Выходной летний день понемногу затихал, устало уходя подремать под крыло ласкового, добродушного вечера, когда Гела, Айзук и Дайо сели в машину, выйдя с концерта известной атонской музыкальной группы.

– Нет, не убеждай меня, – покрутил головой Дайо, обращаясь к Айзук, продолжая начатый разговор. – Тексты у них стали чересчур заумные.

– Не заумные, а метафоричные, – возразила та. – А ты вообще не атонец, и не можешь понимать всех тонкостей.

– Да-да, – усмехнулся Дайо. – А ничего, что я живу здесь уже три года? А до этого еще пять изучал атонский язык и культуру?

– Ребята, – обратилась к ним Гела, не обращая внимания на спор, поскольку такая манера общения этой пары была для нее уже вполне привычной, – Поедемте сейчас во дворец, поужинайте со мной. Так не хочется одной…

– Ладно, – улыбнулась Айзук.

Во дворце, едва они вошли в гостиную, как дверь ее резко распахнулась, и появился экс-король Гаренда. Он был бледен, его рука, сжимавшая телефон, мелко дрожала.

– Гела, – выдохнул он, – мне сейчас звонил директор Центрального Информационного Агентства. Сказал, что они получили с Декстры новости о Рилонде… Плохие. Не объяснил точно… Сейчас будет сюжет. Включи…

Гела, с трудом нащупав на пульте нужную кнопку, включила панель. На экране замелькали жуткие кадры расстрела королевского корабля, а голос диктора, произносивший: «Сегодня атонский король Рилонда погиб в результате…» зазвучал зловещим громовым раскатом…

Гела как-то странно вздохнула и начала медленно оседать на пол. Дайо подхватил ее и уложил на диван. Глаза ее закрылись, рука безжизненно упала вниз. Экс-монарх издал сдавленный удушливый хрип, и, схватившись за горло, рухнул в ближайшее кресло.

– Дайо, вызывай придворного врача для короля, я займусь Гелой! – мгновенно сориентировалась Айзук. Она подбежала к юной королеве и схватила руку в поисках пульса.

Дайо, и сам с трудом державшийся на ногах, кое-как нащупал в кармане телефон и вызвал доктора. Тот примчался через минуту, и, распахнув медицинский чемоданчик, склонился над экс-королем. Айзук торопливо нашарила нужную ампулу и ввела Геле лекарство в вену.

– У нее обморок, – всхлипывая, сообщила она. – Скоро придет в себя.

Дайо сел. Сердце его неистово колотилось, на глаза наворачивались слезы.

– Рилонда, Алан… – прошептал он. – Как же так…

– Рилонда… – Гаренда, не обращая внимания на врача, обхватил голову руками и глухо зарыдал, отрывисто выдавливая короткими стонами: – Сынок… Ведь говорил же – летай с охраной… Рилонда…

Придворный медик господин Суринда, высокий сорокалетний брюнет с изящными чертами лица и длинными тонкими пальцами, сочувственно пояснил:

– Это просто сильный шок. Сердце в порядке. Ваша звездность, позвольте руку, пожалуйста. Я поставлю успокаивающее.

Король не отреагировал; Суринда осторожно взял его руку сам и сделал укол.

В этот момент Гела открыла глаза, медленно обвела взглядом присутствующих и вдруг произнесла:

– Ваша звездность, не плачьте. Он жив.

Все оторопело воззрились на нее.

– Это отрицание, – пробормотала Айзук. – Психологическая защита…

– Это не отрицание, – покачала головой Гела. Она поднялась и села на диване. – Я видела его, сейчас, когда была без сознания. Он сказал, что жив. Фраза звучала так: «Я жив, мы все живы, мы спаслись на шлюпке и прячемся у А-Тоха.» Мы с Рилондой можем видеть друг друга через космос в чрезвычайных ситуациях. Помните, сначала он видел меня на Уту, когда умирал. А потом – я, на экспедиционном корабле, тоже будучи между жизнью и смертью. Между нами есть связь, мы с ним обсуждали это. И он, видимо, сейчас на Декстре пытался передать мне, что не погиб.

Экс-король смотрел на нее потрясенно, не моргая. Гела говорила так спокойно и убежденно, что у Дайо в мыслях тоже зашевелились сомнения: а что, если и вправду?… Но ведь это совершенно невероятно…

– А еще, – продолжала Гела. – Прямая королевская ветвь вовсе не прервалась, как говорили в репортаже. Потому что я жду ребенка. Срок три месяца.

– Ребенка? – Гаренда даже закашлялся от неожиданности. – А Рилонда знает? Знал?

