Да-да, у этой истории есть постскриптум.

Никто не понимает, как Карла выжила: ярость Джо Томаса была чудовищна. Женщину-присяжную без чувств вынесли из зала суда, когда она увидела фотографии.

Одно можно сказать наверняка: «Маленькой итальянки» больше нет. Вместо атласной кожи у Карлы теперь шрам на шраме, один глаз уже никогда не откроется, угол рта сполз вниз. Только великолепные блестящие волосы остались прежними. Пожизненное заключение – это надолго, особенно когда красота уже не на твоей стороне.

ПРЕСТУПЛЕНИЕ НА ПОЧВЕ СТРАСТИ!

БЫВШИЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ И ЕГО АДВОКАТ В СМЕРТЕЛЬНОЙ ГОЛОВОЛОМКЕ!

ВДОВА ХУДОЖНИКА ЗАМЕШАНА В ГРОМКОМ УБИЙСТВЕ!

Газеты много дней выходили с такими заголовками. Состоялись два громких процесса – над Джо и Карлой.

К счастью для последней, судьба снова подбросила ей рыцаря на белом коне – настоящего отца, который прежде не желал ее знать, потому что у него была другая семья. Но теперь его дети выросли, он развелся и нанял частного сыщика, чтобы разыскать свою дочь. Карла тогда еще жила в Италии. Папаша решил не форсировать события, но, охваченный сентиментальными чувствами, приобрел портрет, который детектив отыскал в лондонской галерее. Картина называлась «Маленькая итальянка», однако в сопроводительных документах упоминалось имя модели – Карла Каволетти.

Какое-то время папаше хватало портрета, но, когда он прочитал о первом суде над Карлой и смерти Франчески, в нем проснулась совесть. Он внес залог, заставив деда Карлы сказать, что это их сбережения.

Когда Карла получила срок за нападение на меня и убийство Эда, у ее отца хватило смелости вмешаться открыто. Пресса снова получила сенсацию: «Отец “Маленькой итальянки” обещает позаботиться о своей внучке».

Я рада, что Поппи с ее чудесной беззубой улыбкой будет жить у родственников, пока мамаша отбывает срок, но стараюсь об этом не думать, занимаясь своими обычными делами.

Работы мне более чем хватает: я открыла юридическую консультацию по семейным вопросам, и от клиентов нет отбоя. Математические способности Тома сделали бы честь студенту университета, но он по-прежнему закатывает истерики, если его ботинки сдвинуты с места. Мне приходится напоминать себе, что, как советуют эксперты, лучше говорить «потеря самообладания», а не «истерика», потому что последнее слово несет в себе оттенок злонамеренности, а Том объективно не может ничего с собой поделать.

Зато на него умеет повлиять Элис, его школьная подруга. Нам она очень нравится. Диагноз у Элис приблизительно такой же, как у моего сына, поэтому они понимают друг друга. Возможно, однажды они станут больше чем друзьями.

А пока у меня есть мама и папа, которые стареют и поговаривают о продаже дома. И, конечно, Росс. Он стал у нас частым гостем – не навязывается, не надоедает, просто регулярно приезжает. Даже после моей исповеди.

Сегодня он привез мне письмо от Карлы. Я глубоко вздохнула и дочитала до конца:

Я положила письмо на траву. Листок затрепетал и через мгновение сорвался с места, подхваченный ветром. Я не стала его ловить. Письмо ничего не значит – Карла всегда была искусной лгуньей. Однако что-то до сих пор не дает мне покоя: есть во всем этом какая-то неправильность…

– Жвачка, клейкая лента, ножницы, колюще-режущие предметы?

Я снова пришла на свидание в тюрьму, на этот раз в другую. И не в качестве адвоката, а как частное лицо.

– Поднимите руки, пожалуйста.

Меня обыскивают – проворно, но тщательно. Мимо проходит кинолог с собакой. Пес, не обратив внимания на меня, молча садится возле девушки рядом за мной. Девушку уводят. Видимо, так работают «нюхачи»: не рычат, не лают, а просто садятся рядом.

– Зачем вы пришли?

