– Что делаешь в выходные? – спросил Руперт.

– Работаю.

После ужина у Эда с Лили, обернувшегося такой неловкостью, она избегала своего приятеля, но сегодня Руперт ждал ее у аудитории.

– Все выходные?

Карла посмотрела на него:

– Все выходные.

– Жаль. – Руперт пошел рядом с ней. – Твои друзья держались… необычно.

– Лили бывает резкой, но она хорошая, а вот Эд повел себя грубо. Мне очень неловко.

– Не извиняйся. – Руперт мягко коснулся руки Карлы, когда они свернули за угол. – Я еще тогда сказал – артистический темперамент. Признаться, у меня возникло ощущение, что ты меня избегаешь, поэтому я решился спросить, все ли между нами в порядке.

Карла невольно почувствовала себя польщенной, но ей необходимо было расставить все точки над i.

– Конечно в порядке. Ты мой очень хороший друг.

– Друг? – Руперт испытующе посмотрел на нее, будто надеялся на большее. – Тогда можно пригласить тебя на ужин?

Искушение было велико, но ситуация и так усложнилась до предела.

– Извини, мне нужно два эссе написать. Эд и Лили уехали до вечера воскресенья, и я планирую спокойно позаниматься.

Карла сдержала слово и всю субботу корпела над книгами. Однако в воскресенье ближе к обеду в дверь постучали. Лили и Эд не предупреждали, что кого-то ждут. Значит, явился очередной продавец или сосед. Но на пороге стоял Руперт.

– Я тут шел мимо… – Он протянул ей букет, красиво перевязанный соломенным бантом.

Фрезии. Одни из ее любимых цветов. Удивительно, как такие маленькие бутоны способны источать столь сильный аромат.

– Как мило с твоей стороны!

– Не хочешь погулять? Пойдем, мозгу тоже нужен отдых.

– Ну, разве что недолго… – Погода стояла прекрасная. – Но только до парка и обратно.

Гулять с ним было удивительно хорошо. На улице оказалось много парочек, которые смеялись и держались за руки. Со странным стеснением в груди Карла поняла, что еще никогда не ходила на прогулку с молодым человеком, который ей нравится.

– Мне хорошо с тобой, Карла. – Руперт потянулся взять ее за руку.

Ну уж нет. Девушка проворно убрала руку в карман.

– Мне с тобой тоже хорошо, Руперт. – Сосчитав про себя до пяти, она договорила: – Но я уже сказала, ты нравишься мне как друг.

Руперт либо не заметил отказа, либо сделал вид, что не заметил.

– Ты не такая, как другие, Карла. Ты не отвлекаешься на пустяки. Словно у тебя есть какая-то цель, и ты к ней идешь. Большинство моих знакомых ищут только развлечений.

Карла подумала о взбалмошных студентках, которые вечно увивались за Рупертом и другими студентами курса.

– У меня нет времени на развлечения.

– Правда? – В голосе Руперта слышалось искреннее огорчение.

Карла пожала плечами. Они уже возвращались к дому Лили и Эда.

– Мама материально зависит от меня. Моя задача – заработать денег, чтобы мы с ней могли жить достойно.

– Ничего себе! Не знал. Я восхищен тобой.

– Мне пора, иначе с рефератом не успею.

– У тебя точно не найдется минутки выпить чая?

– Не знаю…

– Решайся. – В глазах Руперта заиграли искорки. – Для друзей это обычное дело!

Они подошли к лестнице: красивые белые с черным ступени вели к внушительной черной двери. Карла чувствовала, что отказать будет невежливо.

Пригласив Руперта присесть, она отодвинула учебники в сторону, чтобы очистить место на столе; просторная кухня служила иногда и гостиной. На диване, с раздражением заметила девушка, настоящий кавардак из одеял и подушек.

– Что скажешь о… – начала она.

Руперт вдруг оказался совсем рядом и смело, но очень нежно обвел ее полные губы указательным пальцем.

– Ты очень красивая, Карла, – пробормотал он. – Ты знаешь об этом? – И привлек ее к себе.

Карла колебалась. Руперт очень красив и любезен, настоящий джентльмен, но она не может позволить себе отклоняться от цели. Девушка уже хотела отстраниться, когда в замке повернулся ключ.

Эд! Карла с испугом следила за его взглядом, скользнувшим по беспорядку на диване. От Эда не укрылось, как быстро Руперт отошел от Карлы. Лицо художника пошло пятнами.

– Так вот почему ты не хотела ехать в Девон – чтобы воспользоваться нашим домом как местом свиданий? Да как ты посмела? Вот как чувствовал, раньше вернулся!

Карлу бросило сразу в жар и в холод.

– Нет, вы все неправильно поняли!

Но голос Эда заглушил ее возражения. Он крикнул Руперту:

– Вон отсюда!

Пораженная, Карла смотрела, как Руперт уходит. Он должен остаться и оправдаться!

– Как вы смеете! – яростно заорала она Эду. – Я ничего плохого не делала, а вы позорите меня перед знакомым!

Теперь Эд и ее выставит, сказала она себе. Жить ей негде, и никогда не добиться того, что она задумала.

Но Эд, сломленный, вдруг упал к ее ногам:

– Прости меня, Карла, умоляю! Это не выходные, а черт-те что. Как жаль, что ты с нами не поехала – ты бы успокоила Тома! Знаешь, чем он сейчас увлекся? Какой-то компьютерной игрой, сидит за ней ночи напролет, практически не спит. Когда мы попытались забрать у него игрушку, он просто обезумел. Мы поссорились. Мать Лили настаивала, чтобы мы ему уступили – боится, что он закончит, как Дэниэл…

– Да что с этим Дэниэлом?

– Он давным-давно умер. – Эд презрительно взмахнул руками. – А ведь и не скажешь, послушав, как о нем говорят в этой семейке. Дэниэла много лет уже нет.

– Не понимаю.

Эд крепко схватил Карлу за руку, чтобы удержать ее.

– Дэниэл был приемным братом Лили. Он с самого детства был не в себе, несчастный дурачок.

Пришла очередь Карлы удерживать руку Эда, когда из него хлынули ужасные признания. Ссора Лили с братом. Конюшня. Как его нашли. Подробностей Эд не знал («Лили не может об этом говорить»), но одно было очевидно: Лили сказала нечто такое, из-за чего ее брат ушел и покончил с собой.

– Между нами вечно стоит эта история – Лили ни разу не была со мной откровенна. – Зарыдав, Эд повалился на диван.

Какой ужас! Бедняга, почему он должен страдать из-за поступка своей жены? Лили скверно с ним обращается, не ухаживает, как положено за мужем. Что это за женщина, которая не готовит супругу ужин или приходит в постель через несколько часов после него? Мама учила Карлу важности таких вещей, какими бы старомодными они ни казались.

Но чему тут удивляться, Лили же адвокат. Хладнокровная и невозмутимая, привыкшая добиваться свободы для убийц и насильников.

Каким-то образом Карле удалось успокоить безутешного Эда: дружеская ладонь на плече, виски пополам с горячей водой – немного, на донышке стакана. А потом, хотя руки художника еще дрожали, Карла убедила его сесть за мольберт.

«Спасибо, Руперт», – думала она, сидя перед Эдом («Карла, лицо чуть влево, пожалуйста»). Может, все еще сложится удачно.