Божественноликий продолжал медленно, с трудом идти вперёд. Лес долгое время не менялся. Из диких зверей юноше встретились лишь немногие – те, что любили жить в чаще. Дорога шла всё вверх и вверх, хотя иногда встречались ложбинки, после которых вновь начинался крутой подъём. Почти незаметная тропа всё ещё помогала ему обходить густые заросли и упавшие деревья, и юноша шёл, не задерживаясь. Наконец, лес опять поредел, а деревья стали кривыми и как будто уменьшились. День подходил к концу, небо очистилось, и вот наступил прозрачный осенний вечер.

Вскоре лес и вовсе исчез, а склон, который теперь был покрыт только вереском, стал ещё более крутым. Юноша взглянул вдаль. Под ясным небом казалось, что снежные пики находятся гораздо ближе, чем было на самом деле. Заходящее солнце сверкало на их вершинах, выделяя их на фоне тёмно-серого восточного неба. Несколько ниже и ближе этих вершин стояли тёмные скалистые горы, а ещё ниже и ещё ближе – горы, покрытые сосновыми лесами. Но и они стеной возвышались над холмами, по которым он шёл.

Божественноликий немного постоял, а потом обернулся, чтобы осмотреть дорогу, которой пришёл сюда, но дубовый лес, растущий на возвышении, закрывал всё, что было за ним. Точно такой же стеной вставал прежде сосновый лес. На память юноше внезапно пришли те слова, что прошлым вечером сказал Камнеликий, и на какое-то мгновение он поверил, что и в самом деле оказался в ловушке. Но он тут же рассмеялся, сказав себе:

– Я дурак! Это всего лишь из-за того, что я брожу один по тёмному лесу и безлюдной пустоши, а весёлые лица Дола ушли вместе с моими глупыми мыслями о прошлом. Смотрите, вот я – человек из рода Лика, у меня на бедре меч и топор. Если придёт смерть, то она придёт лишь однажды, а если я не боюсь смерти, то что испугает меня? Боги не испытывают ко мне ненависти, и они не причинят мне вреда. Они не злы, а прекрасны.

С этими словами он вновь отправился в путь и вскоре пришёл к неглубокой ложбинке, где вереск сменялся травой. Там росло несколько старых сосен, а между ними лежали большие серые камни. Он прошёл ложбинку и стал карабкаться по новому склону, довольно крутому. Там тоже росли редкие сосны. Наконец, он оказался в настоящем сосновом лесу, хотя и не очень густом. Юноша шёл по нему, весело напевая себе под нос и помахивая копьём. Вскоре он достиг поросшей травой лесной полянки. С трёх сторон её окружали деревья, а с четвёртой поднимался пологий склон, за которым начинались густые заросли. Поляна была с полфарлонга в длину и ширину. Пока юноша пересекал сосновый лес, солнце село, но на полянке всё ещё было светло. Под прикрытием леса на другой её стороне стояла длинная низкая постройка, похожая на те, что строят лесные жители, только более грубая, из нетёсаного дерева. Некоторое время юноша рассматривал её, а потом сказал себе вслух (это вошло у него в привычку):

– Удивительно! Всего-то на расстоянии дня пути от города есть поселение, о котором я ничего не слышал! Возможно, его построил кто-то из жителей Леса, а сейчас ушёл в горы добывать пушнину или искать новые месторождения меди и олова. Что ж, я хотя бы посмотрю, что за люди тут живут. Может быть, они согласятся приютить гостя на ночь. Было бы хорошо поспать под крышей на кровати, плотно поужинав перед этим.

Юноша пошёл вперёд, забыв про лес, который теперь оставался у него по левую руку. Но не успел он пройти и двадцати шагов, как в лесу мелькнуло что-то красное, затем блеснула сталь и из зарослей со свистом вылетело копьё. Оно ударило в копьё Божественноликого чуть ниже наконечника с такой силой, что тот выронил своё. Тут же с громким криком вперёд ринулся воин, одетый в алую котту. В мгновение ока в руке Божественноликого оказался боевой топор, и юноша бросился на противника. Незнакомец быстро сбежал вниз по склону с мечом в руке. Топор и меч скрестились, и вот уже оба воина свалились на траву. Божественноликому почудилось, будто он услышал пронзительный женский крик. Воин подмял под себя юношу, и хотя тот и был силён, но незнакомец был сильнее. Топора Божественноликий уже лишился, а вот у воина ещё оставался его короткий меч. Юноша изо всех сил продолжал борьбу, но противник уже отвёл руку, чтобы поразить его своим мечом. Коленом он придавил Божественноликого к земле, а левой рукой крепко сжимал его правую руку, тогда как левая рука юноши была за спиной прижата к земле. В этот момент юноша услышал (слух его стал острее в предчувствии надвигавшейся смерти) звук приближавшихся шагов и шорох одежды. Что-то тёмное закрыло небо, раздался звук сильного удара, и рослый противник, ослабив хватку, свалился на бок.

