Глава семнадцатая
Всю субботу лил холодный дождь, и я сидела около окна, наблюдая, как образуются лужи на газоне перед домом. На коленях у меня лежал зачитанный «Гамлет», за ухом торчала ручка, а около ног стояла пустая чашка из-под горячего шоколада. Список вопросов по произведению, который два дня назад дала нам миссис Лемон, лежал нетронутым на краю стола. Плохой знак.
Мама ушла заниматься йогой около получаса назад, и я отпустила ее, так и не найдя подходящего момента, чтобы сказать ей о свидании с Патчем. Я убеждала себя, что в этом нет ничего страшного. Мне шестнадцать, и я уже сама могла решать, куда и когда мне идти, но на самом деле я все-таки должна была ей сказать о том, что куда-то собираюсь. Отлично. Теперь буду винить себя за это весь вечер.
Когда старые часы в холле пробили половину пятого, я радостно отбросила книгу и побежала наверх, в спальню. Большую часть дня я убила выполнением домашнего задания и всякой работой по дому, это отвлекало меня от мыслей о сегодняшнем свидании. Но в последние минуты меня захватило нервное предвкушение. Хотела я об этом думать или нет, но у нас с Патчем было незаконченное дело. Ведь наш поцелуй был прерван. Рано или поздно этот поцелуй придется продолжить. Я не сомневалась в том, что хочу продолжения, но не была уверена, готова ли к этому сегодня. Ко всему прочему, в голове у меня красным флагом трепыхалась одна и та же мысль, которую вбила мне в голову Ви: «Держись подальше от Патча».
Я встала перед зеркалом и достала косметичку. Минимум макияжа, ограничилась тушью. Волосы взъерошены, но это не новость. Губам бы не помешало немного блеска. Я провела языком по нижней губе, придавая ей влажный блеск. Это заставило меня снова думать о моем почти-поцелуе с Патчем, и меня бросило в жар. Если так действует почти-поцелуй, то что со мной будет от настоящего? Мое отражение улыбнулось.
— Подумаешь, — сказала я, меряя сережки.
Первыми были большие бирюзовые капли… нет, чересчур. Я отложила их в сторону и примерила серьги с топазовыми камушками в форме слезинок. Уже лучше. Интересно, куда поведет меня Патч. В кафе? В кино?
— Это не страшнее, чем занятие по биологии, — небрежно сказала я своему отражению. — Только… без биологии и занятий.
Я натянула узкие джинсы и балетки, обмотала вокруг талии и груди голубой шелковый шарф и завязала концы за шеей. Получилась очень неплохая блузка с открытой спиной. Я распушила волосы, и тут раздался стук в дверь.
— Иду! — прокричала я, сбегая по ступенькам.
В последний раз посмотрев на себя в зеркало в холле, я открыла входную дверь и увидела на крыльце двух мужчин в темных пальто.
— Нора Грей, — сказал детектив Бассо, показывая свой полицейский значок. — Вот мы и встретились снова.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
— Что вы здесь делаете?
Он кивнул головой в сторону.
— Помнишь моего коллегу, детектива Холстижика? Ты не против, если мы зайдем и зададим тебе несколько вопросов? — Это прозвучало скорее как приказ, чем как; вопрос.
— Что случилось? — спросила я, переводя взгляд с одного на другого.
— Мама дома? — спросил детектив Бассо.
— Она на йоге. А что? Что случилось?
Они вытерли ноги и зашли.
— Можешь рассказать нам о том, что произошло между тобой и Марси Миллар в библиотеке в среду вечером? — спросил детектив Холстижик, усевшись на диване.
Детектив Бассо остался стоять и разглядывал семейные фотографии на каминной полке.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать его слова. Библиотека. Вечер среды. Марси Миллар.
— С Марси все в порядке? — спросила я.
Не было секрета в том, что я не питала особо теплых чувств к Марси. Но это не значило, что я желала ей зла или, что еще хуже, смерти. И особенно я не хотела, чтобы ее проблемы касались меня.
Детектив Бассо упер руки в бока.
— Почему ты думаешь, что с ней что-то не так?
— Я ничего не делала Марси.
— Из-за чего вы спорили? — спросил детектив Холстижик. — Охранник библиотеки сказал, что атмосфера была накаленной.
— Все было не так.
— А как?
