Композиция 8
Яшутин
Наро-Фоминск – Митяево
Настроение было паршивое.
Во-первых, он ничего не добился от начальника Наро-Фоминского управления опеки и попечительства и, по сути, настроил его против себя. Во-вторых, несмотря на благоволение к нему начальника охраны пансионата «Акварели», не приходилось сомневаться, что инцидент в бассейне ещё даст о себе знать, особенно после того, как он подаст заявление в суд. И последнее, о чём думал Яшутин, выезжая на дорогу к Наро-Фоминску, были процедура подачи заявления в суд и дальнейшее развитие событий. По отзывам пользователей Интернета, было известно, что судебный процесс может длиться недели, месяцы и даже годы, причём без особой надежды на успех, а ему дали отпуск всего на несколько дней. Константин явно не мог за такой короткий срок добиться отмены несправедливого постановления и вернуть Зине детей.
Последний довод показался самым убедительным. Уже подъезжая к городу, Константин принял решение.
Приют для детей, оставшихся без попечения родителей, представлял собой на самом деле обыкновенный детский дом, прятавшийся за решетчатым забором в глубине сосново-берёзовой рощицы. Машину на территорию дома не пропустили, и Константин вынужден был оставить её на улице, рядом с воротами заведения, недалеко от висевшего на столбе дорожного знака, запрещавшего парковку.
Приют не имел проходной, но входная дверь на территорию была закрыта на замок, а на раме висел небольшой ящичек домофона.
Константин нажал кнопку.
– Слушаю вас, – раздался женский голос.
– Я бы хотел навестить детей Зинаиды Кириленко, Таню, Любу и Тасика, то есть Тарасика.
– А вы кто?
– Я родной брат матери этих детей, лейтенант Яшутин.
– К сожалению, мы не имеем права пропускать родственников детей и вообще посторонних.
– Я не посторонний, они меня знают и обрадуются, а забрали их незаконно, когда матери не было дома.
– Кого у нас поселяют, тех мы и обслуживаем. Всё равно вам нужно взять разрешение в Управлении опеки.
– Конечно, я так и сделаю, но сначала хочу убедиться, что с ними всё в порядке. Мне дали на службе всего несколько дней… э-э, и надо скоро возвращаться. Да вы не беспокойтесь, я не педофил. Посмотрите моё удостоверение.
– Хорошо, проходите, только ненадолго.
– Как скажете.
Замок щёлкнул.
Константин толкнул решетчатую дверь, прошагал по плиточной дорожке до главного двухэтажного здания приюта. К нему вышли пожилой мужчина в чёрной форме охранника и женщина в синем халате. У неё были жидкие волосы соломенного цвета и усталое лицо.
– Дети сейчас полдничают, – сказала она. – Вам придётся подождать.
– Как скажете, подожду.
– Покажите ваши документы.
– Пожалуйста. – Константин протянул офицерскую книжку с фотографией и надписью «Национальная гвардия Российской Федерации».
– Идёмте.
Его провели по коридору первого этажа, где разносились запахи кухни, и женщина исчезла в столовой. Оттуда выбежала полосатая чёрно-серая кошка, зыркнула на Константина зелёными глазищами, пересекла коридор перед ним, и он невольно подумал, что это не к добру.
Через пару минут женщина в халате вывела троих детей: светлоголового, как одуванчик, худенького Тасика и двух пухленьких девочек, Таню, похожую на мать ямочками на щеках, и четырёхлетнюю Любу, смугленькую, с косичками. Увидев Константина, все трое с радостными воплями бросились к нему.
– Дядя Костя приехал! Ура!
– А где мама? – спросил Тасик, не обнаружив рядом с Константином Зинаиду.
Сердце сжалось.
– Мы к ней скоро поедем, – пообещал он, прижимая детей к себе, глянул на женщину: – Спасибо вам, что разрешили посещение. Честное слово, не понимаю, почему они здесь. На улице тепло, разрешите, мы в садочке погуляем минутку?
– Не положено, – буркнул охранник, на широком складчатом лице которого было написано недовольство.
Женщина неуверенно посмотрела на него.
– Пусть погуляют, Сергеевич, всё равно мне отвечать. Побудь с ними.
Константин взял девочек за руки и повёл в сад, где стояли скамеечки и располагалась игровая площадка. Тасик, как самый старший, степенно шёл рядом.
