Глава 57

«В пятый год правления фараона Тутмоса Четвертого Сенеф – великий визирь и бывший регент юного фараона – умер. Причина его смерти осталась неизвестна. Его похоронили в Долине царей, в роскошной гробнице, на строительство которой ушло двенадцать лет. Хотя Сенеф никогда не был фараоном, его сочли достойным чести быть погребенным в Долине царей, поскольку он был регентом фараона и, вероятно, сохранил присущую фараону власть и после восшествия на трон своего бывшего воспитанника. Великая гробница Сенефа была заполнена всевозможными предметами роскоши, которые только существовали в Древнем Египте: украшениями из золота, серебра и лазурита, предметами из алебастра, оникса, гранита и адаманта, а также мебелью, продуктами питания, в том числе мясом животных и птиц, скульптурными изваяниями, колесницами и оружием. На погребальное снаряжение Сенефа не жалели денег.

В десятый год своего правления Тутмос заболел, и группа военачальников провозгласила фараоном его сына, Аменхотепа Третьего, чем вызвала недовольство жрецов. В Верхнем Египте вспыхнуло восстание, и Страна двух царств погрузилась в раздоры и хаос.

Настало благоприятное время для расхитителей гробниц. И вот однажды утром, на рассвете, высшие жрецы, которым было поручено охранять гробницу Сенефа, взяли в руки лопаты…»

Голос диктора стих. Нора стояла в темном коридоре Второго перехода бога между мэром и его женой. Виола Маскелин держалась позади. Удары лопат становился все громче, смешиваясь с возбужденными голосами грабителей. Вскоре послышались приглушенные радостные возгласы, стук металла о камень, затем раздался громкий треск – по-видимому, это осыпалась известка, запечатывавшая вход в гробницу. Триста самых влиятельных ньюйоркцев, вершители судеб города, замерли, захваченные происходящим.

Шоу продолжалось. До гостей донесся скрежет камня о камень: это злоумышленники открывали наружную дверь гробницы. Внезапно вспыхнул свет, и яркий луч выхватил из темноты грабителей, один за другим шмыгнувших в дверной проем с факелами в руках. На преступниках были одежды древних египтян, и Нора, уже много раз видевшая эту сцену, вновь поразилась тому, насколько реальной казалась голографическая картинка.

Затем включилось еще несколько проекторов, посылая изображения на невидимые экраны, и расхитители гробниц, крадущиеся по коридору, оказались прямо перед зрителями. В следующий момент они повернулись к аудитории и знаками предложили гостям шоу следовать за ними – словно приглашая их стать соучастниками. Это было задумано для того, чтобы направить толпу в Зал колесниц, где начинался новый этап светозвукового представления.

Двигаясь вместе со всеми, Нора почувствовала легкий озноб возбуждения. Сценарий, надо отдать должное Уичерли, был выше всяких похвал. Несмотря на свои человеческие недостатки, покойный, несомненно, обладал незаурядным талантом. Нора с удовольствием подумала, что и сама оказалась на высоте, а Хьюго Мензис умелой рукой уверенно направлял работу над проектом в целом, учитывая все мелочи и координируя деятельность самых разных специалистов. Аудио– и видеотехники тоже отлично справились со своей задачей. Судя по реакции зрителей, все пока шло отлично.

Когда толпа, увлекаемая голографическими фигурами грабителей, двинулась по коридору к колодцу, зажглись спрятанные за стенными панелями светильники, и на стенах словно заплясали отблески пламени факелов. Толпа зрителей, умело направляемая, следовала за изображениями, автоматически подстраиваясь под их шаг.

Подойдя к колодцу, грабители остановились и принялись громко спорить, как лучше преодолеть опасное препятствие. Те из них, кто нес на плечах жерди, сбросили их на землю и стали связывать. Затем, используя примитивную подъемную систему, они перекинули импровизированный мост через колодец и один за другим осторожно, словно канатоходцы, пошли по качающимся и поскрипывающим жердям. Внезапно раздался отчаянный крик: это один из грабителей, не удержавшись на шатких мостках, рухнул в темную шахту. Через мгновение его вопль стих, а вместо него послышался отвратительный глухой стук – будто человеческое тело ударилось о камни. Зрители замерли.

– Господи, – прошептала жена мэра, – это уж слишком… натурально.

Нора оглянулась. Она с самого начала была против этой трагической сцены, но теперь, глядя на лица окружавших ее людей и слыша их потрясенные возгласы, вынуждена была признать, что та произвела на публику сильное впечатление. Даже жена мэра, несмотря на ее неодобрительную реплику, казалась по-настоящему увлеченной происходящим.

Управляемые компьютерной программой проекторы переносили изображения грабителей с одного экрана на другой, создавая иллюзию их перемещения в трехмерном пространстве. Эффект был потрясающий. А в тот момент, когда последний посетитель покинет гробницу, все экраны погаснут, картина смерти и разрушения исчезнет, и гробница вновь обретет свой первоначальный вид, готовая принять новую партию зрителей.

Гости, следуя за виртуальными грабителями, вошли в Зал колесниц. Злоумышленники разбежались по просторному помещению, пораженные видом находившихся в нем несметных богатств: повсюду лежали груды золота, серебра, лазурита и драгоценных камней, тускло поблескивавших в свете факелов. Зрители остановились перед низким барьером в дальнем конце зала. Началось второе отделение светозвукового шоу.

