Был вечер четвёртого дня после народного собрания, когда, перейдя горные пустоши, к скалистому склону Долины Теней вышел отряд примерно в триста воинов. За отрядом следовало множество женщин, детей и стариков, некоторые из них шли пешком, другие ехали на ослах и волах, которые несли и поклажу – всё, что нужно в хозяйстве, в обозе было даже несколько коз и коров. Это шли жители Леса, все, без остатка перебиравшиеся в Долину Теней – дом сынов Волка. Провожатыми им служили Лесной Отец, Приручивший Лес и ещё двое воинов из Долины Теней. Высокий Рыжий Волк, Убийца Медведей и Роща Сражений были командирами и вождями отряда.

Растянувшийся отряд вошёл в уже описанный узкий горный проход, который вёл в долину с гор, и шаг за шагом исчез в его тени. Проходя мимо того места, где скала понижалась, давая возможность оглядеть долину, каждый останавливался посмотреть, как это делал не так давно Божественноликий. С тех пор многое изменилось: вот стена чёрных утёсов, протянувшаяся на противоположной стороне долины до ущелья Мощи, вот глубокие мутные воды Ознобного Потока, но траву, на которой Божественноликий видел только нескольких коров, теперь густо покрывали шатры. Увидев их, воины возликовали, но сдержали крики до того момента, пока не окажутся в долине, и молча, в темноте продолжили свой путь. На стене в проходе их глаза разобрали полустёршееся изображение Волка. Каждый указывал на него соседу, и многие поворачивались и торопливо целовали его. Им казалось, что исстари уже много губ целовало его, и твёрдый камень износился от горячих поцелуев, а воздух этого мрачного места дрожал от клятв, произнесённых над клинком.

Отряд всё шёл вниз сквозь тьму и, наконец, оказался на каменистой насыпи, которой оканчивался горный проход, а с неё вышел в долину. Все, кроме трёх вождей, дружно спустились в неё и остановились внизу, на траве долины. Трое же вождей остались наверху насыпи, держа боевые значки Стрелы и Копья, а между ними знамя Волка и Восходящего солнца, вновь развеваемое ветрами Долины Теней.

Все рассматривали долину. Перед шатрами развевались и опадали под вечерним ветром давно знакомые знакомые знамёна Дола. Посреди же Кольца Судьбы было установлено большое знамя с изображением Волка с красной разверстой пастью на зелёном фоне. Его окружали другие знамёна: Серебряная Рука на красном поле, Алая Длань на бело-зелёном поле, Золотая Корзина и Зазубренный Меч.

По долине ходили воины, и куда ни погляди блестели боевые доспехи. Чтобы посмотреть на новоприбывших, к насыпи начали подтягиваться люди. Приходили жители Дола в шлемах, воины пастухов в белых плащах, а вместе с ними и высокие сыны Волка. Они были без шлемов, а из оружия носили при себе только мечи, за ними шли и крепкие женщины их рода, босыми ногами ступавшие по траве своей долины.

Вскоре вокруг жителей Леса собралась большая толпа. Каждый подходивший махал им рукой или оружием, и радостные приветственные крики, смешавшись, разносились по воздуху. Из толпы вышел Могучеродный (из оружия у него был только меч), а с ним и Божественноликий (он был в боевых доспехах, но без шлема), под руку с ним шла Лучезарная в прекрасной зелёной котте, усеянной цветами. Девушка шла босой, как и ходили и другие дочери её народа.

Божественноликий вскричал:

– Горячо приветствую наших братьев! Всех благ вам, о, сыны древних предков! Сегодня вы стали нам ещё милее, ибо мы видим, что вы пришли с даром – с вашими жёнами, детьми и старцами, негодными для войны. Теперь мы знаем, как сильно вы доверяете нам и, присоединившись к нашему войску, не вздумаете отступить. Всех благ, всех благ вам!

Рыжий Волк отвечал:

– Вы, сыны Волка, отделившиеся от нас в древние времена у той горной скалы! Самих себя мы приносим вам в дар, а наши жёны, дети и старики – лишь часть нас самих. Как же мы оставим их? Будьте же свидетелями, о, жители Дола и Пастухи, что мы теперь единый народ – мы и жители Долины Теней, и никогда впредь не разлучимся снова!

Всё множество собравшихся громко закричало. Когда же их крики смолкли, Божественноликий продолжил:

– О, Воины Расставания, здесь будут жить ваши жёны и дети, а мы пройдём немного, чтобы повеселить сердца суровой игрой мечей и взять себе то, чего нам не хватает. Завтра утром мы выступим в этот поход, если вы не слишком сильно устали, проходя чрез горные пустоши.

