Рэп-база
А вы, друзья, как ни садитесь,
Все в музыканты не годитесь.
И. А. Крылов. Квартет.
– Нет-нет, это полная лажа! Все! Я так больше не могу! Стоп! – Антон вырубает пульт. – Дрон, ты читаешь так, будто у тебя первый день месячных!
– Откуда ты знаешь, как бывает в первый день месячных? Ты гинеколог, что ли? – раздраженно говорю я, снимая наушники.
– Я не гинеколог, я просто многих записывал. Ты читаешь с такой интонацией…
– Я читаю с правильной интонацией!
– Ты читаешь как раздраженная, неудовлетворенная и истеричная телка. «О-о-опер Сви-и-иркин са сваим фантомам с утра вы-ы-ыходят из Бальшова дома», – передразнивает меня Антон, уткнув руки в боки и капризно надув губы. – После того как Ванька закончит свой кусок, ты должен вступать жестко, агрессивно.
– Чего ты меня учишь? Тоже мне, Тимбаленд нашелся! Я этот текст писал, и мне лучше знать, мать твою, где добавить агрессии, а где читать нейтрально, понял?
– Ты читаешь не нейтрально, а томно, врубаешься?
Ты читаешь как манерная провинциалка. Мы уже два часа пишемся, а ты только и делаешь, что порешь косяки. – Антон хватает сигареты, закуривает, отходит в угол и усаживается в кресло.
– У меня сегодня коллизия приключилась, я вообще мог по состоянию здоровья не приходить, – пытаюсь отшутиться я. – Меня от «Перфектила» колбасит!
– Это еще что? – недоумевает Ваня.
– Средство, на котором модные лондонские телки сидят. Омолаживает, ногти укрепляет, и все в таком духе. Короче, была лохушкой, выпила «Перфектила» – стала моделью, – мрачно заканчиваю я.
– Это официальный партнер Лондонского модельного агентства «Элит Модел Лук», – замечает Антон.
– А ты откуда знаешь? – изумляюсь я.
– Раз в неделю пью чай с Линдой Евангелистой. Какая разница, откуда я знаю? Просто в теме, и все. Ты лучше скажи, какое отношение «Перфектил» имеет к твоей отвратительной читке?
– Я его сегодня у Ленки в ванной с «Фесталом» перепутал. Живот болел, я и лупанул четыре капсулы.
Антон презрительно фыркает.
– Чего ты фыркаешь, я чего, знал, что ли?! – злобно реагирую я.
– И чего теперь с тобой будет? – настороженно спрашивает Ваня.
– А ничего! Отрастут у меня ногти, сиськи, губы надуются, и выйду я замуж за олигарха. Хоть с вами, дураками, перестану на репетициях время тратить!
– Из тебя получится прикольная телочка, – смеется Ваня. – Мы тебя сразу Листерману продадим, а на вырученные бабки построим студию.
– Ты бы еще капсулу открыл и снюхал содержимое, Кейт Мосс ты наша подмосковная! – равнодушно замечает Антон.
– Ой, кто бы говорил! – тоном базарной торговки парирую я. – Вань, ты посмотри на нашего продвинутого чувачка, а? Короче, рассказываю. Этот сноб в прошлом году встречался с одной телкой. Нашел у нее дома крем для сосков Agent Provocateur.
– Что за крем? – не врубается Ваня.
– Так, хорош уже придумывать! – напрягается Антон.
– Ничего не придумываю, ты мне сам рассказывал. Это, Ваня, крем, которым телки соски мажут, чтобы вставали, когда футболку надевают на голое тело.
– И чего? – Все еще не понимает Ваня.
– А то, что этот модник, – указываю я на Антона, – решил, что раз соски эрегируют, то этим кремом можно и член намазать, да, Антон?
– Все, закончили, – Антону неприятно продолжать разговор.
– Нет, нет, давай, Дрончик! – ржет Ваня.
– Короче, намазал член. Эрекции никакой, зато жгло, говорит, сильно, – хохочу я. – Долго жгло, Тох?
– Я чувствую, мы сегодня все на юморе вместо музыки. Предлагаю разбежаться, – тихо говорит Антон.
– Ой, ладно тебе! Ты меня подколол, я тебе ответил, – продолжаю я.
– Что-то ты меня в последнее время дико утомил своими подколками…
– Ты меня тоже, что с того?
– Ну иди, прикалывайся в другом месте, клоун!
– Какие мы обидчивые! Меня, значит, можно изводить за «Перфектил», а тебя за крем для сосков нельзя?
– Дрон, ты пошутил, все посмеялись, – напрягается Антон. – Я больше репетировать не хочу. Разбегаемся.