Сели на недавно покрашенную в зелёный цвет скамейку.
Охранник потоптался рядом и отошёл, доставая сигарету.
– Рассказывайте, что вы тут делаете, как вас кормят и про всё остальное, – потребовал лейтенант. – Не обижают?
– Нет, – качнул белой головой Тасик.
Дети начали наперебой тараторить, то и дело задавая вопрос, где мама и когда они её увидят. У маленькой Тани набухли слёзы на глазах, и Константину стоило приложить немало усилий, чтобы её успокоить. Выслушав племянников, он сказал, найдя глазами охранника:
– Посидите минутку, я сейчас.
Подошёл к пускавшему дым мужчине в униформе.
– Вас как зовут?
– Константин Сергеевич, а что?
– Тёзка, значит, – огорчился лейтенант. – Я вас прошу не держать на меня зла. Дети ни в чём не виноваты, так же как их мать.
– Ну?
– Прошу прощения, больно не будет, но вам придётся оправдываться.
– Чего?! – вытаращил глаза охранник.
Константин сделал выпад пальцем, безошибочно находя сонную артерию, подхватил обмякшего охранника, усадил спиной к оградке клумбы между кустами смородины.
– Посиди немного, тёзка, у меня нет другого выхода.
Вернувшись к детям, он подхватил на руки Таню:
– Вперёд, к маме!
Тасик оглянулся на почти незаметного за кустами охранника, и Константин поспешил его предупредить:
– Он просто устал, поспит немножко. Бегом за мной!
Расстояние от здания до калитки не превышало полусотни метров, и будь Константин один, ему хватило бы несколько секунд на преодоление дистанции, но с детьми пришлось потратить на этот путь чуть ли не минуту, и он всё время ждал окрика в спину или того хуже – оравы охранников с оружием в руках. Но обошлось без экстрима. Как и большинство общественно-социальных учреждений страны, детский дом-приют Наро-Фоминска охранялся из рук вон плохо, и на манёвр лейтенанта никто не обратил внимания. Телекамерами территория приюта оборудована не была.
Константин опасался, что входной замок на калитке открывается только дистанционно, но и тут ему повезло: внутренняя пластина домофона была снабжена кнопкой без каких-либо секретов, и, нажав на неё, он вывел детей на улицу.
Где-то в глубине рощицы зародился неясный шум.
– В машину! – скомандовал Константин, запихивая ничего не подозревающих детей в кабину.
Двигатель взвыл, вынося «БМВ» к перекрёстку улиц за секунду до смены зелёного светофора на красный. И только после этого Константин вздохнул спокойней. По его ощущениям, никто из работников приюта не видел, на каком автомобиле «похититель» увёз детей. Полиция же, приехав на место происшествия, должна была потратить много времени на поиск и допрос свидетелей.
Наро-Фоминск был небольшим городком и не стоял в пробках, поэтому беглецы выбрались на окраину за считаные минуты. Выехали на Киевское шоссе, чтобы потом свернуть на кольцевую автодорогу, которую многие автомобилисты по-прежнему называли «бетонкой», хотя она уже практически вся была покрыта асфальтом.
Не доезжая до Апрелевки, Константин позвонил отцу:
– Пап, ты сильно занят?
– Колупаюсь с ремонтом, – ответил Яшутин-старший, – а что?
– Зина тебе не звонила?
– Что случилось?
Константин помолчал.
Отец был против замужества дочери. Степана Кириленко он невзлюбил при первом же знакомстве, и тот платил ему взаимностью, поэтому Николай Кузьмич практически не общался ни с ним, ни с дочерью. Как-то в разговоре с сыном он признался, что его бесит снисходительный тон зятя, не подкреплённый никаким опытом, и вечная кривая ухмылка на губах Степана, подчёркивающая, что он знает нечто такое, чего не знает собеседник. И в конце концов Николай Кузьмич оказался прав: бросив жену и троих детей, Кириленко вернулся на Украину.
– Местная опека отобрала у Зины детей, – сказал Константин сдержанно. – По ложному доносу соседей: якобы дети не кормлены – не поены, холодильник пустой и так далее. Я забрал их в приюте, везу в Митяево. Пока будет идти разборка с властями, надо спрятать детей.
Яшутин-старший несколько секунд не отвечал.
– Как тебе удалось забрать детей?
