Замок Танталлон,
Фирт оф форт, сентябрь 1515

Мы всю ночь едем по земле, которую я не вижу, но ощущаю. Надо мной высокое небо, а вокруг – необъятные просторы. Я слышу уханье сов, и однажды мимо нас проносится белая, как призрак, сипуха, пугая лошадь, и я в страхе цепляюсь за Арда еще сильнее. Большую часть пути я слышу крики чаек.

С рассветом мы приближаемся к замку Танталлон, который принадлежит Арду, его родовому гнезду. Когда я впервые вижу его сквозь деревья, я не могу удержать восторженного восклицания. Это внушительно здание, украшенное четырьмя гордыми орудийными башенками с коническими крышами по углам. Стены замка выложены серым известняком, кое-где он осыпался от воздействия ветров и непогоды, и насыщенный цвет местного камня освещает стены мягким светом лучей восходящего солнца.

Замок выходит прямо на Северное море, в неспокойные воды которого и садилось солнце. Шум волн становится таким же громким, как и стук копыт наших лошадей, а насыщенный запах моря заставляет меня поднять голову и сделать глубокий вдох. Позади замка в лучах молодого солнца виднеется остров – скала Басс Рок, кажущаяся в этом свете белой. На той его части, которая обращена к берегу, виднеется небольшой форт. Замок и укрепление на острове кажутся одинаково неприступными.

Вокруг замка носятся стаи ласточек, и теперь я отчетливо слышу их крики.

– Нам нельзя здесь оставаться надолго, – говорит Ангус. – Замок слишком маленький, и в нем нет тех удобств, к которым вы привыкли. К тому же он не выдержит осады.

– Он выглядит так, будто продержится целую вечность!

– Только не против пушек Олбани. – Ард качает головой. – Мы все знаем, что Монс теперь у него. Если он запрет нас в крепости, мы уже не сможем выбраться, а он спокойно дождется нашей капитуляции. Этот замок хорош для коротких сражений, для атак и для обороны. Но мы не сможем здесь дождаться вашего брата. Вы уверены в том, что он пришлет помощь?

– Он не забудет меня. – Это звучит несколько неуклюже. – Мои сестры скажут ему…

– Он пришлет лорда Дакра?

– Генрих любит меня, уверяю тебя. Его жена призовет его вмешаться, и вдовствующая королева Франции тоже будет ходатайствовать за меня. Он не сможет забыть о судьбе принцессы Тюдор, и теперь, когда я сбежала из плена, он начнет действовать. Он придет ко мне, или я доберусь до него.

– Очень на это надеюсь, – как-то неприятно говорит Арчибальд. – Потому что если он не станет вас спасать, я уже не знаю, что нам делать. Куда нам идти дальше.

– Дальше? – переспрашиваю я. – Но мне необходим отдых, Арчибальд. Мне нужен безопасный кров, где я могла бы родить ребенка. – Восторг от побега постепенно испарился, и я не могу найти себе места от беспокойства за судьбу моих мальчиков, которых герцог держит в Стерлинге. Кто-нибудь обязательно скажет им, что их мать сбежала, оставив их на милость врага.

– Вы можете отдохнуть здесь, – нехотя говорит Арчибальд. – Мы можем дать знать лорду Дакру, что сбежали из-под стражи, как он и рекомендовал. Мы уже недалеко от границы. Возможно, вы правы и он действительно приедет за вами.

Мы едем по узкой дороге и пересекаем ров такой ширины, что в него мог провалиться целый конный отряд. Если бы они спустились сюда, то выбраться обратно уже никогда не смогли бы. Переехав деревянный мост, мы подъехали к крепости.

Стража узнает моего мужа, и я испытываю прилив гордости, когда подъемный мост опускается вниз и поднимается решетка, без единого слова. Ард въезжает в свою крепость как настоящий хозяин.

За крепостной стеной оказывается бедное поселение, больше похожее на деревеньку, чем на город. Крестьяне и подданные Арчибальда узнали, как народ всегда узнает, что их лорд пошел против воли правителя ради служения своей жене, королеве-регенту. Возможно, они не понимали всего значения этой перемены, но они уже почувствовали, что на них надвигается беда. Все, кто жил недалеко от крепости, постарались переселиться за городские стены, вместе со своим скотом и скарбом. Теперь я понимаю, что имеет в виду Ард, говоря, что эта великая крепость не выдержит осады. С таким количеством поселенцев крепость поглотит все свои запасы провианта за несколько дней.

