вновь ничего не добился. – Да что за твою мать!
Офицеры вышли из машин.
– Придется копать, – сказал Галдин. – Хорошо, что друг посоветовал лопату взять. Снимай свою тачку с домкрата, он теперь не нужен.
Снегирев убрал домкрат, содрал с себя куртку, бросил ее в салон и буркнул:
– Давай лопату.
Копать по очереди им пришлось около часа. В ходе праведных трудов Галдин излагал Снегиреву суть той проблемы, которую им предстояло решить. Семен был до глубины души возмущен беспределом, устроенным Сухобоковым.
– Да я его, этого шакала, собственными руками на куски порву! – заявил он. – Плевать мне на все его крыши. Потом пусть судят, сажают. По крайней мере буду знать, что одной гнидой на этом свете меньше стало.
– Не горячись, Сеня, – посоветовал другу Галдин. – Ты же прекрасно знаешь, что в нашем деле главное – спокойствие, точный расчет и выверенные действия.
– Сухобоков не мина.
– Он хуже и опасней.
– С чего начнем работу?
– Пока участковый будет прощупывать ситуацию внутри, мы проведем разведку. Отдохнем и часика в четыре двинемся к озеру, оттуда – к поместью. Было бы неплохо иметь информацию о камерах видеонаблюдения, но вряд ли Борисов быстро ее раздобудет.
– Мы можем своими сканерами пробить территорию.
– А если камеры работают не постоянно?
– Тогда какой в них смысл?
– Он есть. Охранник в сторожке может через каждые пару минут переключать их. Этого достаточно для контроля всей прилегающей и внутренней территории. Мы же реально рискуем пропустить несколько камер. А попадем в поле зрения охранника, и тот поднимет тревогу. По словам Борисова, охрану поместья осуществляет один человек.
– Почему один?
Галдин поежился. Когда лопатой работаешь – жарко, сядешь отдохнуть – пробивает холод.
– Видимо, Сухобоков считает, что находится в полной безопасности. У него два личных охранника плюс Гвоздь. Они живут непосредственно в селе. В доме обитает помощник. Из города люди подтянутся быстро. В случае крайней необходимости силы подбросит начальник РОВД. Все рядом.
– А если атаковать сторожку?
– Охранник успеет подать сигнал тревоги. Незаметно к КПП не подойти. Если даже прорываться на машине, то нажать тревожную кнопку – дело нескольких секунд. Мы не знаем, где содержится Елена. Получим Сухобокова с помощником в заложники, да? В этом случае окажемся преступниками, и против нас будет работать спецназ. Нет, Сеня, надо действовать аккуратно.
Снегирев взял лопату, копнул, остановился и заявил:
– Слушай, Вадим, а если все же к Серданову обратиться?
– Не время. Пока сами поработаем.
– Я в нашем центре капитана Валиева видел.
– Алима? Он-то чего там делал?
– Сказал, что с Северцовым к полковнику по делам приезжал.
– Так и Северцов в Москве?
– Ну где же еще, если я их обоих видел в нашем центре? Впрочем, это было позавчера.
– А ты-то как там оказался? Ведь отдыхал на даче.
– В гробу я видел такой отдых. А как в центре оказался? Людмила меня за продуктами в Москву отправила. Я заехал к нашим, посмотрел Барона, с парнями поговорил.
– Северцов и Валиев реально могли бы помочь. Это управление специальных мероприятий, элитный спецназ. Ладно, проведем разведку, посмотрим, что Борисов скажет, решим, что делать дальше. Давай копай, а то до темноты здесь торчать будем.
Друзья закончили копать в 16.20. Потом Галдин отъехал, нашел место, где можно было развернуться, чтобы не тащить «Хендай» задом наперед. Водители перецепились и медленно поползли к участку Дуневича. Они заехали на поляну, высмотренную Галдиным, заглушили машины и вышли из них.
– Ты хочешь оставить мою ласточку здесь? – спросил Снегирев.
– Нет, сейчас пройдем в хату, потом посмотрим деревню и перегоним твою машину задами к гаражу. Так что не волнуйся. Твой несравненный «Хендай» будет стоять в гараже. Ты возьмешь «Ниву». Черт, ей надо ОСАГО сделать, то есть ехать в город. Но мне и так придется прокатиться в Переславль.
– Позволь узнать, зачем это тебе?
– Нам нужен свой человек в отеле. Кандидатура уже есть. Остается завербовать.
Снегирев усмехнулся и заявил:
– Сто против одного, что это одна из девиц, обслуживающих клиентов отеля. Я угадал?