Рыжий Волк ответил с улыбкой:

– Ты, должно быть, сказал это в шутку, брат? Ты же видишь, что даже наши старики не утомились от дневного перехода, как же могут утомиться те, кто ещё в состоянии носить оружие? Мы готовы выступить в путь и жаждем игры мечей.

– Хорошо, – сказал Божественноликий, – это то, чего и следовало ожидать. В таком случае, брат, иди вместе с другими вождями своего народа прямо в Зал Волка. Там, после еды и вина, мы все: и вы, и жители Дола, и сыны Волка, и Пастухи, – будем держать совет, чтобы все смогли подготовиться к предстоящему сражению.

– Это хорошо, впрочем, нужно ли нам ждать до завтра, ведь мы пришли сюда не есть, не пить и не отдыхать. Впрочем, пусть всё будет, как вы скажете.

Лучезарная отпустила руку Божественноликого и вышла вперёд. Она протянула обе ладони в сторону жителей Леса и произнесла звонким и нежным голосом, и хотя она была слабой женщиной, голос её разнёсся далеко по лугу. Она молвила:

– О, Воины Расставания! Вы, те, кто не понадобится в бражном зале, и вы, наши сёстры с маленькими детьми и отцами, идёмте же с нами туда, вниз, к шатрам, которые мы разложили для вас, и вы на какое-то время сможете представить, что все мы в том нашем доме, который так желаем вернуть, но который нам ещё только предстоит завоевать. Вы повеселитесь с нами так же, как и мы с вами.

С этими словами она изящно ступила вперёд и прошла в толпу. Там она взяла за руку старика из жителей Леса, и, поцеловав его в щёку, повела прочь, и старик поверил, что отдых будет сладчайшим. Подходили и другие женщины Долины Теней, добрые, прекрасные, улыбчивые, и уводили кто старуху из жителей Леса, кто юную жену, кто нескольких парней. Многие целовали и обнимали крепких воинов, уводя их к шатрам, стоявшим на берегу Ознобного Потока в том месте, где течение было самым спокойным, а трава самой мягкой и сочной – именно там и накрыли столы для гостей. Над ними на копьях подвесили светильники, чтобы зажечь, когда померкнет дневной свет, на столы поставили лучшую еду из даров долины, и вина с лакомствами из Серебряной долины или с окраинных земель Запада, добытые ударами мечей и свистом стрел.

Там они пировали и веселились. Лучезарная, Лучница и другие женщины долины прислуживали гостям за столом, развлекая их, нежа ласковым словом или поцелуем, будто они были самыми близкими для них людьми, и канун битвы стал для гостей нежнее любого часа их прошлой жизни. С пирующими были Божественный Кабан и Копейный Кулак из числа освобождённых невольников Серебряной долины, и они вовсю веселились, а Волчий Камень, самый старший из них, ушёл вместе с Даллахом в бражный зал на совет.

Жители Дола и Пастухи пировали в другом месте, и жители Долины Теней позаботились о том, чтобы гости веселились. В числе рода Лика пришли и десять освобождённых невольников, которые желали выступить при оружии против своих бывших хозяев. Семеро из них были из Розовой долины, трое из Серебряной.

Наречённая пировала со своими родичами из рода Вола, и с ними было много жителей Долины Теней. Девушка прислуживала друзьям и союзникам в той одежде, что носят воины, только без шлема и кольчуги и держалась так, как если бы пред ней сидели дорогие гости. Мужчины сравнивали её красоту с красотой божеств Небесных палат и валькирий, и те, кто не видел её раньше, сильно дивились. Её красота сетью опутывала сердца мужчин, так что они даже прекращали есть, любуясь ею. Если же рука её случайно касалась какого-нибудь юноши, или до него долетало сладкое дыхание её губ, или щека её приближалась слишком близко к его щеке, юноша замирал, не зная, где он и что ему делать. Но при этом Наречённая была скромна и проста и в речах, и в манерах, словно четырнадцатилетняя пастушка.

В бражном зале собрались славные воины, там были все вожди. Могучеродный и военный вождь сидели на средних каменных сидениях на возвышении. Там они обсудили всё, что касалось порядка сражения и похода войска, о чём позже будет поведано. Беседа эта была долгой, когда же она завершилась, все отправились по своим местам спать, ибо уже давно наступила ночь.

Когда все разошлись, и воцарилась тишина, Могучеродный в лёгкой одежде и без оружия покинул бражный зал и быстро направился к другому концу долины. Он прошёл мимо всех шатров и оказался, наконец, перед шатром рода Вола. Юноша подошёл к высокой скале, поднимавшейся над землёй подобно снопам чёрных шестов, стоящих близко друг к другу. Называлась эта скала Шест-камень, и с ней были связаны истории про эльфов (по этой причине Камнеликий днём с радостью осмотрел её).

