Акт второй

Сцена первая

 

Куда уйду я, если сердце здесь?
Вращайся вкруг планеты, бедный спутник!

 

 

Ромео, стой!

Ромео не дурак:
Он дома и, наверное, в постели.

Он перелез чрез эту стену в сад.
Погромче позови его, Меркуцио.

Звать мало – вызову его, как тень.
Ромео! Сумасшедший обожатель!
Стань предо мной, как облачко, как вздох!
Произнеси полстрочки, и довольно.
Скажи «увы». Срифмуй «любовь» и «кровь».
К Венере обратись иль Купидону.
Скажи, что это мерзкий сорванец
С подбитым глазом. Расскажи легенду
О нищей и царе Кофетуа.
Не слышит, не колышется, не дышит.
Бедняга мертв, а я зову его!
Зову тебя во имя Розалины,
Ее горящих глаз и влажных губ,
Крутого лба и стройных ног и бедер
И прочих околичностей, проснись
И выйди к нам.

Он может рассердиться.

А, собственно, на что? Иной вопрос,
Когда бы я к его любезной вызвал
Другого и оставил их вдвоем.
Но я ведь заклинаю дух Ромео
В его прямом и собственном лице.
Он должен оценить, а не сердиться.

Идем отсюда. Он засел в кустах.
Его слепые чувства одолели.

Слепая страсть не достигает цели.
Он, верно, тут под деревом застыл
И сожалеет, что его царица
Не ягода садовая кизил,
Чтоб в рот к нему без косточки свалиться.
О, если б ягодой она была!
Ну и дурак набитый ты, Ромео!
Прощай, однако. Поспешу в постель.
Спать на траве и холодно и сыро.
Идем, Бенволио.

Идем. Зачем
Искать того, кто найден быть не хочет?

Сцена вторая

 

Им по незнанью эта боль смешна.
Но что за блеск я вижу на балконе?
Там брезжит свет. Джульетта, ты, как день!
Стань у окна. Убей луну соседством;
Она и так от зависти больна,
Что ты ее затмила белизною.

Оставь служить богине чистоты.
Плат девственницы жалок и невзрачен.
Он не к лицу тебе. Сними его.
О милая! О жизнь моя! О радость!
Стоит, сама не зная, кто она.
Губами шевелит, но слов не слышно.
Пустое, существует взглядов речь!
О, как я глуп! С ней говорят другие.
Две самых ярких звездочки, спеша
По делу с неба отлучиться, просят
Ее глаза покамест посверкать.
Ах, если бы глаза ее на деле
Переместились на небесный свод!
При их сиянье птицы бы запели,
Принявши ночь за солнечный восход.
Стоит одна, прижав ладонь к щеке.
О чем она задумалась украдкой?
О, быть бы на ее руке перчаткой,
Перчаткой на руке!

О, горе мне!

Проговорила что-то. Светлый ангел,
Во мраке над моею головой
Ты реешь, как крылатый вестник неба
Вверху, на недоступной высоте,
Над изумленною толпой народа,
Которая следит за ним с земли.

Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!
Отринь отца да имя измени,
А если нет, меня женою сделай,
Чтоб Капулетти больше мне не быть.

Прислушиваться дальше иль ответить?

Лишь это имя мне желает зла.
Ты б был собой, не будучи Монтекки.
Что есть Монтекки? Разве так зовут
Лицо и плечи, ноги, грудь и руки?
Неужто больше нет других имен?
Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет.
Ромео под любым названьем был бы
Тем верхом совершенств, какой он есть.
Зовись иначе как-нибудь, Ромео,
И всю меня бери тогда взамен!

О, по рукам! Теперь я твой избранник!
Я новое крещение приму,
Чтоб только называться по-другому.

Кто это проникает в темноте
В мои мечты заветные?

Не смею
Назвать себя по имени. Оно
Благодаря тебе мне ненавистно.
Когда б оно попалось мне в письме,
Я б разорвал бумагу с ним на клочья.

Десятка слов не сказано у нас,
А как уже знаком мне этот голос!
Ты не Ромео? Не Монтекки ты?

Ни тот, ни этот: имена запретны.

Как ты сюда пробрался? Для чего?
Ограда высока и неприступна.
Тебе здесь неминуемая смерть,
Когда тебя найдут мои родные.

Меня перенесла сюда любовь,
Ее не останавливают стены.
В нужде она решается на все,
И потому – что мне твои родные!

Они тебя увидят и убьют.

Твой взгляд опасней двадцати кинжалов.
Взгляни с балкона дружелюбней вниз,
И это будет мне от них кольчугой.

Не попадись им только на глаза!

Меня плащом укроет ночь. Была бы
Лишь ты тепла со мною. Если ж нет,
Предпочитаю смерть от их ударов,
Чем долгий век без нежности твоей.

