Дочь
Рысью пробежав через парк, у метро «ВДНХ» ловлю такси и, еще не в силах разложить все произошедшее по полочкам, решаю, куда ехать. Страх вытесняет на периферию сознания все, кроме заботы о женщинах и детях. Телефон Оксаны по-прежнему недоступен. Командую водителю ехать к дочери.
Несколько раз звоню в дверь, пока бывшая супруга не соизволит открыть.
– О, – искренне удивляется она, – Богданов, а что это за нежданный визит?
– Привет, – говорю медленно, пытаясь победить одышку, – где Даша?
– На танцах, где же еще?
– На танцах? А сегодня…
– Суббота. Ты же не знаешь, что у ребенка по субботам танцы, ты ничего стараешься не знать. Она уже вернуться должна.
– Вернуться? Ага…
Некоторое время стоим молча. Я не решаюсь переступить порог квартиры, она, кажется, не горит желанием пригласить войти.
– Так и будешь переминаться с ноги на ногу? – Она явно хочет поскорее закончить нашу незапланированную встречу.
– А скажи мне, у дочери все нормально? В школе там, на улице? Никто подозрительный к ней или к ее классу не подходил?
– В каком это смысле? – Черты ее лица моментально обостряются. – У тебя проблемы, Богданов?
– Нет-нет, никаких проблем. Просто тут информация прошла, что у вас в районе объявился маньяк, и я… я волнуюсь…
– Ты, Богданов, нажрался вчера? – пытается она ко мне принюхаться. – Ну точно, нажрался!
– Поверь мне, это очень серьезно.
– Серьезно – это то, что ты устроил драку на детском дне рождения, скотина.
– Слушай, давай это потом обсудим. Во-первых, это сейчас не важно, во-вторых, пожалуйста, восприми мою информацию! – Я начинаю заводиться, но в этот момент открываются двери лифта, из которого выходит дочь с няней.
– О, папа! – Даша кидается мне на шею. – А я не знала, что ты приедешь. Ты программу раньше записал?
– Так внезапно получилось, – обнимаю ее.
– В монополию срубимся?
– Я уже банкрот, – грустно шучу в ответ.
Пару часов пытаюсь сделать вид, что увлечен игрой. Изредка набираю Оксану, но та по-прежнему недоступна. Кубики выпадают неудачными комбинациями, компании я покупаю бессистемно, постоянно налетаю на тюрьму или штрафы, в результате довольно быстро проигрываю. Как и все последние дни.
«Монополия» не складывается, голова забита совершенно другой игрой, в которой все правила нелогичны: на карточке написано одно – а значит она другое, игроки меняются местами, умирают и оживают, а главное – непонятно, кто кидает кости и заставляет меня перемещаться по клеточкам игрового поля.
Смотрю на часы, понимаю, что опаздываю к издателю. Перезваниваю. После долгой паузы меня соединяют.
– Ну и где флешка-то? – с ходу наезжает Дима.
– Какая флешка? – искренне удивляюсь я.
– Ты пять минут назад убежал, сказал, что флешку с началом нового романа оставишь, и не оставил. Обманул, как обычно?
– Дим, я… не очень понял… – Воздуха начинает не хватать. Будто кто-то подошел сзади и обхватил железным обручем под грудью.
– Ты в последнее время странный какой-то. Реально, возьми себя в руки, – раздраженно заканчивает он.
– Я… да, я в последние дни… впрочем, не важно… Скажи, так что Жанна про пресс-конференцию сказала?
– Не она вела, я ж говорил, модератора нанимали. Жанна с сегодняшнего дня в отпуске, мне мои секретари сказали.
– Как в отпуске?
– Как-как. Обычно. У людей в основном работа, а иногда отпуск, понимаешь? Хотя чего ты понимаешь, у писателя всегда отпуск!
– Отпуск… – Перед глазами все плывет, и в груди колет так, что, кажется, сейчас сердце точно остановится и выключат свет. Дима еще что-то говорит перед тем как разъединиться, но я ничего не слышу. Последнее, на что хватает сил, это дойти до ванной, закрыться там, чтобы не пугать дочь, и набрать номер:
– Макс, я у Даши. Забери меня и отвези к своему доктору. Кажется я – всё…
