Вьетнамский капкан

Солнце у самого зенита пробилось сквозь кучевые облака и опалило лицо жгучими лучами. Всю прошедшую ночь непрерывной дробью по палаткам гарнизона Лонг Биня стучал ливень, заглушая ропот гаубиц и успокаивая нервы измотанных солдат. Только под утро дождь стих, оставив на земле липкое месиво из грязи, доходившее до щиколоток, пройти которое, не поскользнувшись и не упав, казалось невозможным. Нагрузившись автоматами и рюкзаками, взвод хмуро брел к поджидавшим их автобусам, которые должны были доставить их на военный аэродром.

– Чертовы москиты! – выругался Джейсон, потерев расчесанную до крови шею. – Зиги, у тебя не осталось оранжевой таблетки? – спросил он у идущего рядом друга.

– Боюсь, что нет, – ответил тот, обводя взглядом Лонг Бинь, напоминающий скорее лунный ландшафт, чем военный объект. Несколько миль размякшей от ливней глины, запекающейся сухой корочкой под жарким солнцем, были опутаны неимоверным количеством колючей проволоки, скрученной в спираль, с блиндажами и сторожевыми вышками через каждые тридцать метров, с которых просматривались трущобы вдоль шоссе на Бьен Хоа. За два месяца, что он провел тут, ему так и не удалось привыкнуть к этому удручающему пейзажу с невыносимым, тропическим климатом.

– Надеюсь, что на новом месте нам будут их давать. Не хотелось бы подхватить малярию, – пробубнил Джейсон.

– Эта дрянь полдивизии скосила, – поддакнул ему кто-то в строю.

– Болотная лихорадка, дизентерия, желтуха. Все прелести Вьетнама! Только успевай блевать и дристать! – подзадорил сослуживцев сосед Джейсона.

– Главное – триппер не подцепить! – отозвался голос впереди.

– Все старики уже давно подцепили! – парировал другой под дружный хохот.

– А я бы не прочь сейчас отодрать какую-нибудь косую шлюшку.

– Может, наведаемся в гости к тетушке Ко Май? У нее много девочек с узкими щелочками. Натянем на дорожку!

– Лишь бы нас сегодня не натянули!

Вдоволь покуражившись, солдаты разбрелись по автобусам защитного оливкового цвета. В день прибытия во Вьетнам Джейсон, впервые увидев такие автобусы, поинтересовался у шофера, почему на их окнах вместо стекол металлическая сетка.

– На случай, если партизаны попробуют закинуть в салон гранату, – доходчиво объяснил тот.

Автобусы затарахтели и тронулись с места, следуя привычному маршруту через Сайгон. Тусклым взорам солдат в который раз открылся один и тот же вид города с привычными уличными звуками, рикшами, старухами, несущими ведра с водой на коромыслах, с вонью, нищетой, тучей черных мух и певучими голосами вьетнамцев, кое-как проживающих очередной день. Любой из сидящих внутри автобуса прекрасно понимал, что в кажущемся внешнем спокойствии улиц их всегда поджидает ловушка. Ни сопровождавшие автобусы полицейские джипы с установленными на крышах 12,7-мм пулеметами, ни тщательные зачистки дороги из Лонг Биня не уберегали их от шанса попасть под артиллерийский огонь или наткнуться на хорошо замаскированную мину. Каждый раз этот путь был, как русская рулетка. Наперекор опасениям дорога оказалась спокойной, может, потому что приближался Тет, вьетнамский Новый год, время, когда враждующие стороны объявляли короткое перемирие, чтобы почтить своих предков в независимости от части Вьетнама, за которую они боролись. Для американских же солдат этот местный обычай был лишь одним из немногих дней, когда можно было надеяться на затишье. Прибыв в аэропорт, взвод вышел из автобусов и по команде сержанта, не задерживаясь, погрузился в допотопный транспортник С-130, взявший курс на Ан Кхе, находящийся в двухстах милях к северу от Лонг Биня, где располагалась элитная первая аэромобильная дивизия. Полет проходил скверно. Самолет постоянно трясло и болтало в воздухе. Иллюминаторы в нем отсутствовали, а сиденья из нейлоновых полос были настолько неудобными, что складывалось впечатление, будто тебя перевозят в жестяной банке.

– Зиги, ты скучаешь по дому? – понуро опустив голову, спросил Джейсон у приятеля.

– Да, – прислонившись затылком к стенке фюзеляжа, тихо ответил тот и прикрыл глаза.

