Нина услышала их раньше, чем увидела. Она находилась между вторым и третьим силосами, откуда могла следить за продвижением Инеж и приглядывать за караульным помещением.

Инеж взобралась на силосную башню, как крохотный ловкий паучок, двигаясь с такой скоростью, что Нина почувствовала усталость, просто наблюдая за ней. Угол обзора был небольшим, и поэтому Нина едва видела подругу, когда та добралась до вершины, и не могла сказать, получилось ли у нее поднять люк. Но Инеж не стала переходить на следующую башню, когда Нина подала первый сигнал, так что у нее, должно быть, вышла какая-то задержка с веревкой или долгоносиком. После второго сигнала Нина увидела, как та зашагала в пустоте.

С ее места канат был невидим в темноте, и казалось, что Инеж парит в воздухе – каждый шаг точный и просчитанный. Вдруг – едва заметное покачивание. Теперь – небольшая поправка. Сердце Нины билось с бешеным ритмом, пока она наблюдала за напарницей. Ее преследовало абсурдное чувство, что, если она хоть на секунду отвлечется, Инеж может упасть, будто сосредоточенность и вера Нины поддерживали ее на канате.

Когда девушка наконец добралась до второго силоса, Нине захотелось ей поаплодировать, но она удовлетворилась и небольшим бесшумным танцем. Затем стала ждать, когда стражники снова появятся у западной стороны периметра. Они остановились у сторожки на пару минут и двинулись дальше. Нина только собиралась подать сигнал Инеж, как услышала чей-то громкий смех. Стражники тоже его заметили и насторожились. Нина увидела, как один из них зажег сигнальный фонарик на караульном помещении, чтобы вызвать подкрепление – мера предосторожности на случай неприятностей. Периодически местные устраивали мятежи, а после хаоса на Западном Обруче, случившегося накануне, Нину не удивило, что охрана так быстро решила вызвать подмогу.

Похоже, она им понадобится. Нина по одному лишь звуку распознала банду из Бочки, и, судя по всему, эта была довольно опасной – все крупные, мускулистые и вооруженные. У большинства имелись при себе пистолеты – верный признак того, что они пришли не просто ради маленькой заварушки. На том, который шел во главе, был клетчатый жилет, плотно обтягивающий широкую грудь, и он размахивал длинной цепью. На его предплечье виднелась круглая татуировка. С такого расстояния Нина не могла разобрать деталей, но она готова была поставить крупную сумму на то, что там был нарисован лев, свернувшийся вокруг короны. Грошовые Львы. Мальчики Пекки Роллинса. Что, черт возьми, они тут делают?

Нина глянула вверх. Инеж как раз должна была высыпать долгоносика во второй силос. Оставалось надеяться, что она находилась вне их поля зрения. Но чего именно хотела банда Пекки Роллинса?

Ответ пришел незамедлительно:

– Слышал, в Сладком Рифе прячется сердцебитка, – громко произнес парень в клетчатом жилете, все еще размахивая своей цепью.

Ох, святые, дело плохо. Неужели Грошовые Львы проследили за ними от самой Черной Вуали? Тогда остальных тоже ждут неприятности. И что, если Пекка Роллинс и его банда знали о гришах в посольстве? Некоторые из них нарушали свои контракты, пытаясь покинуть город. Их могут начать шантажировать или еще чего похуже. Пекка может продать их шуханцам. «Разберись пока с собственными проблемами, Зеник, – отозвался голос в ее голове. – Хватит беспокоиться о спасении мира и спасай свою задницу». Иногда ее внутренний голос говорил очень мудрые вещи.

Один из охранников шагнул вперед – очень храбро, подумала Нина, учитывая, что Грошовые Львы открыто демонстрировали свою силу. Ему передали бумагу с ярко-красной печатью. Охранник дал ее прочесть своему компаньону. Через пару секунд тот пожал плечами. Затем, к ужасу Нины, стражник открыл ворота. Фонарик на крыше караульного помещения снова мигнул. Они отменяли вызов подкрепления.

Красная печать. Цвет Ван Эка. Это его силосы, и стражник бы ни за что не рискнул открывать ворота тому, кого не одобрил его начальник. У Нины закружилась голова при мысли о последствиях. Мог ли Ян Ван Эк работать вместе с Пеккой Роллинсом? Если это так, то шансы Отбросов на то, чтобы выбраться из города живыми, обратились в прах.

