Едва очутившись в реке, Майя решила, что ей грозит неминуемая смерть, – с таким течением она прежде не сталкивалась. Она любила и понимала воду, но Вальдерра застала ее врасплох, как если бы к очагу поднесли сухую лучинку, а она вспыхнула и пламя неожиданно охватило всю хижину. Перепуганная Майя попыталась выбраться на берег, но течение уволокло ее на стремнину, закружило, будто соломинку, и поставило стоймя. Майя замолотила руками по воде, стараясь удержаться на поверхности и хоть куда-нибудь отплыть, но ее швыряло, как песчинку в огромном мельничном лотке. При свете дня она никогда бы не решилась пересечь реку вплавь и вернулась бы в Мельвду, а теперь пути назад не было. Вальдерра бесновалась, будто скопище злобных демонов, жаждущих Майиной смерти, – сама Леспа была бессильна им противостоять.

Майя всегда ощущала свое родство с водой, считала ее своим добрым и отзывчивым другом. Ей с детства благоволили водяные духи – и когда она малышкой плескалась на мелководье, и когда в юности лениво покачивалась посреди широкого озера, залитого пламенем заката. Услышав безмолвное повеление Леспы, Майя интуитивно осознала, что вряд ли ей удастся переплыть Вальдерру в нижнем течении, – недаром на это не решился даже Карнат со своим войском.

Бурлящий водоворот сменился могучим необоримым потоком – река не оставляла попыток утопить Майю и с силой волокла ее в непроглядную мглу. Неожиданно к Майе вернулось мужество: в конце концов, она – не глупая коза, а Майя с озера Серрелинда! Она своего добьется, даже если Леспа ее оставила, предательская вода обманула, а демоны жаждут ее смерти. Поначалу она просто старалась держаться на плаву, но потом вспомнила, что и у самой широкой и глубокой реки есть берега. Противоположный берег – по левую руку. Майя перевернулась на живот и поплыла в том направлении.

Бороться с течением не хватало сил; грести левой рукой было трудно, будто подтягиваться по канату, а гребки правой немедленно сносили вниз, отворачивая Майю от берега.

Она истратила все силы, пробираясь через чащу и прибрежную трясину, и теперь, изнемогая от усталости, отдалась на милость потока. Ее несло вниз по течению, и Майя только изредка делала несколько гребков, словно боясь, что ее заметят коварные демоны. Вода заливала глаза, туманная мгла скрывала очертания берега.

Внезапно правое бедро обожгла боль, что-то разорвало кожу, вонзилось в ногу. Майя дернулась и, захлебнувшись, с головой ушла под воду, потом вынырнула, перевернулась на спину и огляделась. Во мраке мелькнула блестящая черная тень, окруженная серой пеной; чуть погодя возникла вторая, – похоже, Майю занесло на камни.

Едва она осознала грозящую ей опасность, из темной воды стремительно выдвинулась еще одна скала. Вокруг бурлила и бесновалась вода, грохоча об утесы, будто стадо быков.

Майя обеими руками обхватила торчащий камень и прижалась к нему, стараясь удержаться. Теперь ей не спастись: демоны заманили ее в ловушку, смерть близка, от нее не уйдешь. Гладкий, мокрый утес выскальзывал из рук, еще чуть-чуть – и она захлебнется и утонет. Раненое бедро перестало болеть, но вода становилась все холоднее и холоднее, – должно быть, Майя истекала кровью.

Течение бросало ее из стороны в сторону, пыталось разжать окоченевшие пальцы, но Майя держалась из последних сил. Внезапно в темноте мелькнул огонек – далеко-далеко… Впрочем, что такое «далеко», когда смерть глядит в глаза? Нет, Майе не привиделось – это не светильник, не факел, а свет костра где-то справа, ниже по течению. Ей даже послышались голоса. Она истошно завопила, потом прислушалась – нет ответа. Пламя ровно мерцало в ночи. Майя во что бы то ни стало должна туда добраться.