Я сидела за столом, когда вошел Джо Томас. Он похудел и кажется меньше ростом. Смотрит на меня с каменным лицом. Мне бы испугаться, но я не боюсь. Вокруг много людей.

– Я хочу узнать правду о том, что произошло.

Он садится на стул, наклоняется ко мне и смеется:

– Я же вам рассказал. Все рассказал на суде.

Карлу приговорили за убийство Эда и покушение на меня, а несколькими днями позже состоялся второй процесс: Джо дали срок за нападение на Карлу и соучастие в убийстве Эда. Невероятная история, не правда ли?

Но именно так все и было. Давая показания на процессе Карлы, Джо заявил, что познакомился с ней на похоронах Тони Гордона (один из гостей подтвердил под присягой, что видел, как они разговаривали) и что они с тех пор не теряли друг друга из виду. Джо поклялся, что Карла, зная о его криминальном прошлом, наняла его в качестве киллера, пообещав заплатить из страховки Эда. Они договорились, что он явится в условленный вечер. Но, придя, он застал ее в ужасном состоянии и тут же увидел почему. Карла уже заколола Эда собственноручно. Попала в бедро – и убежала, оставив его, Джо, на месте преступления в качестве основного подозреваемого.

Карла все яростно отрицала, да и я чувствовала, что это неправда: такие, как она, киллеров не нанимают. Но государственный обвинитель прекрасно знал свое дело. Один жесткий допрос – и Карла сломалась, признавшись: да, она ударила Эда ножом. Он первый схватился за нож, всхлипывала она, ей показалось, что он хочет ее изуродовать из ревности к Руперту. Это была самооборона! Но она не нанимала Джо, это наглая ложь!

С новым жюри присяжных это не прошло, причем не последнюю роль сыграло то, что раньше Карла уже лгала под присягой.

Я похолодела от ужаса при мысли, что Джо назовет мое имя, но как только он заявил, что его наняла Карла, я поняла: он меня выгораживает. Видимо, ключ, который он мне вернул в перчатке Карлы, должен был стать еще одной уликой, но я решила, что он подталкивает меня к мести.

Я до сих пор гадаю, не выписал ли он мне тогда «пропуск на выход» из тюрьмы.

Свое второе появление в доме Эда и Карлы Джо объяснил желанием потребовать причитавшиеся ему деньги. И там, по его словам, он увидел меня без сознания после нападения Карлы.

Но я знаю: он пришел из-за меня. Видимо, догадался, что, открыв конверт с перчатками, я захочу лично разобраться с Карлой. Он хотел проверить, все ли со мной в порядке.

Меня мучает сознание, что, если бы Джо рассказал о любом из этих фактов, сидеть бы мне сейчас в соседней камере с Карлой. Но в этом и заключается проблема с ложью. Как я уже говорила, все начинается с невинной лжи, которая растет, множится и в конце концов становится такой же гнусной, как и ее прародительница. При этом ложь Джо Томаса меня спасла.

Поразительно, но присяжные ему поверили. Помогло и то обстоятельство, что в ночь убийства Эда на дверях не было никаких признаков насильственного проникновения. Получается, Карла сама впустила Джо.

Он получил пожизненное за сговор с целью убийства Эда и покушение на жизнь Карлы. Столько же, сколько дали Карле за убийство Эда. Столько же, сколько сам Джо должен был сидеть за убийство Сары Эванс.

Кто-то скажет: правосудие свершилось, но я бы поспорила. За этим я и пришла – узнать истину.

– Как раз правду вы и не сказали. Я хочу знать, как все было на самом деле.

Джо ухмыльнулся, будто мы снова играли в игру, как во время подготовки апелляции, когда он загадывал загадки про бойлерную статистику.

– Дотроньтесь до меня, – сказал он так тихо, что я еле разобрала слова. – Дотроньтесь, тогда скажу.

Я огляделась. Охранники стояли со скрещенными руками. Женщины увлеченно говорили со своими визави. Некоторые пары молчали.

– Я не могу.

– Посмотрите вправо, только незаметно, – сказал Джо, не сводя с меня глаз.

Я посмотрела. Женщина, сидевшая справа от меня, шевелила пальцами вытянутой ноги в паху своего партнера.