– Выходи, милая Нина. У Пекки есть для тебя работа.

Нина увидела, что на конце цепи, которой размахивал парень, находились тяжелые кандалы. Когда она только приехала в Кеттердам, Пекка Роллинс предложил ей работу и свою сомнительную защиту. Вместо этого она решила связаться с Отбросами. Похоже, Пекке надоело соблюдать контракты и законы банд. Он собирался заковать ее в цепи, возможно, выдать шуханцам или отдать Ван Эку, чтобы тот мог накачать ее паремом.

Нина спряталась в тени второго силоса, но у нее не было абсолютно никакой возможности сделать больше пары шагов, не выдав своего присутствия. Девушка подумала о ядовитой пилюле в своем кармане.

– Не заставляй нас идти за тобой, девочка. – Парень жестами показал остальным Грошовым Львам рассредоточиться.

У Нины было два преимущества: во-первых, кандалы на конце цепи значили, что Пекка, скорее всего, хотел заполучить ее живой. Он не рискнет жертвовать ценной сердцебиткой, так что они не станут стрелять. Во-вторых, это сборище гениев не знало, что парем изменил ее силу. Возможно, у нее получится подарить им с Инеж немного времени.

Нина встряхнула волосами, собрала волю в кулак и вышла на открытую местность. В тот же момент раздались звуки взводящихся курков.

– Полегче, – сказала она, уперев руку в бок. – От меня будет мало проку, если вы продырявите меня, как крышку от солонки.

– Ну, здравствуй, гриш. Повеселишь нас?

Зависит от того, что ты называешь весельем.

– Как тебя зовут, красавчик?

Парень улыбнулся, показав золотой зуб и удивительно симпатичную ямочку на щеке.

– Эмон.

– Милое каэльское имя. Кен йе хом?

– Мама была каэлкой. Я не говорю на этой тарабарщине.

– Ну, как насчет того, чтобы ты приказал своим друзьям расслабиться и опустить пушки, чтобы я смогла научить тебя паре новых слов?

– Нет, что-то не катит. Я знаю, как работает сила сердцебитов. Я не позволю тебе взять власть над моими внутренностями.

– Досадно, – ответила Нина. – Слушай, Эмон, нам необязательно устраивать сегодня разборки. Я просто хочу выслушать условия Пекки. Если я предам Каза, то должна знать, что награда того стоит…

– Считай, что Каз Бреккер уже мертв, дорогая. И Пекка не предлагает тебе никаких условий. Ты пойдешь с нами, с цепями или без.

Нина подняла руки, и мужчины вокруг напряглись, готовые открыть огонь, несмотря на приказы Пекки. Она сделала вид, что лениво потягивается.

– Эмон, ты же знаешь, что, прежде чем ты закуешь меня в цепи, я могу превратить внутренние органы этих джентльменов в жижу?

– Ты недостаточно быстрая.

– Достаточно, чтобы удостовериться, что ты никогда…. – девушка многозначительно покосилась на пряжку его ремня, – …не подымешь флаг на Западном Обруче.

Теперь Эмон побледнел.

– Ты на это не способна.

Нина хрустнула костяшками.

– Разве?

Откуда-то над ними раздался тихий лязг, и все направили дула пистолетов вверх. Проклятие, Инеж, притихни! Но когда Нина подняла взгляд, ее мысли запнулись от ужаса. Инеж снова шла по канату. И не она одна.

На долю секунды Нина подумала, что у нее галлюцинации – по канату за Инеж следовала фигура в белом. Она выглядела как фантом, парящий над их головами. Затем эта фигура рассекла чем-то воздух. Нина мельком заметила блеск металла. Сердцебитка не заметила, куда оно попало, но увидела, как Инеж споткнулась. Затем сулийка восстановила равновесие: поза беспомощная, руки вытянуты для равновесия.

Должен же быть способ ей помочь! Нина потянулась своей силой к девушке в белом, пытаясь нащупать ее пульс, ткань мышц, хоть что-то, что можно контролировать, но снова почувствовала ужасающую слепоту, ощущение абсолютной пустоты.

– Что, не хочешь помочь подруге? – поинтересовался Эмон.

– Она может сама за себя постоять, – ответила Нина.

Парень ухмыльнулся.

