Глава 17
Когда Марго Грин проснулась, в окна клиники Фивершэм уже светило яркое послеполуденное солнце. С больничной кровати ей было видно, как огромные, напитанные влагой облака лениво плывут по синему небу. Откуда-то с реки Гудзон доносились крики водных птиц.
Марго зевнула, потянулась и села в постели. Взглянула на часы – без четверти четыре. Скоро придет медсестра с послеобеденной чашкой мятного чая.
На столике возле ее кровати лежали старые выпуски «Естественной истории», недочитанный роман Толстого, портативный аудиоплейер, лэптоп и номер «Нью-Йорк таймс». Взяв в руки газету, она открыла ее на странице с кроссвордом: может, удастся закончить его прежде, чем Филлис принесет чай.
Теперь, когда ее состояние перестало внушать опасения, процесс выздоровления в клинике приобрел упорядоченность, и она с удивлением поняла, что с нетерпением ждет четырех часов, когда можно будет поболтать с Филлис. Марго мало кто навещал – только мать и капитан Лаура Хейворд, и ей очень не хватало общения, почти так же, как работы.
Взяв карандаш, Марго занялась кроссвордом, но это оказалась одна из головоломок, публикуемых в воскресных приложениях, – с малопонятными определениями и туманными намеками, – а она была еще слишком слаба для серьезных умственных усилий. Через несколько минут Марго отложила кроссворд, и ее мысли вернулись к последнему визиту Хейворд и неприятным воспоминаниям, которые он пробудил.
Она очень смутно помнила все, что было связано с нападением, и это ее беспокоило. В памяти остались лишь не связанные между собой обрывки, из которых невозможно было составить целостную картину, – так бывает после кошмарного сна. В тот день она зашла на выставку «Священные изображения», желая еще раз проверить экспозицию индейских масок. Уже находясь рядом с ней, она почувствовала чье-то присутствие: в выставочном зале кто-то прятался. Этот кто-то следил за ней. Сначала крался следом, а потом напал. Она смутно помнила, как обернулась и, пытаясь защититься, замахнулась ножом для резки картона. Ранила ли она того, кто ее преследовал? Нападение злоумышленника было молниеносным: Марго почувствовала обжигающую боль в спине – и пришла в себя уже в больнице.
Она сложила газету и бросила ее на стол. Нападавший говорил ей что-то, но она ничего не помнила, и это угнетало больше всего. Его слова пропали, исчезли в темноте. Однако, как ни странно, она запомнила его глаза – они словно врезались в ее сознание, – и его отвратительный холодный смех.
Она заворочалась в постели, недоумевая, почему Филлис до сих пор не приходит, и продолжая размышлять о визите Хейворд. Та задала массу вопросов об агенте Пендергасте и его брате – человеке с необычным именем Диоген. Все это казалось странным: Марго не встречалась с Пендергастом уже несколько лет и вообще не знала, что у того есть брат.
Наконец дверь палаты открылась, и вошла Филлис. Однако в руках у нее не было подноса с чаем, а ее лицо, обычно дружелюбное, имело официальное и озабоченное выражение.
– Марго, к вам посетитель, – сказала она.
Марго не успела никак отреагировать – в дверях появилась знакомая фигура хранителя отдела антропологии доктора Хьюго Мензиса, одетого с обычной для него небрежной элегантностью. Его густые седые волосы были зачесаны назад, яркие синие глаза быстро обежали палату и наконец остановились на ней.
– Марго! – воскликнул он, быстро приблизившись к ее кровати, и его благородное лицо озарила улыбка. – Как я рад вас видеть!
– Я тоже, доктор Мензис, – ответила она. Ее удивление при виде посетителя уступило место смущению: для встречи с боссом она выглядела не лучшим образом.
Мензис, почувствовав неловкость больной, постарался ее успокоить. Поблагодарив Филлис, он подождал, пока сестра скроется за дверью, и присел у кровати Марго.
– Какая прекрасная палата! – воскликнул он. – И какой изумительный вид на Гудзон! Здесь волшебное освещение, которое уступает только Венеции. Вот почему река привлекает так много художников.
– Персонал больницы очень внимателен ко мне.
– Еще бы! Знаете, дорогая, я очень беспокоился о вас, как, впрочем, и весь отдел антропологии. Мы ждем не дождемся вашего возвращения.
– Я тоже.
– Ваше местонахождение было практически государственной тайной. До вчерашнего дня я даже не подозревал о существовании этой больницы. По правде говоря, чтобы проникнуть сюда, мне пришлось очаровать половину сотрудников. – Он улыбнулся.
Марго улыбнулась в ответ. Мензису нельзя было отказать в обаянии. Ей очень повезло с боссом. В то время как другое музейное начальство вело себя с подчиненными как феодалы с вассалами, Мензис был исключением – дружелюбный, восприимчивый к чужим идеям, всегда готовый прийти на помощь. Марго не могла дождаться, когда ее выпишут, это была чистая правда. «Музеология» – периодическое издание, которое она редактировала, без нее осталось совсем заброшенным. Вот если бы она только не уставала так быстро…
Сознание Марго стало туманиться. Усилием воли вернув его к действительности, она взглянула на Мензиса и увидела, что тот смотрит на нее с озабоченным видом.