— Мы обозвали друг друга парой нехороших слов.
Я надеялась ограничиться этим объяснением.
— Каких слов?
— Дурацких, — сказала я, вспоминая.
— Нора, мне нужно услышать эти слова.
— Я назвала ее анорексичной свиньей.
Мои щеки вспыхнули, а голос прозвучал униженно.
Если бы все не было так серьезно, я бы могла пожелать, чтобы мне пришло в голову что-нибудь более жестокое и обидное. И уж точно что-нибудь более вразумительное. Детективы обменялись взглядами.
— Ты ей угрожала? — спросил детектив Холстижик.
— Нет.
— Куда ты пошла после библиотеки?
— Домой.
— Ты преследовала Марси?
— Нет. Я же сказала, что я пошла домой. Может, вы скажете, наконец, что произошло с Марси?
— Кто-нибудь может это подтвердить? — спросил детектив Бассо.
— Мой сосед по парте на биологии. Он увидел меня в библиотеке и предложил подвезти до дома.
Одним плечом я прислонилась к большим стеклянным дверям, ведущим в комнату. Детектив Бассо прошелся по комнате и занял место напротив меня.
— Расскажи нам об этом соседе по парте.
— Что за странный вопрос?
Он развел руками.
— Вполне обычный вопрос. Но если ты хочешь, чтобы я объяснил, пожалуйста. Когда я учился в школе, я подвозил только тех девочек, которые мне нравились. Давай представим, что это отправная точка. Какие у тебя отношения с соседом по парте… вне школы?
— Вы шутите, да?
Один из уголков губ детектива Бассо поднялся вверх.
— Так я и думал. Ты попросила своего парня избить Марси Миллар?
— Ее избили?
Он отошел от двери и подошел вплотную ко мне, сверля меня взглядом.
— Ты хотела показать ей, что бывает, когда такие девочки, как она, не держат язык за зубами? Ты подумала, что ее нужно немного проучить? Я видел таких девочек, как Марси, когда ходил в школу. Они прямо-таки напрашиваются, правда? И Марси напросилась, Нора? Кто-то сильно избил ее в среду вечером. И я думаю, ты знаешь больше, чем говоришь.
Я с трудом пыталась скрыть свои мысли, боясь, что они отразятся у меня на лице. Возможно, это было всего лишь совпадение — то, что в тот вечер я сказала Патчу о Марси, и то, что ее побили. Хотя, может, это и не было совпадением.
— Мне кажется, нам надо поговорить с твоим парнем, — сказал детектив Холстижик.
— Он не мой парень. Мы вместе сидим на биологии.
— Он сейчас едет сюда?
Я понимала, что должна отвечать честно. Но я была не в силах поверить, что Патч мог избить Марси. Да, она была не самым приятным человеком и умудрилась нажить себе немало врагов. Некоторые из них были способны на жестокость, но Патч не был одним из них. Бесчувственно избить человека — это на него не похоже.
— Нет, — ответила я.
Детектив Бассо усмехнулся.
— То есть ты так оделась, чтобы провести субботний вечер дома?
— Что-то в этом роде, — холодно отрезала я.
Детектив Холстижик достал из кармана куртки небольшую записную книжку, открыл ее и щелкнул ручкой.
— Нам понадобится его имя и номер.
Через десять минут после того, как уехали детективы, к обочине подъехал черный «Джип Коммандер». Патч под дождем добежал до крыльца. На нем были темные джинсы, сапоги и теплая серая футболка.
— Новая машина? — спросила я, открывая дверь.
Он загадочно улыбнулся.
— Да, я выиграл ее несколько дней назад в бильярд.
— Кто-то поставил на кон машину?
— Он этому не обрадовался. Потом я еще несколько дней избегал темных мест, так, на всякий случай.
— Ты слышал, что случилось с Марси? — внезапно спросила я, надеясь, что это будет для него сюрпризом.
— Нет, а что произошло? — он ответил спокойно, дав мне возможность надеяться, что он не лжет.
Но, к сожалению, в вопросах лжи Патч не был дилетантом.
— Ее кто-то избил.
— Жаль.
— Ты не знаешь, кто мог это сделать?
Если Патч и услышал интерес в моем голосе, то не показал этого. Он прислонился к перилам крыльца и почесал подбородок.
— Нет.