– Ты оказалась далеко не такой опасной, как мы слышали. Много трепа и мало дела. – Он повернулся к своей команде. – Буду всю ночь покупать выпивку тому, кто схватит ее первым.

Ребята не спешили. Они были не настолько глупы. Банда начала медленно наступать на нее, выставив пистолеты. Нина взмахнула руками. Все настороженно замерли. Но когда ничего не произошло, она увидела, как они переглянулись, хитро ухмыльнулись и начали окружать ее быстрее, потеряв страх и настроившись получить свою награду.

Нина рискнула поднять взгляд. Каким-то чудом Инеж до сих пор удавалось сохранять равновесие. Похоже, она пыталась вернуться к первому силосу, но, очевидно, ее ранили, потому что шаги девушки были неустойчивыми.

Сетка. Но от нее мало проку с одной Ниной. Будь у нее хоть немного парема, крошечная доза, она бы могла заставить этих круглых идиотов помочь ей. Они бы повиновались, не задумываясь.

Ее мысли тянулись в разные стороны, пытаясь ухватиться хоть за что-то. Она не будет просто беспомощно стоять, ждать, пока ее возьмут в плен, и смотреть, как Инеж умирает. Но все, что чувствовала сердцебитка – это большую черную пустоту. Здесь не было ни вовремя попавшихся под руку кусков костей, ни пыли. Мир, который однажды кипел жизнью, биением сердец, дыханием, кровью, опустошили. Теперь он превратился в черную пустыню, беззвездное небо и бесплодную почву.

Один из Грошовых Львов решился пойти вперед, и тогда все остальные накинулись на нее, хватая за руки и таща к Эмону, лицо которого расплылось от улыбки с ямочкой на щеке.

Нина издала вопль, полный ярости, и забилась, как дикое животное. Она не была беспомощной. Отказывалась такой быть! «Я не знаю более свирепого воина, чем ты, с силами или без».

И тут она почувствовала это – там, в этой черной пустыне, зону настолько леденящего холода, что он обжигал. Там, за силосными башнями, в гребне канала, по дороге в гавань – лодка, нагроможденная высокой горой трупов. В Нине пульсировало чувство узнавания. Она не ощущала сердцебиения или потока крови, но ощущала что-то еще, что-то другое. Девушка подумала о мощах, вспомнила чувство спокойствия, накрывавшее ее на Черной Вуали в окружении могил.

Эмон попытался закрепить кандалы на ее запястье.

– Давайте наденем на нее ошейник! – крикнул еще один из Грошовых Львов.

Кто-то схватил ее за волосы и отдернул голову назад, чтобы было лучше видно шею. Нина знала, что ее мысли граничат с безумием, но разумные варианты закончились. Собрав всю оставшуюся силу, она сильно пнула Эмона, выбиваясь из его хватки. Затем развела руки широкой дугой, сосредотачиваясь на этом новом ощущении, и тела на барже начали вставать. Девушка сжала кулаки. Идите ко мне.

Грошовые Львы схватили ее за руки. Эмон отвесил ей оплеуху, но она продолжала сжимать кулаки и пыталась не отвлекаться. Это не было похоже на то волнение, которое она испытала под действием парема. То было жаром, огнем, светом. Сейчас она ощущала холодное пламя, слабо горевшее синим цветом. Нина чувствовала, как трупы поднимаются один за другим, откликаясь на ее зов. Осознавала, что члены банды схватили ее и теперь пытаются надеть кандалы на руки. Но холод углубился до быстротечной зимней реки, до черных порогов с острыми обломками льда.

Нина услышала крики, грохот стрельбы, а затем скрип металла. Руки, держащие ее, ослабли, и цепи упали на мостовую почти с музыкальным звоном. Нина сжала плечи, погружаясь глубже в морозную реку.

– Какого черта! – рявкнул Эмон, поворачиваясь к сторожке. – Какого черта!

Грошовые Львы начали пятиться, позабыв о своей цели. На их лицах отразился ужас, и Нина видела почему. Группа людей толкала забор, раскачивая его на столбах. Некоторые были старыми, другие юными, но все поразительно прекрасными – щеки красные, губы розовые, волосы блестят и волнами укладываются вокруг лиц, слегка покачиваясь, как водоросли, растущие под водой. Они были красивы и в то же время ужасны, поскольку, если на некоторых из них не было видимых признаков травм, у одной виднелись коричневые пятна крови и рвоты на платье, а у другого – колотая рана, почерневшая от гниения. Двое были голыми, а у одной зиял глубокий широкий разрез на животе, и пухлая розовая кожа свисала лоскутами. У всех глаза сияли черным, как зеркальная цвета грифеля вода зимой.

