Глава 20
На город опустилась ночь – с яркими огнями, бликами от фар автомобилей и ожившими проспектами. Люди, вздохнув свободнее после дневной духоты, заполонили улицы, прогуливаясь неспешным шагом от старой набережной до летних кафе, где расторопные официанты сновали между столиками, принимая заказы. Жаль, что нам так и не удалось насладиться тишиной вечера. Вместо этого мы бегали от одного сувенирного ларька к другому, от магазинчика с мороженым к презентабельному ресторану, выискивая на записях Двэйна.
– Самое противное, что как раз на том месте, где, как ты говоришь, беседовала с этим гадом, нет ни одной камеры. Точнее они есть, но бутафорные, и висят просто для отпугивания хулиганья. Так что эти ниточки нам ничего не дали, – пояснил Сенька, когда мы определили примерный маршрут ненормального мага.
Он, совершенно не таясь и не скрываясь, шёл по набережной спустя несколько минут после моего жуткого похищения. Купил бутылку воды и упаковку чипсов, да и вообще вёл себя как любой городской житель.
– Только мне кажется, что этот ваш Двэйн чувствует себя в нашем мире нормально? – после того, как парень поздоровался с компанией таких же неформалов и, если судить по жестам, договорился о телефонном звонке, первым озвучил свои сомнения брат. – Таш, может ты ошиблась и это не тот парень?
Я покачала головой, одаривая его мрачным взглядом:
– Ошибиться я не могла, да и Ранделл же тебе сказал, что это и есть Двэйн.
Несколько часов, проведённые на «прогулке», давали о себе знать – ноги гудели, а вроде бы притихшая головная боль, о которой я успела забыть, явилась вновь. Так что сомнения Сеньки лишь раздражали.
– Да-а-а, дела, – только и протянул брат, усаживаясь на единственную встретившуюся нам свободную скамью. – Падайте, иначе я рухну прямо на дороге!
Время приближалось к полночи, а мы в поисках не продвинулись ни на миллиметр! Я уже была близка к тому, чтобы предложить оставить это занятие и вернуться сюда завтра, когда мы хотя бы немного отдохнем, но меня опередил советник:
– Давайте посмотрим последнюю запись и на сегодня завершим поиски, Таше нужно отдохнуть, – вскинув удивленный взгляд, столкнулась с его ясными голубыми глазами.
Успела мельком заметить, как Сенька усмехнулся и согласно кивнул:
– Это точно, выглядишь, сестрёнка, ты не важно.
За своё ёрничество он получил он меня слабым кулаком по плечу, но удержаться от смущенной улыбки я не смогла. Приятно, когда о тебе заботятся, и вдвойне приятнее, когда эта забота принадлежит Ранделлу.
Но, увы, последняя запись, да и не только она, оказались слишком ценными, чтобы бросать поиски прямо сейчас.
* * *
– Вот те крест! – бородатый дядька в лохмотьях за одним из летних кафе вот уже больше тридцати минут доказывал нам, как видел парня, растворившегося в воздухе, и заверения, что мы ему верим и отдавать в вытрезвитель вовсе не намерены, слушать не хотел.
– Я ж видел! Я ж в тот день совсем не пил, ну разве только малясь, с Григоричем после обеда, но это не считается! – шепелявя беззубым ртом, он шёл по пятам за Ранделлом.
Советник под аккомпанемент дядьки, исследовал подворотню, где в последний раз засняли камеры Двэйна и пытался найти какую-нибудь зацепку. Но судя по его недовольному взгляду и поджатым губам – и здесь нас ждёт поражение.
– Пустышка, – возвращаясь к нам с братом, бросил он.
– Какая ещё пустышка? – тут же отозвался старик, как только расслышал. – Всё в самом делешном было! Вот те.
– Хорош креститься по делу и без, дед, – одёрнул его Сенька, – на вот лучше поесть себе купи, а то мозги последние пропьёшь!
Всучив в грязные руки приличную купюру, брат потащил нас к выходу из этой подворотни, приговаривая:
– Пошли быстрее, пока он не очухался, и не бросился нас благодарить! – но он ошибся, когда мы обернулись, увидели лишь спину уносящегося прочь мужичка.