Я спросила себя, не скрывает ли он что-то. Но распознавание лжи давалось мне с трудом, у меня не было опыта. Обычно меня окружали люди, которым я доверяла… обычно.
Патч припарковал джип около игрового клуба «Бо». Когда мы подошли ко входу, охранник посмотрел сначала на Патча, потом на меня. Его глаза пытались установить связь между нами.
— Что такое? — спросил Патч, кладя тридцать долларов на прилавок.
Охранник не сводил с меня глаз. Он заметил, что я не могу оторваться от болотно-зеленых татуировок, которые покрывали каждый дюйм его предплечий. Он переложил то ли жвачку, то ли жевательный табак за другую щеку.
— На что уставилась? — спросил он.
— Мне нравятся ваши тат… — начала я.
Он оскалился и обнажил клыки.
— Мне кажется, я ему не понравилась, — прошептала я Патчу, когда мы отошли на безопасное расстояние.
— Бо никто не нравится.
— Это тот самый Бо, чьим именем называется это место?
— Это младший Бо. Старший Бо умер несколько лет назад.
— От чего? — спросила я.
— Драка в баре. Внизу.
Я почувствовала непреодолимое желание убежать обратно в джип и не испытывать судьбу.
— Тут безопасно? — с тревогой спросила я.
Патч взглянул на меня.
— Ангел.
— Я просто спрашиваю.
Подвальный зал для игры в пул выглядел точно так же, как в тот день, когда я была здесь впервые. Бетонные стены окрашены черной краской. Столы для пула, обтянутые красным войлоком, стоят посередине комнаты. По краям — столы для покера. На потолке висят тусклые лампы. Густой запах сигар наполняет воздух.
Патч выбрал столик вдали от лестницы. Он принес из бара две бутылки «7UP» и поставил их на край стола.
— Я никогда в жизни не играла в бильярд, — призналась я.
— Выбирай кий.
Он указал на полку с киями на стене. Я сняла один и вернулась обратно к столу.
Патч потер рукой лицо, чтобы стереть улыбку.
— Что? — недоуменно спросила я.
— В бильярде нет хоум-ранов.
Я кивнула.
— Никаких хоум-ранов. Поняла.
— Ты держишь кий, как биту.
Его улыбка стала еще шире. Я посмотрела на руки. Он был прав. Я действительно держала его, как биту.
— Мне так удобнее.
Он подошел ко мне сзади, положил руки на мои бедра и поставил меня перед столом. Обхватив меня руками, он взял кий вместе со мной.
— Вот так, — сказал он, передвигая мою правую руку на несколько дюймов. — И… так, — продолжал он, взяв мою левую руку и сделав круг из большого и указательного пальцев. Потом положил мою левую руку на стол, как треножник, и толкнул кий, который прошел через кольцо и по суставу моего среднего пальца.
— Прогнись в талии.
Я практически легла на стол для пула, дыхание Патча согревало мою шею. Он еще раз толкнул кий, и тот скользнул через круг.
— По какому шару будешь бить? — спросил он, указав на треугольник из шаров на другом конце стола. — Желтый в первом ряду будет неплохим выбором.
— Мой любимый цвет — красный.
— Красный так красный.
Патч поводил кием вперед и назад через круг, целясь в биток и репетируя удар.
Я бросила взгляд на биток, потом на треугольник шаров в дальнем конце стола.
— Мне кажется, ты немного сбился, — сказала я.
Я почувствовала, как он улыбается.
— Сколько хочешь поставить?
— Пять долларов.
Он покачал головой.
— Твоя куртка.
— Хочешь сыграть на мою куртку?
— Хочу, чтобы ты ее сняла.
Моя рука дернулась, и кий прошелся по пальцам, задевая биток, который, в свою очередь, покатился вперед, ударив сплошной красный и разбив треугольник. Шары разлетелись в разные стороны.
— Хорошо, — спокойно сказала я, скидывая джинсовку. — Возможно, я впечатлена, но совсем чуть-чуть.
Патч посмотрел на мой шарф-дефис-кофту. Его глаза, темные, как полуночный океан, приняли созерцательное выражение.
— Симпатично.
Потом он обошел стол, тщательно исследуя траекторию шаров.
— Ставлю пять долларов на то, что ты не забьешь синий полосатый шар в лунку, — предложила я, специально выбирая шар. Он был отделен от белого битка множеством других шаров.