– Что они тут делают? – тихо спрашиваю я Арда. – Тебе придется отослать их по домам.

– Это мой народ, – торжественно заявляет он. – Поэтому нет ничего удивительного в том, что они приходят ко мне, когда нам угрожает опасность. Они разделяют наше бремя.

Арчибальд спрыгивает с лошади и поворачивается ко мне, чтобы помочь спуститься. Меня мучают судороги от долгого пути верхом, я устала и хочу есть.

– Даже лучшие комнаты не слишком комфортны, – предупреждает он. – Вас проводят туда фрейлины.

Я даже не хочу размышлять о том, почему он привез меня в место, где нет достаточной защиты или комфорта, и просто поднимаюсь в отведенные мне комнаты без слова упрека. Он прав. В этих стылых стенах оказывается сыро и мало света. В моих покоях разожгли камин, но он дымит, и дым выходит наружу сквозь небольшие окна-бойницы, а когда я выглядываю в окна, смотрящие на море, меня охватывает дрожь от вползающей в них сырости. Я, конечно, рада, что мою башню не смогут атаковать с суши, но все же мне не сдержать грусти при воспоминании о том комфорте, который я оставила в Линлитгоу.

– Несите грелку, я лягу спать, – решаю я.

Но тут разворачивается живейшая беседа о том, где может лежать эта пресловутая грелка и можно ли вместо нее нагреть простой камень, и что постель, которая оказалась жесткой, а белье колючим, не так уже холодна и сыра. Я настолько устала, что просто ложусь на кровать и укрываюсь своим дорожным плащом, предоставив им дальше решать самим, как удобнее устроить для меня комнату и что тут есть из съедобного, чем можно меня накормить.

Вся моя королевская мебель осталась в Линлитгоу и не доберется сюда еще несколько дней. У меня с собой только одна смена одежды. Я понимаю, что мы не можем путешествовать со всем моим багажом и драгоценностями, но такие условия меня не устраивают. Я не хочу так жить. Я впадаю в дрему и просыпаюсь от того, что к кровати подходит Ард.

– Что еще стряслось?

Он прикусывает губу и выглядит крайне взволнованным.

– Я получил письмо от Олбани. Он знает, что вы здесь. Мы должны переехать в замок Хьюма, Блакаддер. Он больше защищен и сильнее охраняется. Они обещали защитить вас. Им нечего терять, потому что их и так объявили изменниками. К тому же им неплохо платят.

– Им платят? Кто?

– Лорд Дакр, – коротко отвечает Арчибальд. – Он платит всем приграничным лордам.

– Но за что?

Это же из-за его советов я попала в такую опасную ситуацию. Я доверилась этому человеку полностью!

– Он платит лордам, чтобы на границе всегда было неспокойно, – отвечает он. – Чтобы получить возможность постоянно вторгаться туда под предлогом миротворчества и чтобы беспрепятственно грабить самому. Так он добивается того, что некоторые лорды начинают зависеть от английских денег и поддержки, и чтобы у вашего брата был повод говорить во дворах Европы о том, что шотландцы – неуправляемый народ. И еще это делает нас глупцами, не знающими закона.

– Но это же старший советник моего брата! – протестую я. Он верен мне, я это точно знаю. Он оказывает и мне помощь своими советами, ему небезразлична моя безопасность.

– Что не мешает ему при этом быть врагом Шотландии, – спокойно заявляет Арчибальд. – В общем, он платит лорду Хьюму, и достаточно для того, чтобы удержать его на вашей стороне. Мы можем ехать туда.

– А как же мои вещи? Мои платья и драгоценности? Ведь весь мой багаж прибудет сюда?

– Все это будет сохранено здесь в неприкосновенности, пока вы не пошлете за багажом.

– А мы не можем остаться здесь и вступить в переговоры с Олбани? – спрашиваю я со слабеющей надеждой.

– Он потребует мою голову, – мрачно отвечает он. – Ради вас я нарушил слово, не забыли?

