Ассистент

Пять миллиардов лет назад в одной из наиболее отдаленных галактик... только не нужно иронически улыбаться, у меня есть свидетели. Именно так все и было — грохнул взрыв, разнесло полтуманности, и огромная раскаленная масса понеслась в направлении Млечного Пути — галактики, в которой, как известно, находится Солнечная система. Что прямо на ваших глазах и послужило предисловием ко всей этой истории...

Subject: Re[2]: зимнее

Бесценный друг мой!

(Умели, черт возьми, в прежние времена начинать романы в письмах! Разрешите и мне начать так же свое мыло :))

Вы спрашиваете:

Сейчас расскажу. Мне, признаться, и самому не терпится поведать миру об этих событиях, а заодно испытать свои литературные таланты. Пусть это письмо станет моим первым опытом в прозе. Вдруг, ко всему прочему, сделаюсь еще и великим писателем? Мне ведь теперь везет! :)

Многим наверняка будет интересно узнать, как сумел я в столь короткое время из никому не известного и, прямо скажем, никому не нужного сочинителя рекламных объявлений превратиться в... ну, в общем, в то, чем я теперь стал (да, кстати, яхта уже совсем готова, Бристлер завершает отделку интерьеров, а Кортье — меблировку. Пользуясь случаем, приглашаю вас в небольшой рождественский круиз из Хургады в Шарм-эль-Шейх).

Но вернемся к событиям прошлой весны. Вы спрашиваете:

Охотно отвечаю. Какая уж там тайна! Любому ребенку в Колоямске известно мое нынешнее положение и то, каким образом я к нему пришел. Что же касается некоего голоса, о котором до сих пор ведется столько споров в прессе, то его слышал весь город, от младенцев в роддоме до старушек на скамейках, хотя кое-кто сейчас пытается заткнуть им рот.

Городок наш, правда, невелик, он насчитывает всего одиннадцать... впрочем, что же я вам рассказываю, когда вы родились в нем и выросли? Мы ведь даже учились два года в одной школе, и тогда уже я был тайно в вас... Да, да! Задолго до того, как вы заблистали в столице, на экранах кино и телевидения! Удивительно. Никогда раньше я не нашел бы в себе смелости признаться вам в этом. Впрочем, жизнь моя сильно изменилась с тех пор, и наша неожиданно возникшая переписка — лучшее тому подтверждение.

Так вот. Вам, конечно, хорошо известно, что в десятитысячном Колоямске все знают друг друга с детства. И хотя у нас, как в любом уважающем себя городе, есть свои Птицы Высокого Полета и Звезды Местного Небосклона, однако, как говорится, "вышли мы все из народа". Играли в одном дворе, сидели за одной партой, почти у всех здесь общие предки, а бывает, что и потомки. Когда дети вырастают, весь Колоямск в курсе, кто кем стал, из кого получился толк, а из кого — пшик.

Думаю, вам будет понятно изумление, овладевшее всеми, когда по городу разнесся слух, что Серега Дергун, бывший мой одноклассник и наперсник, можно сказать, детских игр, ограбил Сельпобанк.

Парадокс для меня, лично, заключался не в том, что он наперсник — я и с Мищенко на качелях качался, а он уже вторую десятку тянет — нет, самое поразительное было то, что никто от Дергуна этого не ожидал. Был он тихий и неприметный, паял контакты в своем Доме Быта, после школы нигде не учился, в армии не служил, не пил, книжек не читал. Обычный, одним словом, человек. И вдруг — такое. Не знаю, откуда всем вдруг стало известно, что банк ограбил именно он. Сама по себе развороченная стена бывшего детсада, в здании которого находится банк, и смятая в гармошку бронированная дверь не могли натолкнуть население на эту мысль. Были, значит, у следствия и более определенные улики, а утаить их от народа в Колоямске никак невозможно. Майор Поханин, вон, любовь свою Алену утаить не может, хотя возглавляет целое Управление.