В это время открывается дверь, и из комнаты выходит Никита, двадцатитрехлетний брат Антона, обладатель великолепного брюшного пресса, хорошо развитых мышц, спутанной копны светлых волос и смазливой рожи, похожей на физиономию солиста «А-На» Пола Ваактаара. Из одежды на нем только белые трусы Calvin Klein с высокой резинкой. Судя по помятой роже, спать он лег часов в шесть утра. Кивком головы Никита здоровается с каждым из нас, проходит к холодильнику, достает пакет яблочного сока и принимается пить жадными похмельными глотками. Закончив с соком, ставит пакет обратно в холодильник, прислоняется к стене, скрещивает руки на груди, заставляя мышцы пресса чуть заиграть, и с интересом наблюдает за происходящим.
– Ребят, вы собрались, чтобы разосраться? Нам в среду выступать, если кто забыл, – пытается помирить нас Ваня.
– Ты тоже хорош. Читаешь, как вареный. «Бэ-э-э-э мэ-э-э». Дай секса, изобрази мачо. – Антон нервно затягивается. – Вспомни, зачем ты в спортзал ходишь!
– Ты посмотри на этого психа, он же на всех бросается! – Я отхожу от микрофонной стойки и иду к холодильнику. – Антош, вчера в городе трава кончилась, или тебе никто не дал?
– Мне? – Антон расплющивает недокуренную сигарету в пепельнице, встает и начинает расхаживать по комнате. – Зато, я смотрю, у вас вчера вечер удался. Всем дали, ничего не закончилось. Сколько раз говорю: давайте перестанем бухать, торчать и отжигать до утра, если на следующий день репетиция! Вы меня сегодня просто достали!
– Тох, расслабься, – улыбаясь, говорит Ваня. – Вчера ж пятница была!
– У Миркина всегда пятница, – злобно отвечает Антон, одергивая свитер. – Прошлая репа была в воскресенье, так он пришел бухой! А на неделе до этого вообще не присутствовал!
– Курт Кобейн бухал, торчал и отжигал даже на репетициях. Это как-то отразилось на творческом наследии группы «Нирвана»? – Я стараюсь говорить как можно спокойнее.
– Ты не Кобейн, Миркин! – Антон подходит ко мне вплотную и начинает орать. – Ты, сука, ни разу не Курт Кобейн! Ты – безответственный урод, привыкший все делать через жопу!
Никита отлипает от стены и подходит к журнальному столику, слегка виляя бедрами, как модель на показе.
– Чего ты орешь, придурок! – завожусь я. – Это я безответственный? А кто нам пишет тексты?
– Ты в основном пишешь припевы, – парирует Антон.
– Окей, но припев – это скелет всего текста! – возражаю я.
– О да! – Антон картинно кланяется мне в пояс. – Извини, забыл!
– Ты, тварь неблагодарная! Если помнишь, это я, – тычу я себя пальцем в грудь, – я нашел для нас корпоратив! А ты даже спасибо не сказал! Твоего снобизма хватило только на то, чтобы промолчать! Тебе даже в голову не пришло просто сказать: «Спасибо, чувак»! Только и можешь орать, изображая из себя гения!
– Действительно, Антон. – Ваня подходит к нему и кладет руку на плечо. – Дрон, конечно, не самый ответственный чувак, но он старается нас продвинуть. Говорит с людьми, суетится, и все такое. Чего ты заводишься? На самом деле, это же он нашел нам площадку для первого выхода.
– А чего вы на ней делать-то будете? – Антон раздраженно скидывает его руку с плеча. – Вы так же выйдете и сонно, невпопад слажаете? Дело же не в корпоративе, а в том, как на нем выступить. Вы хотите обосраться? Я – нет! Давайте я отдам вам диск, который свел, вы просто засунете его в плейер и выступите под «минусовку»!
– Ссышь выступать, так и скажи! – Я залезаю в холодильник и беру банку колы. – Диск он свел!
– Да, свел! – Антон снова подходит ко мне – Между прочим, всю ночь работал на компе, чтобы ты сегодня мог косячить.
– Не умеешь работать головой – работай руками! – почему-то вырывается у меня. – Я отвечаю за творческую часть и промоактивность, если кто забыл!
– Да пошел ты… в таком случае, – заключает Антон и снова садится в кресло. – Смотрю, вам этот корпоратив совсем башню снес. Вы кого из себя возомнили? «Ву-Танг Клан»? Или, может, «Паблик Энеми»?
– Напоминаю: «„Ву-Танг Клан“ – хлам, ну его в спам! Прошлогодний снег…», – цитирует Ваня группу «Кровосток».
– «… заебал он всех», – резюмирую я.