— Мне не нужны твои деньги, — ответил Патч.
Наши глаза встретились, и на его щеках появились крошечные, едва заметные ямочки.
Температура тела у меня поднялась на целый градус.
— Хорошо, а что тебе нужно? — спросила я.
Патч опустил кий на стол, прицелился, а потом ударил по битку. В секунду биток достиг сплошного зеленого шара, затем отлетел к восьмому и, в конце концов, загнал полосатый синий в лунку.
Я нервно засмеялась и пыталась скрыть это, хрустнув пальцами — плохая привычка, которой я раньше никогда не поддавалась.
— Хорошо. Я впечатлена.
Патч все еще лежал на столе и смотрел на меня. Его взгляд согревал мою кожу.
— Мы не договорились о ставке, — сказала я, сопротивляясь желанию обо что-нибудь опереться. Кий начал скользить в руке, и я незаметно вытерла ее о бедро.
Как будто я и так уже не вспотела достаточно сильно, Патч сказал:
— Ты мне должна. И однажды я потребую плату.
Я засмеялась, но смех прозвучал не очень естественно.
— Как хочешь.
На лестнице в другом конце комнаты послышались шаги. К нам подошел здоровый, мускулистый парень с орлиным носом и растрепанными иссиня-черными волосами. Сначала он посмотрел на Патча, потом бросил взгляд на меня, и на его лице появилась усмешка. Он шагнул вперед и взял мой «7UP», стоявший на краю бильярдного стола.
— Простите, кажется, это… — начала я.
— Ты не говорил мне, что она такая хорошенькая, — обратился он к Патчу, вытирая рот тыльной стороной руки. Он говорил с сильным ирландским акцентом.
— Ну, я ведь и ей не рассказывал, какой ты страшный, — парировал Патч, его губы готовы были сложиться в ухмылку.
Парень обошел бильярдный стол, подошел ко мне и протянул руку.
— Меня зовут Риксон, дорогуша, — проговорил он.
Я неохотно подала ему руку.
— Нора.
— Я не помешаю? — сказал Риксон, глядя то на меня, то на Патча.
— Нет, — сказала я в тот же момент, как Патч сказал:
— Да.
Внезапно Риксон шутя набросился на Патча, и они вдвоем повалились на пол, катаясь и избивая друг друга. Слышался охрипший смех, звук ударов и треск ткани, и внезапно я увидела голую спину Патча. Ее пересекали два толстых шрама. Они начинались в районе почек и сходились у лопаток, образуя перевернутую букву «V». Шрамы были такими огромными, что я застыла в ужасе.
— Эй, слезь с меня, — проревел Риксон.
Патч слез с него, и, когда он встал на ноги, порванная рубашка распахнулась. Он снял ее и выбросил в мусорное ведро в углу.
— Отдай мне свою рубашку, — сказал он Риксону.
Риксон подмигнул мне.
— Как думаешь, Нора, дадим мы ему рубашку?
Патч опять набросился на него, и руки Риксона уперлись в его плечи.
— Полегче, — сказал он, отступая.
Он снял толстовку и протянул ее Патчу, оставшись в одной белой майке.
Когда Патч надевал толстовку, его пресс напрягся, и я ощутила, как что-то легкое порхает у меня в животе.
— Он уже тебе рассказывал, как получил свое прозвище? — повернулся ко мне Риксон.
— Что, простите?
— Перед тем как нашего друга Патча заинтересовал бильярд, парниша увлекался ирландскими кулачными боями. И не слишком успешно. — Риксон покачал головой. — Честно говоря, он был прямо-таки жалок. Я много ночей провел, пытаясь залатать его раны, и скоро все начали называть его Патч. Я говорил ему бросить это дело, но он не слушал.
Патч поймал мой взгляд и улыбнулся, как боец-победитель. Эта усмешка и без того была пугающей, но за кажущейся грубостью скрывался намек на желание. На самом деле, даже больше, чем намек. Вся симфония желаний.
Патч кивнул в сторону ступенек и подал мне руку.
— Давай уйдем отсюда, — сказал он.
— Куда мы поедем? — спросила я, чувствуя, как внутри все дрожит.
— Увидишь.
Уже на ступенях меня догнал голос Риксона:
— Удачи тебе с ним, дорогуша!