Я вспыхнула до корней волос. Меня бросило в жар.

– Я не стану этого делать!

– Тогда я вам не скажу. – Это был шантаж, совсем как с анализом ДНК и ключом.

Я снова покосилась вправо. Ближайшая к нам охранница направилась к столу нарушительницы. На нас она не смотрела.

– Быстрее, – сказал Джо.

Сердце у меня забилось часто-часто, как тогда, на берегу моря, когда Джо подобрал мой ключ. Желание медленно разгоралось внизу живота, хоть я и старалась ему не поддаваться.

Мне вспомнились висящий в петле Дэниэл с длинной шеей, кукла Амелия, лежавшая у него под ногами, и Мерлин с озадаченным выражением на своей всезнающей милой старой морде. Мерлин, отравленный убийцей Сары Эванс в попытке меня запугать. Это заставило меня очнуться, встряхнуло и вернуло здравый рассудок.

– Нет, – твердо сказала я, не отрывая ног от пола. – Не буду. Я в эти игры больше не играю. Игры закончились, Джо.

Его лицо помрачнело, и он разочарованно пожал плечами, точно говоря – ну, если вы так хотите… Он попытался встать, но передумал.

– Вам повезло, я сегодня добрый. Я дам вам подсказку.

– Я же вам сказала. – Я едва не ударила кулаком по столу. – Игры закончились!

– Но эта игра в ваших интересах, Лили. Она даст вам душевный покой. – От его улыбки меня пробрала дрожь. – Следите за моим пальцем, внимательнее. – Он быстро вывел на столешнице какие-то цифры.

Ноль, пять и, кажется, шесть.

– Не понимаю, – от слез у меня защипало глаза. Мне стало дурно. Время свидания почти истекло. Я шла сюда за душевным равновесием, а получается, что пытаюсь добиться чего-то вразумительного от сумасшедшего.

– Смотрите еще раз.

Ноль. Определенно ноль. Пять. По крайней мере, очень похоже. Шесть. 056.

– Пять минут, – громко сказала охранница за моей спиной.

Джо бросил взгляд на часы. Это и есть подсказка?

Напрягись, сказала я себе. Думай об этом ребусе, как умеет думать твой сын. Взгляни на него под другим углом.

– Не знаю я, – всхлипнула я. – Не знаю!

Другие заключенные начали на нас поглядывать. Джо это тоже заметил.

Он заговорил медленно и твердо, как родитель, успокаивающий ребенка:

– Тогда я вам скажу. Это ничего не значит. Иногда мы видим подсказки там, где их нет. Истина, Лили, в том, что вы хороший человек, но в то утро вы были слабой. Ранимой. Испуганной. Поэтому и позволили мне взять ключ. Я знал, что, если с его помощью сделаю что-то плохое, вы никогда себя не простите. Можете вздохнуть спокойно: я не обманывал, сказав, что ключ мне не понадобился. Поэтому я и передал его вам в конверте.

Во мне затеплилась надежда.

– Честно?

До меня впервые дошло, что я совсем не знаю этого человека – и никогда не знала. Пусть он внешне напоминает Дэниэла и говорит, как Дэниэл, но он совсем другой. Он убийца. И лжец.

Джо ухмыльнулся:

– Карла действительно распахнула дверь, прежде чем я успел достать ваш ключ. Она явно собиралась сбежать.

– Значит, это не моя вина, что Эд погиб?

Джо отрицательно покачал головой.

– Но для чего вы заявили, что она вас наняла?

Он снова ухмыльнулся:

– Я знал, что меня все равно осудят за нападение на Карлу, и решил забрать ее с собой.

– Но это означало более долгий срок, – прошептала я.

– Ну что ж. – Джо неловко пожал плечами. – Назовем это предпоследним поступком ради любви к женщине, которая никогда не будет моей.

– Предпоследним? – прошептала я.

– Да. А вот и последний. – Он подался вперед. – Карлу посадили за убийство Эда, потому что она ударила его ножом, так?

Я кивнула.

– Но нож-то нашли на полу.