– Да, я сказала ему. И мы сделали анализ. Это мальчик.

– Гела, дочка… – на глазах у экс-монарха снова выступили слезы. – Ребенок – это же… Это такое счастье… Атонский принц… Дочка, порадовала…

Он подошел к ней, обнял и сел рядом; Гела улыбнулась.

– Послушайте, – вступил в разговор Дайо, который все это время приходил в себя и напряженно размышлял. – Проверить, живы ли Рилонда и Алан, совсем не сложно. Достаточно полететь на Декстру и найти там А-Тоха, раз уж было упомянуто его имя. Я мог бы сделать это. Я готов вылететь завтра утром.

– А ведь верно, – изумился король. – Полететь на Декстру… Мы с тобой отправимся вместе. Завтра утром.

– Я тоже, – встрепенулась Айзук.

– Нет, Айзук, – просительно возразил Дайо. – Ты будешь гораздо нужнее здесь. Лучше тебе присмотреть за Гелой, ведь она в таком положении…

– Пожалуй, да, – признала Айзук. – Геле я действительно пригожусь больше.

– Гела… – Гаренда озабоченно взглянул на девушку. – Дело в том, что сейчас придется объявить атонцам о наследнике. Потому что иначе вопрос передачи власти станет слишком сложным и неоднозначным. Но в таком случае на первый план выходит задача обеспечения твоей безопасности. Я сейчас же поговорю с Нурандой. Распоряжусь не спускать с тебя глаз. Тебе придется теперь никуда не выходить из дворца и привыкать к круглосуточной охране.

– На работу тоже нельзя? – уточнила Гела.

– К сожалению, нет. Ты же понимаешь, сейчас прежде всего нужно думать о будущем принце.

– Ну хорошо, – не стала спорить она. – Я понимаю.

– Ты умница, – обрадовался экс-король.

– От кого, Вы полагаете, исходит угроза? – поинтересовался Дайо.

– Конечно, не от атонцев, – Гаренда тяжело вздохнул. – А от тех, кто напал на Рилонду. А это либо номийцы, либо вергийцы.

– Они ведь не останутся безнаказанными? – вопрос Айзук прозвучал почти утвердительно.

– Разумеется, нет, – ответил экс-монарх. – Разумеется, мы выясним, кто убийца, и, будь это Ю-Тар или Баррух, ему не поздоровится… Но этим в ближайшие дни займутся господа Залинда и Нуранда. Я же все-таки хочу прояснить все на Декстре. Если остается хоть малейшая надежда, пусть самая безумная и немыслимая, пусть это даже ваши мистические общения через космос, я буду надеяться.

– Это правильно, – заметила Гела. – Потому что все они живы.

На следующее утро Дайо и Гаренда улетели на Декстру. А председатель Государственного Совета господин Залинда собрал пресс-конференцию, на которой объявил, что экс-король отбыл на Декстру для выяснения всех обстоятельств, и, пока эти самые обстоятельства не выяснены, траур на Атоне объявляться не будет. Также Залинда известил, что в любом случае нет необходимости обсуждать вопрос о передаче власти, поскольку королева ждет рождения наследника. Для убитых горем атонцев последняя новость стала утешением…

А к Геле сразу после завтрака зашел господин Нуранда.

– Ваша звездность, – деликатно начал он. – Разрешите обрисовать Вам предполагаемую организацию Вашей охраны. Вы также можете высказать свои пожелания, если сочтете нужным.

– Я Вас слушаю, – кивнула Гела.

– Вот это – охранный браслет, – он достал браслет из матового серого материала, – сигнал с него подается на наш круглосуточный пульт, что позволит отслеживать Ваше местонахождение. В пределах дворца и сада мои агенты не будут докучать Вам своим личным присутствием, нам вполне достаточно этой системы наблюдения. Вы же, со своей стороны, в любой момент сможете вызвать агента, нажав вот эту кнопку на браслете. В случае вызова охранник появится не позднее 10 секунд, с ближайшего поста, а их на территории расположится около десятка. По периметру сада мы включим автоматическую защиту, внутрь не проникнет никто. На входе установим пост проверки документов и идентификации личности. Пропускать будут только работающих здесь, всех иных исключим. Ну, а если Вы захотите выехать в столицу, необходимо будет предупредить меня, и я обеспечу присутствие личной охраны. Словом, мы постараемся обеспечить Вашу безопасность максимально ненавязчиво и комфортно для Вас.

– Ну что ж, это действительно вполне удобная система, – Гела взяла из рук Нуранды браслет и застегнула на своем запястье. – Так и действуйте.