Все замолкают и отворачиваются друг от друга. Гармонию застывшей композиции нарушает лишь Никита, бесцельно бродящий по комнате с журналом в руке. Видимо, он настолько привык к женскому обществу, вздыхающему при виде его юных форм, что уже не может перестроиться. Реально, он выглядит как модель на показе – в своих белых трусах, с оттопыренным членом и снисходительной ухмылкой. Он чего, думает, мы телки? Старается пройти мимо каждого – вдруг кто не заметил, какой он красивый мальчик? Я начинаю беситься. Может, он педик?
– Если всем надоело, давайте отменим корпоратив и разбежимся, – нарушает тишину Антон. – Или, если вы думаете, что это мои придирки – просто отыграйте вдвоем.
– Антон, прекрати, – серьезно говорит Ванька. – Я понимаю, что ты нервничаешь, хочешь как лучше. Мы все нервничаем и все хотим как лучше, да, Дрончик?
– А выйдет как всегда, – хмыкаю я. – Нам действительно стоит разбежаться. По крайней мере, сегодня. Я не готов писаться, когда на меня, типа, оказывают давление! Давайте попробуем в понедельник. Хотя нет, в понедельник у меня дела. Во вторник!
– Ах, да! У тебя же расписание! Давайте лучше в среду с утра, – разводит руки в стороны Антон. – А еще лучше вообще без репетиций!
– Я так скажу: репетируют трусы, – смеюсь я.
– Ага. А новые песни пишут те, у кого старые плохие, – кивает Антон.
– Давайте передохнем, выпьем кофе и опять попробуем, – улыбается Ваня. – Чуваки, главное – не паниковать!
– Никто не паникует, – тихо говорит Антон, видимо, окончательно избавившись от негатива. – Главное, чтобы самые остроумные передохнули и влились в процесс.
Он бросает на меня косой взгляд, встает и идет к холодильнику. Открывает дверцу, достает сок, подносит к губам, замирает на секунду с закрытыми глазами и понимает, что пакет пуст.
– Эй, придурок! – обращается он к брату, уже успевшему занять кресло. – Ты чего, все выпил? А зачем тогда ставишь пустой пакет обратно? В коммуналке, что ли, живешь?
– Я думал, там еще осталось, – скрипучим голосом отзывается Никита.
– Да? Чего ты врешь! Думал он! Такое впечатление, что тут сок только для тебя, брателло. Ты вообще-то в гостях, мог бы и поинтересоваться у ребят, не хочет ли кто сока!
– Действительно! – включаюсь я, решая использовать великолепный повод для расправы над братом-моделью. – Ходишь тут, как стриптизер перед пенсионерками, в одних трусах. Ты, может, думаешь, что в «Красной Шапочке» находишься?
– Во-во, – поддакивает Ваня, – может, мне тоже раздеться? Будем как модели на подиуме, у меня тоже мускулатура хорошая!
– Ага. Тоже мне, Никита Шенкенберг нашелся! – не унимаюсь я.
– А я и есть модель, – нагло отвечает Никита и расставляет ноги пошире.
– Да, он модель, – смущенно кивает Антон.
– Да?.. – запинаюсь я. – Кстати, Антон, хочешь колы? У меня осталось.
– Спасибо, – Антон берет у меня банку. – Хули ты расселся, Никит? Иди оденься. Если мы тебя не смущаем, то ты нас даже очень.
– В натуре, неприлично, – киваю я.
Никита молча лыбится.
– Ты оглох, что ли? – орет Антон. – Иди отсюда и надень на себя что-нибудь. Выглядишь, как пидор!
– Вы точно психи! – Никита медленно встает и идет в комнату. – Вам нужно больше с девушками общаться, а не с пультами.
– Поучи еще! – огрызаюсь я.
– Смотри, не доиграйся до мальчиков! – говорит ему в спину Антон.
Никита уходит.
– Пиздец, молодежь пошла, – недоумевает Антон. – Жил бы он со мной, я б его бил нещадно.
– Ногами. – Я поднимаю указательный палец вверх.
– Ну теперь, когда всеобщими усилиями найден истинный виновник конфликта, предлагаю выпить, – смеется Ваня.
– У меня в холодильнике мята есть, кто умеет «мохито» делать? – интересуется Антон.
– Я могу, – вызывается Ваня.
– Лайм и лед в холодильнике, бухло там же, – кивает ему Антон, плюхается в кресло и включает телевизор. Обстановка окончательно разряжается. Антон щелкает пультом и останавливается на MTV.
– Слушай, давай без этой шняги, поставь VH-1, – предлагаю я.
– Дрон, там опять старье гоняют, – кривится Антон. – Если не хочешь MTV, давай посмотрим футбол или теннис!