«Гробница Сенефа, как и многие другие египетские гробницы, содержала проклятие, которое должно было отпугнуть всякого, кто пожелал бы в нее проникнуть. Но еще большей, чем проклятие, сдерживающей силой был страх перед могуществом фараона. Ведь жрецы, несмотря на всю свою алчность и порочность, были людьми глубоко религиозными. Они верили в божественную сущность и бессмертие фараона. Они верили и в магическую силу погребенных вместе с ним предметов. Власть этих предметов была чрезвычайно опасна и, если ее не разрушить, могла сильно навредить грабителям.

И поэтому первое, что они сделали, проникнув в гробницу, – это разбили и поломали всю находившуюся в ней утварь и все украшения, чтобы лишить их магической силы».

Придя в себя от изумления, жрецы начали брать различные находящиеся в камере предметы и разбивать их. Вначале они делали это довольно осторожно, но потом, войдя во вкус, устроили настоящую оргию разрушения, круша все, что попадалось под руку: предметы мебели, вазы, военное снаряжение, скульптурные изображения. Они бросали их на землю, били ими о тяжелые каменные колонны, и вскоре весь пол был усеян черепками, драгоценными камнями и кусками золота. Выполняя свою разрушительную работу, преступники подбадривали себя ожесточенными криками. Потом некоторые из них опустились на колени и стали ползать по полу, собирая то, что представляло хоть какую-то ценность, и складывая добычу в мешки.

Нора в очередной раз подивилась реальности видеоизображения.

«Уничтожению подлежало абсолютно все. Ценные предметы могли быть унесены из гробницы только в виде обломков, причем впоследствии их нужно было еще больше измельчить – и как можно скорее. Металлы обычно переплавлялись, лазурит, бирюза и драгоценные камни вынимались из оправы и заново огранялись или разрезались. После этого все украденные богатства вывозились в другие страны, где они должны были лишиться остатков магической силы, которой наделил их богоподобный фараон.

Полное уничтожение – такова была судьба всех прекрасных драгоценных предметов, найденных в гробнице. Все, что на протяжении многих лет создавалось трудом тысяч ремесленников, в один день превращалось в груду обломков».

Вакханалия разрушения продолжалась, сопровождаемая бранью и криками. Нора бросила взгляд на мэра и его жену: супруги стояли с открытыми ртами, пораженные и захваченные тем, что происходило у них на глазах. Не меньший эффект произвело шоу и на остальных зрителей. Даже офицеры полиции и телеоператоры изумленно таращились на экран. Виола Маскелин перехватила взгляд Норы, кивнула и, улыбаясь, подняла вверх большие пальцы.

Нора вновь ощутила уже знакомый озноб. У нее не оставалось сомнений: экспозиция будет иметь успех – причем огромный. Не могла она не думать и о том, что является старшим куратором выставки, а потому в будущем успехе есть и ее заслуга. Мензис был прав: теперь карьера ей обеспечена. Голос за кадром продолжал повествование:

«Разгромив все в Зале колесниц и забрав из нее все ценное, грабители двинулись в самое сердце гробницы – так называемый Золотой дом, или собственно погребальную камеру. В погребальной камере находились наиболее ценные сокровища, и она считалась самым опасным местом в гробнице. Потому что здесь покоился фараон, чье тело хоть и было мумифицировано, но, согласно верованиям древних египтян, продолжало жить».

Все еще сжимая в руках факелы, вспотевшие и возбужденные после учиненного погрома, грабители прошли через дальнюю арку в погребальную камеру. Сдерживавшее зрителей низкое ограждение было убрано, и толпа вслед за голографическими фигурами устремилась через Зал колесниц. Войдя в погребальную камеру, гости остановились перед еще одной перегородкой, на этот раз свисавшей с потолка. Вновь раздался голос диктора: шоу приближалось к кульминации.

«В погребальной камере покоилось мумифицированное тело фараона, в котором обитала душа Ба – одна из пяти душ умерших.

Ограбление гробницы обычно происходило в светлое время суток. Это делалось намеренно, поскольку, по убеждению древних египтян, днем душа фараона вместе с солнцем совершала путешествие по небу, а следовательно, отсутствовала в погребальной камере. На закате же душа Ба воссоединялась с телом фараона. И горе грабителю, застигнутому в гробнице ночью, когда мумия оживала!

Но жрецы допустили оплошность. В то время механические часы еще не были изобретены, а от солнечных в темном помещении не было никакой пользы. Злоумышленники потеряли счет времени и не знали, что солнце уже клонилось к закату…»

Грабители вновь принялись крушить все подряд: разбили канопы и разбросали по полу внутренние органы Сенефа, потом высыпали на них зерно из корзин, расшвыряли повсюду продукты и мумии домашних животных, опрокинули статуи. Покончив с этим, они занялись огромным каменным саркофагом: просунув с одной стороны кедровые колья, осторожно приподняли тяжелую, не меньше тонны весом, крышку и стали медленно сдвигать ее – миллиметр за миллиметром, пока она не упала на пол и не раскололась надвое. И снова Норе показалось, что она видит не голографическую проекцию, что все это происходит в действительности.

Нора почувствовала, как кто-то тронул ее за плечо, и, обернувшись, увидела улыбающегося мэра.

– Это просто фантастика, – прошептал он и заговорщицки подмигнул. – Похоже, проклятие Сенефа наконец-то снято.

Глядя на его лысую макушку и круглое блестящее лицо, Нора невольно улыбнулась. Он почти поверил в происходящее, и сейчас напоминал большого ребенка. Впрочем, как и все остальные.

У нее не осталось ни малейшего сомнения: шоу имело потрясающий – чудовищный – успех.