Ограбление банка, да еще таким сокрушительным способом, конечно, сенсация для маленького города. Но лично для меня оно так и осталось бы простой сенсацией на две колонки нашей районной газеты, если бы не счастливый поворот судьбы.

Рано утром 12 апреля, как раз в День Космонавтики, дверь рекламного отдела этой самой газеты, где я имел несчастье проработать девять лет, распахнулась широко, и на пороге появился Серега Дергун, собственной персоной. Он был плохо одет в хорошие вещи, будто только что ограбил еще и магазин, причем брал все без разбора. В руке его был пыльный мешок из-под картошки, а глаза горели пьяной решимостью.

— Где у вас тут кто? — рявкнул он раздраженно. — Р-работнички! Ни одного на месте нет!

— Серега?! — я чуть не подавился бутербродом и обварил чаем колено, — Ты же должен...

Я хотел сказать, что он должен сидеть в камере, но остерегся. Серега был совсем не похож на себя обычного — молчаливого, отводящего глаза, хомячка. Такого же, как я.

— Я должен?! — взбеленился Дергун, кажется, даже не собираясь меня узнавать. — Это вы все мне должны! Я долго ждать не буду! Тащи бабки, сволочь!

— Какие бабки, Сережа?! Откуда у меня?

— Ты не юли, тварь! — он подскочил ко мне и ухватил за галстук.

Нашему главному, видите ли, до зарезу нужно, чтобы на работе все были в галстуках. А я страдаю.

— Что тут у вас? Реклама? — Серега обвел сердитым взглядом помещение, все сокровища которого состояли из старенького компьютера и совсем уж допотопного телевизора "Изумруд". Но Дергун не хотел верить глазам.

— Мозги мне не скипидарь, понял? Я знаю, сколько вы на рекламе навариваете!

Просто сумасшедший... Какая реклама в районной газете? Две полосы объявлений "Вставим стекла. Отдайте мячик"? Но как с ним, с таким психом, спорить?

— Сережа, — сказал я осторожно, — это же офис, денег тут не держат. Все деньги у шефа...

Я чуть не прибавил: "в Сельпобанке", но решил, что лучше не надо.

— Так вот передай своему шефу, — прорычал Серега, дыша на меня сложным запахом самогона и дезодоранта (тогда я еще не пробовал виски), — чтобы он выгреб все свои сейфы и сегодня к пяти часам привез бабки ко мне домой. А там посчитаем.

Он оттолкнул меня и пошел к выходу.

— И не надо опаздывать! А то я вашу контору...

Серега обернулся и сплюнул сквозь зубы. Сейчас же все три окна в комнате с тошнотворным звоном обрушились потоками осколков.

— Вот так!

От испуга я чуть не хлопнулся в обморок, но в этот момент из коридора появился, наконец, наш охранник Сидоренко. Его реакция на Дергуна была точно такой же, как у меня.

— Серега?! — опешил Сидоренко. — Ты же должен в тюрьме сидеть!

Дергун усмехнулся.

— Не построена еще та тюрьма, куда меня посадят!

— Но ведь ловят? — охранник погладил кобуру потной ладонью. — Из-за банка-то?

— Тебе, Сидоренко, как бывшему менту, я объясню, — сказал Серега, — никто меня не ловит. Нет на меня никаких улик, и следы высохли, и отпечатки случайно стерлись, а свидетели, какие были, все заболели, онемели и головой ударились. И вообще мне на это плевать с высокой колокольни. Привет начальству!

Он прошел было мимо, но Сидоренко вдруг выхватил из кобуры табельный "Макарыч".

— А ну, стой, Дергун! Стой, стрелять буду!

— Ну, стреляй, — Серега пожал плечами и двинулся дальше.

Что-то вдруг оглушительно хлопнуло, и Сидоренко схватился за голову. Из-под пальцев его брызнула кровь, а по всей комнате с веселым перестуком разлетелись обломки старенького телевизора "Изумруд"...

