— Да здравствует Континентальный Конгресс! — вскричал очередной оратор под дружный вопль присутствующих в ресторане.

Полагаю, сегодня подобные сцены происходят повсеместно в городе, независимо от местонахождения празднующих. Богатые и бедные одинаково заполнили все заведения с выпивкой и поспешно нарезаются под тосты и громогласные лозунги. Еще бы! Окончание работы общеколониального собрания депутатов Северной Америки ознаменовалось вооруженным свержением власти губернаторов в Канаде и Батавии. В Каледонии он сам поспешно ушел в отставку, не дожидаясь выстрелов.

— За наши достижения! — со слезами на глазах вскричал смутно знакомый тип, видимо лично добившийся декретов. — За наших героев, — протянул ко мне очередной стакан.

Желающих выпить с, нескромно заявляю, известным человеком сегодня множество. Даже среди собравшихся здесь депутатов колонии Альбион, независимо от взглядов на европейские события. Приходится чокаться, не употребляя, иначе давно валялся бы под столом. А уйти вдруг нельзя — не поймут. Поэтому вместо нахождения в тихой домашней обстановке приходится терпеть темперамент заочных патриотов.

Одно время на Севере, да и здесь, была масса колеблющихся и боящихся гневного окрика из Парижа или Лондона. Приходилось чуть не кулаками наводить порядок. Не своими, конечно. На то у меня Салюден и прочие добровольцы. Не один имею личную армию. Практически каждый плантатор содержит доверенных вояк для защиты от тех же индейцев и контроля над рабами. Да и считаться станут скорее с имеющим возможность применить силу.

До откровенных переворотов не дошло. Даже в северных колониях правление давно тихо перешло от королевских чиновников к законно избранным людям. Самые умные из назначенных метрополией перешли на службу к новым лидерам и живут не хуже прежнего. Но то нас мало затрагивало, поскольку в Альбионе все уже свершилось, а вот куча публично озвученных декретов очень важна. Двести заседаний с бесконечными спорами по поводу каждой запятой — и наконец недурственный результат.

Во-первых, основная Декларация обвиняла плохое правительство (ни в коем случае не монархию) в «стремлении предотвратить рост населения в колониях, препятствуя желающим мигрировать и затрудняя условия приобретения новых земель, а также отказывая в поддержке развития обретенных территорий». На этом основании единый народ Америки получает право использовать самостоятельно «наши земли от Атлантики и Западных морей и океанов на востоке до Южного моря на западе». Конечно, никто даже приблизительно не знал расстояния до Тихого океана, но замах был явно не только на официальные границы, прежде принадлежащие Соединенным Королевствам. Аж до самого конца континента на западе.

Сопровождалось это заявление несколькими дополнительными важными актами. Все эти новые территории объявлялись общественной принадлежностью, а точнее — центрального правительства. Заодно выбивался сознательно фундамент спора между прежними колониями, нередко претендующими на одни и те же участки. Соответственно и последующие действия с землей Конгресса наделялись законностью.

И они последовали. Декрет «О земельных наделах», вручающий военнослужащим пять миллионов акров в Теннесси, Кентукки, Охайо и западнее. «О преимущественном праве покупки земель» для сквоттеров, узаконив уже существующее положение, а остальным предлагал заплатить достаточно небольшую сумму для юридического признания. Любой человек, готовый поселиться к западу от прежней границы, получит сто шестьдесят акров свободной земли. Отслуживший — в зависимости от звания, триста двадцать — шестьсот сорок. Офицеры еще больше.

Примечания мелким шрифтом никто не замечал, поскольку оно на бумаге отсутствовало и вписываться должно было кровью индейцев и сунувшихся на пока исключительно в воображении принадлежащие Конгрессу участки. Томагавки краснокожих в этом непременно поучаствуют. Ничего не поделаешь, за богатство всегда платят. Иногда золотом, но частенько жизнью.

Во-вторых, что не менее важно, провозгласили исключительное право вводить налоги и пошлины, не считая правомерным назначать их извне, не считаясь с местными нуждами. Фактически Конгресс приравнял еще не созданное государство к одному из Соединенных Королевств. Согласно передовым воззрениям расписаны исполнительная власть, двухпалатный парламент. Один голос от колонии и пропорционально от населения — это больше всего затянуло обсуждение, поскольку густонаселенные колонии хотели преимущества. Соответственно и обратное. Добрых полгода не могли согласовать позиции, договорившись об остальном. И наконец Верховный суд.

