Старый бальный зал находился в разбомбленном западном крыле шато Сан-Сесиля. Помещение было повреждено лишь частично — с одной стороны громоздилась гора мусора, квадратных камней, резных фронтонов и кусков расписанной стены, но другая сторона оставалась нетронутой. Эффект получился довольно живописный, подумал Дитер, глядя, как лучи утреннего солнца сквозь огромную дыру в потолке освещают ряд полуразрушенных колонн, словно на викторианской картине, изображающей древние руины.

Дитер решил провести совещание именно в бальном зале. Альтернативой служил кабинет Вебера, но Дитер не хотел, чтобы у кого-то сложилось впечатление, будто Вебер здесь командует. В помещении располагалось небольшое возвышение, вероятно, для оркестра, на котором он разместил доску. Участники совещания принесли стулья из других частей здания и аккуратно расставили их перед возвышением в четыре ряда по пять штук — как и подобает настоящим немцам, с тайной усмешкой подумал Дитер; французы разбросали бы их где попало. Вебер, который и собирал людей, уселся на возвышении лицом к аудитории, тем самым подчеркивая, что он один из начальников и не подчиняется Дитеру.

Наличие двух начальников, равных по званию и враждебно относящихся друг к другу, представляет собой величайшую угрозу для операции, подумал Дитер.

На доске он нарисовал мелом точную карту деревни Шатель. Она состояла из трех больших домов — вероятно, ферм или виноделен, плюс шесть коттеджей и пекарня. Здания группировались вокруг перекрестка, с виноградниками к северу, западу и югу, а на востоке находился большой выгон длиной с километр, граничивший с просторным прудом. Дитер догадывался, что это поле используется как пастбище из-за того, что почва здесь слишком влажная для винограда.

— Парашютисты будут приземляться на пастбище, — сказал Дитер. — Очевидно, это поле регулярно используется для взлета и приземления — оно ровное, достаточно большое для «лисандера» и достаточно протяженное даже для «гудзона». Находящийся рядом пруд является полезным ориентиром, хорошо видным с воздуха. В южной части поля находится коровник, где группа приема, вероятно, дожидается самолета. — Он сделал паузу. — Самое важное для здесь присутствующих — помнить, что нам нужно, чтобы парашютисты приземлились. Мы должны избегать любых действий, которые могут вызвать подозрения у группы приема или у пилота. Если самолет развернется и вернется назад с парашютистами на борту, мы потеряем прекрасную возможность. Одна из парашютистов — женщина, которая может дать нам информацию о большинстве ячеек Сопротивления в Северной Франции — если только она попадет к нам в руки.

— Разрешите подчеркнуть то, что сказал майор Франк, — заявил Вебер главным образом для того, чтобы напомнить о себе. — Никакого риска! Ничем себя не выдавать! Твердо придерживаться плана!

— Спасибо, майор! — сказал Дитер. — Лейтенант Гессе разделил вас на группы по два человека, обозначенные буквами от А до L. Каждое здание на карте обозначено буквой, соответствующей наименованию группы. Мы прибудем в деревню ровно в двадцать ноль-ноль и очень быстро займем все здания. Все жители будут доставлены в самое большое из трех зданий, известное как «Ла мэзон грандэн», где будут находиться до тех пор, пока все не закончится.

Один из присутствующих поднял руку.

— Шуллер! — пролаял Вебер. — Можете говорить.

— А если в какой-нибудь дом заглянут люди из Сопротивления? Если они увидят, что он пуст, у них сразу возникнут подозрения.

Дитер кивнул:

— Хороший вопрос. Но я не думаю, что они так сделают. Думаю, группа приема состоит из людей посторонних. Обычно агенты не приземляются возле тех мест, где живут сочувствующие, — это ненужный риск. Готов спорить, что они прибудут туда после заката и прямиком направятся в коровник, не тревожа жителей деревни.

— Это обычная для Сопротивления процедура, — снова заговорил Вебер с видом врача, который ставит диагноз.

— В «Ла мэзон грандэн» будет располагаться наш штаб, — продолжал Дитер. — Майор Вебер будет там старшим. — Таким образом он собирался отстранить Вебера от реальных действий. — Пленники будут заперты в каком-то удобном месте, лучше всего где-нибудь в подвале. Они должны вести себя тихо, чтобы мы могли услышать, как подъедет группа приема, а потом и услышать шум самолета.

— Любого пленника, который будет слишком шуметь, можно застрелить, — сказал Вебер.

