Глава 24

– Нет, – призналась Вера, – ее в клинику клали. Валерий не хотел, чтобы кто-либо знал о сумасшествии жены. Поэтому выдавал ее за слишком религиозную особу. Всем говорил, какая Нина истово верующая, по разным святым местам катается месяцами, а в реальности она лечилась там, где я работала. Даже Катя правды не знала.

– Неужели? – удивилась я.

Вера кивнула.

– Валера дочь обожал, ради нее жил. Девушка понимала, что мать со странностями. Но отец ей смог внушить: дело в глубокой воцерковленности. Катя, в отличие от Сони, не была эгоисткой, веселая, компанейская, она умела любить, поэтому вокруг нее всегда было много друзей. Софью как магнитом в дом Носовых тянуло. Думаю, ее привлекали мальчики, они около Кати просто роились. Нечеткину в компании не любили, за глаза называли: Бармалейка Занудовская. А Катя одноклассницу жалела, говорила: «Ладно вам, Соня хорошая, просто ее мать завоспитывала».

Когда Валера уходил на сутки, а Нина в очередной раз в больнице лежала, я всегда к Катюше вечером забегала. В клинике еда остается, на кухне много чего взять можно. Вот я девочке и притаскивала творожок, молоко, котлетки. У нее всегда стоял дым коромыслом. Ребята на гитаре играют, песни поют. Софья в углу сидит с надутым лицом, злая. На нее никто внимания не обращал. А вот когда отец был дома, Катюша сама куда-нибудь после занятий смывалась, не хотела ему мешать, приятелей не созывала. Но Валера дома редко бывал, вечно подрабатывал, он Нину на коммерческой основе лечил. Платил за одноместную палату, внимание врачей, ну и я всех оповестила, что Носова близкий мне человек, а к такой больной отношение иное.

Вера подняла чашку с кофе.

– Когда я у Зины служить начала, то знала – рано или поздно Соня поймет, что она меня у Кати порой встречает. И точно. Столкнулась я с любимой доченькой хозяйки. Та неожиданно из школы рано прибежала, Зинаида Семеновна куда-то удрапала, я комнаты пылесошу – и, здрассти, Соня. Девчонка аж в лице переменилась.

– Вы что у нас делаете?

Вот так все совместилось. Я сообразила, что надо бурю усмирить, и спокойно объяснила:

– Соня, я не первый день здесь убираюсь. Но ни разу твоей маме не насплетничала, что ты вместо того, чтобы к репетитору ехать, у Кати толчешься. Я тебе не враг, просто в работе нуждаюсь. Не жалуйся матери на меня, не выживай из дома, и мы поладим. А вот если яму мне рыть начнешь, тут-то я правду про твои якобы занятия немецким Зинаиде Семеновне и вывалю. Терять мне уже нечего будет.

Она молча ушла. И стали мы жить дальше. Нина то дома, то в клинике, Валера работает так много, что даже бешеная белка за ним не угонится. Катя в институт поступила, не в самый престижный, но на бюджетное отделение. Я в клинике пашу посменно, к Носовым часто забегаю, у Нечеткиных и еще у пары хозяек квартиры убираю. Зинаида Соню в вуз пропихнула за хорошие деньги, понятное дело, на платной основе. Вот прямо загадка, где она их берет. Ну и потом случилась эта история с Петей. Катя выиграла приз в каком-то журнале, ей дали пять бесплатных билетов в клуб. Ох, не надо было ей их брать. Ох, не надо! Одна беда из этого вышла. Катя обрадовалась и позвала Вадима.

Морозова отодвинула пустую чашку.

– Мне казалось: я Катю как книгу читаю, от меня у нее тайн нет. Носова вся как на ладони. Ошибалась я. Вечер тот, когда семена зла посеялись, я хорошо помню. В районе семи захожу к Носовым, Катя вся такая хорошенькая, в крошечном халатике, глаза горят, губы без помады пунцовые, щеки персики. Я и сказала: «Ты, как невеста после первой брачной ночи, сияешь». Она вдруг прямо в свеклу превратилась, вся бордовой краской вспыхнула, даже руки покраснели. Палец к губам приложила: «Тсс!» Я удивилась ее поведению и слышу вдруг из кухни мужской кашель.

Вера отвернулась к окну.

– Оцените меру моей наивности. Я решила, что Валерий дома, испугалась и со словами: «Что случилось, ты же сейчас должен на стройке быть», бросилась на звук. Катя не успела меня притормозить, влетела я, дурочка, на кухню. А там! Вадим Вибров, родственник Зинаиды, голый по пояс сидит, кофеем балуется. И что мне следовало думать? Катя в халатике, на лице выражение счастья, парень полуголый на кухне. На столе бутылка шампанского, конфеты, фрукты, кофе… Ваше мнение о том, чем они незадолго до моего появления занимались?

– Скорей всего им очень хорошо было вместе, – улыбнулась я.

– Я основательно расстроилась, но вида не подала, – неожиданно сказала Вера.

– Огорчились? – удивилась я. – У молодых, не обремененных семьей людей завязался роман. Разве это плохо? Или у Вадима была жена?

– Такие, как он, брачное ярмо себе на шею не вешают, – зло отрезала Морозова.

– Возможно, вы ошибались насчет юноши, – возразила я, – вдруг у них с Катей все серьезно было?

