Глава 23

Наверное, не будь я дьяболиком, я бы расхохоталась. А так просто с изумлением воззрилась на него.

– Похоже, ты все-таки чокнутый, – сказала я, попытавшись выдернуть руку из его ладони, но он не отпустил.

– А какие планы у тебя самой? Будешь бродить по коридорам, грезя о новом покушении? Со мной же ты сможешь изменить весь ход человеческой истории.

– Плевать мне и на историю, и на ее ход, – отрезала я. – У меня есть единственная цель. Больше меня ничего не интересует. Вообще.

– Да уж, когда ты была связана с Сидонией, все было много проще, верно? – мягко произнес Тайрус.

– Проще?

– Конечно, проще. Ты точно знала, зачем живешь, а теперь – нет. Теперь ты столкнулась с теми же вопросами, которые беспокоят нас всех: куда я иду, что мне делать? Когда понимаешь, что от твоего решения зависит твоя собственная судьба, можно сильно испугаться.

Тайрус плел какую-то ерунду. Решения? Это слово не для дьяболика.

– Уберите-ка лапы, ваша светлость.

– Должен же быть какой-то способ тебя убедить. – Он внимательно вглядывался мне в лицо. – Я не могу воскрешать мертвых, но обещаю, что, когда стану императором, исполню любое твое желание.

– Кому сказала, лапы убери!

На самом деле я оказала ему любезность: еще мгновение, и я бы сломала ему руку. Тайрус разжал пальцы.

– Я не могу тебя принудить, – согласился он. – Даже пытаться не буду. Все, о чем я тебя прошу, Немезида, чтобы ты, прежде чем разрушить свою жизнь, хорошенько подумала над ее смыслом. Я не верю, что дьяболики приходят в этот мир только как приложение к настоящим людям. В конце концов, всем нам суждено кануть в одно и то же небытие. И только тебе решать, что случится между настоящим моментом и последним часом. Никому другому это не дано. Даже мне.

Я промолчала. Тайрус пошел к выходу. Уже в дверях он обернулся и сказал:

– Тебе будут переданы инструкции, как покинуть «Александрию» и выйти к «Valor Novus».

– А электроды?

– Они временные. Я хочу, чтобы мы доверяли друг другу, Немезида. Они рассосутся, как только ты отдалишься от меня на достаточное расстояние. Думаю, ты понимаешь необходимость подобных мер безопасности.

– Так они… не навсегда?

– Ну да. – Он обернулся, и на лице его отчетливо проступило выражение беззащитности. – Дай мне знать, если передумаешь. Праздник через три дня, и мне бы хотелось объявить на нем о нашей помолвке.

– Праздник? Ты хочешь, чтобы дьяболик сопровождала тебя на праздник в честь смерти ее хозяина?

– А может быть, – мрачно усмехнулся он, – это будет праздник в честь первого шага по тропе отмщения убийце? Построение будущего, противного императору, – лучшая месть. Подумай и об этом.

Потирая шею, я смотрела ему вслед.

Путь из «Александрии» не занял много времени. Едва я вступила в заполненные людьми коридоры «Valor Novus», на меня уставились десятки удивленных глаз. Наверняка все гадали, чем именно Сидония Эмпиреан занималась на корабле Тайруса Домитриана.

Не обращая никакого внимания на зевак, я направилась к своей вилле. Мир казался бессмысленным. Он давил на меня всем своим весом. У меня больше не было ни решимости для исполнения приговора убийце, ни необходимости защищать Сидонию.

Я скользила взглядом по проходящим мимо аристократам. Вычурные прически, изысканные одежды, призванные подчеркнуть необычный цвет кожи или новые черты лица. Пустое времяпрепровождение элиты разлагающейся империи. Меня вдруг посетила странная мысль: все эти люди судачат о безумствах Тайруса Домитриана, и только мне одной известно о его расчетливом, проницательном уме. Он был умнее их всех. Возможно, он действительно достоин стать их правителем.

