Глава 32

Как мы и предполагали, весть о том, что я требую встречи с влиятельными нефилимами, распространилась очень быстро. К полудню воскресенья все сообщество нефилимов полнилось слухами и догадками. Все внимание было приковано ко мне, о новости Данте все забыли. Я была в центре этого шоу, и Данте не выражал видимого протеста. У меня не было сомнений, что Патч был прав: Данте решил отложить свои планы до того момента, как выяснит, каким будет мой следующий шаг.

Скотт звонил каждый час с новостями, из которых следовало, что нефилимы склоняются в пользу теории о моей решимости нанести решительный удар по падшим ангелам. В списке возможных действий фигурировали засада, разрушение линий передачи, шпионаж и похищение влиятельных падших ангелов. Как и предсказывал Патч, нефилимы тут же постановили, что единственным поводом для созываемой мною встречи может быть начало войны. А я невольно задумалась, был ли в этом уверен и Данте тоже. Хотелось бы мне ответить на этот вопрос утвердительно, хотелось бы верить, что удалось его провести и усыпить его бдительность, но опыт подсказывал мне, что он слишком умен для того, чтобы повестись на эту уловку. Он явно подозревал, что я что-то задумала.

– Отличные новости, – взволнованно сказал Скотт по телефону. – Большие шишки – влиятельные нефилимы – согласились встретиться с тобой. Они определились с местом встречи – и это НЕ Дельфы. Больше того, они проявляют дружелюбие. Как и следовало ожидать, на эту вечеринку могут попасть не все – только особо приглашенные. Двадцать нефилимов, не больше. Никаких зевак, много охраны. Каждого из приглашенных нефилимов обыщут и досмотрят на входе. В этом есть и хорошее – я в числе приглашенных. Конечно, пришлось напрячься, но я буду там с тобой.

– Скажи мне сразу, где все это будет, – попросила я, стараясь, чтобы в моем голосе не слышно было паники и отвращения.

– Они хотят встретиться в старом доме Хэнка Миллара.

У меня по коже забегали мурашки.

Мне никогда, никогда не забыть взгляда его льдисто-голубых глаз – при звуке этого имени они всегда встают передо мной.

Отогнав призрак Хэнка, я попыталась собраться. Значит, шикарный дом в колониальном стиле в дорогом и роскошном районе. Как-то это слишком открыто для тайного сборища нефилимов.

– А почему именно там?

– Шишки думают, что это будет такой символический знак уважения по отношению к Черной Руке. И я бы сказал, так оно и есть. Ведь это он начал всю эту заваруху, – довольно язвительно добавил Скотт.

– Продолжай болтать, и тебя вычеркнут из списка приглашенных.

– Собрание назначено на десять часов вечера сегодня. Не занимай телефон на случай, если я узнаю еще что-нибудь. И не забывай изображать удивление, когда тебе позвонят с уточняющей информацией. Не дай им повода думать, будто для тебя кто-то шпионит. И вот еще что. Я прошу прощения за Данте – ведь это я познакомил тебя с ним. Если бы я мог, я бы его расчленил. А потом привязал бы по камню к каждой его конечности, отвез его к морю и выкинул за борт. Держи хвост пистолетом. Я тебя прикрою.

Я повесила трубку и повернулась к Патчу, который лежал около стены и смотрел на меня с тревогой все время, пока я говорила по телефону.

– Встреча сегодня вечером, – сказала я ему. – В старой резиденции Милларов.

Я никак не могла выкинуть из головы одну мысль, которая не давала мне покоя: частный дом… обыск… охрана… И как, во имя всего святого, Патч сможет туда пробраться?! Как бы мне ни хотелось верить в обратное, но по всему получалось так, что сегодня мне придется отправиться туда без него.

– Все в порядке, – спокойно произнес Патч. – Я буду там.

Я восхищалась его уверенностью и спокойствием, но я просто не видела ни малейшего шанса для него проскользнуть туда.