Под этим соусом предложение ратифицировать колониями соглашение о создании Федерации в Альбионе наверняка пройдет на ура. На первый взгляд там все просто замечательно. Помощь друг другу, свобода передвижения людей и товаров, то есть отсутствие таможен. Это единый рынок, и общий для всех закон о банкротстве. Экстрадиция преступников при твердом правиле, защищающем от необоснованных обысков и арестов. Порядок назначения в Конгресс депутатов от колоний.

Нерешенным остался вопрос единой валюты и армии. То есть все признавали необходимость, однако никто не торопился. Ну да не последний год живем. Рано или поздно и до этого дойдет. Мы вообще живем в достаточно странном мире, где обстановка иногда стремительно меняется. Буквально недавно франков били все подряд, однако те умудрились нанести поражение бургундцам, почти целиком оккупировав королевство, а на юге при ликовании народа вступили в Ниццу и Савойю. Париж вводит новую систему комплектования вместо прежней добровольческой, местами крайне напоминающую изобретенную мной. Ощущение, что некто внимательно ознакомился здесь и получил подробные инструкции письмом.

Зато испанцам все происходящее крайне не понравилось. Или, напротив, пришлось по душе, дабы поудить рыбку в мутной воде. Для начала они высадили солдат в западной части Гаити, отошедшей к Соединенным Королевствам по результатам прошлой войны. Достаточно легко разбили немногочисленные тамошние отряды ополченцев и регулярных войск. Заодно крайне жестоко подавили стихийное восстание рабов, с чего-то решивших, что пришли освободители.

Как только до колоний дошли известия о революции в метрополии, по островам стали гулять всевозможные слухи. Согласно одному из них короля убили за якобы желание освободить всех рабов. Другой гласил, будто он лишь отменил кнут и приказал дать подневольным три дня выходных в неделю. Но наиболее широко распространилась идея, что, раз в Париже можно убивать, неплохо и нам за хозяев взяться. Прежде чем на островах установилось спокойствие, несколько тысяч белых и мулатов были убиты.

Хорошо еще поветрие до Америки не докатилось. Здесь все же наученные примером наиболее энергичных черных принялись массово пороть или сдавать в качестве заместителей в солдаты. Пусть лучше погибнут за отечество, наверняка думали иные владельцы, обещая взамен службы вольную, чем мне топором по голове. А заодно законом запретили ввоз новых невольников и распространили все гражданские права на свободных негров и цветных. То есть оно и прежде так было, но сейчас это подтвердили новые власти. Заодно прописали и обязанности, включая призыв в армию. Собственно по поводу уже существующего Черного кодекса и рабов ничего предпринимать не стали. В теории он и так ограничивал возможности хозяев, не позволяя переходить границы. Другое дело, что иногда на практике случалось всякое. Ну тут уж от человека многое зависит.

Однако это как бы наши местные сложности. А в международной политике больше всего опасений вызывали отнюдь не действия в Европе, а дальнейшие намерения испанцев. Прямое нарушение прежних трактатов и соглашений уже задевало нас, и всерьез. Кто его знает, где заканчиваются аппетиты Христианнейшего короля.

Видимо, не случайно в северные земли испанских владений в Южной Америке перебрасывают войска, навербованные в Германии. Это в порядке вещей, но ничего приятного для противников. Уже пару столетий тамошние князья торгуют услугами профессиональных вояк. В принципе неплохая затея. Английские посланцы охотно поставили в известность Конгресс про перевозку двенадцати тысяч человек в Америку. Обошлось это в двадцать четыре миллиона талеров за пять лет вперед только прямых расходов, не считая транспортных, и зря сидеть они не станут. А набор продолжается, и как бы количество солдат в Сан-Бернардито не увеличилось вдвое. А это прямая угроза Новой Галлии, а затем и Альбиону, ибо столько обученных военнослужащих мы и вместе не получим.

А в реальности индейская война не закончилась, и племена не хуже нашего соображают необходимость продержаться до удара с юга. А там колонистам станет не до чужих земель, свое сохранить бы.