Как потом удалось установить, пятого марта тысяча девятьсот семьдесят девятого года контролер ОТК Новосибирского Электровакуумного завода С. П. Плясовец, по причине утреннего похмелья, пропустил несколько кинескопов для телевизора "Изумруд" без надлежащей проверки, а между тем, в одном из них имелся скрытый дефект. Рано или поздно кинескоп должен был взорваться. По чистой случайности это произошло за долю секунды до того, как охранник Сидоренко нажал на спуск.

Кроме того, выяснилось, что рано утром двенадцатого апреля сего года трое учеников пятого класса "Б" средней школы номер девять изготовили на уроке труда не "Полку книжную, подвесную", согласно заданию учителя, а три самострельных устройства типа "орбалет" и решили тут же опробовать вооружение на окнах редакции районной газеты "Колоямские высоты".

И, наконец, совершенно точно известно, что тридцать пять миллионов лет назад раскаленная масса, выброшенная в пространство при взрыве отдаленной туманности, достигла, наконец, нашей галактики, и, разрываемая на части притяжением звезд, устремилась к Солнечной системе.

Впрочем, бесценный друг мой, рассказ об этом впереди.

Когда "Скорая помощь" увезла Сидоренко в больницу, спешно приехавший с дачи шеф вызвал меня в свой кабинет.

— Кто он такой, этот Дергун? Откуда он взялся?!

Я начал рассказывать, как мы жили с Серегой в одном дворе, вместе играли, ходили в радиокружок, но шеф только отмахнулся.

— Ты в детство не впадай! Скажи прямо, из зареченских он или из цемзаводских? Под кем ходит?

— Да ни под кем он не ходит! В Доме Быта швейные машинки чинит.

— Ясно, — покивал шеф. — Отморозок, значит. В одиночку решил наехать! Думает, у меня и крыши нет! Ну, ладно... Когда он денег ждет?

— В пять часов.

— Он у меня, гад, дождется! Поедешь с Семеном, — шеф взялся за телефонную трубку.

— Куда поеду?! — испугался я.

— На встречу с другом, куда! Детство вспоминать.

— Да он меня не узнал даже! — всполошился я. — Какое детство? Что я ему скажу?

— Ты не волнуйся, Аркаша, — шеф набрал номер. — Говорить с ним будут другие. Главное, чтобы он тебе дверь открыл...

Если вы, бесценный друг мой, не бывали на своей малой родине несколько лет, то могу сообщить вам, что в Колоямске ровным счетом ничего не изменилось за это время. Частные домики посреди небольших огородов по-прежнему составляют подавляющее большинство городских построек, так что вам легко будет представить пейзаж, на фоне которого разыгрывались дальнейшие события. Прежде чем приступить к описанию своей второй встречи с Дергуном, я хочу сказать, что она была крайне непродолжительна, но предварялась огромным количеством событий, перечислить которые я просто не в силах. Из наиболее важных стоит, пожалуй, упомянуть похищение сорокой-воровкой бронзового кулона у жены директора автобазы. Сороку привлек блеск стекляшек, расположенных по кругу миниатюрного щита на массивной цепи, но тащить украденное было тяжело.

Другим важным событием дня явился триумфальный выезд из гаража пенсионера Усыскина, восстановившего, наконец, свой "Запорожец" после аварии, случившейся лет семь назад. Кроме того, нельзя не упомянуть, что именно в этот день городская водонапорная станция решила провести испытания системы водоснабжения повышенным давлением. И, наконец, не будем забывать, что ровно за год до этого дня раскаленная масса, порядком уже подостывшая и растерявшая былую массивность, благополучно миновала орбиту Плутона и направилась к Земле.