Нуранда поклонился и удалился. Едва он закрыл за собой дверь, как в апартаментах молодой королевы возникла Айзук.

– Я взяла отпуск в больнице, – доложила она. – Буду с тобой.

– О, это замечательно, – порадовалась Гела. – Одной тоскливо… Спасибо тебе.

Вечером того же дня у центральных ворот приземлился серебристый автомобиль. Из него вышел высокий атонец с густыми черными кудрями и печально-растерянным взглядом глубоких черных глаз. Охранник узнал его по фотографиям в газетах.

– Господин Веланда, – он почтительно поклонился. – К сожалению, доступ во дворец сейчас разрешен только работающим здесь.

Ученый несколько смутился.

– Пожалуйста, свяжитесь с королевой, – попросил он. – Я уверен, она примет меня.

– Хорошо, – согласился агент. – Я свяжусь с начальником Службы безопасности господином Нурандой, а он переговорит с ее звездностью. Пожалуйста, подождите.

Веланда вернулся в машину. Он смотрел, как дежурный разговаривает с начальником по своему устройству связи, и вспоминал…

Четыре года назад он уехал из столицы в состоянии полнейшего смятения и отчаяния. Он не знал, будут ли они когда-нибудь снова работать вместе, увидит ли ее еще, и от этих мыслей захлебывался болью, обжигался огнем, идущим изнутри, из сердца. Мир вокруг расплылся мутным неосязаемым пятном, день и ночь слились в одну непрерывную полосу, пустую, бесцветную и неживую…

Целый месяц он почти не выходил из своей небольшой квартиры в красивом южном городе. Из Интернета узнавал новости: вот принц и принцесса с друзьями посетили какое-то интересное мероприятие, вот они уехали отдыхать на тропический остров. Через месяц позвонила она.

Она предложила работать по Интернету. Они поговорили, исключительно о делах, о предстоящих исследованиях и обработке информации, собранной на Декстре. Но раньше он и представить себе не мог, какое оглушительное счастье может почувствовать человек после 15-минутного телефонного разговора…

Теперь он видел ее каждый день, пусть на экране, но это придавало смысл его существованию. А через три месяца был открыт источник отрицательной энергии, и его, конечно, захватила, увлекла работа по строительству сверхсветового деформационного космического корабля…

И вот, спустя четыре года, к своим сорока – он, господин Веланда, абсолютно признанный гений, создатель защитной оболочки, уберегающей планеты от генных пушек, открыватель Декстры, изобретатель уникального принципа конструирования звездолетов, положившего начало новой эре в истории. Его достижениями восхищается, без преувеличения, все человечество. И никто не знает, что все, что у него есть, он, не задумываясь, отдал бы за любовь одной-единственной женщины…

Почему, расставаясь с ней, он решил, что ему хватит года, чтобы справиться с чувствами? Теперь-то он точно знает: и всей жизни будет мало. Потому что никакое время не в состоянии стереть, растворить его нежность и преклонение перед ее совершенством…

Однако он, конечно, еще не скоро осмелился бы потревожить ее личным визитом, если бы не вчерашняя чудовищная новость. Поначалу он, как и миллиарды атонцев, испытал шок, затем погрузился в беспросветную, недоуменную скорбь. В сознании не укладывалось, что Рилонды больше нет. Кроме того, к невыносимой горечи добавилась еще и тревога: а как же Гела? Ведь ей сейчас очень плохо. Он должен поддержать, быть рядом в несчастье…

И вот утренним рейсом он вылетел в Алору. Десять часов в самолете, с одного полушария планеты на другое. А здесь, во дворце – усиленная охрана… Захочет ли Гела его видеть? Он тяжело вздохнул…

Агент безопасности закончил переговоры и приблизился к автомобилю.

– Проходите, господин Веланда. Разрешение королевы получено.

Спустя десять минут он был уже в гостиной.

– Гела, здравствуй, – его голос чуть дрогнул. – Как ты?

Она подняла на него глаза: взгляд был спокойным и приветливым.

– Здравствуй, Веланда. Я в порядке. Дело в том, что Рилонда жив.

– Как? – ошеломленно воскликнул он.

– Ты садись, – пригласила она. – Я сейчас расскажу.

Он сел в кресло, она – на диван напротив.

– Я видела его, – она слегка улыбнулась. – Вчера, когда ненадолго потеряла сознание…

И она поведала об их общей с Рилондой способности чувствовать друг друга на расстоянии; на протяжении ее рассказа лицо Веланды приобретало все более недоверчивое выражение.

