Валентина
Графиня Лопухина, насаженная на невидимую опору, наряженная в бледно-розовое шелковое платье с накидкой из тонкого кружева, была помещена под большой прозрачный колпак и задвинута в угол. Сам этот угол, как в музее, был огорожен малиновыми бархатными лентами. Словом, подойти так близко, чтобы разглядеть ее тщательно загримированное лицо с гроздьями блестящих темных локонов, было почти невозможно.
Приближаясь к салону, я почувствовала дрожь. Справиться с волнением не получалось.
Зал был полон посетителей. Сейчас все ходили главным образом вдоль кронштейнов с нарядами. Прикасаться ко всему здесь было позволено только в прозрачных перчатках. Розовая, в бантиках, картонная коробка с этими перчатками стояла на круглом столике прямо у входа, и опытные посетительницы тотчас выуживали их и кокетливо надевали, словно это были самые настоящие бальные кружевные перчатки.
Помимо любопытных молоденьких девушек, которым было явно не по карману оплачивать прокат дорогих платьев, корсетов и даже старинных ночных рубашек с кружевами ручной работы, в салоне было несколько дам постарше. Эти, едва войдя, тотчас принимали вид аристократок из старого кино и в одночасье менялись – становились более подтянутыми, даже более женственными. Смешно, что все как одна делали вид, будто здешние цены их нисколько не пугают.
Аню я увидела почти сразу и от страха спряталась за какую-то даму.
Она похорошела, похудела. На ней были голубые джинсы и белая батистовая блузка. Длинные, цвета молодого льна, волосы, загорелое лицо. В ту минуту, когда я ее увидела, она помогала одной клиентке снять парчовое золотое платье.
В какой-то момент она стрельнула глазами в сторону входной двери, наверное, хотела оценить, кого среди посетительниц больше – потенциальных клиенток или просто любопытных. Заметила меня, махнула рукой, мол, давай, присоединяйся. Я подбежала к ней, ободренная, мы бегло поцеловались.
– Помогай! – весело сказала она, показывая еще на одну даму, которая вышла из примерочной. За дамой волочился шлейф черного бархатного платья.
Несколько часов я провела рядом с сестрой – помогала обслуживать клиенток. Деньги сыпались в кассу золотым дождем. Наконец, Аня решила сделать перерыв и закрыть салон. Было душно, пахло духами, старой материей, каким-то крепким цитрусовым ароматизатором.
– Здравствуй, сестренка! – Она смешно сморщила нос, поцеловала меня в обе щеки, прижала к себе. – Черт, как же я по тебе соскучилась!
– Ты бросила меня!..
Надо же, я сама не ожидала, что разрыдаюсь. Без слез, почти беззвучно, содрогаясь всем телом.
Но она словно не слышала – отстранила меня и с каким-то веселым восторгом оглядела с головы до ног.
– Ты чудесная! Бросила тебя, говоришь? Глупости! Просто я хотела, чтобы ты поднялась сама, чтобы справилась. Становление характера, понимаешь?
– Дура ты, Анька, – проревела я, обнимая ее. – Я же думала, что ты умерла. Я тебя в гробу видела…
Захлебываясь, я выложила все, что произошло с той минуты, как я увидела ее фотографию в саркофаге.
Она слушала, усмехалась, качала головой. Потом остановила меня:
– Пойдем пообедаем.
Мы сидели на террасе ресторана, полосатой от бликов солнца.
– Что скрывать, Тисульская принцесса – моя идея, – просто, как о само собой разумеющемся, говорила Аня. – Незадолго до этого у меня все получилось в другой авантюре… Что ты так смотришь? Да, пощупали немного одного типа, чиновника. Подлейшая личность, скажу я тебе. Но не в этом дело. Нужно было что-то делать с этими деньгами, во что-то их вкладывать, чтобы они заработали на полную катушку. Вот я и придумала эту принцессу.
– Как это – придумала? Да весь интернет о ней кричит!
– Согласна, она была, пятьдесят лет назад ее действительно нашли. Но сейчас это как-то забылось, вот я и решила напомнить. Подобрала двух проституток-близняшек, объяснила, где и как они смогут заработать, не раздвигая ноги. Кто бы сомневался, что они согласятся! Дальше я выкупила участок земли с пещерой. Знаешь, сколько мы в эту пещеру вложили? Мраморный саркофаг, генератор, гроб со всем оборудованием – это все стоит немерено. Уложили туда одну…
– А как же она там дышала? – перебила я. Неприятно, конечно, что нас с Олей обманули, подсунули фальшивку, но все равно интересно. А еще я гордилась своей сестрой, сумевшей все это провернуть.