— Он прибыл и ждет, — наклонившись к уху, предупредил Мюнцер.

В гуле общих разговоров вокруг его все равно никто не услышал бы, да и тайны особой нет, однако я подождал пару минут, прежде чем подняться. Зашагал, демонстративно помахивая рукой перед собой, разгоняя висящий в воздухе дым. Кое-кто понимающе усмехнулся. Прекрасно знают, на совещаниях и во время заседаний не курят. И сделано это по моей инициативе, чтобы время не тянули до бесконечности. И для собственного хорошего самочувствия. Одуреть же можно от куряк.

Дез Эссар сидел, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, в отдельном кабинете. Есть для особо важных клиентов в ресторане и такое. Чтобы не тревожили на переговорах и, чего уж греха таить, спокойно баловаться с девочками. Можно быть уверенным — без разрешения никто не вломится. Заранее завернут.

— Вот теперь и начнется самое интересное, — сказал выбранный губернатор, выпрямляясь на стук двери.

Смотрелся он не особо хорошо. Усталый и явно замотанный бесконечными делами. Если уж у меня вечно нет свободной минуты, то у него сложностей гораздо больше. Причем, в отличие от прежних начальников, приходится лавировать среди нескольких групп депутатов с разными интересами и устремлениями.

— Не вижу препятствий для ратификации соглашения и принятия его в качестве основы для местной Конституции.

— Да? — посмотрел он с иронией. — А вот эта формулировка, подсунутая лично вами Чани, дающая право голоса не только мужчинам, но и женщинам?

— Ну и что? Прописан имущественный ценз, и он достаточно велик и для избирателей, и для избираемых. Сколько в Новом Свете молодых девиц, владеющих не меньше чем пятьюдесятью акрами и платящих налоги, чтобы повлиять на выборы?

Вдова имела право владеть землей, составлять завещание, подавать в суд, быть как партнером, так и самостоятельным торговцем, управлять хозяйством, недвижимостью и религиозными организациями. Но не оставшаяся незамужней, независимо от возраста. Над ней был отец, муж или брат до самой смерти. И он вершил суд, независимо от глупости, по одному признаку — полу. Поскольку Бог сотворил мужчину первым, а женщину — из его ребра, женщина, таким образом, являлась существом, подчиненным своему мужчине. От нее требовалась скромная одежда, безупречное поведение, помощь и поддержка мужчинам семьи, хозяйственность, прилежание, благотворительность, даже самопожертвование. Обратное случалось далеко не так часто.

— Иногда не могу понять, — пробормотал дез Эссар, — вы очень хорошо притворяетесь простодушным или искренне верите? В нашем мире законы были созданы для мужчин, правительство формировалось для мужчин, вся страна только для мужчин. Конечно, кое-кто из женщин, особенно из аристократии, умудрялся иметь мужа по закону, офицера для чувств и слугу для удовольствия, но это все же нетипично для наших мест.

Интересно, кого конкретно имеет он в виду? Точно не случайно высказался.

— Наш пастор Паркенсон непременно увидит в том подкоп под устои, и его охотно поддержат приличные вроде бы люди. Слишком для многих женщина, позволяющая себе усомниться в справедливости нынешнего порядка, обвиняется в оскорблении самого Бога и в грехопадении. Она либо достойная женщина, либо шлюха. И в итоге простейшее утверждение из-за мелочи может превратиться в бесконечный спор с глубоким расколом. Я что, имею претензии к вашей мадам Смит? Но нельзя все же писать под ее диктовку важнейшие документы!

— Я? А депутатам Конгресса не хотите предъявить претензии? Это они приняли!

— Ну еще скажите, что проект по поводу медицины лично вами написан, — пробурчал дез Эссар.

И вот здесь уже возразить нечего. Арлет и создала. Фактически от начала до конца, включая и запятые.

— И чего в том плохого? — беспомощно возмутился я.