– Но там будет полно охраны. Стоит тебе только сунуть туда нос, они тут же скрутят тебя. Если бы они хотя бы выбрали музей или здание суда… все, что угодно, только не это! Там просматривается каждый квадратный сантиметр площади.

– Я ожидал примерно этого. Поэтому хорошенько продумал детали. Скотт проведет меня туда.

– Нет, это не сработает! Они будут ожидать шпионов падших ангелов, и даже если Скотт оставит для тебя открытым окно – они все равно тебя заметят. И тогда полетит с плеч не только твоя голова, но и голова Скотта как предателя…

– Я собираюсь воспользоваться телом Скотта.

Я замерла.

До меня не сразу дошло, что он имеет в виду.

Ну, конечно. Сейчас же Хешван! Патч легко может получить контроль над телом Скотта. И никто никогда не поймет, кто именно находится в этом теле. И Патч сможет пробраться на собрание без всяких проблем. Это просто идеальное решение!

Если не считать одной маленькой детали.

– Скотт никогда не согласится.

– Скотт уже согласился.

Я взглянула на него с недоверием.

– Он согласился?!

У меня перехватило горло.

Для Скотта была невыносима сама мысль о том, что кто-то из падших ангелов может завладеть его телом. И сейчас, в этот момент, я поняла, как много значит для него наша дружба. Он готов сделать это… то, что для него ужаснее всего… для меня.

У меня не было слов. Только глубокая, горячая благодарность Скотту. И огромное желание не подвести его.

– Вечером будь, пожалуйста, осторожен, – сказала я.

– Я буду осторожен. И я не буду злоупотреблять гостеприимством. Когда ты уйдешь – я останусь лишь ненадолго, только чтобы убедиться, что больше ничего интересного я не узнаю. И Скотт тут же получит свое тело обратно. Я уверен, что с ним за это время ничего не случится.

Я обняла Патча со всей нежностью и страстью.

– Спасибо, – шепнула я.

Вечером, за час до десяти, я покинула дом Патча.

Оставшись в одиночестве, я ехала в машине, которую нефилимы взяли для меня напрокат: они предусмотрели все, чтобы не было ни малейшего шанса, что я приведу за собой хвост из неприглашенных любопытствующих нефилимов или, что еще хуже, из падших ангелов, до которых тоже могли докатиться слухи о сегодняшней секретной встрече.

Улицы были темные и мокрые, всюду висели рваные клочья тумана. Свет фар освещал кусты и влажную дорогу, которая черной лентой извивалась по холму и убегала вверх. Я включила печку, но холод, от которого я пыталась избавиться, был слишком глубоко внутри меня. Я не знала, чего ждать от сегодняшнего вечера, поэтому мне трудно было что-то планировать. Предстояло импровизировать – а я это очень не любила. Мне хотелось войти в дом Милларов, имея в запасе хоть что-нибудь, кроме собственных инстинктов, но у меня больше не было ничего.

Наконец я остановилась перед старым домом Марси. Некоторое время я сидела в машине, глядя на белые колонны и черные ставни. Лужайка была засыпана опавшими с деревьев листьями. Из стоящих по бокам от крыльца терракотовых цветочных горшков торчали коричневые ветки – останки засохших гортензий. На дорожке валялись газеты разной степени потрепанности. Дом пустовал после смерти Хэнка и выглядел теперь далеко не таким элегантным и роскошным, каким я его помнила. Мать Марси переехала в дом у реки, а Марси… что ж, Марси слишком буквально поняла фразу mi casa es su casa .

Шторы в окнах были опущены, там горел свет, и, хотя я не видела силуэтов, я знала, что несколько самых влиятельных и могущественных представителей мира нефилимов сидят за этой дверью и собираются принять какое-то решение относительно меня и того, что я им скажу. А еще я знала, что Патч тоже там, а значит, мне ничто не угрожает.