Я вздрагиваю.

– Хорошо, едем.

Мы выезжаем с первыми лучами солнца, и я с большим трудом снова усаживаюсь позади Арчибальда. Чувствую щекой его куртку, и это ощущение успокаивает меня, как объятие. Его аромат, его профиль, когда он оборачивается ко мне и с улыбкой спрашивает: «С вами все в порядке?» – все это дает мне ощущение заботы и безопасности.

Я гоню от себя все неблагодарные мысли. Я не хочу думать о том, что мы едем к лорду Хьюму потому, что Ард не знает, что еще можно предпринять. И что еще хуже, если лорд Дакр платит приграничным лордам, чтобы они продолжали борьбу, значит ли это, что и мой муж получал от него мзду? Что получали от него Дугласы до того, как я вышла замуж за Арда? Может ли быть, что я вышла замуж за шпиона Дакра?

Там, где мы едем, нет дорог, лишь тонкая тропа, настолько узкая, что по ней может ехать только одна лошадь. Иногда мы едем полями, где урожай уже был сложен в копны. Направление мы угадываем только по окаймляющим морской берег утесам, которые мы держим слева от себя, двигаясь на юг. Оглядываясь по сторонам, я не устаю удивляться нескончаемым просторам полей, которые уходят вдаль до самого горизонта, к далеким холмам. Арчибальд хорошо знает земли вокруг своей крепости, и потом в каждом новом селении мы берем проводника из местных, чтобы он показывал нам дорогу до следующего.

От усталости и боли я проваливаюсь в забытье, просыпаясь от новой зловещей боли в бедре и иногда не сдерживая стонов. В одно из моих пробуждений я вижу, как к нам приближается всадник, чей конь оказывается грязным по самые плечи и покрытым белыми потеками пота.

– Кто это? – испуганно спрашиваю я.

– Один из моих, – успокаивает меня Арчибальд и соскакивает с коня, чтобы подойти к новоприбывшему.

Когда он возвращается, его лицо оказывается угрюмее, чем обычно.

– Нам нельзя ехать в Блакаддер, – отрывисто бросает он. – Олбани собрал войско и идет за вами из Эдинбурга. Нам придется ехать сразу к границе. – Он на мгновение задумывается. – Дакр был прав, нам надо было сразу ехать в Англию. Олбани поклялся снова взять вас под стражу и собирает серьезную армию.

– Армию? – У меня дрожит голос. – Он ведет эту армию против меня?

– Сорок тысяч человек. Против такой силы мы ничего не сможем сделать. Блакаддер не выстоит. По эту сторону границы нам не найти безопасного укрытия.

– Сорок тысяч? – Я уже кричу. – Сорок тысяч? Зачем ему отправлять за мной столько человек? И преследовать меня лично? Если бы он только принял мои условия, то я бы сама мирно присоединилась к своим сыновьям!

– Время переговоров прошло, – обрывает меня Ард. – Вот о чем говорит такая армия. Это объявление войны. Это уже больше не частное дело между вами и ним, вы разделили народ. Армия правителя осадит замок лорда-гофмейстера, если вы окажетесь внутри нее.

Он поворачивается к своему коню и прижимается лицом к его шее, будто собираясь заплакать.

– Это именно то, чему не давал произойти ваш муж, это то, чего хотел меньше всего на свете: разделить Шотландию и натравить ее на войну с самой собой, чтобы брат шел против брата. И я помог вам в этом. Я навлек на вас опасность, я подверг опасности ваших сыновей и создал совершенно новую войну, которой у нас еще не было.

