На рыночной площади поднялись страшные суматоха и смятение. Большинство собравшихся не знало, что происходит у алтаря. Некоторые взобрались на вершину связки дров, сложенных для сожжения тел невольников, и, когда увидели, что случилось, завопили и начали ругаться. Их товарищи внизу, на площади, за криками не слышали их рассказов, а потому тоже начали завывать, словно вся площадь наполнилась бродячими собаками.

Со склона лучников стрелы сыпались на толпу дождём, ведь ещё сорок воинов Леса подползли к своим товарищам, и стреляли они так же метко. Но смуглолицые у алтаря, несмотря на свой страх, а, может, и из-за него, теперь повернулись к своему почти невидимому противнику и в исступлении понеслись в сторону склона, впрочем, без приказа и без цели. У каждого из них было оружие, но оно больше напоминало позолоченные игрушки, а не то настоящее, что они обычно брали в сражение. У некоторых, у небольшого числа, были с собой луки и несколько стрел. Такие воины начали стрелять по всем, кого они видели на склоне холма, но сначала они атаковали так исступлённо и так торопливо, что никому не причинили никакого вреда.

Следует сказать, что вначале на холм побежали только те смуглолицые, что были у алтаря. Стоявшие же у дороги на юг не знали, что случилось и куда им следует смотреть, а потому в начале сражения из всех тысяч людей на площади склон лучников пытались атаковать только несколько сотен. Лучники пускали в них столько стрел одновременно, что те падали один за другим в узком проходе между домами, где им пришлось собраться на ровном пространстве между задними фасадами домов и обрывом склона. Но мало-помалу лучники смуглолицых собрались за телам павших и начали стрелять в тех, кого могли видеть, но таких тогда было немного, ибо хотя все нападавшие и были смелы, сражались они подобно осторожным охотникам Леса и горных пустошей.

Но вот, наконец, вся толпа смуглолицых на рыночной площади поняла, что происходит: в долину вторгся враг и обстреливает их с холма. Туда-то все и обернулись, а потом и двинулись. Впрочем, шли они довольно медленно, поскольку их строй был беспорядочным, и они мешали друг другу. Смуглолицые пошли толпой не только на холм лучников, но и к южной дороге. Лесомудрый заметил их перемещения и решил, что пора уводить людей. К этому времени врагов уже перебили во множестве, а из его воинов два или три были ранены стрелами. Лучницу убили бы раза три, если бы не кованый подарок Старейшины. И не диво – она стояла на пригорке, и редкий куст терновника едва закрывал её по пояс. Она натягивала и спускала тетиву во всех, кто попадался ей на глаза, словно стреляла по мишени летним вечером в Долине Теней. Только Лесомудрый собрался отдать приказ об отступлении, как позади них прозвучал весёлый звук рогов Дола. Лесомудрый оглянулся и увидел, что на холме всюду заблестели доспехи воинов, над которыми развевались знамёна Волка, Вола, Моста и Быка. Лучники закричали и, не останавливаясь, продолжили стрелять, наоборот, они усилили напор, увидев, что им не нужно отступать, чтобы получить помощь – она придёт к ним сама. Так оно и было. Вниз по склону, между двух знамён Волка, широкими шагами шёл Божественноликий. С ним рядом были высокий Рыжий Волк, Роща Сражений, Приручивший Лес, Лесная Погибель и многие другие сыны Волка, ведь наступило время, когда жители Дола лицом к лицу столкнулись с врагом и больше им не нужны были провожатые, которых охотнее сражались под своим знаменем рядом с воинами Леса. Всего воинов, шедших под двумя знамёнами Волка, было более четырёх сотен. Когда лучники на краю обрыва поняли, что к ним присоединились их родичи, они вновь весело закричали. Теперь стрелы сыпались градом, сильнее, чем прежде, их свист и звон тетивы были подобны ветру в горах, ведь вновь пришедшие тоже хорошо стреляли.

Воины Вола, Моста и Быка задержались у обрыва подольше. Знамёна развевались над ними, а рога ревели. Смуглолицые увидели их с рыночной площади, страх и ярость сразу же наполнили их сердца, и враги издали свирепый ужасающий пронзительный крик. Воины Дола радостно ответили им, и из их строя полилась песня.