На улицу Продольную, где жил Серега Дергун, я приехал на редакционной машине. Обычно здесь тихо и пустынно, редко встретишь пешехода, не то что автомобиль, но в этот раз за нами все время следовали вместительный джип и вишневая "девятка", плотно загруженные пассажирами. Перед самым домом они несколько поотстали, но когда я подошел к калитке, трое пассажиров джипа — крепкие ребята в спортивных костюмах — были тут как тут и, пригнувшись, стояли в тени у забора.

— Заходи, — шепнули они мне.

Я толкнул калитку и вошел. Цепной собаки во дворе не оказалось. Видимо, Серега так крепко надеялся на удачу, что совсем не опасался воров. А воровать было что. Прямо поперек огуречной гряды стояла новенькая "Тойота-Камри" без номеров, из сарая торчали хвосты сразу трех лодочных моторов, поверх поленницы были навалены акустические колонки и разрозненные блоки музыкальных центров, стиральная машина "Занусси" и холодильник "Розенлеф" (финский, хороший) пылились под открытым небом.

Я обогнул развал богатств по уже пробитой среди картофельной ботвы тропинке и постучал в дверь домика.

— Кто? — не сразу послышался сонный голос Дергуна.

— Это Аркаша! — крикнул я. — Из газеты!

— Заходи, — послышалось из глубины жилища. — Там открыто!

Но войти в дом мне не довелось. Сильные руки подоспевших спортсменов отшвырнули меня в сторону, как котенка, а сильные ноги ударили в дверь, распахнув ее настежь. Двое крепких ребят бросились вперед и непременно ворвались бы в домик...

Если бы не ряд обстоятельств.

Сорока, укравшая тяжелый бронзовый кулон на цепочке, не сумела удержать его в клюве и выронила. По чистой случайности в этот момент она пролетала как раз над домиком Дергуна. Кулон канул камнем, распустив цепочку, которая мазнула по ушам и плотно наделась на шею третьему крепкому пареньку, стоявшему с автоматом наизготовку чуть позади двух первых. Ощутив на шее удавку, тот от неожиданности спустил курок и прошелся короткой очередью по ногам своих приятелей. Нужно ли говорить, что ни одна пуля не прошла мимо цели? Счастье мое, что меня отбросили достаточно далеко, и там я лежал за стиральной машиной, после легкого удара о холодильник. Крепкие ребята, неожиданно обстрелянные с тыла, были хорошо обучены. Еще в падении они, не глядя, открыли ответный огонь и тоже не промахнулись.

Услышав стрельбу, братва, затаившаяся в вишневой "девятке", пошла на подмогу товарищам. Водитель втоптал педаль газа в пол, чтобы с разгона проломить забор и, оказавшись под окнами домика, покрошить всех, кто окажется внутри, автоматным огнем из трех стволов... И надо же было, чтобы именно в этот момент из переулка неторопливо выкатился "Запорожец" пенсионера Усыскина! Пользуясь тем, что хозяин на минуту отлучился в гараж за монтировкой, он совершенно случайно снялся с ручного тормоза и поехал под горку, уверенно выходя наперерез вишневой "девятке".

Удар был страшен. Пассажиры "девятки" надолго утратили такие стрелковые качества, как целкость и прикладистость, впоследствии их пришлось вынимать из машины с помощью гидравлических ножниц.

Но не дремал водитель джипа, оставшийся за рулем боевой машины. Над ним откинулся люк, и прижизненный бюст бойца показался над крышей с простым, но эффективным РПГ в руках. Один залп гранатомета мог бы полностью стереть с лица земли небольшой домик Дергуна... Если бы колесо от вишневой "девятки" не скакало все еще с кочки на кочку, высоко подлетая над землей. В момент выстрела гранатомета, оно вдруг заслонило собой прицел, случайно оказавшись прямо перед стволом.... и с джипом было покончено.

Некоторое время я слышал только треск пламени и стоны раненых, затем различил скрип половиц. В дверях показался помятый со сна Серега.

— Ну чего тут еще? — спросил он, щурясь на огонь.