— Да ничего, — заверил губернатор тоном утешителя. — Я тоже читаю «Новости врачевания и науки» и пришел в ужас от списка врачей из трех с половиной тысяч человек, среди которых всего четыреста имеют диплом. Сколько из остальных шарлатанов и недоучек, даже учитывая растущую вашими трудами популярность бегинок, представлять не хочется. Именно поэтому с пониманием отнесся к новой концепции медицины: «Меньше обращаться к догматам, больше наблюдать и много практиковаться». Поддержал идею создания Академии хирургии, в задачу которой входит подготовка врачей к службе в армии и флоте. Даже несмотря на отсутствие пользы в ближайшие годы. Лет через пять состоится выпуск. Тут не решит вопрос и колледж Акиндека.

Местные граждане всерьез подсуетились, избрав нас с ним в совет директоров единственного, помимо религиозных, высшего заведения Альбиона. Они надеялись на материальную помощь. Вместо этого я обязал за каждый ливр, а их перечислил немало, внести изменения в организацию этого учреждения. Мы закрыли кафедру богословия и восточных языков. Вместо этого были учреждены отделение юриспруденции, медицины и химии, а также современных языков.

Еще одна попытка добиться практической пользы и готовить врачей, полезных больным, а не блистающих на заседаниях и в обществе. Слишком много оказалось при ближайшем рассмотрении в войсках людей «при медицине». То есть жалованье они получали, но делать ничего не умели, да и не старались в принципе. Может, хоть через пару лет станет кем заполнять вакантные должности в штатах полков. Тем более что колледж теперь брал для обучения на хирурга любого желающего без средств, естественно грамотного, под договор об отработке после окончания и возврате с гонораров.

— Но идея улучшения функционирования медицинских служб и повышения престижа военного врача при посредстве приравнивания к офицерскому составу! Надо же понимать черту возможностей. Вы еще бегинкам предложите дать лейтенантов с капитанами согласно занимаемой должности!

— Уж они точно сдадут экзамены на право получить место.

— Не сомневаюсь. Но напоминаю, мы живем в мужском мире. Пока, — он вздохнул, — люди не готовы такое принять. Женщина в эполетах, — дез Эссар сухо рассмеялся. — Зато под это дело в качестве уступки могу получить согласие на chirurgie de bataille.

В проекте было много красноречивых слов. Основное: «…Боевая хирургия должна быть организована так, чтобы она могла быть самодостаточной и способной полностью обеспечить медицинской помощью войска, ведущие боевые действия. У нее должна быть своя независимая администрация, свои солдаты-санитары, достаточно многочисленные, чтобы обеспечить эвакуацию раненых и подбор на поле боя пострадавших, хоронить убитых, ухаживать за больными в полевых госпиталях, выполнять приказы, относящиеся к санитарному обеспечению лагерей, госпиталей и генеральной квартиры».

— Отдельная форма и подчинение?

— Все как мадам Смит, — определенно ехидство, — просила. Уступите в одном — получите в другом. Защищать зубами и когтями, цепляясь за частности, не всегда выгодно. Обычно полезнее вставить нечто эдакое и изобразить уступку, избавившись по просьбе. В ответ тебе тоже помогут. Не этому ли я вас упорно учил? А то ведь зарежут проект целиком.

— Я всегда доверял вашим суждениям.

— Вот и ладно, — удовлетворенно кивая, подвел он итог. — Вы убедились в наличии золота? — сказал совсем другим тоном.

На днях по моей наводке был принят очередной закон, причем проект подал вообще депутат не из «прогрессистов». Уж очень лакомый кусок наделение землевладельцев правом свободного занятия горным промыслом. Без королевской власти, запрещающей разработки, требовалось упорядочить правила и не позволить проходить доходам мимо казны. Соответственно десятую часть добытого они обязаны были отдавать в качестве налога. Взамен за нашедшим нечто ценное закреплялся участок со всеми необходимыми юридически процедурами.

— Без всяких сомнений, но выгнать индейцев из тех мест пока окончательно не удалось. Горы рядом. Работать там практически невозможно, но пойдет слух — народ не удержать. Поэтому пора ставить межевые столбы в перспективных районах.

Вопросительно поднята бровь. Это не про его долю. Такие вещи мы полюбовно решаем заранее. При всей своей работе на общее благо губернатор ничем не отличается от прочих чиновников. Свой жирный кусок, взамен подписи на разрешении, ничего не вкладывая и не тратя, обязательно получит. Но все же безграничной жадности он не имеет и лишнего не требует. Меня считают одним из богатейших людей колонии, а реально именно у него огромные капиталы, рассованные по самым разным предприятиям, включая мои. Не жалко. Свои обязательства выполняет полностью и в срок. А это очень важно.