– Там все устроено таким образом, чтобы только создать иллюзию, что девушка лежит в растворе. На самом деле все хитро: она в камере с кислородом под вторым слоем стекла.
– И люди поверили?
– Да я сама чуть не поверила! Все получилось, народ валил валом, мы только успевали деньги считать. Конечно, и расходы были крупные, на одну только рекламу какие деньги ушли.
– А Кира?
– Савва подкинул идею с отелем Кире, своей сестре, а та уговорила мужа взять кредит. Они как-то очень быстро построили эту гостиницу. И очень кстати, ты бы видела, что творилось там в сезон! Приходилось ставить раскладушки в подсобных помещениях, делать перегородки на летней террасе и в коридорах, только чтобы разместить людей. Это был золотой проект!
– Так, постой. Почему же на фотографиях в гробу лежишь ты?
– Нужна была картинка для рекламы. Мы же готовились к сезону, вот и торопились, чтобы к началу мая и отель, и пещера были готовы принимать туристов. А ты подумала, что я на самом деле умерла?
– Да я не знала, что и думать. Конечно, я испугалась за тебя, стала тебя искать. Ты как раз перестала присылать деньги, как-то все совпало.
– Я не из-за денег, ты уже поняла, да? Хотелось, чтобы ты уже научилась жить сама, без подпорок. И я же отказалась от своей доли в квартире, позаботилась о тебе на все сто, разве не так?
– Но я тоже беспокоилась не из-за денег!
– Валя, Валечка, деньги в нашем мире решают почти все! Ладно, о деньгах потом. Знаешь, я хочу предложить тебе участвовать в моем следующем проекте. Мне нужна помощь здесь.
– Здесь? Помогать старухам примерять платья?
Я и сама не понимала, откуда эта злость.
– Чем тебе не нравится салон? По-моему, блестящая идея.
– Давай вернемся к принцессе. Она же еще там… Получается, мертвая?
– Тсс! – Указательным пальцем, холодным и пахнущим духами, Аня придавила мои губы. – Молчи.
Глаза ее потемнели, лицо вытянулось, уголки губ опустились. От прежней веселой Ани осталась только копна светлых волос. Сейчас передо мной сидела совсем чужая женщина, от которой исходила какая-то нехорошая энергия.
– Рассказывай! – приказала она, и я снова стала вспоминать наши приключения в Р. Надо же, выходит, она почти не слушала, что я говорила в самом начале.
– Вот мерзавцы! Я же приказала им завалить пещеру! – зашипела она, глядя куда-то вдаль. Потом достала сигарету, затянулась. – Эти две шлюшки поначалу радовались легкому заработку. Они лежали в саркофаге по очереди и получали, между прочим, огромные деньги. А потом стали пить. Понимаешь, когда ложишься в этот гроб, нужно для начала правильно лечь, а потом нажать на кнопки, чтобы в камеру стал поступать кислород. Так вот, Ирина, одна из сестер, с похмелья забыла все включить. Когда мы поняли, что она умерла, быстро подменили ее на сестру. Маринка поработала день, потом сказала, что ей все надоело, у нее проблемы со здоровьем и с психикой. Вот и все, из-за двух спившихся девок проект развалился. Хотя к тому времени, как все это случилось, может, в самом деле пора было прикрывать лавочку. Люди из администрации, которые позволили нам работать, уж не раз предупреждали, что формируется какая-то международная комиссия, которая должна найти объяснение этого феномена, а это значит, Москва позволит им изъять принцессу… Словом, пора было уходить, и мы ушли.
– Но как люди могли поверить, что в саркофаге настоящая Тисульская принцесса?
– Реклама! – Она пожала плечами. – Умная и дорогая реклама, только и всего. К нам приезжали со всего света. Мы же сняли документальный фильм о принцессе, начали даже подыскивать продюсера для художественной картины.
– А журналисты? Они ведь могли вас разоблачить!
– Зачем? Это же сенсация, их хлеб!
– Но почему все местные жители молчат?
– Это еще один бизнес-проект. За молчание я скупаю у них всю продукцию – все, что они мечтают сбыть. Я наняла людей, которые доставляют оттуда ягоды, грибы, бальзамы и прочее.
– Но почему они все-таки молчат? Понимаю, вы уехали, не похоронив тело, вам нужно было как можно скорее закрыть этот так называемый бизнес-проект, который уже тянул на уголовную статью. Что ты молчишь? Аня, выходит, в пещере до сих пор лежит труп Ирины?
Она усмехнулась.
– Нам показали его за деньги!
– Это местные подрабатывают. Догадываюсь даже, кто именно.
