18 июня 2006 года

– Иногда придумываешь ложь, и она становится для тебя этаким домиком, уютным и надежным, – признался Уоррен. – Но на самом деле он не надежен. У него шаткий фундамент, который все время грозит развалиться. И люди, которых ты приглашаешь в гости, подвергают себя опасности.

Ронда закусила губу и отступила на шаг назад, готовая в любую минуту расплакаться. В час ночи она стояла рядом с Кроули, слушая признания Уоррена на фоне попискивающих мониторов и разговоров врачей. Уоррен стащил с лица кислородную маску, и теперь та лежала и шипела рядом с его подбородком, как будто шепотом предупреждая Ронду: не слушай. Это все неправда.

Уоррен отклонил предложение молчать до приезда адвоката, от которого он тоже отказался. Ему не терпелось рассказать свою историю. Начало ее совпадало с тем, что Ронде поведала Пэт. Подружившись в обличие кролика с Эрни, Пэт предложила Уоррену пятьсот долларов, чтобы он приехал к ней в Пайкс-Кроссинг, надел костюм кролика и в последний раз прокатил девочку в машине. Пэт знала, что по понедельникам, во второй половине дня, забрав Эрни из школы, Труди заезжала к ней купить лотерейные билеты и сигареты. При этом она всегда оставляла Эрни одну в машине. Уоррен должен был пригласить девочку в свою машину, отвезти ее на какое-то расстояние от городка и высадить в лесу. Пэт заранее присмотрела место, где именно. План был прост: Эрни несколько часов побродит по лесу, в худшем случае до утра, но Пэт ее найдет и вернет домой. Пропавшая девочка будет найдена. У истории будет счастливый конец, точно так же, как и в Вирджинии.

– Но все получилось совсем не так, – продолжал Уоррен, отвернувшись от Ронды и Кроули. – Пэт показала мне, где высадить девочку, но, как только я сел за руль угнанной машины, да еще в костюме кролика, у меня сдали нервы. Поэтому я поехал в объезд озера, после чего свернул на грунтовую дорогу, которая змеится через лесопарк. Мне она показалась… менее заметной. Если верить карте, сразу за городом она соединялась с главной дорогой. Я был взвинчен и напуган до потери пульса. Казалось, дороге не будет конца. А она то и дело извивалась туда-сюда. Я почти ничего не видел в эти чертовы кроличьи глаза. И еще вспотел, как свинья. Раньше я никогда не делал ничего подобного. Маленькая девочка рассказывала мне, как прошел день в школе… – Уоррен остановился, сглотнул комок в горле, вытер лоб и продолжил: – что это был день буквы «Б». Что они сделали посвященный ей плакат, ели фрукты, устроили соревнование, чья команда знает больше слов на букву «Б».

Тыльной стороной ладони Уоррен вытер со лба пот и какое-то время помолчал.

– И тут мы подъехали к очередному повороту, но я его не сразу заметил. Наверное, вел машину слишком быстро. Я резко нажал на тормоз и крутанул руль влево. Девочка не была пристегнута и… – Он закусил губу. На глаза его навернулись слезы. – Она стукнулась о дверь, а та, скорее всего, была плохо закрыта, потому что в следующий миг распахнулась. И девочка исчезла. Вот и все.

– Ты хочешь сказать, что она вывалилась? – спросил Кроули. – Что дверь открылась сама по себе?

– Дверной замок… он был сломан, – прошептала Ронда. Как несколько дней назад она сказала Уоррену: миром правят невезение и хаос.

– Что? – спросил Уоррен.

– Его должен был починить Питер. Так было написано в графике работ в гараже. Лора Ли сказала, что дверь не закрывается, если только ее не замкнуть.

Кроули записал это в свой блокнот.

Уоррен расплакался. Первым желанием Ронды было подойти к нему и утешить. Но она не смогла. Зная, что это его глаза смотрели на нее тогда на парковке, в прорези нарисованных кроличьих глаз. Что это он взял Эрни в ее последнюю поездку к Кроличьему острову.

Ронда отказывалась верить, что такое возможно. Это походило на плохой розыгрыш. Единственный человек, которому она всецело доверяла в последние дни, тот, в кого она уже почти влюбилась, оказался тем самым кроликом, за которым она гонялась.

«Возможно, скоро ты догонишь его», – сказал ей Уоррен всего лишь сегодня утром. И вот он. Ронда крепко зажмурилась, отгоняя от себя это жуткое наваждение. Но нет, рядом по-прежнему шипит кислородная маска и попискивают мониторы.

Уоррен остановил машину и побежал назад, к тому месту, где вывалилась Эрни. Она скатилась вниз с высокой насыпи и в неестественной позе неподвижно лежала на груде камней. Кое-как спустившись к ней, Уоррен понял, что она мертва.

Кроули тотчас принялся выяснять детали: почему Уоррен был уверен, что девочка мертва, а не просто потеряла сознание? И тогда Уоррен описал ее разбитую голову и вывернутую шею, застывший взгляд, длинные, полные отчаяния мгновения, когда он пытался нащупать ее пульс, надеясь услышать дыхание. Нет, девочка была мертва. Причем по его вине. Запаниковав, он отнес Эрни в машину.

