Глава 41

– Мы с дочерью приехали к вам, потому что нас вежливо попросили прибыть к полковнику Дегтяреву, у которого возникли вопросы в связи с вышедшим несколько лет назад пасквилем, на обложке коего стоит имя Карелии Полкановой, – отрезала Зинаида Семеновна, когда Александр Михайлович замолчал. – Однако вы завели более чем странный разговор, делаете намеки на то, что моя дочь имеет какое-то отношение к смерти Екатерины Носовой и кончине ее отца.

– Мы с Катькой почти не общались, – соврала Соня, – она из очень бедной семьи, всегда была плохо одета, как только ее в компанию приличных… Мама! Ты меня ущипнула! С ума сошла?

– Что вообще происходит? – повысила голос Зинаида Семеновна. – Почему тут присутствуют посторонние? С какой стати здесь господа Миловановы? Это они выбросили на прилавки плод больного воображения Карелии «Мой сын мертвый убийца». Или как там эта пакость называется? Не помню. Жаль, что поломойка умерла, ее можно было бы за клевету посадить. Но нечистоплотная врунья отошла в мир иной сразу после выхода в свет своего творения. Я уверена, что склепала грязный опус госпожа Милованова, так называемая редактор. Большего бреда и не придумаешь. Не отрицаю, Карелия мыла у нас полы, появлялась раз в неделю или реже, была больна психически. Я жалела лишенную разума женщину, а зря. Кстати, нанимаясь к нам, она представилась уж не помню каким именем, но точно не Карелией. Машей, Таней, Валей… Я, естественно, потребовала паспорт, она отвечала: «Принесу в следующий раз». Но постоянно «забывала». В конце концов я сурово велела ей: «Без документа более к нам не являйтесь». И только тогда дамочка соизволила притащить удостоверение личности. Конечно, я задала вопрос: «Любезная, я думала вы Таня (Маша, Валя, Лена), а оказалось – Карелия». У нее был заготовлен ответ: «Имя сложное, оно мне не нравится. Зовите меня Таней (Машей, Леной, Валей)».

Я ее вскоре уволила. За воровство. Она решила мне отомстить. Связалась с нечистоплотной Миловановой, которая некоторое время считалась членом моей семьи. В книге поток вранья в отношении отца моей дочери. Сонечка, увы, его совсем не знала. Мой супруг благополучно скончался…

– Причем за пару лет до заключения брака с вами, – перебил полковник, – вот копия его свидетельства о смерти. Похоже, в вашей семье часто возникают зомби. Сначала Андрей Юрасов, потом Тимофей Полканов.

Зинаида не изменилась в лице.

– Впервые слышу эти имена-фамилии.

Арсений Сергеевич открыл папку, которая лежала перед ним на столе.

– Анализ ДНК. С вероятностью девяносто девять и восемь десятых процента Софья Нечеткина является родной дочерью Тимофея Полканова. Несмотря на то что ее отцом записан ваш муж Андрей Юрасов.

На этот раз Зинаида Семеновна поджала губы и поинтересовалась:

– Кто мог наврать такое?

– Исследование проведено одной из лучших лабораторий Москвы, – заверил олигарх.

– Подделать можно все, – кинулась в атаку Зинаида. – Где вы взяли материал для сравнения? А?

Дегтярев сказал:

– Хороший вопрос. Тимофея Полканова один раз задержали за драку с господином Сергеевым. Жена последнего, Елена, работала парикмахером, Тимофей у нее стригся, она забеременела. Законный супруг заподозрил Лену в измене, подстерег Тимофея на улице, накинулся на него. Полканов ходил без охраны, но он наподдал как следует ревнивому супругу. Мужиков отвезли в отделение. Там Тимофей сам сказал:

– Делаем анализ ДНК их младенцу и мне. Немедленно. Я его оплачиваю.

Анализ подтвердил, что Полканов не имел ни малейшего отношения к ребенку парикмахерши. А вот с Соней иначе. Она определенно отпрыск Тимофея.

– Моя дочь никогда не разрешала никому вертеть у себя во рту ватной палочкой, – взвилась Зинаида.

Арсений кивнул.

– Верно. Нанятые мной детективы взяли со стола в кафе одноразовый стакан, из которого Соня пила сок. Софья ушла, оставив его на столике. А его подобрать не противозаконно. И было доказано: биологический отец Софьи – Тимофей Полканов.

– Нанятые детективы? – повторила старшая Нечеткина. – Это вообще что? За нами следили?

– Да, – согласился Арсений Сергеевич, – и за Вадимом Вибровым тоже. После развода дочери я узнал кое-какие сведения о бывшем зяте, у меня появилось желание разобраться в истории с перевозкой наркотиков. Выяснилось много интересного.