Нина почувствовала прилив тошноты. Ей было странно и немного стыдно, будто она смотрела в окно, в которое не имела права подглядывать. Но у нее не было выбора. И, по правде, ей не хотелось останавливаться. Девушка сжала и разжала пальцы.

Ограждение рухнуло вниз с суровым скрежетом рвущегося металла. Грошовые Львы открыли огонь, но трупы продолжали наступать без страха и интереса.

– Это она! – крикнул Эмон, пятясь назад, падая и ползя на коленях, пока его соратники убегали в ночь. – Они идут за этой сучкой!

– Спорим, ты уже жалеешь, что отказался от переговоров, – прорычала Нина. Но ей было плевать на Грошовых Львов.

Она взглянула вверх. Инеж все еще стояла на канате, но девушка в белом находилась на крыше второго силоса и тянулась к намагниченному зажиму.

«Сетку – потребовала она. – Живо». Трупы быстро зашевелились, превращаясь в размытое пятно, молниеносно кинулись вперед, а затем замерли, словно дожидаясь инструкций. Нина сосредоточилась и приказала им повиноваться, вкладывая всю свою жизненную силу в их тела. Через секунду в их руках уже была сеть, и они бежали так быстро, что Нина не успевала за ними уследить.

Канат повис. Инеж упала. Нина закричала.

Тело Инеж приземлилось на сетку, высоко подпрыгнуло и снова упало.

Нина побежала к ней.

– Инеж!

Ее тело лежало в центре сетки, испещренное коварными серебряными звездами, и из ран сочилась кровь.

«Опустите ее», – скомандовала сердцебитка, и трупы послушно опустили сеть на брусчатку. Нина кинулась к подруге и села перед ней на колени.

– Инеж?

Она обняла Нину.

– Никогда, никогда больше так не делай! – всхлипнула Зеник.

– Сетка? – раздался веселый голосок. – Так не честно!

Инеж напряглась. Девушка в белом спустилась со второй силосной башни и шагала к ним.

Нина вскинула руки, и трупы выстроились перед ними в линию обороны.

– Уверена, что хочешь этого боя, снежинка?

Девушка прищурила свои прекрасные глаза.

– Я превзошла тебя, – обратилась она к Инеж. – И ты это знаешь.

– Сегодня тебе повезло, – ответила сулийка, но ее голос звучал слабо, как потертая резьба.

Девушка окинула взглядом армию из разлагающихся тел и, похоже, оценила свои шансы. Затем поклонилась.

– Мы еще встретимся, Призрак.

Она повернулась в том направлении, куда побежали Эмон и остальные Грошовые Львы, перепрыгнула через остатки забора и исчезла из виду.

– Кто-то любит дешевую театральщину, – фыркнула Нина. – Идти драться на ножах во всем белом?

– Дуняша, Белый Клинок или как-то так. Она всерьез настроилась убить меня. Или, возможно, всех нас.

– Идти сможешь?

Инеж кивнула, хоть ее лицо и побелело.

– Нина, эти люди… они мертвы?

– Ну, если ты так ставишь вопрос, то звучит жутковато.

– Но ты не принимала…

– Нет. Никакого парема. Я не знаю, что происходит.

– Гриши вообще могут…

– Не знаю. – Теперь, когда страх от засады и падения Инеж проходил, она почувствовала некое отвращение. Что она сделала? Во что вмешалась?

Нина вспомнила, как спрашивала у одного из своих учителей в Малом дворце, откуда брались способности гришей. Тогда она была еще ребенком, восхищенным старшими гришами, которые приходили и уходили с территории дворца на важные миссии.

«Наша сила связывает нас с жизнью такими способами, которых обычным людям никогда не понять, – ответил ее учитель. – Поэтому использование дара делает нас сильнее, вместо того чтобы истощать. Мы соединены с силой самого созидания, творения в сердце мира. Для корпориалов эта связь еще крепче, потому что мы специализируемся в жизни и смерти».