– Фу, какой отстой! – Я выхватываю у него пульт. – Тут, кроме тебя, спортсменов нет, одни торчки.
– Алле, пульт верни, – Антон дергает пульт обратно и включает «Первый». – Будем смотреть новости.
От расстройства я закуриваю.
Показывают сюжет о том, как вице-премьеру Иванову демонстрируют испытания нового российского самолета «Супер-Джет».
– Это, типа, первый российский «джет»? Наконец-то наши олигархи будут летать на отечественных самолетах, типа, нацпроект, да? – интересуюсь я.
– Нет, это пассажирский, – качает головой Ваня, смешивая мяту и лед в бокале.
Антон прыскает со смеху.
На экране глава ЦИГА показывает Иванову какие-то крапинки:
– Вот видите, Сергей Николаевич, так мы испытываем наши самолеты. Вот сюда, на стык, наносится нанораствор, при испытании здесь появляются нанокрапинки, видите?
– Нет пока, – Иванов улыбается и надевает очки, – не вижу.
– Да вот же они, крапинки, приглядитесь, – водит рукой глава ЦИГА. – Неужели не видите?
– Теперь вижу, ага, – отвечает Иванов.
– Да он, как Виктор Вард, этот глава ЦИГА. – Я тушу сигарету и говорю истеричным тоном: – «Крапинки – видите, вся третья панель в крапинках? Боже мой, я от этих крапинок чуть с ума не сошел!» Прямо как Виктор Вард. Кстати, а что такое нанотехнологии?
– Это когда наномасло мажешь на нанохлеб, получается нанобутерброд с наноколбасой. Новые технологии в создании вещества, – говорит Антон – Врубаешься?
– Ни черта я не врубаюсь. Какая-такая наноколбаса, ты прикалываешься? – отвечаю я.
– А кто такой Виктор Вард? – спрашивает Ваня, достав из холодильника бутылку водки.
– Ничего я не прикалываюсь. С помощью нанотехнологий можно получать материальные предметы, если проще говорить. – Антон демонстрирует собственное интеллектуальное превосходство.
– А лаве? – Я откусываю от яблока. – Нанолаве можно делать?
– Дрон, а кто такой Виктор Вард? – не унимается Ваня, зачем-то наливая водку в бокалы со льдом.
– Лаве – это следствие продажи чего-то кому-то. Вот это «чего-то» и можно делать с помощью нанотехнологий, – ухмыляется Антон. – Нефть, к примеру.
– А сразу лаве чего, нельзя? – я выплевываю откушенное яблоко на салфетку. – Жуткая кислятина!
– Дрончик, не заморачивайся, тебе это слишком сложно. – Антон закуривает. – Тут надо иметь не только высшее образование, но и математические мозги.
– Кто думает, что в наше время мозги важнее Google, пусть поднимет руку, – огрызаюсь я.
– Все-таки, кто такой Виктор Вард? Действительно, легче нагуглить, чем слушать, пока вы закончите ваши бредни, – говорит Ваня уже раздраженно.
– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно резюмирую я. – Не трать время, это герой «Гламорамы». Не читал?
– Я не читаю всякую гламурную фигню, – огрызается Ваня.
– Это не фигня, а великая книга, – говорю я.
– Реально, отличная вещь, – кивает Антон.
– Уровень образования в целом стремительно падает. Стремительно падает уровень. А когда-то были самой читающей страной. – Я отворачиваюсь, беру зубочистку и начинаю ковырять в зубах, говоря при этом так, словно ни к кому конкретно не обращаюсь.
– Да ладно, умники! – отмахивается Ванька и ставит перед нами бокалы с коктейлем.
– О, спасибо! – Я делаю глоток, ожидая, что пряная жидкость освежит гортань, а вместо этого получаю практически ожог. – Э, Вань, ты чего туда налил?
– Водки, а что? – не понимает Ваня.
– Ты сдурел? – спрашивает Антон, отставляя бокал.
– А в чем дело-то? – не врубается Ваня.
– Вань, ты вообще «мохито» пил когда-нибудь? – Я встаю и выливаю содержимое своего бокала в раковину.
– Пил сто раз. Чего вы орете?
– И что входит в его состав? – ехидно интересуется Антон. – Водка и лед?
– Это че, допрос? – Ваня делает большой глоток. – Хороший «мохито». Водка, сахар, мята и лед.
– Это какой-то новый «Мохито». – Я открываю шкаф и достаю бутылку «Bacardi». – «Мохито-колхоз». Если б ты, дружище, больше читал, то знал бы, что настоящий «мохито» готовится только на основе «Вacardi». Исключительно! А рецепту с водкой тебя, наверное, научили какие-то жлобы из Бутова. У которых на «Bacardi» денег нет.