– Простите, – сказала она, – я все еще немного слаба.
– Вполне естественно. Может быть, именно потому эта штука все еще вам необходима? – Он кивнул на капельницу у кровати.
– Доктор сказал, что это всего лишь мера предосторожности. В настоящее время я получаю достаточно жидкости.
– Хорошо, очень хорошо. Потеря крови стала тяжелым потрясением для вашего организма. Вы потеряли очень много крови, Марго. А ведь ее не зря называют жизненно необходимой жидкостью, вы согласны?
Она вздрогнула, по ее жилам словно прошел электрический ток. Слабость и оцепенение как рукой сняло.
– Что вы сказали? – спросила она.
– Я спросил: вы знаете, когда вас выпишут?
Марго успокоилась.
– Врачи очень довольны моими успехами. Через неделю-другую я смогу покинуть клинику.
– Но потом, наверное, вам еще какое-то время придется пробыть дома, чтобы окончательно окрепнуть?
– Да. Доктор Винокур – это мой лечащий врач – сказал, что для полного восстановления сил мне нужно будет отдохнуть еще месяц, прежде чем выйти на работу.
– Он наверняка знает что говорит.
Тихий голос Мензиса действовал на нее усыпляюще, и Марго невольно зевнула.
– Ой! – воскликнула она смущенно. – Простите!
– Ну что вы! Я совершенно не хочу вас утомлять и скоро уйду. Вы, наверное, устали?
– Да, немного. – Она слабо улыбнулась.
– Вы хорошо спите?
– Да.
– Прекрасно. А то я боялся, что вас мучают кошмары. – Мензис оглянулся и посмотрел на раскрытую дверь и видневшийся за ней коридор.
– Нет, почти не мучают.
– Молодец! Вы храбрая девочка.
Марго вновь вздрогнула. Голос Мензиса неуловимо изменился: теперь он казался одновременно чужим и пугающе знакомым.
– Доктор Мензис, – заговорила она, пытаясь приподняться.
– Нет-нет, лежите отдыхайте. – И он, взяв ее за плечи, мягко, но решительно заставил опять лечь на подушку. – Я был очень рад услышать, что у вас хороший сон. Не всякий человек способен в короткое время забыть о таком потрясении.
– Не могу сказать, что я о нем забыла, – сказала Марго. – Просто не очень хорошо помню подробности того, что произошло, – в этом все дело.
Мензис ободряюще похлопал ее по руке.
– Может, оно и к лучшему. – С этими словами он сунул другую руку во внутренний карман пиджака.
Внезапно Марго почувствовала необъяснимую тревогу. Наверное, все дело в усталости. Как бы Мензис ей ни нравился и как бы она ни была благодарна ему за визит, ей пора отдохнуть.
– В конце концов, кому нужны такие воспоминания? Неясный шум в пустом выставочном зале. Ощущение того, что тебя преследуют. Шаги невидимого человека, грохот падающей мебели – и внезапная темнота.
Марго охватила паника, она уставилась на Мензиса, не в силах уловить смысл его слов. А антрополог продолжал говорить тихим, успокаивающим голосом.
– Смех, раздающийся из черноты. А потом удар ножа… Нет, Марго, такие воспоминания не нужны никому. – И тут Мензис рассмеялся. Но это был не его голос. Этот голос принадлежал совсем другому человеку. Как и отвратительный холодный смех…
Внезапно навалившаяся на нее сонливость уступила место смертельному страху. Нет! Этого не может быть!..
Мензис сидел на стуле и пристально смотрел на нее, словно оценивая эффект сказанного. Потом вдруг подмигнул ей. Марго подалась назад и открыла рот, собираясь закричать. Но в этот момент на нее навалилась свинцовая усталость, сковавшая все ее члены и не дававшая произнести ни слова. Внезапно она поняла, что это состояние не было естественным, что с ней творилось что-то неладное.
Мензис отпустил ее руку, и в этот момент она с ужасом увидела, что в другой его руке был крохотный шприц, наполненный прозрачной жидкостью, игла которого проткнула трубку капельницы у ее запястья. На ее глазах он вытащил шприц и сунул его в карман.
– Моя дорогая Марго, – сказал он незнакомым голосом, откидываясь на спинку стула, – неужели вы действительно надеялись больше никогда меня не увидеть?
Паника и отчаянное желание выжить наполнили все ее существо, однако она была совершенно бессильна против химического вещества, которое, растекаясь по венам, лишало ее возможности двигаться и говорить. Мензис быстро поднялся на ноги и, приложив палец к губам, прошептал:
– Пора спать, Марго…
Навалившаяся темнота заволокла зрение и мысли, и она больше не чувствовала ни страха, ни шока, ни изумления – даже обычный вздох давался с большим трудом. Неподвижно лежа на кровати, Марго видела, как Мензис повернулся и вышел из палаты; слышала, как он негромко позвал сестру. Но вскоре и его голос потонул в глухом шуме, наполнявшем ее голову. В глазах у нее потемнело, сознание погрузилось в черноту вечной ночи, и больше она уже ничего не помнила.