Кто показал тебе сюда дорогу?

Ее нашла любовь. Я не моряк,
Но, если б ты была на крае света,
Не медля мига, я бы, не страшась,
Пустился в море за таким товаром.

Мое лицо спасает темнота,
А то б я, знаешь, со стыда сгорела,
Что ты узнал так много обо мне.
Хотела б я восстановить приличье,
Да поздно, притворяться ни к чему.
Ты любишь ли меня? Я знаю, верю,
Что скажешь «да». Но ты не торопись.
Ведь ты обманешь. Говорят, Юпитер
Пренебрегает клятвами любви.
Не лги, Ромео. Это ведь не шутка.
Я легковерной, может быть, кажусь?
Ну ладно, я исправлю впечатленье
И откажу тебе в своей руке,
Чего не сделала бы добровольно.
Конечно, я так сильно влюблена,
Что глупою должна тебе казаться.
Но я честнее многих недотрог,
Которые разыгрывают скромниц.
Мне следовало б сдержаннее быть,
Но я не знала, что меня услышат.
Прости за пылкость и не принимай
Прямых речей за легкость и доступность.

Мой друг, клянусь сияющей луной,
Посеребрившей кончики деревьев…

О, не клянись луною, в месяц раз
Меняющейся, – это путь к изменам.

Так чем мне клясться?

Не клянись ничем
Или клянись собой, как высшим благом,
Которого достаточно для клятв.

Клянусь, мой друг, когда бы это сердце…

Не надо, верю. Как ты мне ни мил,
Мне страшно, как мы скоро сговорились.
Все слишком второпях и сгоряча,
Как блеск зарниц, который потухает,
Едва сказать успеешь «блеск зарниц».
Спокойной ночи! Эта почка счастья
Готова к цвету в следующий раз.
Спокойной ночи! Я тебе желаю
Такого же пленительного сна,
Как светлый мир, которым я полна.

Но как оставить мне тебя так скоро?

А что прибавить к нашему сговору?

Я клятву дал. Теперь клянись и ты.

Я первая клялась и сожалею,
Что дело в прошлом, а не впереди.

Ты б эту клятву взять назад хотела?

Да, для того чтоб дать ее опять.
Мне не подвластно то, чем я владею.
Моя любовь без дна, а доброта –
Как ширь морская. Чем я больше трачу,
Тем становлюсь безбрежней и богаче.

Меня зовут. Я ухожу. Прощай. –
Иду, иду! – Прости, не забывай.
Я, может быть, вернусь еще. Постой-ка.

 

Святая ночь, святая ночь! А вдруг
Все это сон? Так непомерно счастье,
Так сказочно и чудно это все!

 

Еще два слова. Если ты, Ромео,
Решил на мне жениться не шутя,
Дай завтра знать, когда и где венчанье.
С утра к тебе придет мой человек
Узнать на этот счет твое решенье.
Я все добро сложу к твоим ногам
И за тобой последую повсюду.

Голубушка!

Иду! Сию минуту! –
А если у тебя в уме обман,
Тогда, тогда…

Голубушка!

Немедля
Оставь меня и больше не ходи.
Я завтра справлюсь.

Я клянусь спасеньем…

Сто тысяч раз прощай.

 

Сто тысяч раз
Вздохну с тоской вдали от милых глаз.
К подругам мы – как школьники домой,
А от подруг – как с сумкой в класс зимой.

 

 

Ромео, где ты? Дудочку бы мне,
Чтоб эту птичку приманить обратно!
Но я в неволе, мне кричать нельзя,
А то б я эхо довела до хрипа
Немолчным повтореньем этих слов:
Ромео, где ты? Где же ты, Ромео?

Моя душа зовет меня опять.
Как звонки ночью голоса влюбленных!

Ромео!

Милая!

В каком часу
Послать мне завтра за ответом?

В девять.

До этого ведь целых двадцать лет!
Мученье ждать… Что я сказать хотела?

Припомни, я покамест постою.

Постой, покамест я опять забуду,
Чтоб только удержать тебя опять.

Припоминай и забывай, покуда,
Себя не помня, буду я стоять.

Почти рассвет. Шел бы ты подальше.
А как, скажи, расстаться мне с тобой?
Ты как ручная птичка щеголихи,
Привязанная ниткою к руке.
Ей то дают взлететь на весь подвесок,
То тащат вниз на шелковом шнурке.
Вот так и мы с тобой.

Мне б так хотелось
Той птицей быть!

О, этого и я
Хотела бы, но я бы умертвила
Тебя своими ласками. Прощай!
Прощай, прощай, а разойтись нет мочи!
Так и твердить бы век: «Спокойной ночи!».