Я рассказала о девушке в доме старика Анисимовича. Пришлось, конечно, упомянуть и Савелия.
– Вот ты и познакомилась с моим мужем.
– Нет, мы с ним не знакомы. Сначала я просто увидела его в гостинице, потом выследила в доме у Анисимовича и просто догадалась, что это твой муж. Узнала его по фотографии. Но я не была уверена, что он на твоей стороне, поэтому никак не обнаружила себя, не знакомилась.
– Я отправила его за Мариной. Она стала настоящей алкоголичкой, практически уже невменяемой. Но она опасна: если раскроет рот и начнет говорить, может выдать нас с Саввой. Вот поэтому он время от времени туда наведывается и пытается ее увезти. А ей, знаешь, там нравится. Анисимович ее подпаивает и держит у себя, чтобы показывать таким вот дурочкам, как ты и твоя подруга.
– А если она умрет?
– Как говорится, нет человека – нет проблемы.
Она сказала это с такой легкостью, что меня передернуло. Нет, это была уже не моя сестра. Прямо на глазах она превращалась в монстра.
– Аня, что с тобой?
– А что со мной? – Брови, тонкие, красивые, взлетели, глаза расширились. – Со мной, как ты могла сейчас убедиться, все в полном порядке. У нас с Саввой новый бизнес, мы процветаем.
– Ты что, действительно ничего не понимаешь? Вы же угробили двух девчонок! Одна не похороненная лежит в каком-то чесночном маринаде…
– Это Федор, перед тем как пустить вас в пещеру, надавил там чеснок. Известный трюк!
– …а другая в это время доживает последние дни у старого мошенника!
– Они сами выбрали этот путь.
– Аня, дорогая, да что с тобой?
– Я зарабатываю деньги своими мозгами и не совершаю ничего противозаконного. Мы даем людям то, что они хотят, – зрелища и адреналин! Между прочим, мы с Саввой работаем не покладая рук. И еще, если хочешь знать, обеспечиваем работой множество людей – портних, таксидермистов, копирайтеров.
– Ты хочешь сказать, что там, в витрине, действительно забальзамированный труп фрейлины Лопухиной?
– Нет, конечно. Это Таня, профессиональная натурщица, способная стоять в одной позе долгое время. За это свое умение она получает неплохие деньги. Есть и настоящий забальзамированный труп, но это отдельная история. Иногда мы подменяем Таню, чтобы публика могла убедиться, что перед ними действительно покойница. Говорю же, мы работаем!
– Но это не ты!
Аня положила свою руку на мою.
– Валюша, открой наконец глаза, оглянись! Неужели ты не видишь, что происходит?
– А что происходит? – Я даже оглянулась, еще не понимая, что она имеет в виду.
– Да то, что людям приходится выживать, понимаешь? Если хочешь жить нормально, надо работать, причем много. И в основном мозгами! Вот ты разносишь кофе с пирожными и сколько этим зарабатываешь? Копейки. А что ты будешь делать, когда у тебя появится семья, дети? На что вы будете жить? Никогда не рассчитывай на мужчину, поняла? Тебе надо получить образование, овладеть как-то профессией, научиться зарабатывать на себя. Вот поэтому я сейчас работаю за нас двоих, понимаешь? Квартира у тебя уже есть, теперь нужно заработать на твое образование. Можешь быть спокойна – у тебя есть сестра, которая о тебе позаботится. Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Думаешь, я сильно изменилась и стала циничной и жестокой? Дорогая, это только так кажется. Я дала Ирине и Марине возможность распрощаться с мерзкой работой, привезла в Р., платила им ни за что – всего лишь за то, чтобы лежали в саркофаге. Они получали по пятьсот евро в день! И чем все закончилось? Повторяю, они сами выбрали свой путь. Если Савва уговорит Марину вернуться сюда, я сама немедленно устрою ее в клинику.
– Потому что ты боишься ее?
Аня вздохнула, затушила сигарету.
– Ладно, пойдем. Пора открывать салон.
– Сейчас там Таня? Натурщица?
– Нет, она появится вечером. Сейчас там действительно труп. Очень хорошая работа – один человек забальзамировал труп умершей дочери и хранил ее какое-то время в загородном доме. Мы разыскали его, уговорили предать тело земле…
– А сами украли и выставили в салоне, да?
– Да. Иначе он бы спятил, понимаешь? А так он уверен, что дочь в могиле. Ходит туда, приносит цветы. Валя, ты просто многого не понимаешь в жизни. Но положись на меня, и все будет хорошо, вот увидишь!
– И все-таки Тисульскую принцессу на самом деле нашли тогда, в 1960-х?
– Да, это факт.
– Где же она?