Что не удивительно – есть деньги, есть на что выпить, да и компания тут же подтянется.
К таким людям я всегда относилась настороженно. Жалость и желание помочь никуда не испарились даже после того, как одна такая бабулька, после того, как мы её пристроили в дом престарелых, вновь сбежала на улицу, мотивируя тем, что тут ей никто ничего не запрещает, но навязывать своё мировоззрение я больше никому не берусь. Каждый сам кузнец своей жизни. Не все находят понимание близких и любимых, и это страшно.
Видеть, как твои стремления угасают, как тот, кому ты открываешь своё сердце, лишь насмехается над твоими сокровенными мечтами – отравляет душу и сердце.
– Совсем ничего? – когда мы сели в машину, всё же уточнил Сенька, но Ранделл в ответ покачал головой.
– И куда теперь? – спросил брат, выезжая с парковки.
Как бы мне ни хотелось домой, я успела проговорить раньше советника:
– Поехали к месту пожара, может быть, отыщется какая-то зацепка.
Мужчина обернулся ко мне, и я заметила в его глазах благодарность. А мне вновь стало тоскливо – я понимаю его желание попасть домой, прекрасно осознаю, что у него есть обязанности перед своим королем, но. Да, какая-то глупая часть меня шептала, что было бы прекрасно, если бы всё осталось именно так, как сейчас, и пресловутый портал в другой мир не появился бы никогда.
В качестве кого остался бы господин советник в этом мире, почему-то не думала, точнее сказать, хотелось верить, что он так и останется жить в моей квартире, я бы пекла ему блинчики, пирожки, готовила бы рагу и жарила котлеты. Тряхнула головой и безрадостно усмехнулась. Вот уж действительно, что только не полезет в голову от переутомления.
Отведя взгляд, устало посмотрела на темнеющее небо. Была моя жизнь почти размеренной, но судьба мастерски смешала все карты и окунула меня в самую гущу загадочных событий.
– К месту пожара, так к месту пожара, – обречённо согласился Сенька, вдавливая педаль газа в пол.
Стоит ли говорить, что и в поле мы совершенно ничего не нашли. Двэйн, или кто-то другой, мастерски замели следы, так что мы ехали обратно в гнетущем молчании.
Ранделл был мрачнее тучи, и ни я, ни брат не решились, ни о чем расспрашивать его. Головная боль вновь стихла, и я чувствовала себя всего лишь уставшей, что несомненно радует.
А перед входом в подъезд у брата зазвонил телефон. От мимолётного взгляда на экран его лицо преобразилось. Он слишком поспешно простился с нами, пообещав приехать завтра, и попросту сбежал, ответив уже на ходу:
– Слушаю!
Каким бы грубым и недовольным он не пытался сделать свой голос, я догадалась – звонит девушка, притом та, ради которой Сенька готов бросить сестру вместе с иномирным гостем. Надо бы расспросить его на эту тему!
– Устала? – первым нарушил молчание советник, когда мы поднимались по ступеням. Стрелки часов давно перевалили за полночь, и в подъезде стояла оглушительная тишина.
– Совсем немного, – обернулась к мужчине и попыталась улыбнуться, вышло, скорее всего, не очень, но я старалась, правда.
Открыла дверь ключом и распахнула её, а когда мы вошли и оказались вместе в тесном коридоре, Ранделл заглянул мне в глаза:
– Прости, ты не обязана носиться со мной. – договорить я ему не дала, приложив палец к его обветренным губам, и покачала головой:
– Я же говорила тебе – мы в одной лодке, так что никаких «прости»!
Воительница из меня вышла так себе, даже мужчина на мою отповедь отреагировал светлой улыбкой, а потом как-то неожиданно шагнул ближе, практически прижав меня к стене своим телом.
– Почему ты на меня не злишься?
От неожиданного вопроса даже воздухом поперхнулась:
– А за что я должна злиться? – переспросила непонимающе.
Вдруг я чего-то не знаю? И действительно должна злиться на него, а я тут улыбаюсь ему и в гости к родителям вожу.