– Вадим часто к старшей Нечеткиной заходил, – повысила голос моя собеседница, – какие-то поручения для нее выполнял. Как-то он Зинаиде сказал: «Мечтаю о такой жене, как Соня!» Зина быстренько ответила: «Соня красавица, ее любой с радостью замуж возьмет, она, конечно, тебе очень нравится, но вам нельзя семью строить. Мы родственники». Вадим запел: «Не кровные… Я просто сын от другого брака». Старшая Нечеткина его на место поставила: «Ты небогат, плохая партия для моей девочки. Сонечке нужен обеспеченный супруг». Когда я Вадима на кухне у Носовых увидела, вмиг сообразила: Катюша в него по уши втрескалась, не видит никого и ничего вокруг, а Вибров просто воспользовался девочкой. Если яблоко само в руки падает, не отказываться же от него. Ни на секунду пакостник Катюшу не любит, он к деньгам Сони рельсы проложить пытался. Ушла я от Кати сразу, поставила судок с едой – и деру. Через два дня она сама ко мне прибежала и говорит: «Ой, тетя Вера, я попала в глупое положение». И рассказывает, что выиграла билеты, позвала Вадика в клуб, сказала ему, что пропусков пять, но она хочет только с ним одним время провести. Кавалер сначала поддержал ее идею, а накануне похода попросил: «Давай возьмем моего приятеля Петю. Он тихий, застенчивый, никак девушку не найдет. Позови какую-нибудь подругу, но только хорошенькую, богатую, вдруг у них отношения завяжутся». И Катя, добрая душа, пригласила Соню. Она же не знала, что Вадик к Нечеткиной клинья подбивал.

Я у Кати спросила:

– Вибров тебя просил именно Соню в клуб тащить?

Носова ответила:

– Нет. Просто кого-нибудь. Вот я и подумала: у Сони никого нет, вдруг это ее шанс. Разве Вадик может с плохим человеком дружить? А он Соню увидел и шепнул мне на ухо: «За фигом эту дуру привела? Зачем она нам в компании?»

Вера смахнула рукой крошки со скатерти.

– Петя пришел в клуб не один, с ним притащилась какая-то женщина, его приятельница. Они вели себя как близкие знакомые, но сразу становилось понятно: слабая половина в сильную влюблена, а он в нее нет. Уже странно, правда?

Я кивнула.

– Согласна. И коли тебя приглашают бесплатно в клуб, не стоит приводить еще своих знакомых.

– Вот-вот, – подхватила Морозова, – хорошо, что у Катюши было пять билетов. А если бы нет? Ей что, пришлось бы платить за не пойми кого? Но это цветочки. Петя был одет в тряпки с рынка, клуб пафосный, дорогой, у входа строжайший фейс-контроль. Вадима, Катю и Соню без проблем впустили, они соответствовали местному дресс-коду. А Петю с его женщиной притормозили. Носова стала объяснять: «Они с нами, вот билеты, их журнал выдал, вы обязаны всем место предоставить». Секьюрити им в лицо рассмеялись: «Никакие репортеры нам не указ. Нищебродов вон, для них через дорогу бургеры из крысятины продают».

– Красивое заявление, – не выдержала я.

Вера открыла сумочку.

– Вадим потребовал управляющего клубом, закатил скандал, пообещал, что во всех соцсетях напишет про то, как его заведение людей обманывает, через журнал дарит билеты, а потом пинком их отбрасывает с порога. В конце концов компания прорвалась внутрь. Но вечер покатился не так, как надеялась Катя. Соня демонстративно не замечала Петра, тот пытался неуклюже ухаживать за Нечеткиной и никак не мог ей угодить. Принес коктейль. Софья рожу скорчила: «Не пью дешевку, возьми настоящий мартини». Петя смутился: «На наш билет бесплатно его не дают». Соня ему: «Так купи!» Парень замялся, все поняли, что у него нет денег. Танцевать с ним Нечеткина ни разу не пошла. Женщина, которая случайно в компании ребят оказалась, суетилась вокруг друга, таскала ему еду из бара, на свои покупала. Бесплатно студентам муть поставили: орешки да чипсы, крекеры соленые. А у Пети тарелка с канапе, какие-то салаты. Он начал всех угощать: «Кушайте, пожалуйста».

Его подруга заныла: «Нет! Я только тебе принесла, нечего всем на жрачку налегать».

Весь вечер так. Соню трясло от злости. Потом к ней подошел вполне приличный юноша, позвал на танцпол. Нечеткина обрадовалась, а Петя вдруг заорал: «Вали вон! Не видишь, она не одна? Придурок». «Сам дебил», – не остался в долгу незнакомец.

Явно назревала драка, но приятели того парня его живо утащили. Под конец вечера Петя на Софью пролил что-то липкое, испортил ей платье. Нечеткина закатила истерику, бросилась к выходу, Катя за ней, стала уговаривать ее остаться, да Сонька ни в какую не соглашалась.

Петя давай голову пеплом посыпать: «Сонечка, прости, прости, я не хотел. Неуклюжий я. Давай домой тебя отвезу». Софья с издевкой поинтересовалась: «На самокате?»

«Нет, я машину недавно купил, – гордо заявил Петр и показал в окно на ржавые ободранные «Жигули» на стоянке, – тысячу с лишним долларов отдал». Что ему Софья ответила, Катя мне цитировать не стала, но и так ясно.

Вера повесила сумочку на ручку стула.

– Если вы думаете, что услышали про все неприятности, то зря. Дальше еще гаже.