Она разжала руки, сильно оттолкнулась ногой и поплыла поперек течения, к огоньку. Рядом из воды торчал еще один изломанный, растрескавшийся камень. Майя подплыла к нему, попыталась уцепиться, но волна подняла ее и поволокла вперед.

Майя, словно в кошмарном сне, замолотила руками и ногами, стараясь удержаться на поверхности. Она захлебывалась и уходила под воду, выныривала и отплевывалась, задыхалась и хваталась за что попало. Ее раз за разом швыряло на камни, от глухих тяжелых ударов содрогалось все тело; нога с размаху задела невидимый валун, и Майя завопила от боли – наверняка пальцы сломала. А костер все еще далеко…

Она все чаще скрывалась под водой, неумолчный плеск смешивался с грохотом камней. Майя больше не помнила себя, у нее не было ни прошлого, ни будущего, она всю жизнь кружила в ревущей тьме, среди скал, в клыкастой пасти речного демона, который вот-вот разорвет ее на мелкие кусочки и проглотит без остатка…

Над водой раздался отчаянный вопль. Кто кричал – Майя или кто-то другой? Может быть, это стонут призраки жертв беспощадного потока? К чему противиться воле богов, зачем страдать, когда проще смириться и утонуть? Но Майя упрямо хватала ртом воздух и продолжала барахтаться между камнями. Внезапно костер оказался прямо перед ней – близко, очень близко, так, что видны даже горящие поленья. О Леспа, у костра, на берегу, шагах в ста от Майи, стояли люди!

Тут ее ударило головой о скалу, яркой искрой вспыхнула боль, а потом все померкло.

Поначалу она не ощутила ничего, кроме боли. Майе, окутанной толстым покровом боли с головы до ног, было все равно, жива она или мертва, на берегу или в реке, одна или с кем-то еще. Прерывистый жар стучал в правый висок, а потом растекался по всему телу; руки саднили, будто по ним прошлись теркой; рана в бедре ныла и пульсировала. Майя попробовала шевельнуть пальцами ног – и тут же и вскрикнула от острой боли.

Где-то поблизости, словно за толстой стеной, звучали голоса – знакомый тонильданский говор. Неужели она вернулась в Тонильду? Кто-то наклонился над ней, что-то сказал на ухо… Майя вспомнила реку, камни, костер… К губам ей поднесли палец, смоченный в какой-то резко пахнущей жидкости. Майя узнала запах джеббы – крепкого пшеничного зелья, излюбленного напитка тонильданских крестьян. Однажды Таррин угостил Майю джеббой и долго смеялся, глядя, как она отплевывается и кашляет.

Майя открыла глаза. Она, завернутая в чью-то накидку, лежала на грубой подстилке у костра – у того самого костра, который она видела с реки. Тугая повязка сдавливала бедро. Какой-то солдат поддерживал Майе голову, а четверо его соратников участливо смотрели на нее.

Она переплыла Вальдерру! Майя удовлетворенно вздохнула. Да, было больно, но теперь она среди друзей и стерпит любые муки. Она жива, она не утонула!

– Хвала Леспе! – чуть слышно прошептала Майя.

– Как ты себя чувствуешь, дочка? – спросил солдат, что поддерживал ей голову.

– Худо мне, – простонала она. – Ох как худо!

– Вот, хлебни, сразу полегчает. Боль как рукой снимет.

Майя понемногу приходила в себя. Где-то рядом шумела река. Пламя костра освещало две хижины и копья, прислоненные к их стенам, а дальше – сплошной мрак. На куртке бойца, что поддерживал голову Майи, виднелись нашивки тризата.

– Ну что, дочка, а теперь полежи, наберись сил, – сказал тризат.

– Это вы меня вытащили? – спросила Майя.

– Нет, это Джолен исхитрился, – ответил он. – Мы крик твой услыхали, к реке бросились, а он первым успел. Повезло тебе между камнями застрять, а то точно бы унесло.

