Глава 47
– Какой клад? – не понял Вадим и услышал продолжение истории все той же бабки Модеста.
Оказывается, она сообщила внучку тайну. Далекий предок древнего рода привез из Крестового похода золото и завещал похоронить себя вместе с ним. Когда Модесту исполнилось десять лет, старушка умерла. Но до самой ее смерти бабуля и внучек, выехав летом на дачу, которая находилась в деревне Ложкино, ходили по местному лесу, искали сокровища. Старушка уверяла внука, что пращуры жили неподалеку в Ложкине. Она показала малышу старый заброшенный огромный дом в чаще…
– Развалины! – подпрыгнула я. – Их историю мне Валерий рассказывал, и как я потом выяснила, он ее здорово переврал.
– Не мешай, – велел Дегтярев.
Петя опять включил запись, Вероника продолжала.
Вадику название Ложкино отчего-то показалось смутно знакомым, он кивнул:
– Да, да, конечно, именно там я снимок сделал.
Повисла короткая пауза, затем Невзорова взмолилась.
– Петяша! Понимаю, как ты к услышанному отнесешься. Но на самом-то деле Вадик не гад. Ну что он такого дурного совершил? Хотел помочь старичку. Модест с головой совсем не дружит, и внучка хороша! Дает деду деньги, не проверяет, куда тот их тратит. Бабка Модеста! Вот кто все замутил! Решила внучка позабавить, напела ему идиотскую историю. Некоторые взрослые считают, что ребенка непременно день напролет развлекать надо. Вот и старалась бабка, так суетилась, что в голову внука навсегда засела история про тевтонских рыцарей из Ложкина. Или Модест к старости умом тронулся, поэтому вспомнил старухину брехню. Вадик из благих чувств для успокоения старика, который все пытается генеалогическое древо русичей, тевтонских рыцарей по фамилии Капельфан составить, отправился в лесную зону одного из московских парков, нашел подходящее местечко. Липкие ленты с любым текстом сейчас можно задешево заказать. Вадюша это сделал, присобачил на некоторые камни наклейки с крестами, а на один валун полоску с надписью «Капельфан Модест Модестович». И случайно попал в точку. Оказывается, по словам бабки, погост был в лесу. Дедуля кинулся домой за деньгами, он хотел купить фото, и вернулся с внучкой. Певица обратилась к Вадиму:
– Я не отказываюсь платить за работу. Но вы уже и так много получили. Если хотите получить еще, отведите дедулю на это кладбище.
– Не надо мне ничего, – пошел на попятную Вибров и совершил ошибку.
Голосистая дама сразу заподозрила неладное.
– Вы не хотите заработать? – спросила она. – Странно. Может, никакого погоста нет? Может, вы жулик?
– Есть, есть, – заверил Вадик, – но сейчас плохая погода, холод, грязь, давайте отложим поход до весны.
– Нет, – отрезала певица, – прямо завтра пойдем! Если вы откажетесь, то вернете все деньги, которые получили за работу. Не надейтесь исчезнуть. Под землей вас найду. У меня море нужных знакомых.
Вадик сообразил, что надо согласиться, а потом просто заблокировать телефон дамочки, и кивнул:
– Ладно, хотите бродить по чаще в самый холодный месяц года? Да пожалуйста! Вас же пожалел, вдруг простудитесь, концерты отмените.
И тут у певицы заорал мобильный, она молча выслушала, что ей сказали, ответила коротко «ок» и заявила Вадиму:
– Через десять дней дедушка пойдет смотреть на могилы предков. У меня неожиданно концерты организовались.
Петяша, если ты думаешь, что на этом все завершилось, то сильно ошибаешься, все только началось! Не успел Вадик домой приехать, в квартиру подняться, как раздается звонок в дверь и входит… Лаура.
Вибров обомлел.
– Что вам надо?
– Ничего, просто хотела реальный адрес человека, который на дедушку работает, узнать, – заявила внучка. – Знаю я таких! Телефон поменяют, и ау! И паспорт покажите, а то дедуля ничего проверить не догадался. Имейте в виду, обманете моего старика, не только деньги, полученные за работу, вернете, а и под суд как мошенник пойдете. Модест Модестович добрый и очень наивный, он людям верит.
Вероника чихнула, потом послышались булькающие звуки, похоже, Невзорова пила воду, и снова зазвенел ее голос:
– Представляешь, в какое положение Вадик попал? Надо было что-то делать! Он поехал в это Ложкино. А там засада! Деревни нет. Есть одноименный поселок, закрытый для посторонних, Виброва туда не пустили, он секьюрити деньги предложил, тот его матом послал. Вадик машину на обочине поставил, сидит в ней, размышляет, что ему делать. Вдруг видит: из проходной мужик вышел в черной куртке, в руках у него ящик с инструментами. Явно свой он в Ложкине, с охраной мирно поговорил и по шоссе почапал. Вадим из седана высунулся.
– Хотите, подвезу вас?
Мужик обрадовался.
– Не шутите? Мне надо в село поблизости.
Вадим открыл дверь.
– Садитесь. В поселке работаете? Как вас зовут?
