3 сентября 1993 года
Перед дверью Ронды стоял запыхавшийся Питер.
– Мне нужен Клем, – заявил он, проталкиваясь мимо нее. Клем вышел из гостиной ему навстречу.
– В чем дело, Питер?
– Давай поскорее к нам. Мама… Она в ванне. Перерезала себе вены. Там полно кровищи!
Клем вместе с Питером бросился из дома. Ронда побежала следом, но отец остановил ее.
– Никуда не ходи! – приказал он.
Сердце Ронды было готово выскочить из груди. Она отправилась на поиски матери, чтобы сказать, что случилось.
– Сейчас мы бессильны что-либо сделать, – сказала Жюстин. – Давай лучше чем-нибудь займемся.
И Ронда принялась резать овощи для рагу. Между тем совсем рядом уже выли сирены.
Через сорок пять минут Клем вернулся с Питером и Лиззи. У Лиззи был с собой чемодан. Питер нес рюкзак, спальный мешок и свою старую армейскую палатку, которую тотчас принялся ставить во дворе.
– Ты там замерзнешь, – сказала Жюстин, вынимая из кладовой стопку теплых одеял.
– Разве его нельзя заставить войти в дом? – спросила у родителей Ронда. Те лишь покачали головами и велели ей на время оставить Питера в покое.
Лиззи направилась прямиком в комнату Ронды, поставила в углу свой чемодан и, сев за стол, принялась делать уроки.
– Давай поговорим, что ли? – обратилась к ней Ронда. Но Лиззи даже не подняла головы. – Ах да, я забыла. Ты ведь теперь ни с кем не говоришь.
Обиженная Ронда вышла из комнаты в коридор. Родители сидели в кухне. Клем только что положил телефонную трубку после звонка в больницу. Ронда нырнула в ванную, чтобы подслушать их разговор.
– Сказали, что жить будет, – сообщил Клем.
– Слава богу, – отозвалась Жюстин. – Тебе сказали, сколько она там пробудет?
Ронде было слышно, как Клем чиркнул спичкой, затянулся и выдохнул дым.
– Понятия не имею.
– Думаю, они какое-то время продержат ее там. А когда она выйдет, страшно представить, в каком состоянии будет. Вряд ли в том, которое позволяет следить за детьми, – сказала Жюстин.
– Черт бы побрал Дэниэла, – процедил сквозь зубы Клем. – В голове не укладывается, что он на такое способен. И где он сейчас?
– Как ты сам только что сказал: наверное, ушел в запой. Прячется от тех, кому должен, – рассудила Жюстин.
– С такими опасно играть в прятки, – услышала Ронда голос отца.
– Как жаль, что мы не можем с ним связаться, – вздохнула Жюстин.
– Может, пора сообщить в полицию? Написать заявление, мол, пропал человек, и все такое прочее. Агги в больнице. Кто-то же должен вытащить его задницу из норы, в которой он прячется, – сказал Клем.
Ронде в окно хорошо была видна палатка Питера. Она провела вторую половину дня и почти весь вечер, глядя на зеленый брезент, в надежде, что Питер выйдет из палатки, словно гусеница из кокона, прекрасный и преобразившийся. Когда же он отказался выйти к ужину, Жюстин просто отнесла ему тарелку.
– Можно я? – умоляла Ронда.
– Не сегодня, дорогая, – ответила Жюстин.
В девять вечера Ронда все еще глазела в окно. Вскоре появилась Ток – в красной шляпе и с пневматическим пистолетом. Питер придержал полу палатки, приглашая ее внутрь. Когда спустя час Ток вышла из палатки, пистолета в ее руке не было.
– Она дала ему пистолет, – сказала Ронда, обращаясь к Лиззи. Та, закрыв глаза, лежала на кровати и делала вид, что спит. Но Ронда знала, что она притворяется. – Нет, ты веришь? Она отдала ему пистолет!
Лиззи лишь простонала и перевернулась на другой бок.
Ронда проснулась среди ночи от того, что матрас и простыня на ее кровати были мокры. Она разбудила Лиззи.
– Ты описалась? – спросила ошарашенная Ронда. Впрочем, иного объяснения теплой, липкой моче, в которой лежали они обе, не было.
Лиззи молчала. Впрочем, похоже, ей ничуть не было стыдно. На лице застыло отсутствующее выражение, как у сомнамбулы.
– Не могу поверить, – пробормотала Ронда, включая свет. – Давай перестелем постель.
Лиззи застыла в углу, глядя, как Ронда снимает мокрые простыни.
– Снимай ночнушку, – сказала она. Но Лиззи даже не шелохнулась. – Что с тобой не так? – не выдержала Ронда. – Живо снимай ночную рубашку!
Она кинула ей сухую из своих запасов, но Лиззи не сдвинулась с места.
– Не стой так! – сорвалась на крик Ронда. – Сделай что-нибудь! Скажи хоть что-нибудь! Открой рот и заговори!
Раздался стук в дверь, и в спальню сунула голову Жюстин.
– Что тут у вас?
– Лиззи описалась и не хочет переодеваться!
Жюстин посмотрела на матрас, на мокрые простыни на полу, затем подошла к Лиззи и обняла ее.
– Пойдем, дорогая моя. Давай примем горячую ванну. – С этими словами она повела Лиззи по коридору в ванную комнату. Ронда услышала звук льющейся воды и воркующий голос матери. Вскоре Жюстин вернулась с мокрой ночнушкой Лиззи и подняла с пола мокрые простыни и пижаму Ронды.
– Что с Лиззи? – спросила Ронда.
– Ронни, будь с ней немножко мягче.
– Одно дело – молчать, и совсем другое – стоять, как истукан…
– Ронда, Агги сегодня нашла она.
– Ой! – Мир сжался до размеров восклицания, сорвавшегося с губ Ронды.
– Она многое пережила, – продолжала Жюстин. – Подозреваю, что гораздо больше, чем мы знаем.
Ронда прикусила губу.
– Она когда-нибудь заговорит снова?
Жюстин кивнула.
– Заговорит. Я в этом уверена. Когда будет готова. Приставать к ней, ругать ее – этим ей не поможешь. Мы должны набраться терпения.