Постепенно картина битвы обрисовалась перед ним в общих чертах.

— А, с-суки! — обрадовался Дергун. — Получили свое! — он склонился над одним из раненых. — Вы на кого руку подняли, сявки? Я же вас скопом всех задавлю!

— Не бей, братан... — прохрипел боец, заслоняясь от него рукой. — Мы свои, цемзаводские...

— Цемзаводские?! — Серега выпрямился и поглядел туда, где над пыльной трубой цемзавода поднималось серое облако. — Ну, сейчас я вам устрою...

Он похлопал себя по карманам, огляделся по сторонам, потом схватил валявшееся под ногами полено и изо всех сил швырнул его в сторону цемзаводской трубы.

С ума он сошел, что ли, подумал я. Завод — в двух километрах!

Полено, сверкнув на закатном солнце, скрылось за полоской кустов и гулко ударило в стальной бок водонапорного бака. Что-то вдруг звонко лопнуло там, бак содрогнулся и осел. Вода потоком хлынула во все стороны, снося соседские заборы. Высокий стройный столб линии электропередач покачнулся и рухнул во внезапно открывшийся провал. Длинная молния побежала по проводам вдаль. Где-то полыхнуло пламя, хлопнул взрыв, со стороны плотины послышался рев прорвавшейся воды, а затем толстая труба цемзавода выбросила плотный клуб черного дыма и медленно обрушилась внутрь себя. Облако пыли заволокло горизонт...

Извините, мой нежно любимый друг, если я шокировал вас подробным описанием некоторых весьма неаппетитных сцен, но вы просили рассказать вам правду о том, как я стал тем, что я есть. История Сереги Дергуна — это часть моей собственной истории, поскольку, как вы уже наверняка догадались, я, в некотором роде, являюсь его преемником... Но буду рассказывать по порядку. Порядок же требует упомянуть, что небесное тело, направляющееся к Земле, в определенный момент попало в гравитационное поле Луны, вырываясь из которого, погасило еще часть скорости, потеряло еще добрую половину массы, но неуклонно продолжало сближаться с нашей планетой...

Когда меня привезли в штаб по чрезвычайным ситуациям, там было не протолкнуться. Сновали люди в камуфляже и в милицейской форме, армейские генералы и гражданское начальство, немало было белых халатов. Из обрывков разговоров я понял, что Серега мой разошелся не на шутку. Он предъявил городу ультиматум, в котором обложил денежно-вещевым налогом все предприятия и организации, какие смог вспомнить. Производительные силы и производственные мощности города должны были немедленно взяться за скорейшее построение новой резиденции Дергуна на месте бывшего Цементного завода. Оперативную сумму на текущие расходы следовало предоставить немедленно в наличных долларах и немножко — еврами, которых Серега еще не видел, но хотел посмотреть. И самое обидное — ничего с ним, подлецом, нельзя было сделать!

— Докладываю, тарищ грал! — бодро орал в трубку какой-то полковник. — На складе ГСМ утечка! Исчезло четыреста тонн топлива. Заправить технику не могу! Почему это мы сами? Это он все, тарищ грал! Дергун!

— А я откуда знаю, где ваши боеприпасы? — горячился другой полковник, распекая подчиненного майора. — У вас часовые есть? Вот с них и спрашивайте, где боеприпасы! Прикажу — с саперными лопатками пойдете в бой!

Меня быстро подхватили и увели в большой кабинет, где за длинным столом сидели мрачные пожилые люди в галстуках. Все-таки, наш главный в чем-то прав, галстук — вещь полезная, по крайней мере, я не смотрелся рядом с ними, как бомж.

— Кругляков? — окликнул меня один из них.

Я узнал нашего мэра Анатолия Илларионовича Шульгина.

— Так точно, — сказал я, — Круглов.

— Такие-то дела, Аркадий... — продолжал он, доверительно положив мне руку на плечо. — Ты, говорят, давно знаешь этого Дергуна?

