Сегодня Новый год. Мы с Эдом встречаем его тихо, вдвоем. Отчего-то ни у одного из нас не хватило сил пойти на вечеринку, куда нас пригласил старший сотрудник нашего бюро. Некрасиво получилось, но иногда, сказала я себе, на первое место нужно ставить семью.

Стол завален набросками – в основном с последних выходных в Девоне. Карла смеется. Карла склонилась к Тому. Карла с расширенными глазами. Задумчивая Карла, обеими руками держащая бокал с вином. Не хватает только самой модели во плоти.

Зазвонил телефон.

– Возьми, пожалуйста, трубку! – окликнула я мужа.

В кастрюле на плите закипала вода. Я убавила огонь. Зеленые бобы казались склизкими. Я обернулась к Эду, который кого-то уговаривал успокоиться. Мою мать? Том, видимо, в очередной раз что-то выкинул. Опять.

– Какой ужас, – вырвалось у Эда.

У меня сжалось сердце. Я так и знала. Не нужно было нам уезжать. Мне надо бросить работу и…

– Бедняжка!

Обычно Эд не называет мою мать бедняжкой. Я подошла к телефону, пытаясь понять, что происходит.

– Ну конечно, ты правильно сделала, что позвонила. Приезжай к нам. Или нет, я сам за тобой приеду. Какой там адрес? – Муж подхватил свою куртку. – Это Карла. В хостеле пожар, она сейчас стоит на улице в одном халате.

– Она не пострадала?

– Слава богу, нет. Только сильно напугана.

– Если хочешь, я съезжу.

– Нет, все нормально. – Он был уже у двери. – Ты лучше постели ей в комнате Тома.

А что, правильная мысль.

Приехала Карла с осунувшимся оливково-смуглым личиком. Дрожа от холода в красивом розовом халатике, она так стискивала руки, что побелели суставы пальцев.

– Было очень страшно, когда пришлось спускаться по пожарной лестнице на наружной стене! Я уже думала – все, сейчас упаду…

В новостях на канале «Эл-би-си» уже упоминали о пожаре: пострадавших нет, причины выясняются.

Эд принес девушке стакан с виски.

– Держи, сейчас станет легче.

Любой предлог годится, чтобы выпить за компанию. Я едва не вспылила, но вспомнила о своей роли хозяйки.

– Присаживайся, пожалуйста. Теперь ты в безопасности.

– Но у меня же ничего нет, вся одежда сгорела, – зарыдала Карла, держа стакан в изящных пальцах. – И учебники!

– Ну, это всегда можно купить, – ободряюще сказала я, взяв ее за руки.

Хотя на Рождество у меня была прекрасная возможность рассмотреть девушку, я в очередной раз поразилась, как же она хороша собой. Темные миндалевидные глаза и широкие густые черные брови показались бы неженственными на бледном лице англичанки, но Карле только добавляли очарования. Она была красива даже в таком жалком виде.

Пожалуй, если пригласить Карлу пожить у нас, мы с Эдом не будем ссориться. Наша гостья будет буфером, как в детстве.

– Все наладится, – сказала я.

Карла подняла голову, и на секунду я увидела безутешную маленькую девочку с огромным синяком на лице, которую встретила у квартиры ее матери.

– Вы так добры, что приютили меня! Спасибо!

По спине у меня вдруг пробежал холодок. Только временно, хотелось мне уточнить. Но это прозвучало бы неприветливо – и как-то бессердечно, что ли. И я сказала себе, что странное предчувствие ничего не значит. Присутствие Карлы нам только на пользу.

Волноваться надо из-за Джо Томаса.

– Не расстраивайтесь так, – сказал один из партнеров фирмы, когда через несколько недель я вернулась из суда.

Как же не расстраиваться, подумала я. Если бы я воспользовалась фотографией, присланной Джо Томасом, мы смогли бы доказать, что в тот день, когда мой клиент не сбросил скорость на Т-образном перекрестке, там не было дорожной разметки. Теперь-то ее, конечно, обновили. Я вне себя: да, его все равно осудили бы за вождение в нетрезвом виде, но приговор не оказался бы столь суровым, докажи я, что знака «Уступи дорогу» в тот день не было.

Дорожная разметка имеет свойство стираться, а когда случаются аварии, на месте чудесным образом появляется муниципальный грузовичок, и нужные линии подрисовываются. Спросите любого адвоката. Проблема в том, что не всегда удается добыть фотодоказательства.