Но кто я такая, чтобы определять ход истории? Он попросил меня стать его женой. Абсурдность этой мысли поражала. Замужний дьяболик? Бред!

Я не могла принять его замыслы. Философия и идеалы – для людей вроде сенатора фон Эмпиреана или Тайруса, а не для всяких там дьяболиков. Я не могла даже представить, как это – самой выбирать свою судьбу? Моя судьба была предопределена в лаборатории задолго до моего появления на свет. Лучше всего было сделать так, как я собиралась с самого начала. Убить императора, и будь что будет. А судьба Тайруса меня не касалась.

Сквозь залитый солнечным светом купол я прошла на свою виллу. Навстречу мне высыпала челядь в ожидании моих приказаний.

– Где Каратель? – требовательно спросила я, вспомнив о псе.

Внезапно я почувствовала какое-то неприятное чувство. Чувство вины? Я совершенно забыла распорядиться будущим пса, прежде чем отправиться убивать императора. Даже не подумала об этом. Не дала челяди распоряжений кормить его и выгуливать, а они ничего не стали бы делать по собственной инициативе.

Один из челядинцев тут же протянул мне приват-конверт. Это оказалось послание от Нивени.

Сидя на плюшевой кушетке, я несколько раз перечитала письмо, пытаясь уяснить, почему девушка, которой я угрожала смертью, делала все это для меня.

«Твоя подруга Нивени».

Подруга, ну надо же! Размышляя о странностях мира, я крутила листок в руках до тех пор, пока он не рассыпался в пыль. Как же хорошо, что я ее не убила в свое время!

Наверное, мне теперь следовало немедленно отправиться мстить императору, но больше всего на свете я нуждалась в отдыхе. Я уснула и во сне видела Сидонию.

Шесть часов спустя мое тело все еще болело, зато решимости было хоть отбавляй. Огромная, зияющая пустота, изнутри отравляющая все мое существование, никуда не делась, и я знала, что она останется со мной до самой смерти. Однако я больше не плутала в тумане горя. Убийство Злючки наверняка насторожило императора, а значит, мне придется действовать обдуманнее. Во всяком случае, я или убью его, или погибну сама.

Решив так, я отправилась в вольеры за Карателем. Лучше всего было его убить. Ради его же блага. Кому он будет нужен, если завтра или через неделю я погибну? Скорее всего, его тут же отправят на арену, где он будет разорван на части. Уж лучше я убью его сама.

Меня встретил смотритель с сигиллой Домитрианов на лысой башке.

– Сенатор фон Эмпиреан, вы, наверное, пришли за своим зверем?

– За своей собакой. Он – собака.

– Конечно-конечно, вы совершенно правы, – кивнул он и повел меня между рядами клеток с животными.

У многих были обгрызены уши и кровоточили открытые раны, полученные в недавних боях. Видимо, их хозяева не спешили тратиться на робомедиков. Другим зверям явно больше повезло с владельцами.

Мы прошли мимо монструозного создания, принадлежавшего самому Рандевальду фон Домитриану и обошедшегося ему в целое состояние. Раз за разом он заказывал одну и ту же генетическую модель, внося незначительные изменения, пока не создал чемпиона. Тварь получила название «мантикора»: помесь быка, тигра, медведя и некоторых рептилий.

Я задумалась было, не убить ли тварь, чтобы насолить императору, но затем увидела кость, которую глодала мантикора, и застыла как вкопанная. Смотритель, заметив, что я остановилась, вернулся и позвал:

– Сенатор фон Эмпиреан, нам туда.

Я же не могла отвести глаз от того, что грызла бестия в загоне. Это была человеческая бедренная кость. Толстая и мощная. Я видела немало открытых ран и знала: так просто ее не сломать.

– Сенатор фон Эмпиреан…

– Кто это был? – едва слышно прошептала я.

Мантикора ворчала и чавкала, ее хвост со свистом рассекал воздух.

