Конечно, шумиха вокруг новой картины сыграла не последнюю роль в их сближении: история, похожая на сказку, как окрестила ее одна газета. Маленькая итальянка выросла. Статьи в журналах. Объятия с Эдом перед камерами. Легкий поцелуй в щеку – у самых губ – после особенно гламурной коктейльной вечеринки. Карле даже не пришлось особо стараться.

Но ничего более интимного не происходило до того вечера, когда Лили в очередной раз задержалась на работе, а Карла позировала в гостиной для новой картины. Окно было открыто – вечер выдался душным. Девушка нарочно не стала подкрашиваться, зная, что Эду так больше нравится. От жары на верхней губе у нее выступили бисеринки пота.

– Немного левее… Теперь правее.

Неожиданно Эд вышел из-за мольберта и направился к Карле. Опустившись на колени, он нежно, очень нежно убрал маленькую прядку волос с ее лба.

– Ты самое красивое создание, какое я видел в жизни, – сказал он и поцеловал Карлу. А она не противилась.

Ей отчего-то вспомнился сосед по креслу в самолете, которому она отказала из-за обручального кольца. Разве она не твердила себе с самого детства, что никогда не позволит унизить себя, как унижали маму?

Но, позволив уложить себя на мягкий ковер гостиной, Карла думала, как хорошо иметь бойфрендом знаменитого художника плюс собственный дом и собственные деньги (которыми она, разумеется, поделится с мамой) – словом, положение, которое оценили бы даже соседи в Италии. Им придется стать полюбезнее с Франческой, тем более что у Эда скоро выставка в Риме.

Отныне они занимались любовью, где и когда только могли. Лучше в гостиницах, говорил Эд, там спокойнее.

Однако он явно получал больше наслаждения, чем Карла. Эд не был тем любовником, каким девушка его воображала. Опыт у нее, разумеется, был: в университете, освободившись наконец от строгого надзора нонно, она флиртовала с мальчиками, приглашавшими ее на ужин. Иногда она позволяла флирту зайти довольно далеко – скажем, получить новое платье за выходные в Сорренто. Карла всегда предохранялась, и не только физически. «Я сейчас думаю об учебе, а не о любви», – говорила она своим кавалерам. На самом деле Карла не хотела повторить мамину судьбу. Ей хотелось финансовой стабильности брака, а не роли любовницы.

И вот пожалуйста – любовница.

– Я уйду от Лили, – всякий раз обещал Эд. – Нужно только выбрать момент, когда ей сказать. Для меня это не просто секс.

«С выбором момента я могу помочь», – подумала Карла.

Через несколько недель после того, как они начали спать друг с другом, Карла позвонила из номера отеля на круглосуточную горячую линию журнала светских сплетен, пока Эд был в душе. Женщина на другом конце провода очень заинтересовалась информацией. Карла говорила быстро и повесила трубку, не назвавшись. Вскоре после этого Лили их нашла.

Странно. Несмотря на то что ее план удался, Карла не получила ожидаемого мстительного удовлетворения. Вместо этого она чувствовала себя грязной дешевкой.

В свете уличного фонаря лицо Лили было белым, а глаза горели, как у дикого животного. Карла испугалась. Эд это заметил и покровительственно обнял ее за плечи, хотя и его потряхивало – Карла ощущала эту дрожь.

– Мы любим друг друга, – повторял он. – И хотим всегда быть вместе.

– Мы не смогли справиться с чувством, – заикаясь, добавила Карла.

Лили зарычала. Буквально.

– Еще как могли! – И тут она заплакала, что было еще хуже. – Я тебе столько помогала, а ты мне вот так отплатила?

– Отплатила? – голос Карлы зазвенел в ночном воздухе. Прохожие оборачивались на них с любопытством. – Это за вами был немалый должок! Я слышала в Девоне, как вы сказали Эду, что проигнорировали мои письма из Италии!

– Я…

– Не пытайтесь пустить в ход свои адвокатские уловки, я их все наперечет знаю! – Карла вспотела от негодования. – Если бы вы не заставили Ларри бросить мою мать, у нас бы все было в порядке!

Смех Лили был нервный, ломкий.

– Ты правда так считаешь, глупая девчонка?

– Я не…

– Слушай меня!

Несколько секунд казалось, что Лили вот-вот вцепится Карле в горло.

– Если Тони обманывал свою жену, почему ты считаешь, что он не мог обманывать и твою мамашу?

Карле вспомнилась блондинка с яркой помадой в машине.

– Поверь, я оказала тебе услугу. Совсем как ты сейчас оказала услугу мне. – Лили развернулась к Эду: – Если бы не Том, я бы ушла от тебя много лет назад. Забирай этого ребенка, – она показала на Карлу, – и пошел вон. А ты, – бросила она Карле, – скоро раскусишь и поймешь, что он такое. И если ты рассчитывала вытянуть из всего этого денег, ты жестоко просчиталась.

Рука Эда напряглась. Хватка была не менее сильной, чем волны страха, теснившие грудь Карлы.

– Я не собираюсь это слушать, – сказал он. – Пойдем, Карла. Мы уходим.

– Нет. – Голос Лили прозвучал громче, чем Карле доводилось слышать за все время их знакомства. – Это я ухожу. Неужели ты думаешь, что я вернусь в этот дом, зная, что вы трахались там как кролики, пока я работала? К тому же его все равно теперь придется продать. Держи, – она бросила Карле ключи. – Бери мой комплект. За вещами я пришлю. Скройтесь с глаз моих, вы оба.