– Я вам че, бармен? – злится Ваня.
– Нет, ты не бармен, ты – вредитель, – констатирует Антон. – Взял и мяту испортил…
– Тут еще осталось децл, – говорю я, заглядывая в холодильник. – Тох, давай я нам смешаю, а этот спортсмен пусть с водкой жрет. У него глотка луженая…
– Да пошли вы! – говорит Ваня – Эстеты. В следующий раз найму вас на корпоратив коктейли смешивать. На основе «Bacardi». – Он строит омерзительную рожу и выплевывает лед в стакан.
– Мы не такие уж и дешевые бармены, – замечает Антон.
– Если бюджет позволяет, почему нет? – добавляю я.
Дверь комнаты открывается и заходит Никита в голубых джинсах и футболке с надписью «DERZKIY & CHODKIY». Неплохой результат для сорокаминутного отсутствия! Он подходит к брату и говорит, опустив глаза в пол:
– Дай сто баксов.
– Я чего, банк, что ли? – удивляется Антон.
– Ну ладно, на самом деле надо, я с девушкой в кафе иду, – канючит Никита.
– Иди работай лучше, – отрезает Антон.
– Чуваки, дайте сотку взаймы! – обращается к нам Никита.
– Вот еще, глупости! – отворачиваюсь я.
– Могу дать полтинник. – Ваня вопросительно глядит на Антона.
– А ты нам чего? – осведомляется Антон.
– А чего вам надо? – удивляется Никита.
– Телочек подгони, – подначиваю его я, – а то мы от пультов устали. Хочется живого человеческого общения.
– Я чо, сутенер, что ли? – обижается Никита.
– Ладно, на, – Антон вытаскивает кошелек. – И вали отсюда, надоел!
– Спасибо! – Брат берет сотку, сворачивает ее пополам и убирает в карман джинсов.
Перед тем как свинтить, заходит в комнату и возвращается с пачкой сигарет. Подойдя к Антону, достает из пачки косяк и протягивает ему:
– Попустись, брателло!
– Ты еще и наркоман?! – деланно удивляется Антон.
– Ага. Винтовой, поэтому план мне ни к чему. – Никита кивает всем, уходит в прихожую и хлопает входной дверью.
– Хорошо иметь брата в деревне, – улыбается Антон и закуривает. – Но в то же время, стоит признать – мы были совсем другими.
– Ой, ладно, прекрати! – Ваня встает, подходит к телевизору и выключает его. – Мы были такими же. И денег у нас так же не было.
– Денег и сейчас не так чтобы много, – констатирую я. – На «Астон Мартин» пока не хватает.
– Да, если честно. – Антон уже сделал пару затяжек, расслабился, и его глаза подернулись дымкой. – В последнее время с заказами хреновато.
– Ты же в этом году для пары сериалов музыку писал. – Я принимаю косяк из его рук. – Чего тебе жаловаться?
– Ты считаешь, что, написав музыку для двух сериалов, можно безбедно прожить год? – Антон заводит руки за голову и откидывается. – Тут тебе не Голливуд, детка!
– У нас в последнее время тоже какая-то лажа творится. – Ваня жестом показывает, что курить не будет. – Обещали пост финансового директора к маю. На дворе лето, а все разговоры оказались беспонтом. Я, дурак, себе уже планов настроил. Машину поменять, квартирой заняться… блин! – Ваня бьет кулаком в открытую ладонь и замолкает.
– Иногда такой дипер накатывает, – вздыхает Антон. – Уже тридцатка, а перспективы до сих пор туманные. Дрончик, вот скажи, ты от безысходности молчишь или тебе денег хватает? Кстати, косяк верни, чего-то ты увлекся!
– Чего? – переспрашиваю я, погруженный в созерцание сизого дыма.
– Я спрашиваю, тебе денег хватает?
– Ему папа помогает, – предполагает Ваня.
– Шляпа мне помогает, – острю я. – Чего сразу папа-то?
– Ну а как тогда тебе удается тусовать всю неделю, жить с двумя телками, еще и на себя тратить? – интересуется Антон.
– Ну… удается. – Я чешу затылок. – У меня своя… финансовая схема.
Антон и Ваня разражаются громким хохотом.
– Ты выводишь мифический WalMart на IPO? – Ваня тычет в меня указательным пальцем и заваливается навзничь, дрыгая ногами.
– Гы-гы-гы, – передразниваю я его. – На самом деле схема простая. Во-первых, я зарабатываю в журнале.
– На завтраки, – подсказывает Антон.