– Кого она жрет? – накинулась я на смотрителя, еле сдерживаясь, чтобы самой его не разорвать.

Потому что я чувствовала, я знала, кого… Смотритель вылупился на меня.

– О, не волнуйтесь, грандесса, это не человек.

Меня уже трясло от ярости. Желудок взбунтовался. Я знала. Знала!

– Император желает, чтобы его мантикора получала свежее мясо при любой оказии…

– КОГО ОНА ЖРЕТ?

– Императорского дьяболика, полагаю.

Поймав мой взгляд, он поспешно добавил:

– Она была уже дохлой.

– Убирайся с глаз моих.

– Но…

– Убирайся, пока я сама тебя не сожрала! – завизжала я, и смотрителя как ветром сдуло.

Прижавшись к силовому полю, я в ужасе наблюдала за тварью. Заметив мой взгляд, мантикора, в свою очередь, злобно уставилась на меня. Очень хотелось прорваться сквозь барьер и разорвать в клочки мерзкую тварь, но я прекрасно понимала, что мантикора прикончит меня одним махом. В глазах потемнело от бешенства. Я вспомнила Злючку, последние мгновенья ее жизни, то, как прекрасно она сражалась, и тот великолепный рывок, который она совершила, уже смертельно раненная Тайрусом. Злючку, которая ценила сострадание. Вышедшую из таких же корралей, как и я сама.

Она умерла ради Рандевальда фон Домитриана. До последнего вздоха, до последней капли крови она защищала его от врагов, а в благодарность он скормил ее тело мантикоре.

Свежее мясо.

Мне хотелось кричать. Из горла вырвался оглушительный вопль ненависти к моей судьбе, предопределившей, что я – никто, что мои чувства ничего не значат, что я – только довесок к настоящим людям. Нет, я была чем-то бо́льшим. Как и Злючка. Мы обе были чем-то бо́льшим.

Всю жизнь я безоговорочно принимала на веру утверждение, что дьяболик – не человек, но боль, испытанная в этот момент, заставила меня усомниться. Как может неполноценное существо испытывать такую глубокую боль, которую испытала я, когда Сидония… когда она… Сидония…

Я рухнула на пол. Сухие, отрывистые звуки сорвались с моих губ. Они были так похожи на рыдания… Вот только тот, кто заказал машинам создание первого дьяболика, определил, что у нас не должно быть слезных протоков. Он хотел, чтобы мы как можно менее походили на людей. Он не отнял у нас способность чувствовать боль, лишь способность ее излить.

Силовое поле покалывало мои пальцы. Мне казалось, что я вот-вот прорвусь сквозь него и убью бестию, пожирающую останки Злючки. В этот момент я поклялась: со мной такого не случится. Я не исчезну без следа так, словно меня никогда и не было. Я не соглашусь, что значу меньше, чем остальные люди, только потому, что они сделали меня такой.

Я ведь чувствовала, я гневалась, я испытывала боль, и этого им у меня не отнять. Сидония умерла, я никогда с этим не свыкнусь, но это еще не конец, нет. Я воспряну и буду жить как Немезида Дьяболик. Возьму свою судьбу в собственные руки, что бы кто ни говорил. Стану дьяболиком, который строит новое будущее. Не только для себя, но и для всех настоящих людей. И, таким образом, отомщу всем разом: наполню свою жизнь новым смыслом.

Когда я вернулась на «Александрию», Тайрус ждал меня в библиотеке. Под его ногами голубело бездонное небо, его фигура, освещенная солнечными лучами, отбрасывала тень на потолок. С его тенью переплелась моя, более длинная и тонкая. Они тянулись друг к другу, пока не слились в единое расплывчатое пятно, словно символ нашей власти над всей вселенной.

– Ты передумала? – спросил он, беря меня за руки.

Я не преклонила колен и не поднесла его пальцы к своим щекам. В нарушение всех правил, посмотрела ему прямо в глаза.

– Я не буду твоим дьяболиком. Я буду твоей императрицей.