– А если и так, то что? Девушка из борделя знает гораздо больше всяких там администраторов, официантов, портье.
– Ты не изменяешь себе, действуешь в своем стиле. Без девочек никуда.
– Помолчи, Сеня, и смотри под ноги, а то навернешься и сломаешь руку или ребра. Тогда зачем ты мне будешь нужен? Да и Людмила твоя меня не простит.
– Смотрю.
Они забрели во двор, там осмотрелись и прошли в хату.
Дуневич смотрел телевизор. Он выключил его, когда в комнату вошли Галдин и Снегирев, который нес при себе большую сумку.
Вадим представил Семена и Вячеслава друг другу и спросил у Дуневича:
– Здесь все спокойно?
– Да.
– А где Султан?
– Я выпустил его погулять. Он очень просился.
Пришлось Галдину выходить во двор.
– Султан! – позвал он.
Пес тут же возник рядом. В тени сарая просматривалась фигура еще одной собаки.
– Ах ты кобель! – проговорил Галдин. – Невесту себе умудрился найти.
Султан виновато прикрыл лапой морду. Сучка тявкнула, подзывая его.
– А ну тихо!
Султан заскулил. Он, естественно, не хотел идти в дом.
Вадим махнул рукой и заявил:
– А черт с тобой, гуляй. Хоть щенки в деревне нормальные появятся.
Султан не стал ждать другой команды и бросился к сараю.
Вадим вернулся в дом.
– Нашел пса? – спросил Дуневич.
– А что его искать. Далеко не уйдет.
– Почему не загнал домой? – поинтересовался Снегирев. – У меня для него пачка печенья припасена.
– Невеста к Султану пришла.
– Весь в тебя, – с ухмылкой сказал Снегирев.
– Очень смешно.
Семен понял, что веселье при тягостном состоянии Дуневича не совсем уместно.
– Ты прости мое веселье, Слава, – проговорил он.
– Да ничего. А что, Вадим до сих пор ни одной юбки не пропускает?
– А он и в училище был таким?
– Там Галдину равных не было. Он у нас чемпион по самоволкам. Вряд ли кто-то когда-то превзойдет этот рекорд.
– Скажи, а чего теперь в самоход бегать? Сейчас курсанты, как студенты. Отучился, посидел на самоподготовке и пошел в город. Даже наряд по столовой отменили, там теперь гражданские пашут. Осталось для караула межведомственную охрану привлечь. И чему научатся курсанты? Что это за офицер, который не знает, что значит за ночь почистить машину картошки, а потом еще до смены пахать в столовой? Как он подчиненных будет готовить? Или и в частях службу обеспечения отдадут штатским?
– Уже отдали, – сказал Дуневич. – Весной сослуживец по полку письмо прислал, сообщил, что служба особо не напрягает. Из нарядов – караул, парк да патруль.
– Ладно, давайте-ка, ребята, перекусим и отдохнем.
Дуневич посмотрел на товарищей и сказал:
– С ужином понятно. Вы проголодались, намаялись. А чего в такое время отдыхать? Целая ночь впереди.
– Ближе к рассвету, мы, Славик, пойдем к поместью, – ответил Галдин.
– Зачем?
– Разведка. Не забыл еще это слово?
– Не забыл. Но чего разведывать-то?
– Места, через которые можно скрытно проникнуть на территорию.
– Вы сильно рискуете.
– Не беспокойся. Мы знаем, что и как делать.
Неожиданно сигналом вызова сработал телефон Галдина.
– Кто это? – спросил Снегирев.
– Участковый. Только он и может, если не начальство, но тому вряд ли сейчас до нас.
Вадим угадал, звонил Борисов.
– Да, Миша, – ответил Галдин.
– Как дела?
– У нас все нормально. Друга встретил. Теперь нас трое. – Вадим взглянул на Дуневича и поправился: – Четверо со Славиком.
Тот только махнул рукой. Мол, какой из меня вояка.
– А я проверил деревню. О твоем, Вадим, приезде знают все, но никто не в курсе, чем ты конкретно занимаешься, – сообщил участковый.
– Что, не видели, как я забор исправляю, траву скашиваю?
– Все как один заявляют, что ничего не знают. Мол, да, приехал, а что и как, не наше дело.
– Молодцы. Значит, стукачей среди них нет?
– Мне ни один не открылся. Но этот факт не исключает присутствия хотя бы одного такого типа, имеющего личные инструкции Гвоздя.
– Ладно, что бывшая учительница?
– С Марией Алексеевной я поговорил основательно. Никто мне так доходчиво не объяснил, что представляет собой местная нынешняя власть, помещик Сухобоков и его прихлебатели. Отчаянная женщина. А как встретила меня! Это надо было слышать. Сказала только то, что должна была. Ты проинструктировал ее отменно.