Уцепившись за эту мысль, я сделала глубокий вдох и пошла ко входной двери. Постучала.

Дверь открылась, и меня встретила высокая женщина, словно ощупав меня глазами с ног до головы. Ее волосы были убраны сзади в тяжелый пучок, а вообще в ее внешности и лице не было ничего запоминающегося или выдающегося – совсем ничего. Она буркнула вежливо, но не слишком радушно: «Привет», а потом сделала приглашающий жест, показывая, что я могу войти.

Эхо моих шагов гулко отдавалось в сумрачном, скупо освещенном коридоре. Я шла мимо портретов членов семьи Милларов – они улыбались сквозь пыльные стекла. На столике в коридоре стояла ваза с давно умершими лилиями. Вообще в доме пахло затхлостью и запустением.

Я двигалась в направлении света, льющегося из гостиной.

Когда я вошла в высокую стеклянную дверь, приглушенный разговор сразу стих.

В комнате друг против друга за длинным столом красного дерева сидели шесть мужчин и пять женщин. Еще несколько нефилимов стояли вокруг стола, у них был заинтересованный и в то же время тревожный вид. Среди них была мама Марси, хотя я не сразу поняла, что это она: я ведь знала, что Сюзанна Миллар была нефилимом, но никогда не задумывалась об этом всерьез. А ее присутствие сегодня здесь, на секретной встрече бессмертных, доказывало, что она представляет собой некую… угрозу. Марси с ней не было. Возможно, Марси просто не захотела прийти, но все-таки более правдоподобным объяснением ее отсутствия было то, что ее не пригласили – Сюзанна, похоже, была из тех матерей, которые во что бы то ни стало пытаются держать своих дочерей как можно дальше от потенциальных опасностей и неприятностей.

Я нашла в толпе лицо Скотта. От мысли, что внутри его находится Патч, у меня на секунду сжался желудок. Он взглянул на меня и еле заметно кивнул, словно пытаясь поддержать. Я тут же почувствовала себя гораздо более уверенной и защищенной – я была не одна. Патч прикрывал меня. Конечно, я могла бы не сомневаться, он обязательно нашел бы способ пробраться сюда, невзирая на риск.

А еще здесь был Данте. Он сидел во главе стола, одетый в черный кашемировый свитер с высоким воротом, мрачно сдвинув брови. Подбородок его лежал на сцепленных ладонях. Остановив взгляд на мне, он изогнул губы в неприятной усмешке и приподнял брови – на лице его была написана еле заметная, но несомненная издевка.

Я отвернулась и сосредоточила внимание на пожилой женщине в фиолетовом коктейльном платье и брильянтах, которая сидела на противоположном конце стола.

Лиза Мартин. После Хэнка она была самым влиятельным и уважаемым нефилимом, которого я знала. Она мне не нравилась, и я ей не слишком доверяла. Но я понимала, что эти чувства придется в себе задавить на ближайшие несколько минут, если я хочу добиться успеха.

– Мы очень рады, что ты организовала сегодняшнюю встречу, Нора. – Ее доброжелательный, величественный и приветливый голос был сладок, словно мед.

Сердце у меня замерло, если бы мне удалось перетянуть ее на свою сторону – это была бы половина успеха.

– Спасибо, – выдавила я из себя наконец.

Она указала мне на пустующее место рядом с ней, приглашая присесть.

Я подошла к стулу, но садиться не стала – я боялась, что не совладаю с нервами, если сяду. Опершись для поддержки о стол, я опустила вступительные любезности и приступила непосредственно к тому, что привело меня сюда.

– Я уверена, что никто из присутствующих в этой комнате не считает меня лучшей кандидатурой для того, чтобы возглавить армию моего отца, – начала я без обиняков. Слово «отец» наполнило мой рот горечью, но я помнила слова Патча о том, что сегодня мне надо продемонстрировать мое единство с Хэнком и доказать, что я готова продолжать его дело во что бы то ни стало. Нефилимы его боготворили, и если я могла использовать это в своих интересах – даже против его воли, – я должна была это использовать.

