В Оптину пустынь я прибыл в сентябре 1860 года. Перед приходом моим скончался старец отец Макарий, который жил в скиту. При мне и похоронили его. С самого поступления моего в обитель старцем и духовным отцом моим был отец Амвросий. Только лет за пять до кончины он передал меня другому духовнику отцу Анатолию, начальнику скита, продолжая оставаться моим старцем.

Через полгода по поступлении в обитель начал я, по действию врага, смущаться и задумал уйти из Оптиной пустыни. Прихожу к старцу Амвросию и объясняю ему свое смущение. Старец отвечает мне: «Необходимо читать книгу аввы Дорофея и знать ее, как солдат знает пункты военной службы. Без сего нет утверждения в духовной жизни и монах не может жить правильно. Если уйдешь из монастыря и возвратишься опять, то цена тебе будет грош». Чаще я начал после этого ходить к батюшке для откровения помыслов, назидаясь его словами. Смущение продолжалось месяца два-три и затем окончательно прошло.

Как-то однажды он заметил: «Без поддержки, т.е. духовного руководства старца, в монастыре не проживешь. Ты вот про меня говорил другим: что бы я тебе ни говорил, другим не передавай. А если будешь поступать по-своему, то ко мне и не ходи». В начале моего поступления в Оптину как-то говорю я старцу, что у нас в обители не скоро дают постриг. На это он ответил мне: «Внутреннее нужно соблюдать, а о внешнем нечего беспокоиться».

В первый год по поступлении моем в обитель мне было назначено послушание помогать отцу И. разбирать книги в скитской библиотеке. Взял я там одну книгу, а отец И. вырвал ее у меня из рук, говоря, что книг нельзя читать без благословения старца.

Пошел я к старцу и рассказал ему свою скорбь. Старец отвечает: «Если не велел тебе отец И. читать взятую тобою книгу, то и не следует ее читать; читай творения святых отцов».

Батюшка строго запрещал хождение по кельям, а также и прием к себе братий без особенной и притом крайней нужды. На вопрос мой, что отвечать тем из братий, которые по легкомыслию своему будут смущаться таким моим поведением, старец сказал: «Отвечай таким, что отец архимандрит не велел тебе ходить по кельям».

Лет через двенадцать по поступлении моем в обитель я получил от родителя моего, священника села Лещянова Пензенской губернии, письмо о том, что он близок к смерти. Собрался было я ехать на родину. Прихожу к старцу и объясняю ему свое намерение, а он отвечает: «Сказано в Священном Писании: предоставь мертвым погребать своих мертвецов (Мф. 8, 22) — не ходи». Так я и остался.

Спрашиваю старца: отчего я испытываю иногда тоску смертельную? Старец отвечает: «Что делать? Запустил себя. Порядка нет во внешнем устроении образа жизни».

Говорю еще: «Что это, батюшка, я очень непокоен?» Старец указал на причину сего в предшествовавшей жизни.

Еще однажды спрашиваю: «Отчего я, будучи поставлен на клирос, испытываю робость?» Старец отвечает: «От тщеславия».

Говорю еще: «Трудно мне к утрени вставать; как быть?» Старец отвечает: «Тягость бывает от недостатка ревности и страха Божия. Если не будешь ходить, то тебе будет стыдно и грешно. Если же когда по болезни не будешь у церковных служб, то об этом должен мне сказывать».

Чай пить с хлебом не благословлял. Также советовал всегда ходить в трапезу. Сказываю ему: «Батюшка! Утром мне есть хочется, как быть?» Батюшка отвечает: «Это растленная природа тянет. Оставь это, чай пить можно, но без хлеба и не более как по три чашки, а четвертую можно только по нездоровью». Раз я выпил как-то пять чашек чаю. Объясняю ему это. Старец гневно заметил: «Помни себя».

Говорю ему, что иногда опускаю пятисотницу. Старец отвечает: «Когда будешь умирать, горько жалеть об этом будешь; только тогда уже поздно». Сказываю ему, что поклоны земные при этом класть затрудняюсь. Старец отвечает на это: «Не можешь наклоняться в землю, клади поясные поклоны; если и поясных не можешь класть, твори молитву Иисусову устами. Святой пророк Давид сказал: хвала Его во устех моих. По немощи, по болезни это допускается».

Еще говорил: «Всякий за себя одного будет отвечать пред Богом».