Воины Моста пели:

Воины Вола пели:

Воины Моста пели:

Воины Быка пели:

И все вместе они пели:

После этих слов певшие на мгновение замолчали, а потом издали громкий, сильный дружный крик. Рога заревели, и все как один медленно, строем пошли вниз по склону. Первыми шли копейщики, а за ними – воины с топорами и мечами. На флангах наступавших меткие лучники пускали стрелы по ковылявшей, толкавшейся толпе смуглолицых, которые начали подниматься по дороге на холм.

Когда высокие копейщики Дола прошли некоторое расстояние, рёв рогов умолк, и копья с широкими наконечниками поднялись от плеч в воздух. Затем они на мгновение замерли, а потом медленно опустились вперёд, словно вёсла длинной ладьи упали в уключинах, а затем из-за плеч передних воинов показалась сталь пяти последующих рядов, и от их копий на залитую солнцем белую дорогу легли длинные полосы теней. Ни звука не издали воины, не считая звона доспехов и уверенного топота ног. Со стороны же смуглолицых поднимался отвратительный смешанный вой, и те, кто высвобождался из толпы, отчаянно мчались на двигавшегося вперёд стального ежа, и за ними спешила вся толпа. Люди и сталь встретились. Кое-где ломались ясеневые древки, кое-где смуглолицые подкатывались под ясеневыми копьями без вреда для себя и подрубали колена воинов Дола, валя на землю высоких мужей. Но какой человек или лесной дух устоит от напора копий этих могучих воинов? Смуглолицые, с воем отпрянув назад или развернувшись, помчались на своих товарищей с такой яростной мукой, что ворвались в толпу, но и в середине толпы страх перед копьями преследовал их, и бегущие останавливались только в задних рядах. И на флангах не было спасения врагу, ибо там их настигала оперённая смерть. Все лучники (и Наречённая в первом ряду) стреляли, и ни одна из их стрел не пропала даром. Опытные вожди воинов Дола не хотели позволить войску слишком глубоко вклиниться в толпу смуглолицых, чтобы не попасть в окружение, а потому они остановили воинов, преградив смуглолицым путь. Лучники же всё продолжали стрелять с флангов и искусно целиться из рядов копейщиков.

Теперь между войском Дола и его врагами было шагов десять или более того. Копья ужасающе нависали, и смуглолицые не рисковали приближаться к ним. Только мёртвые и тяжелораненые оставались близ воинов Дола. Внезапно, перекрывая шум и возгласы толпы, трижды пронзительно прозвучал рог, ряды копейщиков расступились, и вперёд вышло человек сорок воинов Дола с мечами и топорами. Они шли, подняв оружие, а вёл их Железнорукий из рода Быка. Это был высокий широкоплечий воин, необычайно сильный, с прекрасным лицом и без бороды. Свой обоюдоострый меч с широким клинком, не очень длинный, но такой тяжёлый, что немногие смогли бы им биться, он нёс высоко над головой. Это было древнее оружие: прежде им сражался отец Железнорукого, давший клинку имя Ячменный Серп. С Железноруким были лучшие из воинов Дола: Волк из рода Белой Ограды, Долгорукий из рода Дубравы, Олень из рода Высокого Утёса и Колодезь Войны, предводительствовавший воинами рода Моста. Эти мужи не остановились перед телами убитых, а без промедления набросились на врага с криками: «За Город и Вола! За Дол и Мост! За Дол и Быка!» Смуглолицые не бежали, да и некуда было им бежать. Кроме того, топоров и мечей они боялись не так сильно, как огромных копий. Враги свирепо накинулись на мечников, а особенно на Железнорукого, который первым врезался в гущу врага, рубя направо и налево. Многие пали тогда от Ячменного Серпа, ибо были слишком малы для него. Но когда падал один, другой занимал его место и рубил Железнорукого стальным топором или изогнутым мечом. Множество ударов расщепили щит воина, сломали шлем и разорвали кольчугу, но тот не обращал на всё это внимание, а только продолжал рубить своим Ячменным Серпом. Кровь лилась у него из руки, из плеча и бедра.