Я обвела глазами всех сидящих за столом и стоящих за ними нефилимов. Я должна была показать им свою решимость и смелость. И то, как я недовольна отстутствием их поддержки.

– Я знаю, что кое-кто из вас уже составляет списки мужчин и женщин, кто больше подходит на эту роль. – Я снова сделала паузу и многозначительно посмотрела на Данте. Он выдержал мой взгляд, но я заметила жгучую ненависть, кипящую в его глазах. – И я знаю, что во главе этого списка находится Данте Матерацци.

По комнате прокатился шепот. Но возражать никто не стал.

– Я собрала вас здесь сегодня не для того, чтобы обсуждать, каковы могут быть мои шаги в войне с падшими ангелами. Я собрала вас здесь потому, что без сильного лидера и вашей поддержки этому лидеру никакой войны не будет – падшие ангелы просто разорвут нас. Нам нужно единство и солидарность. – Я старалась говорить как можно убедительнее. – Я верю, что я тот самый лидер, который вам нужен, и мой отец считал так же. Разумеется, у вас есть право потребовать доказательства. Вот почему я сегодня вызываю Данте Матерацци на дуэль. И тот, кто победит в этом поединке, пусть и станет главнокомандующим вашей армией и вашим лидером.

Данте вскочил на ноги.

– Но ведь мы же пара! – Он искусно изобразил на лице потрясение, смешанное с уязвленным самолюбием. – Как ты можешь вызывать меня на дуэль?! – Его голос дрогнул от фальшивого разочарования.

Я не ожидала, что он будет продолжать изображать, будто у нас с ним есть какие-то отношения, и использовать это в качестве аргумента в споре – сама я совершенно забыла об этих наших «отношениях». Но это был слабый аргумент, и я не преминула холодно возразить:

– Я готова растоптать любого, кто встанет на моем пути. И я официально вызываю тебя на дуэль, Данте.

Никто не проронил ни звука. На лицах присутствующих было написано глубочайшее изумление, смешанное с удовлетворением. Дуэль. Победитель получает все. Патч был прав – нефилимы действительно жили в своем, архаическом мире, и правил в нем дарвиновский закон естественного отбора. Они были довольны таким поворотом событий, это было совершенно ясно. А еще по взглядам, обращенным к Данте, было ясно, что большинство нефилимов, присутствующих в этом зале, заранее уверены в его победе.

Данте старался сохранять бесстрастное выражение лица, но я заметила, как по лицу его скользнула торжествующая улыбка: он считал, что я совершаю огромную ошибку и что победа у него в кармане. Но эта улыбка тут же пропала с его губ, и он настороженно прищурился, очевидно, просчитывая все варианты и боясь подстроенной ловушки.

– Я не могу этого сделать, – заявил он. – Это было бы предательством с моей стороны. – Он обвел глазами комнату, словно прикидывая, не помешают ли эти галантные слова его дальнейшим целям. – Я присягал Норе, и я не думаю, что эту присягу можно отменить, невзирая ни на какие обстоятельства.

– Как твой непосредственный командир я приказываю тебе принять вызов, – резко произнесла я. Я же пока оставалась главнокомандующей этой армией, черт возьми, и я не собиралась покупаться на его лесть и лживые заверения в верности. – Если ты действительно окажешься лучшим лидером, я отступлю. Потому что я хочу, чтобы моему народу было хорошо.

Я репетировала эти слова сотню раз и готова была подписаться под ними. Я думала о Скотте, о Марси, о сотнях нефилимов, которых не знала, но которые наверняка были хорошими людьми, – обо всех тех, кто каждый год подвергался чудовищному насилию со стороны падших ангелов. Они заслуживали того, чтобы борьба была честной. И я собиралась сделать все возможное, чтобы они это получили.