– Потом расскажу, приедешь?
Снова короткое молчание.
– Хорошо, буду часа через три, не раньше. Ты уверен, что поступил правильно?
– Ей грозит лишение родительских прав, детей запросто могут рассовать по разным приёмным семьям. Вся ювенальная юстиция так работает: чем больше детей они отберут у родителей, тем выше бонусы получают чиновники «за заботу» о детях.
– Ладно, собираюсь.
– Буду ждать. – Константин спрятал мобильный, оглянулся на девочек, притихших на заднем сиденье. – Как дела, крохи? Нравится ехать быстро?
– Ага, – закивала Люба.
Тарас внимательно посмотрел на него:
– Дядя Костя, ты нас украл?
Константин пожевал губами, не зная, что ответить, отвернулся, объезжая фуру. Вспомнилось прочитанное: всегда говорите добрые слова тем, кто смотрит на вас снизу вверх с восхищением, потому что это маленькое существо скоро вырастет и будет помнить то, что вы сказали.
Снова оглянулся.
– Это они вас украли, Тасик, я возвращаю вас домой.
Через час они были в деревне.
Зина выбежала к машине, с плачем кинулась обнимать детей.
– Родненькие мои, деточки любимые! Как же я соскучилась!
Константин заметил, как из калитки в заборе вокруг соседского дома выглянули двое мужчин, привлечённые шумом. Один – с рыжей бородкой – что-то сказал другому – крупному небритому толстяку с мощными покатыми плечами. Оба заржали.
– Идите в дом. – Яшутин вылез из машины. – Скоро отец приедет, увезёт детей к себе.
– Зачем? – приостановилась Зина.
– Их снова могут забрать.
– Почему?!
– Такова наша действительность, сестрёнка. Законы вступают в силу только с момента их нарушения.
– Ты нарушил закон?
– Смотря с какой стороны посмотреть. Но обвинить меня можно. Детки поживут у отца какое-то время, пока я буду бегать по инстанциям, искать справедливость.
– Но мы же ничего дурного не делали!
– А кто будет разбираться? Уводи детей. Как зовут твоих соседей?
Зина посмотрела на мужчин, вышедших из калитки соседнего дома к джипу.
– Тот, с бородкой, младший Жабринский, Митька, а с ним Боря, дружок, домогался, сволочь. Не связывайся ты с ними, Костя. Отец у Митьки, говорят, к полиции отношение имеет.
– Разберёмся, иди в дом, я сейчас.
Константин закрыл машину, зашагал к замолчавшим мужикам. Остановился в нескольких шагах, сунув руки в карманы штанов. Сказал с вежливой холодностью:
– Господин Жабринский, я знаю, что вы написали поклёп на соседку, в результате чего у неё опека забрала детей.
Мужчины переглянулись.
– Бред! – скривил губы рыжий, с бородкой. – Вас дезинформировали.
– Даже если и написали, – развязно подхватил толстяк, ухмыляясь, – вам-то что с того? Детей забрали правильно. Вы ваще кто?
– Закон в пальто! – тяжело сказал Константин. – Я брат Зинаиды.
– Врёт она, ваша сестра. Поменьше бы гуляла, побольше бы с детями сидела.
Лицо Яшутина окаменело.
– Повтори!
Толстяк презрительно выпятил губы.
– А чо будет?
– Зубы проглотишь за оскорбление!
– Да ну? – Толстяк подмигнул рыжему. – Ну, повторяю: твоя сестра сучка…
Не вынимая рук из карманов, Константин шагнул вперёд и ударил головой в лицо толстяка. Тот с воплем опрокинулся на спину, прижимая к разбитому в кровь носу ладони.
Хозяин дома ошалело проводил его глазами, встрепенулся, сунул руку под пиджак за спиной, вытащил нож.
– Ты чо, ох…л?! Зарежу!
– Давай, – кивнул Константин, по-прежнему держа руки в карманах штанов.
Это была уловка, понятная только профессионалам рукопашного боя: кажущаяся беззащитность бойца вселяла в противника уверенность, что он застанет его врасплох и легко победит. При этом упускались другие варианты защиты и нападения противника – удары головой, локтями и ногами.
– Щас за тобой приедут, бандюга! По-другому запоёшь!