– Мы в этом не виноваты, – не соглашаюсь я. Я щелкаю пальцами, чтобы кто-то из слуг помог мне спуститься с седла, не обращая внимания на острую боль, пронизывающую мое бедро, до самых кончиков пальцев. Я изо всех сил цепляюсь за стремя, чтобы удержаться на ногах. – Если бы они приняли мое правление…

– Нет, во всем этом виноваты именно мы, – возражает он. – Если бы вы были более сговорчивы с Олбани, когда он только приехал, или справедливее с шотландскими лордами, если бы мы повременили со свадьбой, если бы сначала испросили разрешения совета…

– С какой стати я должна была спрашивать их совета? – взрываюсь я. – Моя сестра, Мария, вышла замуж за того, кого выбрала сама, и мой брат тут же простил ей это. Почему она может выйти замуж за того, кого полюбила, а мне ты, мой возлюбленный муж, говоришь о том, что я не имею прав там, где она совершенно свободна? Неужели я в меньшей степени принцесса, чем она? Неужели я должна быть одинокой вдовой, когда она празднует вторую свадьбу, даже не отбыв должного траура по усопшему мужу? Да как можешь ты говорить мне о том, что Мария может быть счастливой, а я – нет?

– Да никому, кроме вас, нет никакого дела до Марии! – кричит он мне на глазах у всех остальных. Все тут же оборачиваются к нам, а фрейлины бледнеют, услышав, какому оскорблению подвергается их королева, принцесса рода Тюдор. Но Арчибальд уже был вне себя от гнева. – Ни до нее, ни до ее подарков и приключений, ни до Екатерины никому нет дела! То, что сейчас происходит, никак не связано с соперничеством между тремя глупыми женщинами! Сейчас решается судьба Шотландии! Господь всемогущий! И того, как мы исполняем волю вашего погибшего супруга. Как же мудр он был! А я руководствовался не его советами, а вашими, и еще теми, что давали враги Шотландии. Мы все здесь прислушивались к тому, что говорил нам человек, забравший тело вашего мужа с поля боя как трофей! Да! Это был лорд Дакр! И не надо сейчас делать вид, что вы об этом не знали! А теперь он велит мне привезти вас в Англию, как будто вы – еще один королевский труп! Я же прекрасно знаю, что если я это сделаю, вы никогда не вернетесь в Шотландию! Вы никогда сюда не вернетесь. Мы никогда не вернем домой тело нашего короля. Ваш сын никогда не будет править страной. Этот человек рекомендует мне разрушить королевскую семью Шотландии, и других советников у меня больше нет!

– И как он тебе платит за службу? – выплевываю я. – Что получаешь за это ты? А твой друг Александр Хьюм? А твой брат Джордж? Что Дугласы получают от лорда Дакра? Чем он вам заплатил за заговор против моего мужа, короля?

Ответом мне была жуткая тишина.

– Вы оскорбляете меня, – наконец произносит он с побелевшим лицом и таким тихим голосом, что мне тут же становится страшно. Мы никогда так не ссорились, и я никогда не видела его таким злым, а потом таким холодным. Нет, мы, конечно, ссорились, но как любовники, быстро забывая сказанное в запале и страстно примиряясь. Но то, что произошло сейчас, ни на что уже не похоже, и это ужасно. – Я отвезу вас в Англию, где вы будете в безопасности, и там я вас оставлю. Если вы считаете, что я вас предал, я не могу больше вам служить.

– Арчибальд!

Он не смеет оставлять меня! Я – королева-регент! Он должен ждать, пока я его не отпущу! Но он низко кланяется мне и делает знак слуге, чтобы он подсадил меня обратно в седло.

– Садитесь, – произносит он. – Мы едем в Берик.

Я прижимаюсь лицом к его гордой спине и тихо плачу. Живот вздрагивает в такт всхлипываниям, и я думаю, что этому несчастному ребенку досталась худшая из подготовок к появлению в этот мир. Вряд ли он ее переживет. Да и я могу ее не пережить. Я не хочу ее переживать, я не хочу больше жить. Пусть Арчибальд и дальше сражается со своей честью и совестью, а мой брат радуется жизни со своей женушкой и сестричкой. Пусть все забудут о том, что я когда-либо существовала и старалась выполнить свой долг по отношению к двум королевствам и двум моим сыновьям, пока они все тратили состояния и жертвовали политическими интересами в пользу личных интересов. И так, предаваясь этим скорбным размышлениям, я засыпаю, уткнувшись лицом в спину мужа и спрятавшись от начавшегося дождя под капюшоном.