Раньше я заблуждалась – постыдно заблуждалась. Я избегала сражения на стороне нефилимов, боясь архангелов. И что еще хуже, я использовала войну нефилимов как средство получения для себя «дьявольской силы». Все это время я думала только о себе, а не о тех, кого я должна была вести за собой. Но с этим было покончено. Хэнк доверил мне эту работу, но я собиралась выполнить ее не ради него. Я собиралась сделать это потому, что так было правильно и справедливо.

– Я думаю, позиция Норы заслуживает уважения, – заговорила Лиза Мартин. – Хотя нет ничего более унизительного для лидера, чем доказывать свое право на лидерство. Возможно, Черная Рука был прав относительно ее. – Она едва заметно пожала плечами. – А возможно, он ошибся. Теперь у нас есть возможность решить это раз и навсегда. А потом мы сможем наконец начать войну с нашими врагами – под руководством сильного лидера.

Я кивком поблагодарила ее. Если она встанет на мою сторону – остальные тоже сделают это.

– Я согласен, – сказал какой-то нефилим в глубине комнаты.

– И я.

По комнате пронесся одобрительный гул.

– Кто за – поднимите руки, – велела Лиза.

Одна за другой в воздух взметнулись руки. Патч, не отрывая от меня взгляда, тоже поднял руку. Я понимала, как ему тяжело сделать это, но у нас не было выбора. Если Данте лишит меня власти, я умру. И единственный мой шанс на спасение – сражаться и победить.

– Итак, у нас большинство, – сказала Лиза. – Дуэль состоится завтра, в понедельник, на рассвете. О месте я сообщу дополнительно – как только оно будет выбрано.

– Два дня, – немедленно вмешался Патч, говорящий голосом Скотта. – Нора не умеет обращаться с пистолетом. Ей нужно время потренироваться.

А еще мне нужно было, чтобы Пепперу хватило времени вернуться с небес с заколдованным кинжалом – это могло бы сделать поединок хотя бы относительно равным.

Лиза покачала головой.

– Слишком много. Падшие ангелы могут напасть на нас в любой момент. Мы и так не понимаем, чего они ждут, но наше везение не может длиться вечно.

– И я, кажется, ничего не говорил о пистолетах, – заговорил Данте, переводя взгляд с меня на Патча и обратно, словно пытаясь выяснить, что мы задумали. Он пытался прочесть по моему лицу хоть что-нибудь. – А я предпочитаю шпагу.

– И выбор за Данте, – констатировала Лиза. – Дуэль – это не его идея. А значит, он имеет право выбрать оружие. Итак, вы будете драться на шпагах?

– Это куда более женственно, – объяснил Данте, и это вызвало бурный восторг среди его сторонников. Но можно и на мечах.

Я напряглась, с трудом удерживаясь, чтобы не броситься за помощью к Патчу.

– Нора никогда не держала в руках ни шпаги, ни меча, – спорил Патч снова голосом Скотта. – Это не будет честный поединок, если у нее не будет возможности потренироваться. Дайте ей время хотя бы до утра вторника.

Его никто не поддержал. Им всем было настолько наплевать, что я почти физически чувствовала их незаинтересованность. Мои тренировки волновали их меньше всего. И это их равнодушие как нельзя лучше говорило о том, насколько они уверены в победе Данте.

– Ты возьмешь на себя ее подготовку, Скотт? – спросила Лиза Патча.

– В отличие от большинства из вас я пока что не забыл, что она все еще наш лидер, – с холодным бешенством ответил Патч.

Лиза удовлетворенно мотнула головой.

– Тогда решено. Я даю вам два утра. И я желаю вам обоим всего самого лучшего.

Задерживаться я не стала. Моя задача была выполнена – я могла уходить. Я понимала, что Патчу нужно еще остаться, чтобы посмотреть на реакции остальных и, возможно, собрать какую-то полезную информацию. Но мне очень хотелось, чтобы он тоже поторопился. Сегодня ночью мне совсем не хотелось оставаться одной…