Глава 27
Сеня, сидевший в распахнутом халате, опрометью кинулся вон из гостиной.
– Куда он? – удивилась я, водружая на стол коробку. – Я была в ресторане, там восхитительные десерты, купила вам полакомиться.
– Сеня полетел штаны надевать, – объяснил Кузя, быстро убирая бумажные тарелки с огрызками пиццы.
– У вас полное безобразие, – отметила я, – беспорядок и раскардаш.
– Сама виновата, – пробурчал Кузя, – предупреждать о визите надо. Мы бы прибрались.
– Наводите красоту только для посторонних? – улыбнулась я.
– Нам и так хорошо, – пожал плечами Кузя.
– Просто не успели после завтрака посуду помыть, – начал оправдываться Сеня, возвращаясь в комнату.
– Большинство людей ужинать собирается, и сервиз у вас из картона, – заметила я, – его после использования просто в мешок выбросить надо.
Кузя сделал вид, что меня не слышит, показал пальцем на пирожное в коробке.
– Оно с чем?
– Это эклер, – ответила я.
– Не бери, не вкусное, – объявил Собачкин. – Я ел такое.
– В кафе замечательный кондитер, – возразила я.
– Знаю, таких ресторанов много, бывал там, – сказал Сеня, – просто это Кузе не подойдет, там внутри типа грильяж, а он от него кашляет.
– Возьму круглое, – не стал спорить компьютерщик.
Сеня сцапал пирожное, которое отсоветовал товарищу, быстро откусил от него и простонал:
– М-м-м! Восхитительно.
– Эй, эй, почему в твоем эклере белая начинка? Грильяж коричневый, и он не похож на крем, – удивился Кузя.
– Это взбитые сливки, – облизнулся Собачкин, – настоящие, не из баллончика. Язык проглотить можно.
– А где грильяж? – вопрошал Кузя. – Ты говорил, что пирожное с ним.
– Кто? – заморгал Сеня. – Я?
– Эклер всего один был, – протянул Кузя, – ясненько. Сеня, ты солгал.
– Вру только правду, – заявил Собачкин.
– Оно и заметно, – не выдержала я. – А теперь рассказывайте, что узнали про Зинаиду Семеновну? Нашли Вадима?
Кузя вернулся к своему компьютеру.
– Начну по порядку.
Я села на диван и услышала занимательную историю.
Госпожа Нечеткина появилась на свет в богатой семье. Коммунисты утверждали, что рабочие-крестьяне являются элитой общества, им даны все права, льготы, сладкие куски и чай с вареньем. Но на самом-то деле все было иначе. Отец Зинаиды Семеновны, академик Семен Нечеткин, имел огромную квартиру в центре столицы, двухэтажную дачу в ближайшем Подмосковье и машину с шофером. Мать Олимпиада в свое время защитила докторскую диссертацию и активно помогала мужу. О маленькой Зиночке заботились две няни, в семь лет девочка пошла в лучшую школу столицы. Семен и Олимпиада любили гостей, а их материальное положение позволяло собирать друзей ежедневно. В хлебосольном доме академика всегда веселилась орда народа. Зиночка с детства общалась с непростыми людьми: учеными, артистами, писателями, журналистами, цветом советской интеллигенции – все они целовали дочку Нечеткиных, хвалили ее ум и красоту. Зина никогда не ездила на городском транспорте, в школу и на разные другие занятия ее доставлял в машине шофер. Шоколадные конфеты: «Белочка», «Суфле», «Мишка косолапый» – не переводились в буфете. Рыбный суп домработница Галя варила из осетрины, а икру Зина никакую не ела, она ей осточертела. У детей, с которыми дружила Зинуля, дома была та же картина. Ну разве что у писателя Илькина больше любили семгу, а в семье Потова, главного врача огромной больницы, вместо шоколада на стол ставили сухофрукты. До семнадцати лет Зина пребывала в уверенности, что все живут так, как родители и их друзья.
Когда девушка успешно поступила в институт, ее родители улетели отдыхать в Карловы Вары. Зину оставили с домработницей Галиной. Но у Нечеткиных была еще одна прислуга, Карелия, которая приходила раз в неделю выполнять грязную работу: мыть полы, унитазы, раковины. На следующий день после отлета Семена и Олимпиады в дом, как всегда, явилась Карелия. Но на сей раз она пришла не одна, а с сыном Тимофеем. Олимпиада перед отъездом велела сделать генеральную уборку, нужно было отодвинуть шкафы, Тиму позвали в качестве грубой рабочей силы. Юноша молча таскал мебель, Зина исподтишка наблюдала за ним. Потом Галина пригласила помощников пообедать. Зиночка неожиданно присоединилась к компании. Женщины судачили о мужиках, парень с девушкой молча ели. Молодые люди не обмолвились ни словом. Ни Галя, ни Карелия не заподозрили ничего дурного. Мысль о том, что у Зины и Тимофея может разгореться роман, никому из взрослых в голову не пришла. Что общего может быть у дочери академика, поступившей в институт, чтобы пойти по стопам родителей, которая не знает, как пользоваться веником, и у сына поломойки, юноши без рода, племени, воспитания, отслужившего в армии и зарабатывающего копейки? Да они далеки друг от друга, как небо и земля!