– Я знал, что не могу отвезти ее назад. Но я не мог оставить ее там. И я решил… ее похоронить.

Ронда покачала головой. Ну почему, хотелось крикнуть ей. Ей стало понятно, к чему сводится эта история. К череде ошибочных решений. Ошибочных и ужасных. Решений, порожденных желанием быстрых денег, возможностью снять спорную документальную ленту, поиском коротких путей и самой обыкновенной паникой, отбивающей способность трезво мыслить. Все это в какой-то момент казалось неплохой идеей и, может, даже единственным шансом. Ронда увидела, кто перед ней: испуганный девятнадцатилетний мальчишка.

– Я свернул назад, к озеру и нашел в лесу старую тропу. Я нес девочку на руках. Она была легкой, как перышко, – сказал Уоррен и снова умолк.

– Где именно это было? – уточнил Кроули.

– Где? Где-то на северной стороне озера, если не ошибаюсь. Я утратил ориентацию. Но там, среди сосен, была поляна, а на ней яма. Что-то вроде старого колодца или типа того. Я положил ее в яму. Навалил сверху камней и присыпал землей.

– А машина мисс Кларк?

– Я положил костюм кролика в спортивную сумку и вернул машину на место, как мы и планировали. Костюм я отдал Пэт и сказал, что сделал все согласно плану: как она мне и велела, высадил Эрни на краю лесопарка, рядом с шестой автострадой.

Кроули скептически посмотрел на Уоррена.

– И ты надеялся, что она не узнает правду?

Уоррен задумался.

– Я не знаю, на что я надеялся. Но я не нашел в себе сил сказать ей правду. Я сам в нее не верил. Ну как, как такое могло случиться? В последующие дни я не раз повторил свою ложь. Вскоре Пэт заволновалась. Никак не могла понять, где ее грандиозный план пошел не так. Я и сам поверил в собственную ложь. Чтобы убедить себя, я начал думать, что маленькая девочка в любую минуту может вернуться из леса. Я видел это, словно наяву. Видел ее сияющее личико, когда она станет рассказывать всем о своих приключениях на Кроличьем острове. Это казалось… таким возможным.

Ронда кивнула и отвернулась к мониторам, контролировавшим его пульс и кровяное давление.

– Ронда, я не… Прости меня. Прости, что я не был с тобой честен. Что повел тебя в ложном направлении. Ты помнишь ключи Питера? Я взял их у Пэт и бросил на кладбище, когда мы были там с тобой, чтобы ты их нашла. Я делал все, что только мог придумать, лишь бы только запутать поиски.

– То есть все это было притворством? – спросила Ронда и, чтобы не расплакаться, прикусила губу. «Нет, никаких слез. Не хватало, чтобы меня увидели зареванной. В этой истории и без того хватает жертв». – То, что было между нами? Это тоже была уловка, призванная сбить меня со следа?

– Нет! – Глаза Уоррена были влажными и искренними. – Господи, нет, конечно! То, что было между нами… это единственная честная вещь с момента моего приезда в Пайкс-Кроссинг.

Ронда кивнула, не зная, чему верить. Она знала, что уже почти влюбилась в Уоррена. Это помогло ей забыть свои прежние чувства к Питеру, в некотором смысле начать новую жизнь.

– С самого начала какая-то часть меня хотела, чтобы ты узнала правду. Чтобы все это поскорее закончилось. Я пытался сделать это вчера вечером, затем сегодня утром. Но не смог.

– И что же ты делал после того, как ушел от меня, после того, как не сумел сказать мне правду?

– Какое-то время я просто колесил в машине по городу. Думал. Заехал домой, чтобы переодеться. Затем пришел в мини-маркет и рассказал Пэт, что на самом деле случилось в тот понедельник. Сказал, что пойду и честно все расскажу Кроули. И тут она сорвалась. Она набросилась на меня с ломиком, после чего, думаю, засунула меня в кроличий костюм и посадила в машину. Не иначе как от ярости у нее снесло крышу. Но я ее не виню. Она любила эту девочку. Постоянно твердила, что непременно спасет Эрни, что та станет любимицей всей страны. Что про нее снимут фильмы и напишут книги. Что ее лицо будет на обложке журнала «Пипл». Ее и Пэт. Вместе. Так, по идее, все и должно было быть.

Вошла медсестра и подняла кислородную маску.

– Вам нельзя ее снимать, – пожурила она Уоррена. Но тот оттолкнул ее руку.

– Пожалуйста, скажи Труди, что мне стыдно. Скажи ей… – Он вновь расплакался. – Что тут можно сказать? Скажи ей, что в последний день своей жизни, на конкурсе слов на букву «Б», Эрни назвала слово «басня». Передашь ей это?

Ронда молча кивнула. Между тем медсестра снова надела на Уоррена кислородную маску.

Так что же это было, задумалась Ронда. Басня про кролика, который сыграл ужасную шутку, но, в конце концов, они все извлекли для себя урок? И какова мораль этой басни?