– Валерий, – представился мужик, – всякий мелкий ремонт ложкинцам делаю. Вот повезло мне, на драндулете своем царапины замазал, сохнет сейчас. Думал, придется пешком переть. А тут вы. Спасибо.
– За поселком лес тянется, – издалека начал Вибров. – Как туда попасть?
– Любите мороженые грибы собирать? – усмехнулся Валерий. – В еловый лес хода нет. Забор там стоит сплошняком.
– Черт! – воскликнул Вадим. – Может, поможете? Надо меня и еще одного человека провести в чащу.
– Зачем вам туда? – спросил Валерий. – У меня всякие возможности есть, но хочется знать суть дела.
– Дед мой, Модест, умом тронулся, – вздохнул Вибров, – старый совсем. Ищет своих предков, кучу денег историкам-архивистам отдал. Когда старик под стол пешком ходил, он летом у бабки в Ложкине жил…
Вероника закашлялась, судя по звуку, сделала пару глотков воды и продолжила:
– Прости, в горле пересохло. Я с собой в машине всегда минералку вожу. Вадюша рассказал Валерию про бабку и тевтонских рыцарей из Подмосковья, но соврал, что дедушка его. О певице ни гугу. И объяснил: он хочет, чтобы дед наконец успокоился, поэтому найдет в лесу камни, присобачит к ним наклейки с крестами, именем, фамилией Модест Модестович Капельфан, и безумный старик успокоится.
– Скотина, – сквозь зубы процедила Зинаида.
А из айпада Иванова продолжал литься голос Ники:
– Валерий пригласил Виброва зайти к нему в избу, обсудить детали и плату за его работу. Вадим вошел в комнату и ахнул. На стене висела большая фотография Носовой. Парень никак не ожидал увидеть в деревенском доме у незнакомого мужика фото умершей Кати, он так оторопел, что с языка слетело:
– Почему здесь Катя?
– Эй, откуда ты знаешь, что мою дочь Екатериной звали? – мигом отреагировал хозяин.
Вадика осенило. Вот почему название Ложкино ему знакомым показалось. Вибров никогда не встречался с отцом погибшей девушки, но сейчас он вспомнил, что она звала его Валерием, рассказывала, как любила в детстве жить летом в деревне Ложкино, около которой есть село Вилкино.
– Отвечай, – сурово велел Носов. – Что побледнел? Никак ты отношение к ее смерти имеешь? А? Иначе почему моргаешь? Ну да ты мне все расскажешь!
Хозяин начал закатывать рукава рубашки.
Вадим испугался, включил смекалку и зачастил:
– Нет, нет, это не я! У меня есть друг по фамилии Иванов. Он был любовником Кати. И один раз он велел ей привезти из Питера наркотики. На самом деле идиот устроил розыгрыш…
Ника чем-то зашуршала.
– Петяша, Вадим сообщил ему все про соду, в его устах история звучала так: Иванов поспорил с кем-то на большие деньги, что Носова ради него на все пойдет. Вибров видел Катю в гостях у друга, она ему нравилась, умная и красивая, жаль, что полюбила гаденыша. Когда Вадик узнал про пари и про смерть Кати, он возмутился и разорвал все контакты с Ивановым.
Судя по звуку, Вероника снова начала пить воду.
Арсений изменился в лице.
– Нет слов.
– Прости, прости, – раздался вновь голос Невзоровой, – голова болит адски, жажда замучила. Носов потребовал у Виброва имя и телефон Иванова, тот ответил: «Организуй мне через несколько дней поход в лес за Ложкино, добудь пропуск моему деду. Число его визита я сброшу эсэмэской. Если все сделаешь, получишь контакты Иванова. Работаешь бесплатно. За информацию».
Валерий согласился. Он знатный гальванщик, сделал «золотые» монеты, состарил их. Потом оформил на Вадима пропуск и отвел его в лес. Вибров показал на камни.
– Эти подходят. Наклей на них это быстро!
Носов взял ленты с золотыми крестами и данными какого-то человека, аккуратно приделал их куда надо. Издали отлично выглядело, да и вблизи смотрелось так, словно все на камне написано. То, что это наклейки, непонятно. «Золотые» монеты он отдал Виброву. Вадик же мне сказал:
– Солнышко, почему я тебе честно все изложил? Прости, родная, что вот так предложение делаю. Выходи за меня замуж. Я понял, что ты самое лучшее, что у меня в жизни было. А жене надо про мужа все знать.
Вероника рассмеялась.
– Петяша! Не злись! Я согласилась. Вадик не знает, что я совладелица соцсети, он позвал в загс нищую Нику. Он меня наконец-то полюбил!
– Вот дурочка! – воскликнула Юлия. – Виброву сказать про свадьбу, как нечего делать. Да ему просто помощь Невзоровой понадобилась.
– Она ему поверила, – сказала я, – жаль Веронику, ох как жаль!
Остальные молчали, Петя ткнул пальцем в айпад.