— Никто не может ничего гарантировать, но не думаю, что не смогу проконтролировать ситуацию.

— Деньги, денежки, — пробормотал дез Эссар. — Вы понимаете, насколько важно начать работать приискам? Торговля с Европой почти прекратилась. Гаити у испанцев, и они занялись грабежами торговых судов, не разбирая нового правительства. Не сегодня, так завтра закроют и Южную Америку. Колония не имеет средств.

Иногда его высказывания трудно слушать с серьезным видом. Пустая казна, ага. На той же селитре получил не меньше, приобретая с постным видом у Адама по тройной цене за счет колонии. А теперь дает льготы пороховым мельницам для увеличения производства.

— Золото нужно позарез, — веско уронил дез Эссар.

Ну да. Почему-то никогда не бывает так, чтобы денег хватало. Одно из двух: денег нет совсем или денег не хватает. Государств это касается в той же мере. Даже еще сильнее — ведь человек не может взять в долг больше, чем ему дадут. А страна — запросто. Нашлепает бумажных купюр сколько пожелает. Не зря они и в мирное время дешевле монеты. Жителей нашей колонии после яростных споров в Ассамблее обложили подушной податью в три шиллинга «ради общей пользы, защиты и обороны обывателей». Избежать уплаты этого «добровольного» налога было невозможно: деньги собирал местный шериф, не заплативших вовремя заносили в особый список с дальнейшими последствиями. Но и этого было откровенно мало на огромные военные нужды.

— Отправьте туда людей срочно и с серьезной охраной. И тогда можно будет публично признать его наличие. Даже намытое сверх налогов достаточно скоро придет в руки колонистов в более цивилизованных районах. А это слегка оживит деловую жизнь.

— Спрячут по тайникам.

— Ну не все же.

Он помолчал, о чем-то думая. Кажется, подошли к основной цели визита. Все прочее решалось в обычном порядке и в присутствии адъютантов и помощников. Ну кроме драгоценного металла.

— Нам нужна Континентальная армия, — высказался наконец губернатор. — Похоже, придется ее вам создать.

— Мне?! — Ничего подобного не ожидал и даже не представлял.

— Надо оказать помощь Батавии в разгроме Лиги ирокезов.

Боевые действия шли там не особо хорошо. Отряды краснокожих воинов продолжали ходить в атаки по всему периметру владений от Канады до Нового Амстердама, заглядывая в Охайо и Альбион. Точные потери никому сегодня не известны, но около пятисот батавских ополченцев и до двухсот мичиганских убито. Не меньше двух тысяч колонистов погибли и добрых пять с лишним остались без крова. При этом каждый житель Нового Света прекрасно понимал: чьи люди займут территорию, те на ней и проживать станут, и не очень стремились приглашать на помощь, обставляя ситуацию целым рядом условий.

— Не закончив собственное наступление, не добив коалицию противника и даже не пополнив учебные батальоны?

— Иногда приходится поступиться чем-то, — проведя по лицу рукой, грустно произнес дез Эссар. — Да, вижу, чем может аукнуться подобное. Затягивание военных действий. Но избавившись от основного противника, собирающего вокруг себя недовольных, можно будет потом потребовать создания общей армии, направив ее в важные для нас области.

— Это если Новый Амстердам захочет на такое пойти.

— В этом и состоит наша задача, — жестким тоном произнес губернатор. Не в первый раз убеждаюсь: он чует перемены и опасность не хуже падальщика, несущегося на свежий труп. — Ваша, моя, депутатов Альбиона на Континентальном Конгрессе. Будет еще и второй, — правильно поняв взгляд, уверенно заявил. — Главное — получить результат. И вы не имеете права проиграть!

Выступление из лагеря на Север прошло в виде парада. За последние недели сюда стянули максимальное количество войск. Пять пехотных батальонов, три артиллерийских батареи, два эскадрона драгун, рота саперов, два батальона из Новой Галлии с отрядом кавалерии, санитарные повозки, обоз. Все вместе — почти пять тысяч человек.