Учитель поднял руки, и Нина почувствовала, как ее пульс слегка замедлился. Остальные ученики ахнули и начали оглядываться друг на друга – все испытывали одни и те же ощущения. «Чувствуете это? – спросил учитель. – Как ваши сердца бьются одновременно, связанные с ритмом мира?»

Это было очень странное ощущение, как если бы ее тело растворялось, будто они не были множеством учеников, ерзающих на стульях кабинета, а одним существом, с единым сердцем и единой целью. Оно продлилось всего пару секунд, но она так и не забыла это чувство единения, внезапное осознание, что ее сила означала, что она никогда не будет одинока.

Но сила, которую она использовала сегодня? Это совершенно другое. Она была продуктом парема, а не творением в сердце мира. Она была ошибкой.

Но об этом можно побеспокоиться и позже.

– Нужно уходить отсюда, – сказала Нина. Затем помогла Инеж подняться и окинула взглядом окружающие их тела. – Святые, они жутко воняют!

– Нина, вдруг они тебя слышат!

– Вы меня слышите? – спросила девушка. Но трупы не ответили, и, когда она потянулась к ним своей силой, они не казались живыми. Но в них было что-то, говорившее с ней таким образом, каким живые уже не могли. Ей снова подумалось о ледяной реке. Нина все еще чувствовала ее вокруг себя, вокруг всего, но теперь ее поток двигался медленными вихрями.

– Что ты будешь с ними делать? – полюбопытствовала Инеж.

Нина беспомощно пожала плечами.

– Верну их на место, наверное? – девушка подняла руки. «Идите, – произнесла она так четко, как только могла, – покойтесь с миром».

Они снова задвигались – внезапная активность, которая заставила Инеж прошептать молитву своим святым. Нина наблюдала, как они исчезают, – нечеткие силуэты во тьме.

Инеж слегка передернулась, после чего достала серебряную звезду из плеча и бросила ее на землю, она упала с громким звоном. Кровотечение, похоже, замедлилось, но сулийка определенно нуждалась в перевязках.

– Пошли, пока городская стража не пришла, – сказала она.

– Куда? – спросила Нина, пока они направлялись к каналу. – Если Пекка Роллинс нашел нас…

Шаги Инеж замедлились, когда она осознала всю реальность их ситуации.

– Если Черная Вуаль под угрозой, Каз… Каз сказал мне, куда идти, если дела будут плохи. Но…

Слова повисли в воздухе, они замолчали. Если на поле вышел Пекка Роллинс, это означало большее, чем просто неудавшийся план.

Что, если Черную Вуаль подорвали? Что, если что-то случилось с Матиасом? Пощадит ли Роллинс его жизнь или просто выстрелит, чтобы заслужить свое вознаграждение?

Гриши. Что, если Пекка проследил за Джеспером и Матиасом до посольства? Что, если они отправились на доки с беженцами и были схвачены? Девушка снова подумала о желтой пилюле в своем кармане. Вспомнила свирепые золотистые глаза Тамары, властный взгляд Зои, дразнящий смех Жени. Они доверились ей. Если с ними что-то произойдет, она никогда себя не простит.

Пока Нина и Инеж возвращались к набережной, где была пришвартована их лодка, Зеник кинула прощальный взгляд на баржу. Оставшиеся трупы как раз укладывались на места. Теперь они выглядели иначе, их цвет возвращался к пепельно-серому и грязно-белому, которые ассоциировались у нее со смертью. Но, возможно, смерть была не так проста.

– Куда мы пойдем? – спросила Нина.

В эту секунду они увидели, что к ним бегут две фигуры. Инеж потянулась к своим кинжалам, а Нина подняла руки, готовясь снова призвать своих странных солдат. Знала, что на этот раз ей будет проще.

Каз и Уайлен появились в свете фонаря, их одежда была помятой, волосы присыпаны кусочками штукатурки… и чем-то похожим на подливу. Каз практически всем весом налегал на трость и двигался с неумолимой скоростью, острые черты его лица выражали решимость.

– Мы будем сражаться за нашу свободу вместе, – прошептала Инеж.

Нина перевела взгляд с подруги на Каза и увидела, что у них обоих одинаковое выражение лица. Нина знала этот взгляд. Он появлялся после кораблекрушения, когда течение сбивало тебя с верного пути, а небо чернело над головой. Это был первый взгляд на сушу, надежда на укрытие и даже спасение, которое могло ждать тебя на далеком берегу.