«Погодите, – чуть не сказала Карла, – я совсем не так себе это представляла!» Но Эд, больно сжав ее руку, остановил такси, и они поехали домой.

– Куда пойдет Лили? – спросила Карла, когда они вошли. Повсюду были вещи хозяйки: белое пальто висело на крючке в прихожей, туфли на шпильках аккуратно стояли у двери.

– С ней все будет в порядке, – сказал Эд, притянув к себе Карлу. – Она сильнее, чем кажется. Смотри, как она нас выследила!

– Правда? – с деланой наивностью спросила Карла.

– А как же, по-твоему, она нас нашла?

Но Карла не могла заснуть от волнения. Вдруг Лили выкинет какую-нибудь глупость, прыгнет с моста, как один бедолага всего неделю назад? «Тебе-то что за печаль?» – сказала бы мама Франческа, но Карле было неспокойно. Она впервые задумалась: может, Лили была права, говоря, что оказала им услугу, избавив от Ларри? И еще девушке не давала покоя последняя брошенная ею фраза: «Если ты рассчитывала заиметь посредством всего этого денег, ты жестоко просчиталась».

Всю ночь Карла ворочалась и металась. Проснувшись утром, она увидела, что Эд спит, положив голову ей на грудь – будто ребенок, ищущий утешения, – и снова испытала недоброе предчувствие. Эд открыл глаза, улыбнулся и потянулся на широкой постели под лучами солнца, пробивавшегося сквозь кремовые жалюзи.

– Поразительно, правда? – сказал он, обводя ее грудь указательным пальцем. – Сама судьба свела нас. Теперь мы всегда будем вместе.

Разве не этого она хотела? Но Карла могла думать только о седых волосах на груди Эда, о наметившейся плеши у него на макушке и о залитом слезами лице Лили вчера вечером.

Заголовки не замедлили появиться:

ХУДОЖНИК БРОСАЕТ ЖЕНУ РАДИ ПОЗИРОВАВШЕЙ ЕМУ СЕКСУАЛЬНОЙ ИТАЛЬЯНСКОЙ МОДЕЛИ;

ХУДОЖНИК ПЯТНАЕТ ХОЛСТ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ ИЗ-ЗА ПОВЗРОСЛЕВШЕЙ «МАЛЕНЬКОЙ ИТАЛЬЯНКИ»

– Я намерен сохранить дом, – сказал Эд. – Займу денег и выкуплю долю Лили. Она уедет из Лондона и откроет практику в Девоне, поближе к Тому. Так будет лучше для всех.

– Но на что мы будем жить? – спросила девушка.

Эд обнял ее:

– Об этом не волнуйся.

Карла набрала в грудь воздуха и призналась:

– У меня ничего нет, Эд.

– Не беспокойся. – Он поцеловал ее в макушку. – Я о тебе позабочусь.

– Но у меня нет ни пенни…

Он сунул руку в задний карман и отсчитал несколько банкнот:

– Этого хватит?

Сердце Карлы окатило волной облегчения.

– Спасибо.

Разумеется, большую часть она отнесла в банк и перевела маме.

Через несколько недель сомнения Карлы начали утихать. Жить с известным художником оказалось весьма приятно: они ходили в прекрасные рестораны с вышколенными официантами. Они были презентабельной парой, их все знали.

Теперь можно было не беспокоиться об оплате счетов. Эдвард – иногда ей нравилось называть его полным именем – купил ей много прекрасной одежды. Значит, Лили все-таки лгала насчет денег! Карле даже удалось сохранить работу: увольнять ее не за что, а значит, противозаконно. К счастью, Лили из бюро ушла.

Вначале сотрудники холодно относились к ней, но Эд уверял, что человеческая память коротка, – и не ошибся: через пару месяцев лед начал таять, особенно когда один из партнеров фирмы ушел от жены к секретарше и у всех появилась новая тема для разговоров.

Эд был к ней как нельзя более внимательным – иногда даже чересчур. Однажды Карла получила письмо от Руперта. Красивым почерком с сильным наклоном было выведено чернилами:

РАД, ЧТО У ТЕБЯ ВСЕ ТАК ХОРОШО

– Кто тебе пишет? – спросил Эд, прочитав письмо из-за ее плеча.

– Знакомый с юридического.

– Тот парень, что приходил сюда?

Карле вспомнилась неловкая ситуация, когда Эд застал ее и Руперта в доме.

– Да.

Эд ничего не сказал. Но позже, когда Карла что-то выбрасывала, она увидела среди мусора письмо Руперта, изорванное в мелкие клочки.

– Зачем ты это сделал? – спросила она Эда.

Он закрыл ей рот страстным поцелуем и занялся с ней любовью с пылом, которого уже давно не было.

Разорванное письмо того стоило, говорила она себе, задыхаясь, лежа на простынях. Все стало как в самом начале, когда Эд был для нее запретным плодом. Девушка подозревала, что и Эд ощущает то же самое.

Ничто не влечет сильнее, чем недоступное. Впервые за много лет Карле вспомнился пенал, который она украла у мальчишки в школе. Как она о нем мечтала! Но едва пенал оказался у нее, мания приобретательства переключилась на что-то еще. Что с ней не так? – гадала Карла, на ощупь пробираясь в ванную, чтобы не беспокоить Эда. Почему ей вечно хочется большего?