Они, насколько возможно при недостаточном сроке подготовки, стройными рядами маршировали мимо многочисленной собравшейся публики. Согласно обычным правилам, длина «эталонного» шага солдат должна была составлять ровно тридцать дюймов. Не зря потом военнослужащие узнавались по походке моментально.

На практике и длина шага, и скорость могли варьироваться: барабаны отбивали ритм или задавали темп — от семидесяти пяти шагов (средний темп) до ста двадцати (маршевый темп) в минуту, что позволяло пехотной колонне за одну минуту покрывать расстояние в триста футов. Сейчас от них требовалось хотя бы двигаться в ногу и сохранять дистанцию в шеренгах. Поэтому здесь проходили лучшие, а остальные шли параллельной дорогой, и мне за них краснеть не придется.

На самом деле всего шесть колонн, иначе слишком растянулись бы в длину. Отсюда невольно появилась необходимость назначать начальников бригад, куда сводились батальоны. Проще управление в движении и бою. Кубик — туда, другой сюда. В теории крайне удобно. Если не вспоминать про людей, их амбиции, умения и желание показать себя. Назначения и повышения вечно заканчиваются недовольством и руганью.

За спиной негромко беседуют. Там целая толпа. Невозможно управлять всей массой лично. Поэтому приходится иметь заместителей и помощников.

Командиры батальонов, эскадронов, три адъютанта, главный казначей, с десяток музыкантов. Охрана и носители флага — очень почетная, хорошо оплачиваемая должность, на которую назначают опытных ветеранов. Если дойдет до схватки, они встанут на защиту стяга, а не сбегут, несмотря на превосходство противника. Большинство скоро разойдется по своим подразделениям, но иногда поражаюсь количеству приписанного народа. И непременно конюхи, портные, оружейники и всякие разные сапожники.

Сверх военного комплекта несколько инженеров разных специальностей — от географов-картографов до мостовиков и дорожников. Специалисты по минералогии, ботанике, переводчики с нескольких языков аборигенов, хирурги, даже парочка журналистов.

А, признал по голосу. Жози Лобрано, майор, не местный, из Новой Галлии, и все пытается уточнить подробности. Он правда думает, что я не слышу, или специально рассчитывает произвести приятное впечатление, похваливая за поведение? Да, многих приходится сызнова учить простым солдатским навыкам, таким как ночевка под открытым небом. И офицеры в некоторых отношениях столь же тупы, сколь и подчиненные.

Никаких поблажек никто не получит, вне зависимости от доходов или родственников. Командир должен представлять собой образец для солдата… и подобно ему спать в палатке, а не таскать с собой кучу слуг и кровать с перинами. Всегда и везде старший по званию должен показывать пример и в первую очередь заботиться о рядовых. Если понадобится — объяснить им до боя важность действий. Каждый должен знать свой маневр. Но неисполнение приказа наказывается жесточайшим образом, и это касается любого. Вот такие простые принципы.

Не мешает еще проверить в деле, что за птица этот господин. У него в подчинении на три сотни человек восемь капитанов, восемь лейтенантов, восемь сублейтенантов и шестьдесят четыре сержанта с капралами. Каждый третий в строю начальник. Солдат почти не видно. Зато батальон по названию.

— А правда, — продолжает спрашивать, — что он в прошлом году давал деньги на карнавал Марди-гра?

— Говорят и такое, — дипломатично заявил Раус.

Кто-то из офицеров откровенно засмеялся. В принципе ни для кого не тайна, кто кому и что давал для шествия и декораций с костюмами. Тут все дело в том, что праздник простонародья. Данное мероприятие привлекало множество людей, будучи желанной альтернативой строгим старомодным балам. Но при этом в представлениях трупп участвовали нередко девушки весьма сомнительного поведения. Высшее общество демонстративно игнорировало происходящее, хотя видели многих людей из известных семей на улицах в дни карнавала.

— Но он же не католик!

А, вот и добрались до основного.

— Наш генерал абсолютно лоялен по отношению ко всем, независимо от религии и цвета кожи, — сказал жестко Раус.