В суде поднимали этот вопрос. Да, призналась наконец Карла, она ударила Эда ножом. А что было потом, не помнит. У нее в голове так все перемешалось…

– Когда я зашел в дом, Лили, ручка ножа торчала из ноги Эда. – Джо говорил очень медленно, обдумывая каждое слово. – Эта глупая девка просто пырнула его и убежала. Вы в курсе, что нельзя вынимать нож из раны, а нужно ждать медиков, иначе можно серьезно навредить раненому?

Я слушала не дыша.

– Я вышел следом, увидел, куда Карла выбросила перчатки, и вернулся в дом. Мне нужно было выяснить, нет ли там чего, что могут мне инкриминировать. Некоторое время я ждал снаружи, стоя за изгородью, но никто не замечал приоткрытой двери. В этом и прелесть частных домов – они стоят в стороне от оживленных улиц. Идеальное место для грабителей. – Это прозвучало так легкомысленно, что меня передернуло.

– Я вошел – очень хотел на него посмотреть. Оказалось, он еще дышит. Я хорошо помнил, сколько боли он вам причинил, поэтому выдернул нож. Кровь хлынула. Эд издал странный булькающий звук…

Я отвела глаза, задыхаясь от горя.

– Ну а потом я сделал ноги. Сжег одежду и перчатки – я, естественно, захватил с собой собственные. Все ждал, когда за мной придет полиция. – Джо криво улыбнулся. – Очень удивился, когда арестовали… эту. Вскоре я узнал, что вы взялись ее защищать. Сперва я подумал, что вы решили обыграть систему: вроде как пытаетесь ее оправдать, а зеленый балбес-адвокат запорет все дело, и ей дадут приличный срок. Я послал вам в помощь перчатки, но вы не вскрыли конверт вовремя, и ее отпустили.

– Значит, Эда все-таки убили вы, – медленно произнесла я.

– Можно сказать, мы убили его втроем. – Черные глаза Джо смотрели уверенно.

Я вздрогнула. Джо протянул мне руки. После краткого колебания я кончиком пальца дотронулась до края его ладони – на одно мгновение. Сколько бы я ни спорила с собой, мы с Джо навсегда связаны общей историей. Мы встретились, когда он находился в тюрьме, а я на воле и только начинала знакомиться с новым, пугающим миром двойных запертых дверей, длинных коридоров и охранников. Но я старалась его оттуда вытащить, и мне казалось, что мы с Джо Томасом вдвоем против целого мира.

Прибавьте сюда наше глупое свидание в Хампстед-хит, рождение Тома, убийство Эда, приговор Карле. Вот почему граница между правдой и ложью кажется такой размытой.

– Я люблю вас, – сказал Джо, сверля меня черными глазами. – Люблю, потому что вы меня понимаете.

Дэниэл говорил то же самое, но вспомните, что получилось.

– Я не могу… – начала я.

– Знаю. – Джо взял мою руку. Я попыталась ее высвободить. – В вас больше силы, чем вы сознаете, Лили, – сказал он почти весело. Затем его лицо погрустнело. – Позаботьтесь о моем сыне.

Я вспомнила о прекрасных рисунках Тома, о его особом взгляде на вещи, которые появляются на бумаге. Это для нас новость: я и не знала, что он так хорошо рисует, пока в интернат не пришел новый учитель рисования, только-только после колледжа. Поразительно, каких результатов может добиться доброжелательный педагог, который понимает детей, – как с синдромом Аспергера, так и без него.

Учитель сказал, что способности к рисованию обычно передаются по наследству.

Джо продолжал смотреть на меня.

– Я много думал… Я не хочу нового анализа ДНК. Лучше буду думать, что Том от меня. Это поможет мне жить дальше. И не волнуйтесь обо мне – вполне справедливо, что я здесь.

– Время истекло!

Джо отпустил мою руку, и секундное ощущение потери тут же сменилось всепоглощающей волной свободы.

– Не приходите больше, Лили, – уже другим голосом сказал он, глядя на меня, будто хотел запомнить каждую черточку моего лица. – Не просите свиданий. Это будет нечестно по отношению к нам обоим. Живите как можно лучше. – Черные глаза в последний раз заглянули мне в душу. – Вы этого заслуживаете.