Я снова начал было про радиокружок, но он меня остановил.

— Одним словом, не мне тебе объяснять, Аркаша. Положение хреновое.

Я сочувственно вздохнул.

— Мы тут посовещались с Москвой, со штабами, — сказал Анатолий Илларионович. — Делать нечего, нужно отдавать деньги.

Я понимающе кивнул.

— Твоя задача простая, — подытожил мэр, — доставить и передать лично в руки.

— Как моя?! Опять моя?!

Мне вспомнились клубы пламени на месте бандитского джипа, и по спине пробежала дрожь.

— Даже и не отговаривайся! — мэр железной хваткой вцепился в мое плечо. Ты представляешь, какую сумму мы тебе доверяем?! А кому ж еще тут поручить?

И он широким жестом указал на присутствующих.

В развалинах завода гулял ветер. В лужах догорал мазут. Ступая по битым кирпичам, и бережно прижимая чемодан к груди, я прошел из зала бывшей котельной на внутренний двор. Впервые за много лет над заводом синело вечернее небо, не затянутое дымной пеленой. Загорались первые звезды.

Дергун сидел на куче строительного мусора и тоже глядел в небо.

— Принес? — спросил он вяло.

— Принес.

— Сколько?

— Все, как договаривались! — поспешно заверил я.

— Договаривались! — Серега криво усмехнулся. — С вами только договариваться. Тут же подсунете гадость какую-нибудь... Что вы за дураки, Круглов? Никак не поймете одной простой вещи — ни черта вам со мной не сделать. Неуязвимый я для вас человек.

— За что же это тебе такое счастье? — усмехнулся я.

Помнит все-таки. И фамилию не забыл.

— А ни за что! — он пожал плечами. — Так, даром. Я и не просил даже, он сам меня выбрал...

— Кто?

Серега посмотрел на меня с легким удивлением.

— А ты тупой... хоть и из газеты.

— Хм... — я поставил чемодан на землю. — Ну и для чего же он тебя выбрал?

— Для опытов, я думаю, — сразу ответил Дергун. — Чтобы трюки свои на мне отрабатывать. Видел в цирке метателя ножей? Так вот у него есть ассистент. Ставят ассистента к стенке, а метатель в него ножи кидает. Бац — возле самого уха воткнет, бац — между ног. Всего вокруг обтыкает, но ни разу не заденет. Спрашивается, для чего ему нужен ассистент? Для показухи. Чтобы добровольно пер на рожон. А тот бы его ловко каждый раз уберегал. А все бы смотрели и хлопали...

— Что-то ты не очень ласково о нем... — расхрабрившись, покритиковал я.

Серега сейчас совсем не казался мне опасным.

— А ему мои ласки по барабану! — Дергун поднялся и отряхнул мятые штанины. — Лишь бы я работал, как следует, лез бы нагло во все разборки — он и доволен. Ну, давай, что там у тебя?

Он показал на чемодан, но не сделал ни шагу мне навстречу. Пожалуйста, мы не гордые. Я поднял чемодан и пошел к нему.

— Будто сам не знаешь, что там!

Серега зевнул.

— Я так думаю — бомба.

Меня словно обдало кипятком.

— Что?!

— А ты как думал? — спокойно произнес он. — Чтоб начальство такие деньги сразу отдавало? Сроду не поверю! Неси, неси давай, чего встал? Тут проверить-то легко. Кто ко мне с оружием ближе, чем на два шага приближается, тому сразу — абзац. Вот мы сейчас и посмотрим...

Я в ужасе хотел было броситься прочь, но позади меня вдруг с грохотом обрушилась стена, завалив единственный выход из дворика.

— Серега! — крикнул я. — Не надо! Что ты делаешь?!

— Экспериментирую, — медленно выговорил он и двинулся на меня. — Знаешь, как это сладко — подставить шею под топор? Как стакан спирта хряпнуть. До костей пробирает!