– Спасибо вам, – пролепетала Майя, пытаясь улыбнуться солдату, на которого указал тризат. – Хорошо, что вы сами не покалечились.

Солдат с улыбкой покачал головой; из ссадины на лбу сочилась кровь.

– Ты как в реке очутилась? Верно, не случайно. Сбежала откуда-то? – хмуро осведомился тризат.

Только теперь Майя все вспомнила: Зан-Кереля, план ночного нападения, переправу терекенальтской армии, свое отчаяние… Она хотела встать, но не смогла удержаться на ногах. Тризат подхватил ее и снова уложил на подстилку.

– Да успокойся ты! Ничего страшного, не ты первая, не ты последняя, – вздохнул он, осекся и пристально взглянул на нее. – Послушай, ты сама в реку бросилась или тебя столкнул кто? Рассказывай, что случилось. Всю правду говори.

– Ты бы с ней полегче, – заметил один из солдат. – Бедняжка и так вон вся дрожит. Может, утром ее расспросишь?

– Послушайте, – воскликнула Майя, схватив тризата за руку, – мне срочно нужно в Раллур! Немедленно!

– Нет, в ночь я тебя не пущу и провожатых не дам, – ответил он. – И не проси. Поспи вот пока, а беды твои до утра подождут.

– Да не мои это беды, а ваши, – всхлипнула Майя. – Послушайте…

– У нее в голове помутилось, – сказал Джолен. – И неудивительно, после такого-то…

– Да послушайте же вы! – настаивала Майя, но мысли у нее путались, а нужных слов она подобрать не могла. – Я реку переплыла, из Субы… король Карнат…

– Дочка, успокойся. Выдумки твоим бедам не помогут…

– Ох, прошу вас, послушайте! Бекланской армии грозит опасность! Тонильданский караул к югу от Раллура…

– Откуда ты знаешь о тонильданском карауле к югу от Раллура? – резко спросил тризат.

Джолен подошел поближе и внимательно поглядел на нее.

– Погоди-ка… – сказал он тризату и обратился к Майе: – Ты из Тонильды?

– Да.

– А где ты там жила?

– Недалеко от Мирзата.

– Вот как… – задумчиво протянул он. – А знаешь там постоялый двор у пристани?

– Знаю, «Тихая гавань». Хозяйку Франли зовут, косоглазая такая.

– То-то я гляжу, лицо у тебя знакомое. По-моему, я тебя там видел. С кем ты была?

– С отчимом моим, Таррином.

– Все в порядке, тризат, – кивнул Джолен. – Таррин мне знаком, и девчонку эту я в Мирзате с ним видел.

– А как же ты здесь оказалась? – удивился тризат.

– Меня маршал Кембри послал… Три дня назад меня в Субу переправили… – Она еще крепче вцепилась ему в запястье. – Я правду говорю, честное слово. Я из Мельвды сбежала и реку переплыла…

– Знаешь, дочка, мы в лиге ниже Мельвды, здесь даже самому умелому пловцу не переплыть.

– Да поймите же, Карнат сегодня ночью через реку переправится вместе со своим войском! До Раллура далеко?

– С четверть лиги будет, – сказал один из солдат. – Ну или чуть побольше.

– Отведите меня в Раллур, к генералу. Я правду говорю, Карнат сегодня в ночь в обход вас пойдет.

– А как зовут этого твоего генерала? Ты должна знать, если тебя маршал Кембри послал…

– Сендекар из Икета.

Все ошеломленно уставились на Майю.

– Тризат, пожалуй, ее надо в Раллур проводить, – промолвил Джолен. – Потому как если она правду говорит, а мы замешкаемся, то потом…

Остальные согласно закивали.

– Только вот идти она не сможет, – нерешительно заметил тризат. – А Вальдерру здесь никто еще не переплывал, глупости все это.