 

Прощай. Спокойный сон к тебе приди
И сладкий мир разлей в твоей груди!
А я к духовнику отправлюсь в келью
Поговорить о радости и деле.

Сцена третья

 

Ночь сердится, а день исподтишка
Расписывает краской облака.
Как выпившие, кренделя рисуя,
Остатки тьмы пустились врассыпную.
Пока роса на солнце не сошла
И держится предутренняя мгла,
Наполню я свой кузовок плетеный
Целебным зельем и травою сонной.
Земля – праматерь всех пород, их цель.
Гробница их и вновь – их колыбель.
Все, что на ней, весь мир ее зеленый
Сосет ее, припав к родному лону.
Она своим твореньям без числа
Особенные свойства раздала.
Какие поразительные силы
Земля в каменья и цветы вложила!
На свете нет такого волокна,
Которым не гордилась бы она,
Как не отыщешь и такой основы,
Где не было бы ничего дурного.
Полезно все, что кстати, а не в срок –
Все блага превращаются в порок.
К примеру, этого цветка сосуды:
Одно в них хорошо, другое худо.
В его цветах – целебный аромат,
А в листьях и корнях – сильнейший яд.
Так надвое нам душу раскололи
Дух доброты и злого своеволья.
Однако в тех, где побеждает зло,
Зияет смерти черное дупло.

Отец!

Благословение Господне!
Кому б ко мне в такую рань сегодня?

Ах, это ты? Вполне ли ты здоров,
Что пробудился раньше петухов?
Иное дело старость и заботы:
У них свои с бессонницею счеты.
Но в молодые годы крепкий сон,
Мне кажется, единственный закон.
Ты неспроста горишь усердьем ранним,
А по каким-то важным основаньям.
Ты должен был по нездоровью встать,
А то и вовсе не ложился спать?

Ты прав. Об этом не было помину.

Прости, господь! Ты был у Розалины?

Нет, с Розалиной у меня конец.
Я имя позабыл ее, отец.

Я одобряю. Что ж ты так сияешь?

Сейчас, отец, ты главное узнаешь:
Вчера я ранен был, придя на бал,
И на удар ударом отвечал.
Перевяжи нас поскорей обоих.
Вот я зачем в твоих святых покоях.
Как заповедь твоя мне дорога!
Я зла не помню и простил врага.

Попроще, сын. Что отвечать я стану,
Когда так исповедь твоя туманна?

Дочь Капулетти, знай, я полюбил,
И ей такую же любовь внушил.
Мы друг без друга часа не протянем,
Все слажено, и дело за венчаньем.
Теперь скорее по делам пойдем.
Подробности я расскажу потом.
Но раньше мне пообещай, однако,
Сегодня взяться за свершенье брака.

Святой Франциск, какой переворот!
О Розалине уж и речь нейдет.
Привязанности нашей молодежи
Не в душах, а в концах ресниц, похоже.
Скажи, по ком недавно, вертопрах,
Я видел слезы на твоих глазах?
Рассолу сколько, жалости в приправу,
Без всякой пользы вылито в канаву?
Давно ли замер твой последний вздох?
Давно ли отзвук слез твоих заглох?
И побледнели слез следы и пятна?
Чьи это были чувства, непонятно.
Я, может, ошибаюсь, и похвал
В честь Розалины ты не расточал?
Но если так мужское слово шатко,
Какого ждать от женщины порядка?

Не за нее ль бывал мне нагоняй?

Не за нее – за резвость через край.

Вот я и охладел к ней тем скорее.

Чтоб новою увлечься вслед за нею?

Но эта предыдущей не чета.
Та злобилась, а эта – доброта.

И хорошо, что злилась. За любовью
Она угадывала пустословье.
Но я с тобою, юный ветрогон.
Я к вам обоим вот чем привлечен:
Мне видится в твоей второй зазнобе
Развязка вашего междоусобья.

Прошу, скорей!

Прошу не торопить:
Тот падает, кто мчится во всю прыть.

Сцена четвертая

 

Где носят черти этого Ромео?
Он был сегодня ночью дома?

Нет.
Я там справлялся.

Эта Розалина
Своей пустой, бессовестной игрой
Беднягу доведет до полоумья.

Слыхал, Тибальт, племянник Капулетти,
Прислал ему письмо?

Вызов, вот увидите.

Ромео ответит.

Ничего удивительного. Ответить на письмо – не хитрость.

Нет, он ответит принятием вызова.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Если зайца кусок
Запечь в пирог,
Ты им постного не оскоромишь.
Но бывает, что так
Староват русак –
Тронешь вилкою, зуб переломишь.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Скажи, что под любым предлогом надо
К полудню ей на исповедь прийти.
Нас с нею обвенчает брат Лоренцо.
Не спутаешь? А это за труды.

Да полноте. Не надо ни полушки.