Вот так я умею добиваться нужных вердиктов без посторонней помощи. Может, поэтому я не удивилась, когда на другой день принесли письмо, в котором было всего две фразы: «Имея фотографию, вы бы выиграли дело. Как Том?»

Некоторое время я сидела и смотрела на листок, а потом подвинула к себе телефон.

– У вас найдется время выпить со мной бокал вина?

Судя по голосу, Росс был одновременно удивлен и польщен:

– С удовольствием.

Мы встретились в моем любимом итальянском бистро возле Ковент-Гарден. Я говорю «любимом», хотя у меня почти нет времени ходить по кафе. Я из тех людей, которые затрудняются ответить на вопрос о хобби. Если ты адвокат, тебя не хватает ни на что другое. Я продолжаю выходить по утрам на пробежку, но считаю это частью сборов на работу.

– Что случилось? – спросил Росс.

Я посмотрела на нашего старого друга, сидевшего за столиком в твидовом пиджаке и джинсах. Человек противоположностей – вот что такое Росс. Давний знакомый Эда, он вскоре стал и моим другом, стал тогда, когда мне нужно было посоветоваться по поводу моего мужа, который, по словам Росса, часто ведет себя как законченный идиот. Идиот, которого мы оба любим.

Я иногда гадаю: а может, он гей, наш Росс? Он никогда не был женат, и подружки у него нет и не было, насколько мне известно. Но я стараюсь не проявлять любопытства.

– У меня проблема, – сказала я, нервно выкручивая кисти рук под столом. Никогда еще я не испытывала такого желания кому-то довериться и рассказать о Джо и той «полезной информации», которую он мне посылал. Я чувствовала: если я с кем-нибудь не поговорю, меня просто на части разорвет. Естественно, в беседе с Россом некоторые детали я опущу.

– Ого, – сказал Росс, выслушав до конца. – Бедняжка. В какое невозможное положение вы попали…

Я хотела услышать от Росса, что все будет в порядке – надо лишь что-нибудь предпринять, и все прекратится.

– Как бы то ни было, я считаю, вы поступили правильно, разорвав фотографию, – сказал он.

– Правда?

– Целиком и полностью, – твердо заверил Росс. – Вы способны работать самостоятельно, Лили, вы делали это много лет. Да, иногда этот человек вам помогал, но не позволяйте ему лишить вас уверенности в своих силах. Вы хороший адвокат.

Я хотела рассказать ему и о другом, но не могла. Мысленно я снова оказалась в том пабе, когда Джо взял меня за руку, и между нами словно пробежала электрическая искра. Влечение, которое не имело права на существование. И чувство вины постфактум: я тогда немного перебрала и не вполне за себя отвечала. Это была истинная причина моего обета «больше ни капли в жизни».

– Вы не скажете Эду? Никому не скажете? – Меня охватила паника, что Росс с кем-нибудь поделится своими догадками (я имею в виду анонимных информаторов. О Хампстед-хит я никому не могу рассказать).

– Буду нем, как рыба. – Росс взглянул на часы. – Боюсь, мне пора возвращаться.

Вот еще один штришок к портрету Росса: когда мы познакомились, он был актуарием. Прирожденный математик, он помог мне разгадать головоломки Джо Томаса. Но после рождения Тома, когда мы предложили Россу стать крестным, он сменил работу. Сказал, что наш случай заставил его по-другому взглянуть на жизнь. Сейчас он возглавляет крупную компанию по сбору средств для благотворительных организаций. Он хороший человек.

Когда я вернулась домой – снова поздно вечером, – Эд и Карла уже поужинали и сидели у стола. Перед Эдом лежал альбом для набросков.

– Простите, – виновато сказала Карла. – Я хотела вас дождаться, но…

– Это я виноват, – улыбнулся мне Эд.

Такой улыбки у него я не видела уже много лет и знаю почему.

– Твой ужин в духовке, дорогая.

Он уже давно не называл меня «дорогая».

– Наверняка еще съедобно. Карла, я попрошу тебя чуть наклонить голову в сторону. Подбородок немного ниже. Взгляд влево… Идеально!

Эд счастлив, потому что он снова рисует Карлу. И не устает мне напоминать, что она сама вызвалась. Словно ему это льстит.

Честно признаться, у меня словно камень с души упал. Значит, можно без помех подумать о том, что делать с Джо.