– Во-вторых, папа засылает косарь в месяц. – Я делаю извиняющееся лицо. – Но самое главное – кредитные карточки! Вы думаете, зачем они нужны? Чтобы перед малолетками понтоваться? Ими просто нужно научиться пользоваться.
– Это как же? – Антон весь подобрался и буравит меня глазами.
– Просто. – Я перехватываю у него косяк, добиваю и тушу в пепельнице. – Например, при зарплате в двушку заводишь себе карточку в «Ситибанк» с кредитом в трешку, тратишь с нее, к примеру, еще пару штук.
– И чо? – прищуривается Ванька.
– Потом заводишь себе еще одну, «American Express», на трешку. «AmEx», кстати, еще и для понтов катит. С него снимаешь двушку, гасишь ситибанковский кредит. Потом открываешь еще карту, ну… допустим в «Альфе» или «ВТБ» – там еще трешка…
– И так до бесконечности, да? – Антон закуривает сигарету.
– Почему до бесконечности? – не понимаю я. – Четырех карт вполне хватит. Дальше тусуешь бабки между ними. В одном месяце у одного банка побольше займешь, в другом – у другого. Потом, ты же не только карточки дербанишь, у тебя еще и зарплата есть, так? Из нее отдаешь частично. Короче, такой схемой смело к своему доходу еще пару-трешку прибавляешь. Ну, я не говорю про всякие там мелкие банки, «локо»– «шмоко». У них всегда можно карточку на пятнашку или тридцадку рублей открыть, если припрет. Потом, потребительские кредиты еще никто не отменял. Ну, это если домой что-нибудь покупать. – Я замолкаю и обвожу присутствующих торжествующим взглядом.
– Дрончик, я, конечно, не такой крутой финансист, как ты, – тихо говорит Ваня, – но где-то в глубине души понимаю, что в результате своей хитрожопой схемы ты всегда должен банкам в районе трешки. Ты думаешь, она сама рассосется, или как?
– Ну, я чего, всегда, что ли, буду двушку получать? – недоумеваю я.
– А еще проценты, кстати, – подсказывает Антон.
– Издержки, – развожу я руками, – ничего не поделаешь.
– Отличная схема, – кивает Антон и отворачивается.
Ваня подкладывает себе под голову подушку. Тишина снова погружает всех в депрессию.
– Не самая плохая, кстати, – бурчу я себе под нос. – Когда мы станем миллионерами, я посвящу этой схеме главу в своей автобиографии. Назову ее, типа, «Как закалялся style».
– Любопытно, когда? – интересуется Антон.
– Вообще в Москве люди становятся миллионерами с нуля, – продолжаю я. – Главное – попасть в нужную тему: диск записать. Или начать организовывать вечеринки для олигархов, или подсесть на распил федерального бюджета. Да много чего есть. Сейчас вот все книги пишут. Давайте сядем и напишем реальную жесть. Скажи, Антон, ты писать не пробовал? Или друзья твои? Как писать бестселлеры?
– Я могу тебе дать телефон Литвиновой, у нее спроси, – улыбается Антон. – Она у меня в телефоне на букву «Б» записана.
– Почему на «Б»? – переспрашивает Ваня, лежащий уже с закрытыми глазами.
– Потому что «Богиня».
Все дружно смеются.
– Ну чего, если с книгами, бюджетами и вечеринками не получится, можно начать телок провинциальных олигархам продавать. – Мне становится дико смешно – то ли трава взяла, то ли меня забавляет образ Литвиновой, записанной на букву «Б»… В общем, веселюсь по полной.
– Рынок занят, одного Листермана хватает, – откликается Ваня.
– Да мы этого очкарика порвем нах! – Я хлопаю себя ладонями по коленям.
– На «журасик», – говорит Антон, – порвем на «журасик». Листерман называет член «журасиком».
– Почему, кстати? – Ваня отрывается от подушки. – Я тоже это слово слышал.
– Говорит, что после фильма «Jurassik Park».
У меня в голове немедленно всплывает картина из юности, когда мы с другом посмотрели «Jurassik Park», а потом впервые обожрались ЛСД. Я лежал в ванне, и висящая надо мной огромная лейка душа начала снижаться, потом исчезла под потолком, а потом и вовсе оказалась головой плезиозавра, стремящегося откусить мне ухо. Почему-то тогда я был совершенно уверен в том, что плезиозавру нужно именно мое ухо. Все закончилось рвотой, сверлящей головной болью и прочими ништяками.
– Какая гадость! – говорю я, вспомнив свой «jurassic»-трип.
– Какой ранимый мальчик, вы посмотрите! – отвечает Антон. – Почему гадость? Мне кажется, прикольно…
– Ага. Слушайте, давайте начнем корпоративные гимны писать! – предлагаю я. – Говорят, на них сейчас спрос огромный. Гимора мало, а бабла много. Вань, твоей конторе не нужен гимн?