Луна только что осветила Долину Теней, и под её светом, там, где тень высоких утёсов не закрывала землю, блестела трава. Поверхность Шест-камня светилась светло-серым сиянием. Взглянув на него, Могучеродный заметил, что у его подножия кто-то сидит. Подойдя ближе, он разглядел женщину и узнал в ней Наречённую. Он сам просил её дождаться его у этой скалы сегодня ночью, ведь скала стояла недалеко от шатров рода Вола, и теперь, когда он приближался к Наречённой, сердце его ликовало.

Девушка спокойно сидела на неосвещённой стороне камня. На ней была та же одежда, которую она носила весь день: сверкающая котта без кольчуги, без шлема – лишь венок из ветрениц на голове. Девушка сидела, закинув ногу на ногу и положив на колени ладони. Пока юноша подходил, она не шевельнулась, и только когда он был совсем уже близко, тихо произнесла:

– Вождь рода Волка, великий воин! Ты желал поговорить со мной. Хорошо, когда друзья говорят накануне сражения, ведь они могут больше и не встретиться при жизни.

Юноша молвил:

– Наш разговор не будет долгим. И тебе, и мне этой ночью нужно выспаться – завтра будет много работы, но раз уж, как ты сама сказала, о, прекраснейшая из женщин, может так статься, что нам не суждено больше поговорить при жизни, я попрошу тебя сейчас, пока мы оба живы и так близко друг к другу, – позволь мне рассказать о моей любви к тебе. И ты, нежнейшая из всех божественных и людских родов, конечно, не откажешь мне в этом?

Девушка очень нежно, хотя и с улыбкой, ответила:

– Брат сыновей моего отца, как я могу отказать тебе в этом? Разве ты не сказал уже, что хотел? Что же ещё ты можешь добавить к услышанному мною?

– Ты говоришь правду. Могу я тогда поцеловать твою руку?

Уже без улыбки девушка ответила:

– Конечно, как и все мужчины, что могут называть себя моими друзьями. Ты ведь мой друг.

Юноша взял её руку и поцеловал, но не выпустил, а девушка не попыталась высвободить её. Луна ярко освещала их, и в её свете юноша не видел, покраснела ли Наречённая, но ему показалось, что на лице её отразилось смущение. Он произнёс:

– Было бы лучше поцеловать тебя в щёку и заключить в объятия.

– Мужчина сделает со мной это только тогда, когда я сама захочу, а так как ты мой друг, то, признаюсь тебе, подобного желания у меня нет. Подумай, как мало прошло времени с тех пор, как меня огорчила потерянная любовь.

– Если считать часы, то времени прошло мало, но за это малое время многое случилось.

– Знаешь ли ты, можешь ли представить, какой стыд я испытывала под взглядами моих родичей. Из-за сердечной боли я не дерзала глядеть в лицо ни одному мужчине. Мне казалось, он может увидеть мою скорбь.

– Я хорошо понимаю это, но ты не стыдилась, когда не так давно открыла мне свою печаль.

– Это правда, ты был добр ко мне. Похоже, ты стал для меня близким другом.

– Неужели ты причинишь боль близкому другу?

– О, нет, если возможно иначе. Но как быть, если мне не дано выбирать? Неужели тогда не будет мне прощения?

Могучеродный ничего не ответил. Он всё ещё держал руку девушки, а она и не пыталась высвободить её, а лишь сидела, потупив глаза. Через некоторое время юноша произнёс:

– Друг мой, я думал о нас с тобой. Послушай, если ты скажешь, что твоё сердце не наполняется нежностью, когда я говорю, что безумно желаю тебя, когда я целую твою руку, как целовал сейчас, когда умоляю позволить обнять тебя и поцеловать в щёку, как умолял сейчас – если ты скажешь так, то я сразу же возьму тебя за руку, отведу к шатрам рода Вола и распрощаюсь с тобой до окончания сражения. Скажешь ли ты так, положа руку на сердце?

– А если я не смогу сказать? Что тогда?

Могучеродный ничего не ответил. Девушка некоторое время сидела неподвижно, потом поднялась, встала пред ним и, глядя ему в глаза, произнесла:

– Я ничего не могу сказать тебе.

Юноша притянул её к себе и заключил в объятия, поцеловав в губы, а потом снова и снова стал осыпать поцелуями её лицо. Девушка не пыталась высвободиться, но, наконец, она вымолвила:

– И всё же ты должен сию минуту отвести меня обратно к моему роду. Когда же битва окончится, то, если мы оба останемся в живых, поговорим ещё раз.