– А еще Вадик объяснил: «Хочу из этой истории выскочить. Даю честное слово более никогда ничем подобным не заниматься, в последний раз так поступил. Просто от безысходности. Все осознал. Я устроюсь на работу. Приезжай завтра рано утром к воротам Ложкина. Оденься как безработная женщина, которая ищет место поломойки. Не бери свою машину. Сядь в таратайку горничной. Не опаздывай. К этому времени прикатит Модест, у него машина с шофером. Водитель останется на парковке, старик пойдет в поселок. Ты жди в драндулете. Скоро Модест к водителю вернется, вид у него будет бледный. Почему? Он мне у забора деньги отдаст, я калитку в изгороди отодвину, пойдем по тропинке куда надо, старик “кладбище” увидит, яму, монеты старые… Скажу ему, что уже вырыл их, и… умру. Не волнуйся! У меня есть лекарство. Если одну таблетку проглотить, то несколько суток будешь без сознания. Если четвертушку съесть, то на час отключишься».
– Нет, нет, – возразила Зинаида, – нет! Идиот! Боже! Кретин!
Петя остановил запись.
– Почему препарат отправили на доработку? – начала объяснять старшая Нечеткина. – Из-за непредсказуемости его действия. Контрольная группа принимала по одной таблетке. И что? Один отключался на четыре дня, другой на сутки, а третий пролежал меньше часа. Как работает большинство медикаментов? Примитивно говоря так: одна ложка снотворного нужна человеку сто кило весом, половина этой дозы тому, кто весит пятьдесят кг. Если первый выпьет дозу второго, то он не заснет вообще, мало ему будет. А если второй проглотит объем первого, то он может и вообще не открыть никогда глаз. Выписывая таблетки, врач обязан учесть множество факторов: возраст человека, состояние его здоровья, вес, рост, даже настроение. Но с папиным препаратом творилось непонятное. Одна таблетка, принятая людьми, похожими как близнецы, действовала на них по-разному. И деление ее на части никак на длительность состояния «смерти» не влияло. Если вы, проглотив пилюлю, отключались на сутки, то, съев четвертинку, опять уходили из жизни на двадцать четыре часа. Нонсенс! Почему так получалось? Отец начал решать эту загадку, но не успел, НИИ закрыли. Папа организовал лабораторию дома, но у него не было групп для испытаний, оборудования, поэтому процесс шел крайне медленно.
– Понятно, почему у Виброва вышло не так, как он рассчитывал, – протянул Петя, – слушайте дальше.
В кабинете снова зазвучал голос Ники:
– А мне, если через час после того, как дед уедет, не появится Вадим, надо идти в лес. На проходной я должна сказать охране: «К Васильевой, домработница на кастинг».
– С ума сойти! – подскочила я. – Откуда Вадим узнал, что я ищу новую помощницу по хозяйству? Да, я предупредила охрану: «Не задерживайте человека, который ко мне наниматься в прислуги придет». Но как Вибров это выяснил?
– Наверное, ему об этом Валерий сказал, у которого в охране знакомый был, – предположил Дегтярев. – Давайте дослушаем запись.
– Меня впустят, – продолжала Ника, – я должна пройти в самый конец поселка, миновать особняк этой Васильевой. Его легко узнать, на воротах табличка: «Замок собак», пройти мимо двух пустых коттеджей, толкнуть забор напротив сломанной березы, откроется проход, и я пойду по тропинке. Она там одна. Увижу поляну, а на ней Вадима. Вероятно, он от лекарства ослабеет, мне надо ему помочь до машины дойти и увезти его домой. Он на такси совсем рано приедет, чтобы все приготовить в лесу. Петяша, я сижу сейчас в автомобиле. Мне жутко страшно. Вчера я Вадику пообещала все выполнить. Но мне жутко. Дед из поселка вышел еле живой. Кое-как шел. Шатался. Его водитель подхватил. Старика стошнило. Что там случилось? Я боюсь! Ноги трясутся. Голова раскалываться начала. Решила посидеть не час, как велено, а больше. Петяша, прости, что тебя загрузила. Как поступить? Идти? Не ходить? А вдруг Вадику плохо? Что за таблетку он проглотил? Не знаю. Пожалуйста, позвони. Долго тебе все объясняла, хотела, чтобы ты в курсе был. Позвони мне! Прямо сейчас! Дай совет. Помоги! Петяша! Посижу еще, подожду! Вадюша сказал, что через час точно очнется, уже два прошло, мне надо идти! Ну, еще погожу! Пусть уж точно в себя придет. Посижу два часа, нет, лучше три!
Иванов закрыл айпад.
– Это она мне утром на почту сбросила голосовым файлом. А я вечером спать лег… вернее, задрых в районе трех. Гаджеты отключил, чтобы не трезвонили, вылез из койки к полудню. Опаньки! Такая штука на емайле. Активировал телефон! Упс! Сообщение на ватсапп!
Петр положил на стол трубку, опять раздался голос Вероники:
– Плохо… голова… иду… не могу… помоги… те… кто… мне… иду… голова…
Звук глухого удара. Тишина.
– Мы так и не нашли телефон Невзоровой, – заметил Дегтярев, – нигде.