— Как только жители будут изолированы, — продолжал Дитер, — группы A, B, C и D скрытно займут позиции на дорогах, ведущих в деревню. Если в деревню проникнут какие-либо транспортные средства или живая сила, вы сообщите об этом по коротковолновому радиоприемнику, но больше ничего не предпринимайте. В этот момент не следует препятствовать кому-либо войти в деревню и делать что-либо, что может выдать ваше присутствие.

Оглядев комнату, Дитер с пессимизмом подумал, что у гестаповцев, возможно, не хватит мозгов, чтобы выполнить эти распоряжения.

— Противнику нужен транспорт для шести парашютистов и группы приема, так что они прибудут на грузовике или на автобусе, или же на нескольких автомашинах. Я думаю, они въедут на пастбище через вот эти ворота — в это время года земля достаточно сухая, и нет опасности, что машины застрянут, — и припаркуются между воротами и коровником, вот здесь. — Он указал место на карте. — Группы E, F, G и H будут находиться вот в этой рощице, оснащенные мощными фонарями. Группы I и J останутся в «Ла мэзон грандэн», чтобы охранять задержанных и обслуживать командный пункт майора Вебера. — Дитер не хотел, чтобы Вебер присутствовал при аресте. — Группы K и L будут со мной, за изгородью возле коровника.

Ганс выявил лучших стрелков и выделил их в подчинение Дитеру.

— Я буду поддерживать радиоконтакт со всеми группами и буду старшим на пастбище. Услышав шум самолета, мы ничего не будем делать! Увидев парашютистов, мы ничего не будем делать! Мы будем наблюдать, как парашютисты приземляются, и ждать, пока группа приема их соберет и направит к тому месту, где припаркованы транспортные средства. — Дитер повысил голос — главным образом для Вебера. — Пока этот процесс не закончится, мы никого не будем арестовывать! Люди не должны высовываться до тех пор, пока старший офицер не отдаст соответствующую команду. Когда мы будем готовы, я подам сигнал. С этого момента до тех пор, пока не будет объявлен отбой, группы A, B, C и D будут арестовывать всех, кто попытается проникнуть в деревню или выйти из нее. Группы E, F, G и H включат свои фонари и направят их на врага. Группы K и L приблизятся вместе со мной и произведут арест. Никто не должен стрелять по врагу — это ясно?

Шуллер, который, очевидно, был здесь главным мыслителем, снова поднял руку.

— А если они станут в нас стрелять?

— Не отвечать на огонь. Мертвые они для нас бесполезны! Лежите и направляйте на них фонари. Применять оружие разрешается только группам E и F, и то им отдан приказ стрелять по конечностям. Нам нужно допросить этих парашютистов, а не убить их.

В этот момент зазвонил телефон, Ганс Гессе поднял трубку.

— Это вас, — сказал он Дитеру. — Из штаб-квартиры Роммеля.

Как раз вовремя, подумал Дитер. До этого он звонил Вальтеру Гёделю в Ла-Рош-Гийон и оставил сообщение с просьбой перезвонить.

— Вальтер, мой друг, как там фельдмаршал? — взяв трубку, спросил он.

— Прекрасно. Что вы хотите? — как всегда резко спросил Гёдель.

— Я подумал, что фельдмаршалу будет интересно узнать, что сегодня вечером мы собираемся предотвратить маленький заговор — арестовать группу диверсантов по их прибытии. — Дитер замешкался, не решаясь сообщать по телефону подробности, но это была немецкая военная линия, и риск, что Сопротивление может ее подслушать, был минимальным. А получить поддержку Гёделя в этой операции представляется весьма важным. — По моей информации, один из них может очень много нам рассказать о некоторых ячейках Сопротивления.

— Прекрасно! — сказал Гёдель. — Так получилось, что я звоню вам из Парижа. Сколько времени мне потребуется, чтобы добраться до Реймса? Два часа?

— Три.

— Тогда я к вам присоединюсь.

Дитер был доволен.

— В любом случае, — сказал он, — это понравится фельдмаршалу. Встретимся в шато Сан-Сесиля не позднее девятнадцати ноль-ноль. — Он посмотрел на Вебера, который слегка побледнел.

— Отлично. — Гёдель повесил трубку.

Дитер отдал трубку Гессе.

— Сегодня вечером к нам присоединится личный адъютант фельдмаршала Роммеля майор Гёдель, — ликующим тоном сказал он. — Для нас это еще одна причина сделать все, чтобы операция прошла безукоризненно. — Он с улыбкой оглядел комнату, в конце концов остановив свой взгляд на Вебере. — Удача сама идет нам в руки, верно?