– Дастин… Гильберт… Алан… – грустно усмехнулся Джейсон. – Как они там?.. Лора… Она давно тебе писала? – взглянул он на Зита.

– Три недели назад, – ответил Зит, глубоко вдохнув.

– Нда… Ничего! Скоро мы из всех увидим! – с надеждой сказал Джейсон.

Зит промолчал, почувствовав жжение в груди около внутреннего кармана форменной рубашки, куда он спрятал незаконченное письмо Лоре. Каких-то пару месяцев назад он и предположить не мог, как изменится его отношение к жизни. Нет, его чувства к Лоре не угасли. Напротив, она была единственная, к кому его неудержимо тянуло и в чьей близости хотелось полностью раствориться, чтобы забыться и больше не вспоминать о прожитом кошмаре, но его прежняя жажда к жизни словно иссякла. Не только он, но и Джейсон и все остальные, прибывшие вместе с ним во Вьетнам, необратимо изменились. Их лица стали старше и суровее, взгляды мрачными, а цвет кожи, даже несмотря на палящее солнце, серым, будто выкуренным. Война никого не пожалела.

«Поскорее бы все это закончилось», – заезженной пластинкой крутилась в голове Зита одна и та же мысль.

Прилетев в Ан Кхе, взвод организованно разбился на кучки и осел вдоль взлетной полосы в ожидании отправки в дивизию. В небе появился конвой вертолетов, возвращающийся с войсками на борту с передовой линии на аэродром. В грязных, изодранных в клочья униформах солдаты, как призраки с испепеленными взглядами, сходили на землю и, едва тащя боевой скарб, молча брели мимо своей замены к грузовикам, которые должны были перевезти их в тыл, передохнуть день-другой. Последними из вертушек стали выносить мертвых. В зеленых брезентовых мешках их сложили в ряд на обочине взлетной полосы. Ровно семнадцать мешков, по всей длине каждого из которых шла толстая, наглухо застегнутая молния. Сквозь ткань зловещих мешков просматривались очертания тел, а из стянутого веревкой конца выпирали ботинки. Из некоторых мешков просачивалась кровь, капавшая на землю и притягивающая к себе скопище мух.

– Не знаешь, как это случилось? – тихо спросил один паренек у приятеля.

– Какая разница? Мертвые есть мертвые, – отрезал тот, гася сигарету об каблук.

– Должно быть, их убили сегодня.

– Да, наверное, утром, когда нас перебрасывали сюда.

– Как думаешь, из пулемета?

– Может быть. Или из гранатомета. А может, из миномета. Не знаю.

– Просто интересно.

– У-гу.

– Сколько, по-твоему, им было лет?

– Ну, восемнадцать, девятнадцать. А что?

– Это такая потеря.

– Это война.

– Черт возьми, у меня мурашки по телу.

Солдаты не отрываясь смотрели на мертвецов, как будто говорящих им: «Добро пожаловать, новичок! Ты скоро пожалеешь, что попал сюда. Ты даже не представляешь, что узкоглазые приготовили тебе. Для нас война уже кончилась. Удачи тебе и берегись Люка-Азиата!»

– Слышали, как на прошлой неделе во время операции у границы с Камбоджей наша рота наткнулась на вьетконговский батальон? – спросил кто-то из солдат своих товарищей.

– Там был кромешный ад! Одно отделение взвода было отрезано, и связь с ним потеряна. Командир даже не знал, где оно, поэтому взял другое отделение, сел на БТР и отправился на поиски, но впопыхах забыл сообщить об этом старшему офицеру или хотя бы взять рацию. Тут же машина попала под орудийный огонь, оказавшись в засаде Вьет Конга. Снаряды взорвали машину, и все, кто в ней был, погибли. Подкрепление прибыло на вертолетах, при поддержке артиллерии и ударов с воздуха отбросило врага. Потерянный патруль нашли, но в нем погибли все. Тела обгорели до неузнаваемости – сплошная обуглившаяся масса, – парнишка рассказал страшную историю, одну из тех, что случались здесь практически каждый день.

– Эй, бойцы! Загружаемся на борт! – прокричал из вертолета командир взвода, махнув солдатам рукой. Шустро похватав снаряжение, те, пригибаясь, перебежали полосу к шумевшим вертушкам.