– В Москве. Я пыталась ее разыскать, подключила связи, вышла на одного человека, который владеет полной информацией. Он генерал, служит в секретном подразделении ФСБ. Погугли – сама все поймешь. Ты же не думаешь, что в такой стране, как Россия, никому нет дела до паранормальных явлений?
– Ты можешь назвать его фамилию?
– Минкин, Михаил Семенович Минкин. Только что это тебе даст? Он все равно будет молчать. И вообще, зачем тебе все это? Живи своей жизнью, наслаждайся.
– Я хочу написать книгу.
– А, ясно. Что ж, удачи. Фантастика? – Она усмехнулась.
– Пока не знаю.
– Все ты знаешь. Никакого материала у тебя нет, остается только самой все нафантазировать. Если нужен настоящий материал, тогда тебе точно к Минкину. Он может помочь, но только в одном случае.
Она замолчала, задумалась.
– Аня, о чем ты?
– Знаешь, я вышла на него, когда у него в жизни была черная полоса. Влип в одну историю, ему тогда просто было не до меня. Но так получилось, что в тот самый вечер, когда мы встретились, кто-то собирался его всерьез подставить. Я здорово помогла ему с алиби, потом подключила кое-кого из своих питерских знакомых. Словом, он мне обязан.
– Но если так, почему же ты сама не вытрясла из него все об этом саркофаге?
– Ошибаешься, он рассказал мне довольно много. Именно с его помощью мне удалось организовать этот спектакль в Р. Откуда, как ты думаешь, взялись связи с местными чиновниками? Но мне-то до этого древнего трупа не было никакого дела, мне была нужна всего лишь красивая картинка, понимаешь? Реконструкция того события, не больше. Он показал пару фотографий, я срисовала ковчег, выяснила кое-какие детали. Больше мне от него ничего и не нужно было.
– Хорошо, но с какой стати ему помогать мне?
– Скажешь, что ты моя сестра.
– И все?
– Во всем нужен фарт, понимаешь?
– Что такое фарт?
– Валя, фарт – это и есть судьба.
– Ладно. – Я вздохнула, понимая, что не видеть мне этого Минкина как своих ушей. – Главное, что мы увиделись. Спасибо, конечно, за квартиру. А сама ты где живешь?
– Обо мне не беспокойся. У нас с Саввой квартира на Васильевском острове, дом в Италии, еще кое-какая недвижимость. Ты-то как? Честно говоря, я не ожидала, что ты двинешь в Сибирь разыскивать меня. Уважаю.
Она говорила о серьезных вещах с такой легкостью, что меня коробило.
– Подожди, я сейчас. – Она порылась в сумке, достала банковскую карточку, протянула мне. – Вот. Код запоминай!
Продиктовала четыре цифры, но я даже не старалась запомнить.
– Спасибо, я как-нибудь сама. – Я накрыла карту ладонью и отодвинула ее от себя. – Пока.
Меня душили слезы. В голове стучало одно: чтобы она, моя родная сестра, никогда больше меня не нашла.
Как описать то, что со мной творилось? Я и любила ее, сильно, до безумия, и ненавидела так же. Наверное, я действительно жила в своем маленьком мире, пахнущем кофе и пирожными, где мне было хорошо и спокойно. Я не обладала способностями, которыми была одарена моя сестра, зато жила в согласии с собой и мне не снились мертвые сестры-близнецы или усопшие фрейлины. Конечно, они мне еще будут сниться, но не так, как ей, Ане.
Неужели она действительно не чувствует, что виновата в смерти Ирины? Неужели не понимала, что рискует чужой жизнью? Что, если Ирина погибла не потому, что забыла нажать какую-то кнопку, а, скажем, из-за неисправности генератора?
А что будет с Мариной? Она тоже погибнет, и старик Анисимович, этот алкоголик и мошенник, зароет ее труп в своем огороде.
В Москву мы возвращались вместе с Караваевым. Всю дорогу я то плакала, то спала. Домой вернулась почти больная. Этому пускай хорошему, но малознакомому человеку я ни в чем не могла признаться – все, что меня волновало, было связано с тайнами сестры. Да, в душе я осуждала ее, но раскрывать ее секреты все равно не имела права. Это бизнес, ее бизнес, поэтому я молчала.
– Можно я буду звонить вам, Валя? – спросил Сергей Иванович, когда мы стояли уже у двери моей квартиры.
– Конечно, – ответила я рассеянно, – почему нет?
Очнувшись от невеселых дум, я встретилась с ним взглядом и снова подумала, что мы точно виделись раньше.
– Может быть, вы все-таки заходили в наше кафе? Вы любите эклеры? – Я заставила себя улыбнуться.