Мужчина покачал головой, отчего я острее почувствовала дурманящий аромат, исходящий от него:
– Я принял тебя за шпионку и был готов запереть в темнице, чтобы выпытать правду о заговорщиках, а ты нисколько не злишься за это.
Допустим, о темнице я догадывалась, но наверняка не знала, может быть в этом причина, что я на него совсем не злюсь, а по поводу первого.
– Знаешь, мне кажется, будь я на твоём месте, поступила бы точно так же.
Даже в полутьме помещения успела заметить, как почернели глаза советника, и он медленно склонился ко мне, сокращая расстояние между нашими губами. Мысли разбежались кто куда, и сердце замерло в ожидании. Ещё мгновение, ещё чуть-чуть и я узнаю, каково это – целоваться с таким как он.
Не знаю, когда именно во мне проснулась романтическая натура, но я в прямом смысле ощутила, как ноги становятся ватными, и на манер впечатлительных девиц приготовилась сползти по стеночке на пол. Вот только все эти глупости скрылись вслед за здравыми мыслями, когда губ коснулись обжигающим поцелуем. Ещё никогда в жизни я не чувствовала таких ошеломляющих эмоций – будто одновременно сотни тысяч электрических частиц пронзили моё тело, заставляя реальность уйти на второй план, вдохнуть дурман и растворится в мужчине.
Я не могла понять – чьё сердце бьется так громко, моё или его, разгоняя кровь по венам, будто обжигающую лаву. И сопротивляться этим странным чувствам не получалось, а потому вскинула руки и обхватила Ранделла за шею, пытаясь оказаться ещё ближе, стать единым целым и забыть обо всём, не думать и не знать, о том, что будет завтра. Есть только здесь и сейчас – остальное совсем не важно.
Неторопливое ласковое прикосновение губ сменилось жадным поцелуем, в котором ни он, ни я не желали уступать друг другу первенство. Тихий стон и ответное почти рычание.
Горячие руки рывком задирают просторную футболку, обжигая кожу прикосновениями.
Впиться ногтями в его плечи, почувствовать, как он вздрагивает от такой ласки, и возликовать от странной власти над ним.
Но волшебство должно было закончиться по закону подлости трелью мобильного.
Нет, я не отскочила от советника с пугливой мыслью – «Что же я делаю?!». Вообще даже не думала двигаться с места, всё так же прижимаясь к мужчине и всматриваясь в его глаза. Почему-то твёрдо решила хотя бы раз довериться своим чувствам, а они так и шептали – нам стоило узнать, как искусно целуется сам советник короля.
– Тебе нужно. – хриплым голосом проговорил Делл, кивнув на телефон, который лежал на тумбочке, продолжая разрываться громкой трелью.
Медленно киваю, не отводя взгляда и неспешно опускаю руки, как бы нечаянно проводя по крепким мышцам груди и с удовольствием отмечая судорожный вздох. Нужно ответить, это верно, но ведь я знаю, что стоит мне отойти от него хоть на шаг – волшебство будет разрушено, а на утро и он, и я, предпочтём забыть обо всём случившемся. Потому что так проще, когда не признаешь очевидного.
Шаг в сторону, отведённый взгляд и дрожащими пальцами нажала на кнопку вызова:
– Да?
Посмотреть на дисплей даже не удосужилась, потому меня очень удивил голос из динамика:
– Какие люди! Неужто соизволила ответить?
Сашка – моя, не то чтобы подруга, скорее хорошая знакомая и коллега по работе. Жизнерадостная, весёлая, неугомонная и вечно попадающая в какие-то неприятности, но, тем не менее, неунывающая.
Если бы она не прервала нас на таком моменте, я была бы даже рада её слышать, а так. Получилось немного грубовато:
– Саш, не бузи, чего хотела?
Возмущённое сопение было мне ответом, а потом гневная речь:
– Что значит «Чего хотела»? Мы тут искали тебя с ребятами, уже заочно попрощаться решили, а ты объявилась и даже не позвонила! Совесть у тебя есть, Котова?
Оглянувшись на застывшего посреди прихожей Ранделла, сильнее сжала телефон и быстро ответила:
– Я завтра на работу заеду и пообщаемся, хорошо?