Я заметался. Проклятый чемодан словно прилип к пальцам.

— Но я-то здесь при чем?! За что меня-то?!

Дергун развел руками.

— Кто-то должен расплачиваться. По правилам. А со мной ничего случиться не может. Вот смотри, что сейчас будет...

Он шагнул ко мне и схватил за отворот пиджака. Сейчас же в небе что-то грохнуло, огненный шар явился в вышине и понесся к земле, рассыпаясь на лету.

Серега хохотал, запрокинув голову, глядел в небо и тряс меня, как грушу.

— Сюда! Вот она, мишень! Вот она, падла, бомбу мне приволокла! Бей!!!

Что-то вдруг звонко щелкнуло, и он замолчал. Меня обдало жаром. В небе таял дымный след метеора. Дергун, выпустив меня, медленно заваливался назад. На груди его чернело обожженное пятно. Из самого центра пятна тонкой пульсирующей струйкой била кровь. Я инстинктивно подхватил его и уложил на землю.

— Мы так не договари... — прохрипел Серега и затих.

Вот тут-то и прогремел тот самый голос с неба, о котором много писала потом пресса. Однако, по неистребимой газетной привычке, записные острословы все переврали. Вовсе не было слов "Тьфу, черт, промазал!", как они утверждают. А было то, что и должно было быть:

"Мене, текел, фарес!"- раскатисто пронеслось над городом.

Слова эти, как вы понимаете, относились к Дергуну и ко мне. Он уходил, а я становился новым Избранным и остро ощущал в этот момент, как переливается в меня его былая сила. Как будто злые, насмешливые тени, всю жизнь обступавшие меня с разных сторон, отлетели вдруг и дали дышать. Я закричал, засмеялся и заплакал от свалившегося на меня счастья, поскольку неожиданно понял, что могу все.

Нет, не просто все, что хочу. Что я там мог хотеть раньше? Машину, холодильник, как у Сереги в огороде? Примитив! Не об этом думал я, глядя в провал неба, где вспыхивали и гасли падающие звезды — осколки небесного тела, пущенного миллиарды лет назад из далекой галактики специально ради меня. Я вдруг осознал, что все мои потаенные, от самого себя скрываемые желания стали теперь вполне осуществимыми. А главное — я больше не боялся. Я осмеливался желать.

Стена, закрывавшая вид на город, рассыпалась в пыль. За вольно разлившейся рекой перемигивались огоньки. Я поднялся с колен, вышел из развалин завода и двинулся в мой город напрямик, аки по суху...

Надеюсь, первые же мои шаги в новом качестве показали Избравшему меня, что Он не ошибся в выборе. Скажу без ложной скромности: по сравнению со мной, Серега Дергун, со своими провинциальными запросами, просто смешон. Куда его "Тойоте-Камри" до моей яхты! А жалкий чемодан баксов, вытянутых у колоямских ларечников, разве может сравниться с моими золотыми активами банка "Экартель"? Я уж не говорю о его неуклюжих попытках ухаживать за областной актрисой Ольгой Пестик. По сравнению с теми высокими отношениями, которые установились между мною и вами, мой друг, это просто пошлое, разнузданное свинство...

И все же порой на меня нападают жестокие сомнения. За что погиб Дергун? Чем не угодил? Не ждет ли и меня в отдаленном будущем та же участь? Нет, по зрелым размышлениям, я в это не верю, конечно — слишком велика и принципиальна разница между ним и мной. Но отчего-то в последнее время я стал ужасно торопиться. Спешу жить. Мало ли что? Будем же беззаботно вкушать все наслаждения этого мира, пока щедрая рука... э-э... ну, в общем, вы поняли. До свидания, мой бесценный друг, и до скорой встречи. Надеюсь, когда она состоится, вы разрешите называть вас просто — Вадик.

P.S. А, может, и промазал, кто его знает...