Могучеродный взял девушку за руку и повёл к шатрам рода Вола. Сначала он ничего не говорил, ибо сомневался, что должен что-то говорить, но потом всё же сказал:

– Теперь для меня не всё равно, выживу я или погибну, однако ты так и не сказала, что любишь и желаешь меня.

– Ведь ты не будешь заставлять меня? Сейчас я вряд ли произнесу эти слова, но кто знает, что вырвется из моих уст, когда мы победителями будем стоять вместе с тобой в Серебряной долине. Много воды утечёт тогда.

Он кивнул:

– Да, это правда, и всё же я повторю – так много, так много прошло времени между тем, как я впервые увидел тебя в Доле и тем, когда ты узнала меня, но сейчас я не буду спорить с тобой – моё сердце ликует. Смотри, вот и шатры твоих родичей. Всех благ тебе!

– И тебе, нежный друг, – ответила девушка и, немного помедлив, взглянула на шатры, а потом вновь перевела взгляд на него и, положив руку ему на шею, притянула к себе его голову и поцеловала в щёку, и тотчас быстро и легко убежала.

Прошла ночь, и наступило утро. Божественноликий, по своей привычке, встал очень рано и, умывшись в Ознобном Потоке, в Купальне мужей, начал обход воинского лагеря. Все, кроме последней ночной стражи, ещё спали. Он переговорил с одним-двумя воинами, а затем поднялся в узкий конец долины, к началу тропы, ведущей в Серебряную долину. Там стояли часовые – юноша поговорил и с ними. Ему рассказали, что на тропе никто не появлялся, и он приказал подать рогом сигнал подъёма, как только на тропе покажутся бегуны, посланные вверх по проходу. Их расставили вдоль дороги на некотором расстоянии друг от друга, чтобы они передавали новости.

Оттуда Божественноликий направился к бражному залу и на подходе к нему увидел нарядно одетого воина, выходившего из дверей. Воин на мгновение остановился, чтобы оглядеться, а потом легко и быстро пошёл по направлению к юноше. И – вот чудо – это была Лучезарная, надевшая поверх котты длинную кольчугу ниже колен, на голову шлем, а на ноги башмаки из металлических пластин. Девушка подошла к Божественноликому, провела рукой по его щеке и золотым локонам (он был без шлема) и, улыбнувшись, произнесла:

– Златогривый, вы с Могучеродным просили меня носить доспехи. И вот – смотри!

Божественноликий сказал:

– Могучеродный благоразумен, как и я, впрочем, как и ты. Представь, что случайная стрела пронзит твою грудь и сделает меня скитальцем в этой жизни. Как я смогу смотреть на прекрасный Дол, не надеясь увидеть в нём тебя?

Она ответила:

– Сегодня у меня легко на сердце. Не кажется ли тебе это странным? Как-то ты сказал, что бессмысленно клясться у Кольца Судьбы с тем, чтобы потом не выполнить эту клятву. Я так не считаю. То, что ты называешь легкомыслием, это доблесть, которую мои предки вложили в моё сердце. Не думай, о Златогривый, не бойся, что мы умрём прежде, чем нам украсят брачное ложе.

Юноша хотел поцеловать её в губы, но она отстранила его и сняла с себя шлем. Положив его на траву, она сказала:

– Это не последний раз, когда ты целуешь меня, Златогривый, любимый мой, и всё же я жажду поцелуя, словно это последний поцелуй в моей жизни. Это священное желание поднимает меня выше страха и печали.

Юноша молча притянул её к себе, но прежде чем поцеловать, долго и очень пристально смотрел на неё, любуясь красотой её лица. В лице этом не было изъяна, словно оно было сотворено руками богов. Юношу охватило сильное желание, но прежде чем губы их встретились, из конца долины донёсся сигнал большого рога, и сразу же, по всей долине, до самых шатров, пронеслись ответные сигналы. Послышались голоса людей и звон оружия – воины радостно готовились к бою. Раздавались звонкие голоса женщин, торопившихся приготовить завтрак, прежде чем войско выступит в поход. Божественноликий и Лучезарная всё ещё держали друг друга в объятиях. Юноша тихо вымолвил:

– Мы выходим из Долины Теней, но как ты сказала когда-то, в нашу первую встречу здесь, мы не расстанемся. Ты пойдёшь со мной в битву.

Он взял её за руку и отвёл в дом Волка. Там они позавтракали, и Божественноликий вместе с Могучеродным и остальными вождями, не мешкая, стал готовить войско к походу.