И пока она не начала возмущаться, сбросила вызов, с грохотом вернув телефон на тумбочку.
– Таша, я. – начал мужчина, когда я так и не осмелилась повернуться к нему, гипнотизируя взглядом небольшой настенный календарь с изображением красавицы овчарки.
Правда, договорить советнику не дала, перебив:
– Только не вздумай сказать, что «я не должен был», «извиняюсь», и вообще «жалею о случившемся»!
На несколько секунд вновь воцарилась тишина, а потом Ранделл произнёс:
– Хорошо, как скажешь! – обогнув меня, вошёл в зал и опустился, судя на скрипу, на диван.
Я не сразу решилась войти за ним, несколько долгих минут сжимала руки в кулаки и кляла, правда сама не знаю кого больше – Сашу или всё же саму себя.
Наконец, набравшись смелости, вошла следом и бросила совершенно спокойным голосом:
– Пойдем, покушаем и будем ложиться спать.
Ранделл даже не посмотрел на меня, найдя настенные часы куда привлекательнее моей физиономии. Но в ответ кивнул.
Первой направилась на кухню и, щёлкнув кнопку чайника, открыла холодильник. Когда пришёл советник, я успела уже достать контейнеры с котлетами и картошкой. После нашествия в лице Сеньки здесь осталось ровно на одну порцию, и я решила её уступить мужчине, ведь есть после полуночи крайне вредно для фигуры. На Ранделла старалась не смотреть, теперь мне уже казалось, что вспыхнувшее между нами притяжение всего лишь выдумка моей больной фантазии. Гормоны изволят шалить, не иначе.
Поставила перед советником тарелку, а себя удостоила лишь чашкой зелёного чая, и он меня недоуменно переспросил:
– А ты есть не хочешь?
Сделав маленький глоток, отрицательно покачала головой:
– Нет, кушать мне совсем не хочется.
Почему-то мои собственные слова показались какими-то двусмысленными, так что я замолчала, больше не решаясь ни о чём говорить.
«Гормоны! Зуб даю, это именно они!» – твердила про себя, рассматривая редкие огни в квартирах дома напротив. Нужно быстро сбежать в свою комнату иначе накинусь на господина советника и.
– Что собираешься делать теперь? – прочистив горло, решила, что разговор на отвлечённые темы самый безопасный способ оградить себя от навязчивых мыслей.
Тяжелый вздох Ранделла заставил посмотреть на него и встретиться с небесно-голубым взглядом:
– Не знаю, что тебе ответить. Честно, я верил, что хотя бы одна ниточка приведёт к какой-то разгадке, но ошибся.
Советник нахмурил тёмные брови, поджал манящие губы и отвернулся.
Я должна его пожалеть, приободрить, сказать: «Ты обязательно что-нибудь придумаешь!», но слова утешения как-то не шли на ум, и единственное, что хотелось предложить ему – это остаться здесь, со мной. Было бы. здорово.
Тряхнув головой, всё же проговорила:
– Не верю, что положение настолько безвыходное. Я думаю, нам стоит поискать тех ребят, с кем общался Двэйн, может быть, выясним хоть что-то.
– Можно попробовать. – изучая меня взглядом, от которого мысли вновь сбежали куда-то совсем не туда, советник покачал головой, – но почему-то уверен, что и на этот раз мы ничего не найдём.
Если честно, такому раскладу я буду только рада, и смогу совершенно спокойно сказать, что сделала, всё что могла и теперь ему попросту стоит остаться в нашем мире.
Разговор на этом затих, Ранделл задумался о чём-то своём, а я не решалась нарушить уютную тишину, которая будто пушистый кот легла между нами.
Когда убрала посуду со стола и вымыла её, хотела пойти расстелить постель для советника, но он с этой задачей справился самостоятельно. Почему-то, хотя нет, я прекрасно знаю почему, почувствовала, как щёки опалило жаром, стоило увидеть его без футболки, и пришлось спешно сбежать в душ, пока гормоны не объявили бунт и не взяли верх над разумом.