– Парни! – прохрипел командир, когда вертолеты поднялись в небо. – Нам поступил приказ до заката солнца зачистить одну местность в Нагорье. Скоро там начнется кровавое месиво. Пока узкоглазые встречают свой Новый год, мы там закрепим свои позиции к предстоящей операции… Боюсь, это не очень вас обрадует, но ночевать вам сегодня придется в джунглях…

Солдаты помрачнели, ничего хорошего неожиданный приказ им не сулил, но восприняли слова командира беззвучно, и только Джейсон, отвернувшись в сторону, недовольно буркнул:

– Черт… Теперь эти насекомые заживо зажрут… Только чесаться перестал…

Летели недолго. Минут двадцать или тридцать. Зиг посмотрел в иллюминатор на открывающуюся с высоты птичьего полета панораму. Над ярко-зелеными горами низко плыли облака. Вдалеке в долине курился туман. Если бы не война, то эти места могли бы сойти за райские. Зиг вздрогнул, почувствовав, как кто-то хлопнул его по плечу.

– Приготовься, сынок! Пойдешь первым, – навис над ним командир, показав на просвет в джунглях, откуда поднимался вверх красный дым, отмечая зону высадки взвода.

Вертолет накренился вбок и резко пошел на снижение, заскользив лишь в нескольких дюймах от верхушек деревьев, чтобы уберечься от возможного обстрела снизу Пролетающая мимо земля слилась в один сплошной поток, и только какие-то тени пугливо замелькали на ней. Зависнув над местом десантирования, вертолет еще немного приблизился к земле и, как железный дракон, завилял хвостом.

– Нужно прыгать! Пошел! – гаркнул командир.

Зит кивнул, вставил обойму в винтовку и присел на краю вертушки, ботинками почти касаясь лыжного шасси.

– Давай!

Зит почувствовал, как напряглись все его мышцы и бешено побежала кровь по жилам. Вертолет нырнул и коснулся верхушек слоновой травы. Воздушный поток от лопастей поднял пыль и мусор, примяв траву кругом. Зиг схватил в одну руку каску, в другую – винтовку и прыгнул. Пролетев пятнадцать футов, он ударился о землю и откатился в сторону. Подобрав винтовку и вскочив на ноги, пригнувшись, он добежал до зарослей травы и, присев на корточки, стал наблюдать, как из четырех вертолетов один за другим выпрыгивали солдаты. Падая на землю, они кубарем рассыпались по сторонам, освобождая площадку для прыгающих следом. Высадив взвод, вертушки взвились в небо и, прибавив обороты, понеслись над джунглями прочь в сторону рисовых полей, унося с собой стрекот лопастей и оставляя взамен щемящую тревогу. Жестом руки командир указал на прорубленную сквозь густую чащу тропу, ведущую вверх к джунглям.

«Кто-то из своих накануне славно поработал здесь мачете», – мелькнула мысль у Зита.

Солдаты стянулись в цепочку и осторожно вступили в узкую просеку, продвигаясь вперед и держа между собой интервалы в пару десятков шагов. Тропа петляла, а местами уходила в заросли травы настолько, что не было видно ни того, кто шел впереди, ни того, кто сзади. Моментами у Зита складывалось странное ощущение, будто он шел один или свернул не туда и отстал от взвода. Взобравшись по склону холма, солдаты вышли на лесную тропу и, нарушая колонну, инстинктивно сбились в кучу. Солнечный свет почти не проникал через высокие заросли джунглей, а тишина вокруг стояла такая, что в ушах до сих пор гудело от пропеллеров вертушек.

– Внимательно смотрите под ноги, парни! – приглушенным голосом приказал командир, кивнув головой на заточенный колышек, как гриб, торчащий на тропинке.

Джунгли были усеяны такими врытыми в землю колышками, наступив на которые можно было запросто продырявить солдатский ботинок. Коварные вьетконговцы покрывали острые концы колышек змеиным ядом или забродившим животным жиром. И даже если это не убивало, то заставляло так страдать, что лучше было умереть сразу. Солдаты рыскали взглядами по земле, то и дело натыкаясь глазами на свежевырытые ямы-пунджи – дьявольское изобретение Вьет Конга. Изнутри ямы был утыканы бамбуковыми кольями, торчавшими остриями вверх, концы которых были измазаны вражескими испражнениями. Упав в такую яму, солдат, насаженный на кол, умирал в страшной агонии.