Ну вот еще! Дают, так надо брать.

Устрою, ладно. Приведу к полудню.

А ты постой у монастырских врат
И там покараулишь человека
С веревочною лестницей. По ней
Взберусь я ночью на вершину счастья.
Я за услуги отблагодарю.
Теперь прощай. Поклон твоей хозяйке.

Спаси вас Бог! Послушайте-ка, сэр…

Что, нянюшка?

А человек-то верный?
К чему нам третий, в толк я не возьму?
Меня б одну, а третий ни к чему.

Ручаюсь, он надежнее железа.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сцена пятая

 

Кормилицу я в девять отослала,
Она хотела сбегать в полчаса.
Они не разминулись? Быть не может.
Нет, попросту она плохой ходок.
Рассыльными любви должны быть мысли,
Они быстрее солнечных лучей,
Несущихся в погоне за тенями.
Вот что торопит почту голубей
И отчего у Купидона крылья.
Однако солнце уж над головой
И три часа от девяти до полдня,
Ее же нет как нет. Когда б она
Была с горячей кровью и страстями,
Она летала б с легкостью мяча
Между моим возлюбленным и мною.
Но это право старых хитрецов –
Плестись и мешкать, корча мертвецов.

Но вот она. Кормилица, родная!
Что нового? Ты видела его?
Спровадь Петра!

Ступай-ка, брат, к воротам.

 

Ну, няня… Чем ты так огорчена?
Дурных вестей не множь угрюмым видом,
Но если сообщенья хороши,
Их портит кислая твоя улыбка.

Я утомилась. Дай передохну.
Концы – не шутка. Ноги отходила.

Мои бы кости за твою бы весть
Готова в жертву я тебе принесть!

Подумаешь, горячка! Ты не видишь –
Одышка одолела, я без сил.

А на одышку плакаться есть силы?
Ах, нянюшка, твои обиняки
Длинней иного полного рассказа.
В порядке ли дела у нас иль нет?
Скажи, я успокоюсь и отстану.
Итак, скажи, в порядке ли дела?

 

Нет, нет. Но я все это знала раньше.
Со свадьбой как? Что он о ней сказал?

Головушку как ломит, инда треснет
И разлетится на́ двадцать кусков!
А поясница-то, а поясница!
Ты полагаешь, бог тебе простит,
Что до́ смерти старуху загоняла?

Мне очень жаль, что ты утомлена,
Но что сказал он, золотая няня?

 

Где матушка моя? Она в дому.
А где ж ей быть? Какой ответ нелепый!
Как люди с воспитаньем, он сказал:
«Где матушка твоя?»

О боже правый!
Вот егоза! И этот нетерпеж –
Моим костям заслуженная грелка?
Вперед летай с записками сама.

Вот мука-то! Что говорит Ромео?

Ты б нынче исповедаться могла?

Могу.

Тогда беги к Лоренцо в келью…
Там муж твой сделает тебя женой.
Ишь кровь-то как, злодейка, заиграла!
Зарделась, только палец покажи!
Ну вот. Ты в храм, а у меня забота:
Веревочная лестница нужна
Для твоего ночного шатуна.
Кто хочет, всяк меня, старуху, мучит.
Да ночью и тебя, смотри, навьючат.
Пойду поесть. А ты не опоздай.

Иду, иду, родимая! Прощай!

Сцена шестая

 

Брак надо достодолжно освятить,
Чтобы о том впоследствии не плакать.

Аминь! Что б ни грозило впереди,
Все беды перевешивает счастье
Свидания с Джульеттой хоть на миг.
С молитвою соедини нам руки,
А там хоть смерть. Я буду ликовать,
Что хоть минуту звал ее своею.

У бурных чувств неистовый конец,
Он совпадает с мнимой их победой.
Разрывом слиты порох и огонь,
Так сладок мед, что, наконец, и гадок:
Избыток вкуса отбивает вкус.
Не будь ни расточителем, ни скрягой:
Лишь в чувстве меры истинное благо.

Вот и она. Столь легкая нога
Еще по этим плитам не ступала.
Влюбленный дух, наверно, невесом,
Как нити паутины бабьим летом.

Привет тебе, духовный мой отец!

Благодари, Ромео, за обоих.

Скажи, Джульетта, так же ль у тебя
От счастья бьется сердце? Если так же,
Найди слова, которых я лишен,
Чтоб выразить, что нас переполняет.
Пропой хоть звук из хора голосов,
Которые бушуют в нашей встрече.

Богатство чувств чуждается прикрас,
Лишь внутренняя бедность многословна.
Любовь моя так страшно разрослась,
Что мне не охватить и половины.

Пойдем и поскорей все обрядим.
Не повенчав, с такою речью страстной
Вас оставлять одних небезопасно.

Отправить