Божественноликий вскочил и бросился к топору. Схватив его, он обернулся и оказался лицом к лицу с высокой девушкой, державшей в руке крепкий посох, больше похожий на сук дерева. Она спокойно улыбалась, хотя именно она только что нанесла удар, остановивший меч и спасший шею юноши. Увидев девушку (а она была молодой и красивой), Божественноликий опустил топор и первым прервал молчание:

– Что случилось, милая девушка? Этот человек твой враг? Он обижал тебя? Мне убить его?

Девушка рассмеялась:

– Какое великодушное предложение! Минуту назад этот человек мог бы предложить мне то же самое в отношении тебя!

– Верно, верно, – засмеялся в ответ Златогривый, – но он не предлагал.

– Да, – отвечала ему девушка, – но раз уж ты спросил, то признаюсь, что его смерть коснётся не только его – она принесёт мне печаль. Кроме того, у моего народа не в обычае ломать голову дарителю его же собственным даром. Твой противник – мой брат, о незнакомец, так что, если ты послушаешь меня, то вскоре вы будете ужинать за одним столом. Впрочем, если хочешь, можешь спокойно идти своей дорогой дальше, в лес. Правда, мне бы хотелось, чтобы ты остался у нас на ночь, ведь ты мой должник.

Голос её был звонок и мягок, а последние слова она произнесла уже нежно, подойдя к Златогривому поближе. В этот момент потерявший сознание при ударе воин очнулся, сел и, потирая руками голову, проговорил:

– Какая злая у меня сестра! Видимо, надо всегда надевать шлем, когда она собирается за орехами.

– Нет, – возразила ему сестра, – тебе повезло, что ты был без шлема, иначе мне пришлось бы бить тебя в лицо. Ты груб! Разве есть у нас такой обычай – заколоть кинжалом великородного гостя, прекрасного и добродушного? Подойди же сюда и предоставь ему судить тебя за твой глупый поступок!

Её брат поднялся на ноги и произнёс:

– Что ж, сестра, чем меньше сказано, тем скорее исправишь. Всё-таки остаться с дырявой головой хуже, чем выслушивать женщину, но раз уж ты продырявила мне голову, то могла бы и воздержаться от обидных слов.

Воин подошёл ближе. Это был крупный мужчина крепкого телосложения с тёмно-рыжими волосами, редкой заострённой бородкой и красивым прямым носом. В его больших серых глазах мелькала какая-то свирепая искорка, но злым его никто бы не назвал. На вид ему было около тридцати лет. Одежда его отличалась изяществом: короткая котта из алой материи и из той же ткани капюшон, на левом предплечье виднелось большое золотое кольцо, а на груди, не прикрытой капюшоном, висел золотой торк*.

Его сестра была в коротком платье из синей шерсти, надетом поверх длинного нижнего платья. На ногах у неё были кожаные ботинки.

Рыжий воин подошёл к Божественноликому, взял его за руку и произнёс:

– Я считал тебя врагом, а я не желаю оставлять в живых чересчур много врагов. Но оказалось, что ты друг, и это гораздо лучше. Так что теперь ты вправе судить меня за моё нападение.

Божественноликий рассмеялся:

– Судебное решение уже вынесено: ты свалил меня на землю и получил за то разбитую голову, так что теперь ты никому ничего не должен.

Воин в алом ответил:

– Твой взгляд говорит мне, что ты настоящий мужчина и не нарушишь слово. Что ж, оказалось, врага у нас нет, но есть друг, который, возможно, останется таковым надолго.

Он обнял Божественноликого и поцеловал его, и Божественноликий, обернувшись к сестре воина, спросил:

– Заключён окончательный мир?

Но девушка покачала головой и серьезно ответила:

– Нет, ты слишком красив, чтобы тебя целовать.

Юноша покраснел, как краснел обычно, когда его хвалили женщины, но сердце его предвкушало удовольствия.

Девушка положила руку ему на плечо и произнесла:

– Теперь тебе решать, выбирая между диколесьем и домом. Будешь ли ты этой ночью странником или же нашим гостем?

От её прикосновения юношу охватило какое-то сладостное чувство, которого ранее он не испытывал. Он ответил:

– Я буду твоим гостем, а не незнакомцем.

– Стало быть, пойдём, – взяв его за руку, окончила разговор девушка. Божественноликий едва ли чувствовал землю под своими ногами, когда они втроём направились к дому. Собирались сумерки, и высокие пики на востоке окрасились тем слабым светом, что указывает на восход луны.