Константин подумал, что Жабринский и в самом деле может вызвать полицию, надеясь на связи папаши, но выяснять отношения дальше не стал. Сказал равнодушно:
– Тогда уж вызывай штурмовую бригаду, слизняк! И запомни: за слёзы сестры и детей я ещё с тобой посчитаюсь!
Повернувшись спиной к обоим приятелям, он пошёл в дом Зины, хлопотавшей вокруг детей.
– Ну, что? – спросила она взволнованно. – Поговорил?
– Надеюсь, у них хватит ума, – улыбнулся он. – Больше не станут тебя пугать.
Отец приехал, как и обещал, через три часа с минутами, на стареньком «Фольксвагене Пассате» белого цвета. Повеселевшая Зина робко встретила его на пороге, но Яшутин-старший первым раскрыл объятия, и они обнялись.
Зина заплакала.
Николай Кузьмич покосился на Константина, вошедшего в дом со двора, проворчал:
– Не хнычь, сама во всём виновата.
Сели в гостиной, разговорились, но Константин, помня свои похождения в Наро-Фоминске и пансионате «Акварели», поторопил обоих:
– Нет времени предаваться воспоминаниям, кто знает, что на уме у этих горе-опекунов. Мы правы на сто процентов, да нынешняя власть настолько неадекватна, что может придраться к человеку за любое его слово. Пора ехать.
Зина снова расплакалась.
– Я бы сама поехала… но работу нельзя бросать, потом не найду.
– Возьмёшь отпуск за свой счёт, приедешь, – ворчливо отозвался Николай Кузьмич. – И вообще давай переезжай ко мне, проживём как-нибудь.
Дети тоже не рвались уезжать от матери, но их уговорили, поманив походами в кино и новыми игрушками, и Яшутин-старший увёз внука и внучек, неожиданно проникшийся ответственностью за их судьбу.
Константин почувствовал, как с плеч свалилась целая гора. Проблема осталась нерешённой, ему предстояло пройти семь кругов ада по всем государственным инстанциям, чтобы доказать несостоятельность претензий органов опеки к семье Зины, однако он надеялся, что правда восторжествует.
Непреодолимо захотелось спать: сказалось нервное напряжение всего дня, рождённое встречами с недобрыми людьми.
Однако стоило ему прилечь на диванчике в горнице, как с улицы донёсся гул мотора, и в дом вбежала испуганная Зинаида.
– Костя, там военные!
Сердце ёкнуло: дождался! Надо было уезжать с отцом.
Последующие мысли были трезвее: а как с Зиной? Она осталась бы одна! И что дальше? Её тоже забрали бы в полицию? Где она во всём чистосердечно призналась бы?..
– Сиди в доме и ни во что не вмешивайся. А ещё лучше, собирай самое необходимое и езжай к отцу. Оставаться тебе здесь одной не стоит. Надо было сразу вам вместе ехать. Ну да уж что теперь. Сама доберёшься.
Он вышел на крыльцо, отметив, что соседи стоят у своего джипа, скалясь, показывают на него пальцами и ржут.
Напротив дома Зинаиды стоял синий микроавтобус с эмблемой ОМОНа на борту, из которого выпрыгивали бравые парни в спецкостюмах и чёрных беретах, с пистолетами-пулемётами в руках (Константин насчитал восемь бойцов), а от калитки к дому шагали двое рослых омоновцев во главе с небольшого роста, но с широченными плечами мужчиной в обычном сером гражданском костюме и сером пуловере под ним. У него было узкое бледное лицо с прямым носом и узкими серыми губами.
Увидев лейтенанта, все трое остановились.
– Гражданин Яшутин? – тусклым голосом спросил узколицый.
– Лейтенант Яшутин, – сказал Константин. – Чем обязан?
Парни переглянулись, с небрежной грацией профессионалов держа пистолеты-пулемёты («Кедр», определил Константин).
– Капитан Холин, – показал красную книжечку мужчина в гражданском. – Вы задержаны, гражданин Яшутин. Извольте пройти с нами.
– Оба-на! А основания? У вас на руках санкция прокурора о моём задержании?
– Если вы действительно офицер…
– Росгвардия, служба спецопераций.
– Тем более должны знать, – закончил капитан будничным тоном, – что, если мы получаем приказ задержать преступника, мы его выполняем. Думаю, и вы поступаете точно так же.
– Я не преступник.
– Мне это неизвестно.