А после, крикнув из коридора «Спокойной ночи» прошмыгнула к себе в комнату, чтобы тут же рухнуть на кровать и попытаться прогнать ненужные фантазии куда-нибудь подальше. Но вопреки сомнениям, что я не смогу уснуть – тут же провалилась в какую-то бездонную яму, которая оказалась слишком реальной для обыкновенного сна.
Я не видела ничего, будто ослепла в одночасье, но чувствовала, что рядом со мной кто-то есть, и этот кто-то вряд ли относится к моим доброжелателям.
– Кто здесь? – осмелилась спросить, не узнавая собственный голос.
Хриплый и скрипучий – такое ощущение, что состарилась на несколько лет, или как минимум несколько дней шаталась по пустыне, где не было ни капли воды. На мой вопрос никто не ответил, только откуда-то сбоку послушался странный шорох, тихий, едва слышный, но до дрожи пугающий.
– Кто здесь?! – повторила громче, срывая охрипший голос на крик.
– Никого. – над самым ухом прозвучал ненавистный голос Двэйна и ошейник вновь, как в самый первый раз, ожил, сжимаясь на моей шее, мешая сделать жизненно необходимый вдох. Но только при этом он нагревался, грозясь ещё и опалить кожу.
– За-чем. – просипела из последних сил, стараясь не потерять сознание, чтобы услышать ответ.
Короткий смешок, полный ядовитого наслаждения моей беспомощностью и слова, на грани призрачного мира и яви:
– Скоро ты всё поймешь. Вы все поймете.
Ужас и осознание того, что мне никто, совсем никто не может помочь, заставляют дернуться вперёд, взметнуть руки к ошейнику и попытаться содрать его.
– Тш-ш-ш-ш. – когда я дёрнулась в темноте, рядом со мной раздался успокаивающий шёпот, но воспоминания о произошедшем слишком реальные, и мне ничего умнее в голову не пришло, как рвануть вперёд, пытаясь вырваться из чужих объятий.
– Таша, успокойся, всё хорошо! – на этот раз я угадала того, кто рядом со мной – Ранделл.
– Я его видела, – пытаясь в темноте комнаты рассмотреть лицо мужчины, повернулась на голос. – Точнее слышала, он говорил.
– Успокойся! – на мои плечи легли знакомые руки, и я рвано выдохнула.
Казалось, каждый нерв натянут до предела, а сердце бьется в груди настолько громко, что стало страшно – вдруг оно не выдержит такого ритма и разорвется.
Прикрыв глаза, попыталась успокоиться, а когда вновь открыла их, поняла, что в комнате не так темно, как мне показалось сразу, и за окном серое небо готовится к появлению первых солнечных лучей. Встретившись с потемневшим взглядом советника, не раздумывая бросилась в его объятья, чувствуя себя до дурноты уязвимой.
– Всё хорошо, Таша, правда, я рядом. – поглаживая меня по спине, пытался успокоить меня, хотя слова не требовались.
В его объятьях мне, действительно, было спокойно. Я чувствовала себя будто за каменной стеной, где никто и ничем не сможет навредить мне. Когда это суровый мужчина успел стать для меня чем-то большим, не просто «хозяином» и советником его величества? Когда я успела довериться ему настолько, что только рядом с ним не боюсь ничего? И самое главное – как мне жить дальше, если он уйдет?
Несколько долгих минут я наслаждалась тёплыми объятьями, пока не сообразила, что на Делле нет футболки. Да и на мне ночная сорочка, не прозрачный пеньюар, конечно же, но тоже не идеал скромности, и, самое главное, от терпкого запаха мужского тела мысли мои медленно, но верно направились в одном, очень пикантном направлении.
Я замерла, задержав дыхание, и тут же над самым ухом раздался обеспокоенный голос Ранделла:
– Что?
Ничего, совсем ничего, разве что. мне хочется поднять голову, заглянуть ему в глаза, и медленно приблизиться к его губам, сокращая расстояние и смешивая наше дыхание.
Собственно, если очень хочется, почему нужно себе отказывать в этом? Я взрослая девочка и вполне способна отвечать за свои поступки. Отстранилась, всматриваясь в неспокойный взгляд, и когда почти коснулась его губ, советник задал лишь один вопрос:
– Ты не пожалеешь об этом?