Соня дернула Зинаиду за рукав.

– Мама, пошли отсюда.

– Нет, доченька! – возразила Нечеткина. – Послушаю господина Милованова. Пусть сообщит о своих наблюдениях в присутствии полицейского и зачем-то сидящей тут Дарьи. Мне надоела клевета, которая пачкает нашу благородную фамилию. Полковник и Васильева станут свидетелями в деле о клевете, когда я в суд на издателя подам. Приступайте. Можете плести паутину вранья. А вы, полковник, и вы, Дарья, запоминайте. Если тоже решите солгать, заявите, что ничего такого Милованов не говорил, то вот телефон, я записываю каждое слово. Я стреляный воробей. Не ожидали? А зря!

Арсений улыбнулся.

– Почему не ожидал? Я знаю, до какой степени вы умны и осторожны. Очень хорошо, если сейчас вы включите диктофон. Полковник уже это сделал, и я тоже. Итак, что выяснили мои люди. Записывающие устройства включены? Отлично. Сразу предупреждаю, в материале есть конкретные документы, наблюдения, а есть выводы, сделанные на основе найденного материала, но они не являются доказательством. Итак. Начинаю.

Я уже один раз слышала рассказ Арсения, но все равно навострила уши.

Зинаида и Тимофей полюбили друг друга. Родители девушки обожали дочь, поэтому не стали возражать против ее отношений с малограмотным шофером, который с трудом освоил школьный курс наук. Наверное, старшие Нечеткины были огорчены выбором девочки, но они не хотели портить отношения с родной дочкой, приняли Тимофея. А вот Карелия пришла в негодование, накинулась на сына с упреками…

Арсений посмотрел в упор на Зинаиду.

– Давайте не стану приводить имена-фамилии тех, с кем беседовали мои сыщики, сообщать о документах, которые они откопали в разных архивах. У меня есть копии всех бумаг, записи бесед. И, если я говорю, что Карелия закатывала Тимофею скандалы, то это так.

– Она меня ненавидела, – неожиданно призналась мать Сони. – За что? Просто так. Я не сделала ей ничего дурного, но Карелия терпеть не могла невестку, просто потому, что ее сын меня любил. Ревность. Один раз свекровь нам домой позвонила. Не могу передать ее речь, в которой самым мягким словом в мой адрес было «шлюха». Тима пытался образумить мать, но та словно с цепи сорвалась, кричала, что я потаскуха, больна сифилисом, ребенок неизвестно от кого. В конце концов пришлось положить трубку.

– Зато с вашими предками все сложилось прекрасно, – улыбнулся Арсений. – Они очень любили вас, да и Тимофей оказался не гол как сокол. И не дурак совсем. Генерал Бабиков обучил парня всякому-разному, а после смерти его и жены Полканов стал обладателем больших денег. Через подставное лицо Тимофей приобретает банк и начинает ворочать финансами. Он не глуп, поэтому нанимает опытных экономистов заниматься деньгами бонз криминального мира и в конце концов оказывается в поле зрения карающих органов. Почему Полканов не оформил брак с обожаемой Зиночкой?

Милованов обвел взором присутствующих.

– Ответ на поверхности. Он понимал, что если окажется за решеткой или сбежит куда подальше от когтистой лапы правосудия, то полицейские вцепятся в его семью. Всем известна фраза, некогда сказанная Иосифом Сталиным: «Сын за отца не отвечает», но это лишь красивые слова. На деле и родителей, и жен, и детей осужденных трясут изо всех сил, а если они отказываются сотрудничать со следствием, ссылаются на закон, который позволяет не свидетельствовать против мужа-брата-сына, то многие полицейские этого не прощают и мстят. Как? Например, сообщают на работу о том, что у сотрудницы на зоне находится муж. Тимофей очень любит Зину, обожает Соню, бережет их. Мои детективы проследили за Зинаидой Семеновной, которая, путая следы почище агента под прикрытием, нацепив парик и очки, нарядившись в несвойственной ей манере, максимально изменив внешность, сменив четыре такси, спустилась в метро, добралась до спального района, вошла в затрапезную блочную девятиэтажку и осталась там на ночь. Лифтера в башне нет, квартиры в ней снимают в основном плохо знающие русский язык или прикидывающиеся таковыми граждане ближнего зарубежья. Мои люди выяснили, что на пятом этаже в съемной трешке живет мужчина из Прибалтики. Мрачный, насупленный, слова никому не скажет. Детектив подстерег его в подъезде и сделал его фото.