Константин перевёл взгляд на веселящихся соседей Зинаиды.
– Они?
Голос командира подразделения ОМОНа стал жестяным:
– Гражданин Яшутин, проследуйте в машину!
– Может, всё-таки сначала выслушаете, капитан?
Мужчина в гражданском костюме кивнул спутникам, и они глыбами двинулись к Яшутину, заходя с двух сторон.
Константина перемкнуло, хотя вспыхнувшая холодная ярость не помешала ему применить навыки профессионала перехвата. Дождавшись, когда руки обоих омоновцев возьмутся за его локти (чтобы потом не обвинили в том, что он напал первым), Константин сдавил их своими руками крест-накрест с такой силой, что оба невольно вскрикнули от боли. Затем левой рукой лейтенант рывком развернул бойца справа, продолжая удерживать левого, и столкнул их лбами. Мгновение спустя оба пистолета-пулемёта были у него. Один ствол он направил на оглушённых верзил, второй на застывшего капитана.
Остальные омоновцы за калиткой бросились было к дому, но приостановились, услышав хриплую команду Константина:
– Стоять! Я вас тут всех положу! Предлагал же сначала мирно разобраться!
Бледное лицо капитана Холина не дрогнуло. Он умел сдерживать эмоции.
– Вы только усугубляете своё положение, гражданин…
– Лейтенант!
– Э-э… лейтенант. Доедем до управления, разберёмся.
На крыльцо выскочила испуганная Зина.
– Костя!
Все посмотрели на неё.
– Успокойся, сестрёнка, – очнулся Константин, жалея, что не сдержался. – Это просто учения.
Посмотрел на командира группы.
– Хорошо, я пойду с вами. Только позвоню.
Капитан пожал плечами:
– Звоните.
Константин опустил один автомат, бросил его на землю, продолжая держать под прицелом капитана, достал мобильный. Никаких особых связей у него не было, если не считать отца, и позвонил он единственному человеку, который мог помочь в данной ситуации, особисту гарнизона Ващекину.
– Товарищ капитан?
– Яшутин? – узнал его Ващекин. – Как дела? Говорят, ты к родственникам уехал?
– Уехал, товарищ капитан, да тут такое дело…
– Машина сломалась? – пошутил Ващекин.
– Нет, у меня неприятности…
– Что случилось?
– Я сейчас в Митяево, Наро-Фоминского района, у сестры…
– Поздравляю.
– И за мной приехал ОМОН.
– ОМОН? – после паузы переспросил капитан другим тоном. – Что ты натворил?
– Ничего, вернул детей сестры… долго рассказывать. Замолвите за меня словечко в полиции. – Костя глянул на командира ОМОНа: – Какое отделение?
– Первое областное, улица Советская.
– Я буду в первом областном отделении Наро-Фоминска.
– Понял, кто из них сейчас рядом?
– Капитан Холин.
– Дай ему трубку.
Константин передал телефон Холину. Тот поднёс трубку к уху, выслушал речь Ващекина.
– У меня приказ…
Видимо, Ващекин спросил, в чём обвиняется задержанный, так как Холин ответил:
– В нападении на уважаемых людей… так точно, избил помощника заммэра Наро-Фоминска… нет, не спрашивал… не имею права… звоните начальнику управления… и вам того же. – Холин передал трубку Яшутину.
Константин прижал её к уху:
– Да, товарищ капитан…
– Ты что, и в самом деле избил пацана? – спросил Ващекин сухо.
– Этому пацану лет тридцать пять… дал по морде, – признался Костя, – за дело.
– Ну, лейтенант, от тебя не ожидал! Жди, кто-то из наших подъедет. – В трубке запели гудочки отбоя.
Константин вернул второй автомат владельцу.
– Извини, сегодня не мой день. – Оглянулся на Зину: – Я съезжу в город и скоро вернусь, не переживай. И ничего не бойся, всё будет хорошо.
Бойцы навели на него автоматы. Оба потирали тыльные стороны ладоней, сжатые железными пальцами Яшутина, и смотрели недобро, хотя в глазах одного из них – с чубчиком – отразилось уважение.
Холин покачал головой:
– Без фанатизма, парни, похоже, нас неверно сориентировали.
Боец с чубчиком отступил в сторону:
– Пройдёмте.
Константин помахал рукой Зине и сел в полицейский фургон.