Дышать стало трудно, наблюдая, как в его глазах разгорается огонь, и отнюдь не от страха, но вымолвить ответ было невыразимо тяжело:
– Не пожалею, если ты не вздумаешь извиняться.
Черты его лица разгладились от лукавой улыбки, после которой на меня обрушился головокружительный поцелуй. Сладкий, до боли в кончиках пальцев, и жадный настолько, что все преграды рухнули в один момент. Ночная сорочка тут же показалась лишним предметом гардероба и от неё незамедлительно избавились, а прикосновение к его горячему телу напомнило взрыв. Атомная бомба страсти разлетелась на кусочки, утаскивая нас в водоворот чувств.
* * *
Ещё никогда и ни с кем я не испытывала столь ярких эмоций. Никогда я не покидала реальность, покачиваясь на волнах наслаждения и совсем не желая возвращаться в обыденный мир. Не знаю, было ли Деллу со мной настолько же хорошо, но про себя знаю точно – у этого невероятного мужчины получилось поселиться в моём сердце навечно, как бы глупо и пафосно это не звучало. Когда именно он отвоевал себе там место – вспомнить сложно, кажется ещё в тот момент, когда поделился со мной крошечным печеньем, или когда укрывал одеялом нахалку гончую.
У судьбы-злодейки не такие уж плохие планы в отношении меня. Не находись за нашими спинами неизвестные заговорщики – вообще всё было бы просто прекрасно! А всё Двэйн.
Стоило вспомнить о нём, как я резко распахнула глаза и встретилась с взглядом Ранделла:
– Он что-то готовит. – опершись подбородком на мощную грудь, глубоко вздохнула и попыталась спокойно объяснить: – Я не видела его, но слышала, и Двэйн обещал, что мы скоро обо всём узнаем.
Повисла минутная тишина.
– Честно, я редко испытываю желание убить кого-нибудь, но этот чокнутый маг у меня допрыгается! – с угрозой в голосе произнес мужчина, так что я невольно залюбовалась его заострившимися чертами лица, тем как его скулы напряглись, как глаза вновь наливаются темнотой.
– Расскажи мне что-нибудь о себе? – пожалуй, вопрос сорвался с губ неожиданно даже для меня, да и переход от одной темы к другой вышел довольно резким.
Злость тут же сменилась растерянностью, и тёмные брови поползли вверх:
– О себе?
Не знаю, что именно его так удивило, но я постаралась кивнуть, хотя в таком положении это было не очень удобно, а после ещё и пояснила:
– Ты знаешь обо мне практически всё, сам же так и остался для меня загадочным незнакомцем!
– Неправда! – с хитрой улыбкой тут же возразил советник. – Мы с тобой столько пережили, так что незнакомец из меня никудышный.
Нет, вот как можно не улыбнуться ему в ответ, когда его глаза так и горят лукавством?
– Я ведь и обидеться могу. – буркнула недовольно и попыталась отползти от него подальше, но не тут-то было.
Меня ухватили за руки и буквально распластали на себе. Несмотря на то, что не так давно испытала феерическое наслаждение, я не смогла сдержать прерывистый вздох от столь интимного положения.
– Ты уверена, что хочешь поговорить? – вмиг севшим голосом произнес советник, и я, честно, готова была сдаться, если бы не проснувшееся упрямство:
– Неа, не уверена, но мы будем разговаривать!
Моё глупое сердце чувствовало, что, возможно, это единственная возможность, когда я смогу узнать о нём хоть что-то. Прежде чем прощусь навсегда.
Разочарованный стон и потемневшие глаза спрятались за прикрытыми веками:
– Знаешь, Таша, ты жестокая!
– Ни капли! – ответила гордо, радуясь своей выдержке, и легла рядом с ним, положив голову на плечо: – Просто вредная и то самую малость!
Разговор вышел печальный – оказывается, родители Ранделл погибли много лет назад, а его на воспитание взял почивший король – отец Лероя. Почему в семью именно к королевской особе он попал, выяснилось тут же – отец советника был двоюродным братом его величества. Отсюда крепкая дружба с нынешним королем, взаимоуважение и трепетное отношение к Ами.