Колодезь Войны ворвался в ряды врага по левую руку от Железнорукого. Он расчехлил огромный широкий топор и начал рубить железные шлемы смуглолицых и разрывать их чешуйчатые роговые доспехи. Он был невысок, но широкоплеч, и ничто не могло остановить удара топора, сжатого его длинными руками. Колодезь Войны расчистил кольцо вокруг Железнорукого, чьи глаза уже затуманились от текущей по ним крови. Трижды ударив врага прямо перед Железноруким, Колодезь Войны обернулся и вытащил воина из толпы, передав в руки товарищей, чтобы те остановили кровь, дабы она не лишила его сил. Затем Колодезь Войны, издав бессловесный рык, вновь бросился на стадо свиней, сжавшихся пред ним. Мечники кричали «За Мост, за Мост!» – и нажимали сильнее, рубя перед собой всех. Слева от Колодезя Войны Олень из Высокого Утёса махал добрым мечом, носившим имя Погонщик Сражений. Он многих убил и ранил им, умело сражаясь и самим мечом, и щитом, направляя меч между сочленениями доспехов врага. Но в тот самый момент, когда он наносил сильнейший удар одному из владык смуглолицых, его стукнуло в грудь метательное копьё. Олень зашатался, и меч его плашмя обрушился на умбон вражеского щита. Погонщик Сражений переломился у самой рукояти, но Олень, подойдя вплотную к врагу, ударил его в лицо головкой эфеса и, вырвав из его рук топор, расколол им череп противника, убив врага его же оружием, а затем он так же доблестно, как и доселе, сражался рядом с Колодезем Войны.

Колодезь Войны дрался так яростно, что его собственная кольчуга разорвалась от могучих ударов, и когда воин поднял руку, чтобы нанести очередной удар, проворный смуглолицый пырнул вверх острым выступом своего топора, попав им прямо в подмышку воина. Почувствовав боль от острой стали, Колодезь Войны повернулся к противнику, выпустив из рук свой топор (тот повис на петле вокруг запястья), схватил смуглолицего за шею и зад и швырнул его на других нападавших так, что они пронзили друг друга своим же оружием. Тогда воин собрал всю силу своих рук и тела, опять поднял своего противника и кинул на головы его соратников так ловко, что он поразил их и сам был поражён ими. Тогда Колодезь войны вновь начал громить смуглолицых своим топором, и все воины Дола закричали и бросились ему на помощь, так что враг отступил, а воины Дола расчистили пространство на пять фатомов вдоль фронта. Копейщики подступили ближе и встали теперь там, где только что шла битва.

Воины Дола сплотились. Из отряда вышел воин со знаменем Моста и остальные собрались вокруг него. Они выстроились рядами и прошли во главе со знаменосцем взад-вперёд пред фронтом копейщиков, пересекая дорогу, а затем с громким криком скрылись за частоколом копий. Пятеро из воинов Дола были убиты в этой атаке, и почти каждый был ранен, сильно или слабо.

Когда же все укрылись за рядами копейщиков, вновь зазвучал рог, и копья опять опустились. Копейщики снова выстроились в одну линию. Пространство перед ними было пусто. Смуглолицые кричали и вопили так сильно и яростно, что грубые голоса воинов Дола потонули в них.

Вперёд вышли все лучники Дола, какие были, и выпустили свои стрелы по смуглолицым. У тех тоже было несколько лучников, но из-за того, что они прятались друг за друга и толкались, они стреляли наобум, зато каждая стрела лучников Дола находила свою цель.

Из числа лучников вперёд вышла Наречённая в сверкающей боевой одежде, легко прошла пред рядами копейщиков и остановилась. В её тисовый лук попала стрела, сломав его, и она подхватила короткий роговой лук и колчан одного из убитых смуглолицых. Теперь же она опустилась на одно колено под тенью копий недалеко от своего деда Стража Зала. Бледная и нахмуренная, она натягивала и спускала тетиву, осыпая стрелами толпу врагов, словно ладно настроенный военный механизм.

Так шло сражение на дороге, ведущей с южной стороны к рыночной площади. Храбро сражались там жители Дола, никто из них не уклонялся от битвы, и многих они поразили, но путь пред ними оставался гибельным, ибо врагов было многое множество.