– У нее есть.
– А друзьям твоим? Кстати, Тох, давай Вову-самурая твоего коррумпируем. И напишем для «Марса» нереальный гимн.
– На музыку «Хорста Весселя», – кивает Антон.
– А кто это? – мне становится интересно.
– У национал-социалистов Германии был такой герой.
– А он чего, тоже шоколадом торговал?
– Почти, – Антон встает и включает телевизор.
По «Первому» поют «Блестящие».
– Вот он – эталон для губерний, – меняю я тему. – Представляете, вчера захожу в «Кофеманию», так там телки через одну похожи на эту блонду. Как ее зовут, забыл. Кстати, про провинциалок. У меня по поводу Решетниковой начали возникать смутные сомнения. Позавчера она предложила мне поехать к ее подруге во Францию. Под МонОпелье, прикиньте! Реально, так и сказала: МонОпелье!
– Я надеюсь, ты объяснил, что отдыхаешь только в Стереопелье? – улыбается Антон.
– Или в Эйч-Ди-пелье, – поддакивает Ваня.
– Ужас. Сдается мне, что хоть родители у нее, типа, какие-то тузы, приехали они явно издалека.
– Мышка-лохушка, – резюмирует Антон. – Мне она сразу такой показалась. Помнишь, я тебе говорил?
– Слушай, – оживает Ваня, – как в целом твои истории-то? Чего-то давно новостей про телок не было.
– Да так, ничего хорошего. – Я жалею, что начал женскую тему. – Рита хочет ко мне переехать. А Лена… эта вообще жениться предложила…
– Ого! – Антон присвистнул. – А ты чего?
– Да послать хочу… обеих…
– Доигрался в топ-менеджеров и клубных промоутеров, – кивает Ваня. – Я тебе говорил, пора завязывать. Хорошо, что они тебя спалить не успели. Многоженец ты наш!
– Тебе легко говорить, – качаю я головой, – ты счастливый. У тебя получается жить с твоей Викой уже третий год, а я так не могу. Я слишком полигамен, понимаешь? Вон Тоха до сих пор не женат, и ничего.
– Я, в отличие от тебя, «Санта-Барбару» с параллельными сюжетами не разыгрываю, дорогой мой!
– Ой, ладно, тоже мне, моралисты! Мне так жить интереснее. Если телки на это ведутся, чего бы мне не использовать свой дар к перевоплощению?
– Дар у тебя от бога, – говорит Ваня. – И ты запутал их настолько, что они решили, будто ты состоятельный крот. Теперь хотят проверить это совместным проживанием. А ты их сразу списываешь. Нехорошо это, Дрончик. Они к тебе всей душой, а ты… Они ведь теперь рыдать по тебе ночами будут!
Ваня изображает рыдания – мы с Антоном ржем.
– Кстати, залететь ни одна не успела? – Антон потирает кончик носа.
– Тьфу-тьфу, – стучу я по дереву, – нет, слава богу. Рыдать они будут! Как же! Зарыдают, если узнают, что у меня денег и статуса нет. Оплакивать бесцельно потраченное время.
– Думаешь, они настолько меркантильны? – Антон щурится.
– Я тебя умоляю! Они что, с другой планеты? Вчера, опять же, сижу в «Кофемании», жду человека одного. За соседним столом три телки. Пью кофе, грею уши. Они обсуждают своих мужиков. Причем телки такие, лет по двадцать пять, хорошо прикинутые, с дорогими цацками. У всех Vertu. Я такого там наслушался!
Я излагаю одну за другой все истории, подслушанные мной в кафе: про аборты, длину членов, подставные беременности, придуманные венерические заболевания, тему с «Мерседесом». Ребята сидят, раскрыв рты. Антон изредка вставляет: «Нихуя себе!».
– Прикинь, а в конце эта рыжая говорит: «Я к бабке одной хожу, ворожу на него, чтобы не свинтил. Гд е я себе еще такого сладкого найду?» Это – тренд, заключаю я. – Они теперь только такие. Других рожать не модно.
– Про гадалок – отдельная история, – начинает Ваня. – Сейчас на них все помешались. Короче, рассказываю. Во вторник, в очереди в офисной столовой слышу, как одна девка из соседнего офиса рассказывает про свою подругу, которая ходит к такой вот бабке, и та ее учит ритуалам, чтобы женить на себе какого-то чувака.
– Кофе будем? – Антон подходит к чайнику и нажимает на кнопку. – И что за ритуал? Вуду? Алхимия? Заклятье исчезнувших инков?