– Ну и ладненько. Тебе есть что рассказать Гвоздеву?
– Есть, но мой отчет вряд ли его устроит.
– Пусть сам попробует поговорить с местными жителями. Вот только не получится у него. Эту паскуду никто и на порог не пустит. У тебя все?
– Нет, есть еще кое-что.
– Говори.
– Интересная штука, Вадим. Видеокамер в поместье навешано уйма, а рабочих из них всего четыре. Остальные – муляжи.
– Как четыре?
– Вот так. В сторожке пара мониторов. Каждый разделен на две части. Две камеры фиксируют подъезд к сторожке и дорогу, ведущую от села к деревне. Одна – передний вход. Четвертая смотрит на причал с катерами. Причем перед забором слепая зона шириной метров в пять.
– Почему так?
– Это ты у Сухобокова спроси.
– А Гвоздь как объясняет?
– Никак. Я что, идиот, спрашивать его о системе видеоконтроля?
– Верно. Спрашивать его нельзя. А как в сторожку-то попал?
– Случайно. Привез отчет по деревне, а Гвоздь поехал к каким-то родственникам в соседний район. Я ему позвонил, спросил, что делать с отчетом. Может, в город с собой взять? Ведь мы же с утра за машиной едем. Он в ответ, мол, больше делать нечего, как таскать бумаги. Оставь все на контрольно-пропускном пункте и свободен на сегодня. Я зашел в сторожку.
– Ясно. Что-то часто тебе везет.
– Но и это еще не все. Главное и самое важное я оставил на десерт.
– Не тяни резину, давай свой десерт, – заявил Галдин.
– Я из поместья решил вокруг озера проехать. Гвоздь говорил, ты вывозил Славика на рыбалку, приказал посмотреть, не вышли ли вы еще раз.
– Вот осведомленный черт. Это ему, конечно, кто-то из деревенских скинул.
– Необязательно. Мог и сам Сухобоков видеть. Окна его кабинета выходят как раз в ту сторону.
– А, ну да, точно. Об этом не подумал. Ну, поехал ты, и что?
– Выехал на эту саму правую сторону, и «УАЗ» заглох к чертовой матери. На этот раз катушка зажигания накрылась. Запасная была с собой. Начал менять. Не знаю, чего я вдруг посмотрел на особняк, но вот глянул и увидел кое-кого в одном из окон. Угадай с трех раз!..
– Неужели Лену?
– В десятку. Именно ее.
– В каком окне?
– В крайнем справа на третьем этаже. Там три отдельные комнаты за бильярдным залом. В них ведет металлическая дверь.
– А это откуда знаешь?
– Не поверишь, от жены Гвоздя.
– Погоди, она же повариха в поместье, да?
– Точно так. Видимо, носит еду Елене.
– Она что, сама подошла к тебе и сказала, что та содержится на третьем этаже?
Участковый усмехнулся и ответил:
– Нет, она просто возмущалась в кухне, да так громко, что на улице слышно было. Дескать, как же меня достали подъемы в закрытые комнаты за бильярдной. По три раза в день приходится лазать по внутренней лестнице туда-сюда. А жена у Гвоздя дама пышная, если не сказать толстая. Одышка у нее.
Галдин собрался с мыслями и проговорил:
– Значит, Елена, вероятнее всего, находится в закрытых комнатах третьего этажа, так?
– Да.
– А о какой внутренней лестнице говорила жена Гвоздя?
– Это еще один интересный факт. Парадную лестницу я видел. Она широкая, массивная, но идет только до второго этажа, где кабинет Сухобокова. На третий поднимается ее продолжение, далеко не такое роскошное. Что за внутренняя лестница, я пока не знаю. Думаю, она параллельная, потайная. По ней можно незаметно свалить из дома в сад.
– Так ты докопаешься и до подземного хода.
– А что? Возможно и такое. Ход к причалу или в лес.
– Ты сейчас где?
– У дома стою.
– Объехал озеро?
– Да, сменил катушку и объехал. Лена, между прочим, долго смотрела на озеро, в сторону деревни. Я отъезжал, она еще стояла у окна.
– А где в это время был Сухобоков?
– Наверное, в кабинете. Сегодня он вновь никуда не выезжал. У меня такое ощущение, что в поместье чего-то или кого-то ждут.
– Понятно. Давай на хату, отдыхай. Спасибо тебе за ценную информацию.
– Не за что. Одно дело делаем.
– Это так. До связи.
– До связи.