– Тогда понесите меня! – воскликнула Майя.

Сама мысль о пути в Раллур была невыносима, но дело надо было довести до конца, иначе все страдания Майи были напрасны.

Тризат погрузился в размышления.

– Ну что ж, – наконец сказал он. – Носилки мы тебе соорудим, а с раной надо поосторожнее, ты и так много крови потеряла. Джолен, отправляйся-ка ты вперед, предупредишь генерала. – Он повернулся к Майе. – Не передумаешь? Сама напросилась, никто тебя не заставлял.

– Знаю, – кивнула Майя.

Через час в Раллуре генерал Сендекар выслушивал Майин рассказ о том, что король Карнат задумал переправиться через Вальдерру, зайти в обход бекланской армии и разрушить мост через Ольмен. Десять минут спустя Майя потеряла сознание на полуслове, но генерал уже все понял.

В ночь с пятнадцатого на шестнадцатый день месяца азит терекенальтские войска под командованием Карната с помощью двухтысячной армии субанских ополченцев подошли к броду ниже Мельвда-Райна. Здесь река была шире и не такой глубокой, а течение – не столь бурным. Карнат, человек исполинского роста и неимоверной силы, потащил первый канат через Вальдерру, опираясь о дно вилами, но течение дважды сносило его вниз, к западному берегу. Лишь с третьей попытки король пересек реку и обвязал канат вокруг толстого дерева на восточной стороне. После этого солдаты проложили еще несколько канатов и начали переправу.

В авангарде войска выступили четыре сотни терекенальтцев, двести катрийцев и столько же субанцев под командованием Анда-Нокомиса. За два часа они пересекли реку и скрытно направились вверх по течению, к югу от Раллура, чтобы разрушить мост через Ольмен, но столкнулись с двумя тонильданскими ротами. Завязалась ожесточенная битва. Сам король повел бойцов в атаку, однако тонильданцам удалось отстоять мост. Ночное сражение продолжалось, в схватку вступили бекланские войска под командованием Сендекара. На юге терекенальтская армия продолжала переправляться через Вальдерру в соответствии с приказом короля, и поначалу Карнат считал, что ему хватит сил разгромить бекланцев и разрушить мост, однако же вскоре сообразил, что внезапно напасть на противника не удалось, преимущество утрачено, а потому велел Ленкриту остановить переправу и отступить за Вальдерру. Бекланцы уверенно теснили врагов, и королю пришлось оставить занятые позиции у моста, но при этом бекланские войска понесли тяжелые потери. Отряд субанских ополченцев, возглавляемый Анда-Нокомисом, сражался в самой гуще схватки – впоследствии выяснилось, что они не вышли из окружения.

Итак, терекенальтские войска благополучно отступили за Вальдерру без существенных потерь, но среди пропавших без вести был катриец Зан-Керель – перед самым выходом из Мельвды Карнат строго отчитал его за самовольную отлучку, и потому юноша сражался с невероятной отвагой, стараясь искупить свою вину. На следующее утро один из раненых доложил королю, что видел, как в пылу сражения Зан-Керель оскользнулся и упал, но в темноте было невозможно разобрать, ранен он или убит.

Узнав, что противник отступает, Сендекар отдал приказ не преследовать беглецов, довольный тем, что победа досталась бекланцам сравнительно недорогой ценой. На рассвете король последним переправился на западный берег Вальдерры, и терекенальтцы перерубили канаты.

В своем докладе маршалу Кембри генерал Сендекар упомянул, что внезапная атака терекенальтской армии была отбита только благодаря подвигу тонильданской невольницы, Майи с озера Серрелинда, которая, узнав о замыслах противника, без всякой помощи сбежала из Мельвда-Райна, ночью бесстрашно переплыла Вальдерру и предупредила бекланское командование в Раллуре. Генерал Сендекар считал, что об отваге и доблести юной героини необходимо объявить во всеуслышание для поддержания боевого духа в войсках.