– Вот дерьмо! – с опаской вытянул шею Джейсон, брезгливо разглядывая дно ловушки, стоя у ее края. – Да тут полно таких сюрпризов! – посетовал он, догоняя Зита. – О! Смотри, Зиги, что я нашел!

Шагнув в сторону от тропы, он поднял с земли листовку, видимо, сброшенную на джунгли с вертолета во время пропагандистского рейда. На одной стороне был изображен бомбардировщик Б-52, роняющий бомбы. На обороте по-вьетнамски было написано: «Вот что вы получили вчера ночью. Если хотите сдаться, возьмите эту листовку и идите в ближайший американский командный пункт, с вами поступят справедливо».

– Я видел такую в Сайгоне! На их месте я бы не сдавался, а сдох бы прямо здесь! – хмыкнул Джейсон и, остановившись, сложил из листовки самолетик. Полюбовавшись своей поделкой, он пульнул самолетик в спину Зита и, довольный своей детской шалостью, ускорил шаг… На встречу к смерти. Потеряв бдительность, Джейсон не заметил чуть торчавшие из земли усики. Наступив на них, он услышал тихий механический щелчок, но нога по инерции оторвалась от почвы, и из под нее выскочила «прыгающая Бетти», мина-лягушка. Джейсон даже не успел осознать, какую роковую ошибку он совершил, так как в следующий же миг раздался взрыв. Миной ему оторвало ноги выше колен, а его тело взлетело в воздух и упало тряпичной куклой. Солдата, идущего следом за ним, изрешетило осколками. Тот, как подкошенный, рухнул наземь. В пробитом легком вздувались и лопались кровавые пузыри, в горле клокотала кровь. Захлебываясь ею, он судорожно хватался руками за воздух, словно призывая на помощь, но издав пару хрипов, застыл. Зит только почувствовал, как воздушная волна ударила его по затылку, и несколько острых ножей одновременно впились ему в спину и бедро. Его с силой отбросило вперед и ударило оземь. Каску забросило в кусты, и на какой-то миг он потерял сознание. Этот миг показался вечностью. Он словно заснул сладким сном, и ему приснилось, что он лежал на белоснежной простыне, будто парящей среди белого пространства, а рядом с ним была Лора.

– Я так счастлива, что ты вернулся, Зиги, – произнесла она.

– Я всегда был с тобой, любимая… Это был сон… Страшный сон, не более… – ответил Зит.

Он очнулся, окруженный несмолкаемыми очередями автоматов и гулом рвущихся гранат. Свинцовый дождь пронзал воздух и крошил лес в труху. Вьетконговцы хорошо окопались и перекрестным огнем беспощадно расстреливали взвод из замаскированных окопов. Снайперы с деревьев подстреливали своих врагов, как уток. Засевшие в блиндажах партизаны пригоршнями швыряли китайские гранаты. Застигнутые врасплох солдаты метались меж деревьев, не понимая, откуда шел убийственный ливень. Они падали, кричали, молили о помощи и ругались.

Лихорадочно пытаясь спастись, они опорожняли магазин за магазином, стреляя наугад в глубь джунглей.

– Засада! Попались! – орал кто-то.

– Назад! Назад! Отходим! – срывал в крике голос командир и, выхватив рацию, вызывал артиллерию, чтобы та прикрыла заградительными залпами отступление по густым джунглям.

Зит всем телом прижался к земле, не зная, куда спрятаться от осколков и пуль, с визгом вгрызающихся в кору деревьев над его головой. Распластавшись, он обернулся назад в поисках Джейсона, но трава перед глазами мешала что-либо разглядеть. Зит почувствовал, что режущая боль мешала сделать глубокий вдох. Ему не хватало воздуха. В левом бедре зияла кровоточащая рана с обгорелыми краями и виднелась раздробленная осколком кость.

«Господи, прошу, дай мне пройти через это! Дай мне выкарабкаться из этого ада! Это не моя война! Я не готов умереть! Дай мне жить!» – как заклинание пульсировала единственная мысль в его голове.

Превозмогая боль, собрав в кулак все свое мужество и злость, он привстал и, волоча левую ногу, метнулся из джунглей в сторону просвета, но тут же, подскочив, взвыл и рухнул на землю. Он угодил ногой в стальные челюсти медвежьего капкана, вонзившегося ржавыми зубьями в мясо голени. Зит попытался разжать капкан, но хватка была мертвой. Скорчившись от нечеловеческой боли, он дополз до ближайшего дерева и укрылся за стволом. С трудом приподнявшись, он огляделся вокруг, ища кого-нибудь для подмоги. В пяти шагах от него лежало искореженное тело Джейсона. Из его вспоротого живота вывалились наружу влажные и скользкие кишки, утопающие в темно-красной луже, посреди плавающих кусков кожи и хрящей. Единственное, что осталось невредимым, было его лицо. Растерянное, детское лицо человека, так ничего и не понявшего в этой жизни.