Тут я не выдержала и спросила:
– А ты в курсе, что девушка в тебя влюблена? – если он сейчас ответит «нет», честное слово, стукну его по лбу!
Невозможно не заметить томные взгляды и многообещающие улыбки! Нужно быть слепым и желательно глухим!
– В курсе, конечно, – скользнув рукой по плечу, Делл медленно опустил её ниже и остановился на талии. – Но сколько ни пытался доказать принцессе, что вижу в ней только сестру – терпел неудачу.
И ничего удивительного. В её-то возрасте розовые мечты прямо-таки фонтанируют и затмевают реальность настолько, что эта влюбленность вряд ли пройдет так быстро. Скорее всего пока Ами не повзрослеет и не встретит другого принца своей мечты, Делл так и останется для неё любовью «всей жизни».
– Так значит, всё своё детство ты провёл при дворе? – вдохнула глубоко, наслаждаясь манящим ароматом, а если сюда же добавить ласковые поглаживания его руки по очень чувствительной коже, то как-то мысли мои стали сворачивать с намеченного пути. Да и разговаривать что-то вдруг резко расхотелось. Точнее не так – разговаривать с ним мне нравилось, и узнавать про него что-то новое тоже, но заниматься кое-чем другим понравилось куда больше.
– Почти всё время, – лениво отозвался мужчина, но в голосе появились хриплые нотки. – Иногда проводил несколько тёплых месяцев в родовом имении, где за мной приглядывала Тибби.
Интересно.
– То есть Тибби знает тебя с пелёнок? – приподнялась на локте и заглянула ему в глаза, а когда он кивнул, подозрительно прищурилась: – Следовательно женщина больше других знает о твоих родственниках. И почему же тогда не удивилась появлению новоявленной племянницы, взявшейся ниоткуда?
Лицо господина советника вытянулось от удивления. Почему-то мне кажется, что оправдание, будто в их семье тьма неучтенных дальних родственников совсем сюда не подходит. Ведь Тибби должна была хотя бы усомниться!
– Знаешь. – медленно протянул Делл, прищурив глаза, – я как-то об этом совсем не думал. Нужно будет у неё об этом спросить.
Сердце болезненно сжалось в груди от этого «нужно спросить». Совсем скоро моя персональная сказка рухнет, как карточный домик.
Стараясь отвлечься от грустных мыслей, беспечно улыбнулась:
– Спроси, конечно! А ещё, слушай, мне было всегда интересно, ты так просто разгуливал по городу, без охраны. Да и общался с доктором Эбеном как с лучшим другом. Неужели в вашем мире власть имущие не превозносятся над подданными?
После паузы, советник расхохотался. Его грудь ходила ходуном, и тело сотрясалось от смеха. Но возмутиться мне по поводу «Что смешного я спросила?», не дали. Ранделл резко перекатился, оказавшись на мне, и прошептал у самых губ:
– Охрана не должна быть заметной, а доктор Эбен врач нашей семьи уже много лет. Таша, прости, мне надоело разговаривать.
Моё возмущенное «М-м-м!», утонуло в тягучем поцелуе.
* * *
Уснули мы, когда стрелки часов подползали к девяти утра. Ночь выдалась. запоминающаяся. И сейчас, стоя у плиты, пытаясь отыскать в кулинарной книге что-нибудь особенное, чему непременно удивится Делл, я ничуть не жалела, что поспала всего пару часов. Тело приятно ныло в самых неожиданных местах, а улыбка, та самая – глупая до безумия, так и не сходила с уст. Не знаю, готовят ли в мире господина советника творожную запеканку, но я почему-то решила остановить свой выбор на ней. Пока порхала по кухне в одной футболке – честно украденной у Делла (и не важно, что по факту она вообще Сенькина), с наслаждением вдыхала аромат кожи, что хранила ткань.
И, естественно, за готовкой не услышала, как сзади ко мне приблизились. Лишь вздрогнула, когда горячие руки опустились на талию, а шеи, поверх ненавистного украшения, коснулись его губы.