– Ты, наверное, думаешь, что я сошла с ума? – заключила она свое откровение.

– Нет, что ты, – он покачал головой. – Я так не думаю. А вот то, что это так называемая экранирующая, то есть защитная реакция мозга на трагедию, я предполагаю… А впрочем, – спохватился он, – если это помогает тебе держаться, пусть будет так. Ты говоришь, что Дайо и Гаренда улетели на Декстру, чтобы найти А-Тоха и все выяснить? Это правильно. Я приехал сюда, чтобы поддержать тебя. Разреши мне быть с тобой, по крайней мере, до их возвращения.

– Ну что ж, хорошо, – согласилась она. – Ты можешь приходить сюда.

В этот момент дверь распахнулась, и появилась Айзук, с подносом в руках.

– Я принесла тебе фруктов, – деловито сообщила она. – Тебе сейчас полезно… – и, заметив гостя, удивленно вскинула брови: – Господин Веланда?

– Да. Добрый вечер, Айзук.

– Хм, – усмехнулась она. – Добрый вечер. А что Вы здесь делаете?

– Веланда приехал, чтобы поддержать меня, – пояснила Гела, и, повернувшись к ученому, добавила: – И я очень ценю это. И благодарна тебе.

– Да-да, поддержка – это хорошо, – хмыкнула Айзук. – Но только сейчас уже поздно. Геле пора спать, ей нужно побольше отдыхать. Так что пойдемте по домам, господин Веланда.

– Да, конечно, – он поднялся. – До завтра.

– До завтра, – улыбнулась Гела.

Выйдя из ворот, он направился к своей машине, но, как только, открыв дверь, сел за руль, как ручка на противоположной, пассажирской двери щелкнула, и на переднее сиденье приземлилась Айзук. Он вздрогнул от неожиданности и вопросительно взглянул на нее.

– Господин Веланда, – она смерила его взглядом исподлобья, чуть нахмурившись. – Нам с Вами нужно серьезно побеседовать.

– Я слушаю, – кивнул он.

– Я не буду ходить вокруг да около, – решительно заявила она. – Буду говорить откровенно. Для нас шестерых, я имею в виду наш круг друзей, не секрет, что Вы были влюблены в Гелу. Это прошло?

Он развернулся лицом к лобовому стеклу, и, задумчиво посмотрев вперед, потер руками виски.

– Ну что ж, давай откровенно. Не прошло. Но я смирился. Смирился с мыслью, что женщина, которой я дышу, которая значит для меня все, никогда не будет моей. Я научился радоваться тому, что у меня есть. Я видел ее каждый день, пусть на экране, но меня ведь могли лишить и этого. И я ни на что не претендую. Просто должен быть рядом в трудный момент. Не могу оставить ее одну сейчас, когда случилось такое горе.

– Она не одна, – жестко, почти враждебно отпарировала Айзук. – У нее есть я. А ваш визит сейчас, при таких обстоятельствах, когда, по предварительной версии, Рилонда погиб, выглядит очень двусмысленно. Я считаю, Вам не нужно больше приходить сюда.

– Айзук, – он вновь повернулся к ней и взглянул прямо в глаза. – Я помню, как четыре года назад ты спасла Геле жизнь. Как бесстрашно сражалась с вергийцами. И я уважаю тебя за профессионализм и выдающуюся смелость. Но это не дает тебе права разговаривать со мной в таком тоне.

– А я помню, как четыре года назад Гела попросила меня запереть дверь своей каюты, чтобы не пускать туда Вас, – зловеще сузив глаза, отчеканила она. – И, насколько я понимаю, для такой просьбы была веская причина. До сих пор я никому никогда не говорила об этом. Но это можно исправить. В любой момент.

Веланда побледнел. Некоторое время он сидел молча, обдумывая сложившуюся ситуацию.

– И все же я буду приходить к ней, – наконец ответил он. – По крайней мере, до возвращения Дайо и Гаренды. Она разрешила мне сегодня.

– Вот как. Ну, тогда имейте в виду, что я собираюсь следить за Вами. И Вам не удастся остаться с ней наедине.

– Я же уже сказал, у меня нет такой цели, – устало вздохнул он. – Я просто хочу поддержать ее.

– Удобное слово – поддержать, – усмехнулась Айзук. – Ну что ж, посмотрим. А сейчас до свидания. Приятного вечера.

Она вышла из машины, захлопнула за собой дверь и направилась к своему автомобилю. С минуту он смотрел ей вслед, затем упрямо закусил губу и взялся за руль. Предстоял еще неблизкий путь на окраину столицы, в дом, в котором он не жил четыре года.