– Ааа, – стиснув зубы, простонал Зиг, стараясь не шевелить ногой. Он затаил дыхание, вслушиваясь в неожиданно упавшую тишину, в которой не было ни одного живого звука. Осторожно выглянув из-за дерева, он посмотрел назад на чащу джунглей, не видя перед собой никого, ни своих, ни врагов. Его сердце чуть не остановилось от ужаса, когда, продираясь сквозь переплетения лиан и заросли гевей, на него внезапно выскочил кто-то из солдат. Заметив Зига, он нырнул в траву и, кувыркнувшись, шустро развернулся и подполз к нему на животе, испуганно уставившись на его окровавленные ноги.

– Как ты? – пересохшим от страха голосом спросил он, бегло осматривая Зига.

– Бывало и лучше, – мучительно оскалился Зиг, подтягивая к себе руками ногу, зажатую капканом.

– Черт! Как же тебя угораздило?! – пробормотал парень, сбросив с плеча винтовку.

Схватившись пальцами за стальные челюсти, он напрягся изо всех сил, отрывая их от окровавленной плоти, но они не подавались. Зиг снова взвыл.

– Черт! Черт! – Беспомощно запричитал парень, убирая руки прочь от капкана. Он оглянулся на просвет, ведущий к спасению, соизмеряя расстояние, которое необходимо было протащить на себе раненого, надеясь при этом, что вьетконговцы не подстрелят их обоих на пути назад. Потом всмотрелся в джунгли, выискивая взглядом партизан, но те явно притаились, то ли выжидая, пока жертва сама не оплошает, то ли готовясь к бегству до начала ответного огня артиллерии. Ясно было одно, они все еще были рядом, все еще начеку, сжимая кольцо вокруг них.

– Даже не думай! – разгадав замысел солдата, отговорил его Зиг. – Нам вдвоем не выбраться…

– Я не могу оставить тебя здесь! – решительно посмотрел парень.

– Послушай… Возьми это… – Зиг достал из кармана письмо. – Обещай мне, что ты его отправишь… В Энн-Арбор, Мичиган… адрес на конверте…

Парень взял письмо, кивая головой и пряча мокрые от чувства вины глаза, словно не находя оправдания своему бессилию.

– Откуда ты родом? – захотел подбодрить Зиг парня, от которого теперь зависело исполнение его последнего желания.

– Из Филадельфии… – будто вспомнив самое важное для себя, тихо ответил тот. – Хотя мои родители из Австрии… из Вены…

– Здорово… – перебарывая боль, улыбнулся Зиг. – Ты обязательно вернешься домой, ты слышишь? Обязательно!

Парень всхлипнул, не в силах сдерживать слезы.

– Послушай… Ты должен еще кое-что для меня сделать… – Зиг подобрал лежащую рядом винтовку и протянул ее парню.

– Нет… Нет… – шарахнулся от него тот.

– Прошу тебя… Ты же знаешь, что они со мной сделают, когда поймают…

– Хей, хей… – из глубины джунглей послышалась перекличка партизан.

– Прошу… – взмолился снова Зиг. – Тебе нужно уходить… Не оставляй меня им…

Парень нервно огляделся по сторонам. Счет пошел на секунды. Он схватил винтовку, трясущейся рукой направил ее на Зита, но тут же, отбросив оружие в сторону, полез в свою санитарную сумочку. Достав из нее шприц с морфином, он вколол полную дозу в неповрежденное бедро Зита. Долгожданная, упоительная пелена затмила боль и освободила сознание. Парень схватил винтовку и опять наставил ее на Зита, но теперь решительно и уверенно.

– Подожди секунду… – попросил его Зиг. – Как тебя зовут…?

– Ганс… Ганс Майер… – дрогнули губы парня.

– Жизнь прекрасна, не правда ли, Ганс…? Ты поступаешь правильно… – улыбнулся ему на прощание Зиг.

Яркий свет залил пространство перед его глазами. Где-то издалека, будто из другой жизни, раздался глухой хлопок.