– В общем, бабка написала ей что-то на бумажке и велела положить в левый сапог не разворачивая. Потом ехать в Новодевичий монастырь, найти там безымянную могилу и оставить у нее оба сапога. Причем сапоги новые покупать нельзя! – Ваня поднимает вверх указательный палец. – Только свои. Чтобы, типа, телка не съехала на дешевку с Черкизона.
– И чо? – Я сижу и тихо ошалеваю от этой истории. – Неужели, в натуре, поехала?
– Ага. Нашла могилу, положила сапоги, переобулась и пошла. Сапоги, говорит, тут же бомжи утащили, которые там тусят.
– А дальше? – хмыкает Антон.
– Дальше она позвонила бабке, сказала, что исполнила, а бабка говорит: «Ты что, внучка, вчера ж понедельник был! Духи отдыхают. Давай на неделе все по новой!»
– С ума сойти, – не верю я, – и все?
– Ну, типа, подруга расстроилась, сапоги-то «Celin» были, за косарь. Ношеные, правда.
– Бабка, наверное, в доле с «Celin», – предполагаю я.
– Скорее, с бомжами, – говорит Антон.
– Вот такая история. – Ванька снова заваливается на диван. – Самое смешное, вторая телка посочувствовала по поводу сапог и говорит: ты обязательно у подруги своей спроси, сработало или нет. Заодно узнай, можно ли на мужа или на деньги с карьерой ворожить.
– Совсем ебанулись, – Антон разливает кофе.
– Я уверен, что телка про себя рассказывала, – почему-то приходит мне в голову. – А вторая идиотка – туда же. «На бабки, на карьеру». Я думаю, они теперь все этим увлекаются. Интересно, мои уже на меня успели наколдовать? – Мне становится не по себе. – Суки! Кстати, у Риты откуда-то появилась новая Nokia 8800. Говорит, на работе дали.
– А я думаю, наколдовала, – смеется Ваня.
– А я так думаю, что у нее в запасе еще пара таких же промоутеров, как ты. И один реальный топ-менеджер из американской компании. – Антон пристально смотрит на меня. – Дрончик, а чего ты так вылупился? Ты думаешь, только сам можешь исполнять? Тут половина города таких актеров из жопкиного трактира. Чем скорее ты этих двух сольешь, тем лучше тебе будет, поверь!
– Да солью, солью, – раздраженно отвечаю я. – Дело не в меркантильности, не в переезде и даже не в свадьбе. Я, может, влюбился…
– В кого? – хором спрашивают они.
– В студентку. Молодую. Красивую. Моложе Никитоса, – почему-то у меня получается говорить только отрывисто. – Такая сладкая. Катей зовут. Даже не успела испортиться еще.
– Это не для нее Никитос сотку стрелял? – подкалывает Антон.
– Даже на полтинник был согласен, – вторит ему Ваня.
– Да пошли вы оба! Завидуйте молча, лузеры. Ничего вам больше не скажу. – Я встаю и иду в туалет.
– Ладно, релакс, – несется мне в спину, – мы же шутим, брат.
Я молча показываю из-за спины «фак».
Вернувшись из туалета, нахожу друзей пьющими кофе и продолжающими увлеченно обсуждать тему девок.
– А мне кофе налить западло, Тох? – спрашиваю я.
– На столе стоит, чего ты наезжаешь сразу? Тут тебе не «Кофемания», – отзывается Антон. – Расскажи лучше еще про Катю.
– «Но ничего не отвечу, ничего не отвечу тебе я». – Я беру в руки чашку и мечтательно смотрю в окно. – Чтоб вы окончательно сдохли от зависти, сообщу, что у нее потрясающая задница, как у бразильянки.
Ваня открывает рот, чтобы ответить, но я уже понимаю, о чем пойдет речь, и опережаю его:
– Да-да. Именно. У нее жопа круче, чем у той хостесс в «Мосте».
– Пизде-е-е-еж! Чистый пиздеж, – кривится Антон. – Круче, чем у той хостесс, просто не бывает.
– Не бери на понт, мусор! – добавляет Ваня свои три рубля.
– Засим предлагаю прекратить трансляцию подъебок из «Петросян-клаб».
– А из «Комеди» можно? – не унимается Ваня.
– Тох, – взываю я к профессиональным чувствам друга, – мы сегодня писаться будем, или как?
– Ты смотри-ка, мальчик наш созрел, – присвистывает Ваня. – Любовь творит чудеса?
– Ладно, закрыли тему! – Антон садится за пульт. – Чуваки, давайте представим, что мы уже на сцене.
– Плюс один, – откликается Ваня.
– Плюс тысяча. Я с нее и не сходил, – закрываю я тред.