Я просыпаюсь, когда лошадь останавливается: было решено устроить привал, чтобы люди могли поесть. Дождь прекратился, и небо залилось великолепным синим цветом с прозрачной дымкой облаков. Арчибальд спускает меня с седла и помогает усесться на уже разложенное кем-то на земле покрывало. Мне подают вина и немного хлеба с мясом, и служанка опускается рядом со мной на колени, чтобы помочь мне удержать бокал. Я не смею сказать кому-либо о том, как мне сейчас плохо.

Вокруг нас раскинулись дикие приграничные земли, где никто не живет из-за постоянных угроз ограблений. Я мрачно радуюсь тому, что нас тут никто не найдет, слишком много тут земли и мало дорог. Никто не догадается, куда мы поехали.

Я съедаю немного хлеба и выпиваю чуть вина и воды. Фрейлины уговаривают меня поесть еще, но мой живот так болит, я боюсь, что меня стошнит, если я сделаю хоть еще один глоток. Арчибальд подходит ко мне как раз когда они уговаривают меня выпить немного слабого эля.

– Мы должны ехать дальше, – говорит он без предисловий.

– У меня болит нога. Кажется, я не могу сесть обратно в седло.

– Мне жаль, но у вас нет выбора. Нам необходимо добраться до Англии. Олбани поймет, что мы направляемся в Берик. Сейчас мы только на полпути, нам еще надо проехать около шести миль. Мы должны пересечь границу. Лорд Дакр говорит, что мы ни в коем случае не должны допустить вооруженного столкновения с людьми Олбани. Так велел король Генрих. Даже один выстрел будет означать начало войны с Англией и Шотландией, и тогда Франция пошлет армию на помощь Шотландии. Он сказал, что мы не должны стать теми, кто нарушит мир между королевствами.

– Мне нет до этого никакого дела. Пусть приходит Олбани! Давайте останемся и начнем войну. Так я хоть отплачу Генриху за то, что он не пришел раньше.

– А вы знаете, где находитесь? – спрашивает Арчибальд. Его голос звучит насмешливо, словно он дразнит ребенка. – Вы хоть знаете, где находитесь, говоря о начале войны?

Я качаю головой. Тогда одна из фрейлин склоняется и шепчет мне на ухо:

– Мы находимся как раз на том пути, по которому ваш муж шел во Флодден, ваше величество. Мой муж тоже погиб здесь, по дороге туда, и похоронен здесь недалеко.

Арчибальд видит ужас на моем лице и жестко смеется.

– Никакой войны не будет. Мы будем мертвы еще до того, как армия Генриха успеет выйти из Лондона. Пушки снова пропашут эту землю раньше, чем ваш брат созовет парламент. Вы забываете о том, каким великим полководцем был ваш муж, а он говорил, что с появлением этой пушки старому способу ведения войны пришел конец. Конец благородству на поле боя! И он был прав. А нам придется жить в том мире, который он предвидел. А теперь вставайте. Нам пора ехать.

Когда меня поднимают и снова усаживают в седло позади Арчибальда, из моей груди вырывается крик. Мне кажется, у меня сломано бедро, настолько сильна боль. Стоит мне шевельнуться, и мне кажется, что в бедро вонзается меч. Я вздрагиваю при каждом шаге коня, но мы все равно устремляемся на юг.

– Мы едем в крепость Берик. – Арчибальд плотнее прижимает мои руки к своей талии и мягко похлопывает по ним. Он снова добр ко мне. Я с обидой думаю, что теперь он нежен только в пути, а когда мы останавливаемся, он так напуган, что старается спрятать свой страх гневом. – Мы едем в Англию и будем там примерно через два часа.

– Я не выдержу два часа, – шепчу я. – Не смогу.

Он тянется рукой к карману своей куртки и протягивает мне флягу из рога.

– Выпейте, – советует он. – Только глоток. Это виски.

Из фляги пахнет так, как пахло от зелий старого алхимика Якова.

– Фу, – говорю я.

– Просто выпейте, – говорит он с легким раздражением. – Это поможет вам справиться с болью, – говорит он. – И с характером, – добавляет потом, гораздо тише.

Я послушно делаю глоток, и у меня обжигает горло. Потом по горлу и животу распределяется ощущение тепла, которое наполняет все тело.

– Мне уже лучше, – говорю я.

– Будьте храброй, – рекомендует он. – Сегодня мы доберемся до безопасного укрытия. В Англии.