— Это уж точно, — вполголоса добавил некто. — У него…

Что конкретно сказано, не донеслось из-за очередного гарканья марширующих. Но и так все ясно. Про Арлет и детей речь. Вот уж не из-за этого участвовал деньгами. Именно потому что для обычных людей. У них не много приятного в жизни, пусть порадуются, а к католицизму Марди-гра прямого отношения не имеет. Костюмированный бал для горожан.

Очередная команда, когда первый ряд последнего батальона достиг моего штаба, застывшего на пригорке рядом со знаменем. После длительной ругани, гораздо более заинтересованной, чем по многим важным экономическим и политическим вопросам Парламент — да-да, с недавних пор у нас имеется Конституция и Парламент Альбиона, — утвердил вид, взяв за образец штандарт моего прежнего, давно распущенного полка. Гремучая змея черного цвета на желтом поле и надпись на латинском и франкском: «Не наступи — погибнешь».

Ну слава тебе господи, прошли, и никто не споткнулся, уронив мушкет или чего хуже. Пару раз такое было, вызывая у многочисленных зрителей насмешливые выкрики и свист. К счастью, это были не мои, а галльские стрелки. Хотя любви у них к местным жителям это не добавило. Сажусь в седло, и неожиданно народ разражается рукоплесканиями. В такие минуты вечно не знаю как реагировать. Махать рукой неудобно, кланяться тем более. Послал коня вперед и поехал не оглядываясь. Моя свита никуда не денется, а больше из близких провожать некому. Элизабет продолжает дуться и изображает больную. Арлет отправилась кого-то лечить по вызову — больные прежде всего! С детьми попрощался заранее.

— Куда помчался? — зло спрашиваю, обнаружив одного из офицеров, скачущих вопреки предписанию. Ехать позволительно с подветренной стороны, стараясь зря не забрызгивать нижних чинов грязью. Не успели выступить, а из мозгов уже выветрилось столь тщательно вбиваемое. Прямо на глазах, скотина. — Как фамилия?

— Майор Стоук, — докладывает Раус.

— Ко мне его на привале вызовите. Буду воспитывать.

В голову в десятый раз лезут инструкции и приказы. Бессмысленно перебираю, вспоминая, не забыл ли чего важного. Раз в час остановка на пять-десять минут, чтобы солдаты могли перекурить, попить воды, поправить амуницию и, разумеется, справить свои естественные нужды. Кроме того, отставшие имели возможность догнать колонну. Раз в день большой привал. Вот там и займусь глупцом.

— Я хотел сказать «спасибо», — сказал полковник после паузы, отвлекая от мыслей.

Я пытался оставить его старшим в министерстве, но он умудрился подцепить малярию. Лучше уж сменить климат, а то вместо пользы закончится смертью. Да и мне пригодится ближе к районам военных действий, чем далеко за спиной.

— Пустое, Симон, мне это ничего не стоило. В собственной оранжерее взял.

Старая идея посадок хинных деревьев так и осталась неосуществленной. Деревья надо было выращивать несколько лет, а они еще и приживаться не хотели. Может, когда-нибудь и выйдет результат, но пока всего три в тепличных условиях сохранились. Обошлось мне все это удовольствие в огромные деньги, но по нынешним временам, когда с испанцами опять напряженные отношения, кроме личного запаса надо бы иметь и подобное на всякий случай. Хинин и прежде стоил на вес золота. Кора не просто была редкостью в продаже, ее специально не выращивали много, чтобы держать высокие цены. И то, что я пытался сажать, было контрабандным и краденым. Может быть, не лучшие экземпляры, но скорее климат не подходит.

— Брэддок справится?

— Несколько поздновато об этом думать, — ответил он с отчетливой иронией. — Сами и предложили на пост начальника авангарда.

И доверил тому свыше тысячи человек пехоты и почти четыреста конницы, а также прикрепил саперов и три сотни индейцев. Выбора особого не имелось. Большинство моих старых доверенных товарищей в Охайо и Кентукки. Приходится выбирать лучших из оставшихся. Ничем особенным майор, бывший лейтенант в предыдущей кампании, себя не проявил. Впрочем, и плохого сказать нельзя. Крепкий середнячок, не допускавший серьезных промахов и четко усвоивший важность маневра, меткой стрельбы и правил гигиены на стоянках.