– Вкусно пахнет. – подобно мартовскому коту мурлыкнул Делл, и я коварно улыбнулась.
Вот такие мы, русские женщины, даже иномирных мужчин, приближенных к королевскому роду, заставляем глотать слюнки от запаха нашей стряпни, хотя. Вполне возможно, что дело не только в стряпне.
– Скоро будет готово, – откинулась на грудь Делла и блаженно прикрыла глаза.
Оно того стоило. Сбежать со свадьбы, попасть в тело гончей и встретить его, и не важно, что это всё ненадолго.
Меня резко развернули к себе и впились в губы страстным поцелуем, от которого сердце замерло, а по телу, огненной волной, прокатилось наслаждение. Вилка из рук упала, звякнув об пол, но ни он, ни я не обратили на этот звук совершенно никакого внимания. Окружающее пространство будто перестало существовать, и остались только мы.
Опомнилась я только когда почувствовала из духовки запах подгоревшей запеканки.
– Блин! – выругалась сквозь зубы, отскакивая от Делла и бросаясь к плите.
Советник тихо рассмеялся и опустился на табуретку, отчего та жалобно скрипнула.
Творение рук своих удалось спасти, пригорел только один кусочек – повезло. А стоило разложить ровные квадраты по тарелкам и налить чай, как меня бесцеремонно схватили в охапку и усадили на колени:
– Ты идеальная хозяйка, – забираясь руками под футболку, прошептал мужчина, отчего я почувствовала, как по щекам от смущения, или от чего другого, расползается жар.
– Я старалась.
Неожиданно он высвободил одну руку, отвёл мои волосы в сторону и осторожно коснулся ошейника кончиками пальцем.
– Можно? – тихо спросил Делл, а я кивнула в ответ, задержав дыхание.
Как же мне хотелось избавиться от этого гадкого орудия пыток, никто и представить не может.
– Давай попробуем снять его? – будто прочитав мои мысли, спросил мужчина, прикоснувшись губами к плечу.
Я бы непременно сказала «да», но.
– А что будет с Айши? – немного повернув голову, заглянула в небесно-голубые глаза и сразу же прочла в них ответ – слишком явно в них читалось, что ничем хорошим для моей соседки это не закончится. Пришлось подавить тяжёлый вздох: – Она спасла мне жизнь, а я не привыкла оставаться в должниках.
Рука на моей талии сжалась крепче, а кожу обжёг рваный выдох:
– Таша, ты же понимаешь, что эта твоя Айши ничего не делает просто так! – судя по злости, которая сквозила в голосе, Делл не желал понимать меня, что же, тогда объясню немного по-другому:
– Послушай, – я обернулась к нему и обхватила лицо ладонями, – ведь я умирала, и ни ты, ни Квор ничего сделать уже не могли, так? – а дождавшись его недовольного кивка, продолжила: – А она смогла? Понимаешь? Она подарила мне жизнь и возможность. – тут я запнулась, чуть не сболтнув лишнего, – вернуться домой.
Хотелось сказать другое. Что благодаря Айши я смогла быть с ним, пусть это продлится совсем не долго, но всё же. Если бы я умерла, такого чувства не познала бы вовсе.
Мужчина прикрыл вновь потемневшие от злости глаза. Айши до ужаса боится, что я сниму этот гадкий ошейник. И мне совесть не позволит поступить так с ней.
– Хорошо. – устало выдохнул Делл и притянул меня к себе так крепко, что мне показалось, будто я задохнусь в его объятьях. – Просто. – пробормотал он так тихо, что расслышала с трудом, – я боюсь за тебя.
Всю свою сознательную жизнь я считала, что признание в любви это три заветных слова, но сейчас, в его руках, слушая рваный стук наших сердец и тихое «Я боюсь за тебя», поняла – пришло время разрушать мифы.
Его признание во сто крат дороже. Не столь глупые у судьбы планы. Мне стоило пройти весь этот путь, чтобы оценить сказанное им.
Вместо ответа прижалась к его губам, стараясь вложить в поцелуй все чувства, которые плескались в душе.
