Глава 20
Рано утром в пятницу Дженн бесцеремонно разбудила Гибсона, включив свет в его комнате и захлопав в ладоши, словно инструктор по физподготовке. А он-то был абсолютно уверен, что запер дверь на ключ.
– Уже пять двадцать восемь, – сообщила она.
Вероятно, это все, что она собиралась сказать, поскольку тут же вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Минуту спустя появился Хендрикс с большой чашкой кофе, которую поставил на свой край стола.
– С добрым утром. Проверяем оборудование, а потом она хочет обсудить план игры.
Еще через двадцать минут номер Гибсона стал похож на небольшой командный центр. Он поднял с кровати матрас и прислонил его к стене, после чего разместил на пружинах кровати множество ноутбуков, мониторов и клавиатур. Черно-серые кабели переплелись в замысловатое кружево, а желтые стикеры украсили мониторы и клавиатуры, помогая ему ориентироваться во всей этой мешанине. Камеры, установленные Хендриксом, каждые три секунды передавали на несколько экранов неподвижные изображения улиц, окружавших библиотеку. На других экранах программа, столь любезно установленная Маргарет Миллер, выводила данные о состоянии компьютеров, подключенных к библиотечной сети вай-фай.
Программа Гибсона была не очень сложной, но она оказалась крайне эффективной и, по сути, сама теперь выполняла бо́льшую часть работы вместо своего разработчика.
С компьютером одновременно соединялись миллионы портов. Все они были завязаны на систему межсетевой защиты и сообщали, кому из пользователей можно доверять, когда он пытается установить соединение. Брандмауэр представлял собой, по сути, большого сильного «вышибалу», который выпроваживает любого, кто не входит в список VIP-персон. Все это работает надежно до тех пор, пока владелец клуба, то есть администратор, не позвонит «вышибале» и в действительности не даст ему VIP-категорию допуска пользователя. Теперь, когда он говорил «вышибале», то есть системе защиты, что следует «открыть дверь» и пустить посетителей «в клуб», никаких вопросов не задавалось. Именно это и происходило, когда бы пользователь ни открыл веб-страницу, чтобы войти в электронную почту или открыть программу. Или подцепиться к сети вай-фай.
Чтобы позволить пользователю подключиться к вай-фаю, брандмауэр должен доверять ему или ей, чтобы открыть соединение. Как только такое доверие устанавливалось, все, что пользователь посылал через этот порт, также заслуживало доверия. В данном случае это происходило потому, что библиотечная сеть имела собственный брандмауэр и большинство пользователей, включая собственные компьютеры, полагались на стандартные настройки. А сетью вай-фай стандартные настройки рассматривались как наиболее заслуживающие доверия. В целом это оказалось плохой идеей. А в данном случае – даже очень плохой, потому что программа, составленная Гибсоном, уже «поселилась» в межсетевой защите библиотеки.
В результате Вон теперь мог бродить по сети, не опасаясь быть замеченным, и собирать информацию с большинства компьютеров, подключенных к вай-фаю библиотеки. В зависимости от индивидуальных настроек систем безопасности компьютера он мог собирать имена, адреса, контакты, номера кредиток и текущие IP-адреса – все в течение нескольких секунд.
Более того, используя доступ к библиотечной сети, Гибсон теперь мог относительно точно определить местоположение пользователя. К сожалению, точность была не очень высокой, но зато он мог определить, сколько пользователей находятся на каждом этаже библиотеки, сколько в парке, к западу от нее, и есть ли кто-то на одной из соседних улиц в пределах досягаемости сети.
Гибсон уже встал, чтобы отправиться на совещание, назначенное Дженн на шесть тридцать, как вдруг на одном из мониторов вспыхнул сигнал тревоги. На нем высветился одиночный сигнал входа в систему вай-фай от неизвестного пользователя из парка. Программа тут же стала считывать информацию с устройства, с которого пытались войти в сеть, и на экране монитора начали высвечиваться личные данные пользователя: Лайза Дэвис… код города 814… домашний адрес… адрес места работы… электронная почта… контактные телефоны… история онлайн-посещений. Гибсон улыбнулся и перевел камеры наблюдения на парк. Никого с ноутбуком там не было. Единственным человеком в парке оказалась женщина в интересном положении, толкавшая перед собой детскую коляску.
Возможно, ее смартфон автоматически подключился к библиотечной сети. Чтобы проверить это предположение, Гибсон набрал ее номер и увидел на экране, как женщина достала свой телефон и, не узнав входящий номер, перевела его на голосовую почту.
Совершенно очевидно, что эта случайная прохожая несколько секунд находилась в зоне действия вай-фай, а потом оказалась вне зоны приема. Ее появление обозначилось точкой на карте, которая вскоре исчезла.
Гибсон нахмурился и громко выругался. Чертовы смартфоны будут серьезно засорять пространство, и ему следовало бы учесть этот фактор. Со времени его ареста прошло уже немало времени, так что теперь придется стремительно ликвидировать пробелы в своем образовании. Хорошо еще, что ни Дженн, ни Хендрикса не оказалось здесь в эту минуту…
Вон некоторое время размышлял над возможными вариантами решения данной проблемы, затем внес соответствующие изменения в свою программу, чтобы телефонный трафик отфильтровывался в отдельный подкаталог. Он не собирался отслеживать, кто будет пытаться заходить в библиотечную сеть со смартфонов, но данные все же соберет и позже изучит их внимательнее. Если понадобится… Его пальцы запорхали над клавиатурой. Может, почерк у него был и не очень разборчивым, но печатать Гибсон мог со скоростью до восьмидесяти слов в минуту. Он стукнул по кнопке «Обновление» и увидел, как очищается информационное пространство парка. Стало немного посвободнее.
Но не то чтобы ненамного. Жители Сомерсета явно стремились в полной мере воспользоваться не по сезону прохладной погодой. После нескольких недель жары, когда температура поднималась под сорок градусов по Цельсию, тридцать градусов могли показаться настоящим даром свыше. К полудню центр Сомерсета мало напоминал тот призрачный город, который встретил их в воскресенье. Парк у библиотеки наполнили мамаши со своими юными чадами, рабочие, устроившие перерыв на ланч, и просто желающие насладиться солнечным днем. Стайка старшеклассниц расстелила на траве пляжные полотенца и улеглась загорать, привлекая внимание мальчишек с обнаженными торсами и тарелками фрисби. На углу улицы появился грузовичок с мороженым и начал бойкую торговлю фруктовым льдом в конических вафельных стаканчиках. День был в самом разгаре, а толпа и не собиралась рассеиваться. Наоборот, людей становилось все больше, так как многие сегодня ушли с работы пораньше, чтобы ускорить себе приход выходных.
– Как дела? – услышал Гибсон голос Дженн в своих наушниках.
Он посмотрел на камеру, установленную в парке, и увидел напарницу на одной из скамеек. С этого места открывался отличный обзор. На фото в служебном удостоверении Дженн была с распущенными волосами и в деловом костюме; но сегодня она оделась так, словно собиралась на тренировку. Волосы подвязаны и оставлен хвост; бейсбольная кепка и огромные солнечные очки, закрывающие глаза. Она потягивала воду из бутылки и выглядела отдыхающей после пробежки. Привыкнув к тому, что Дженн всегда одевалась строго, Гибсон принимал ее за одну из тех особ, которые главной целью своей жизни ставили жесткую диету, чтобы иметь тонкие руки и второй размер груди. Но сегодняшний ее облик в топике и шортах заставил Гибсона осознать, как он ошибался. Дженн имела спортивное телосложение и выглядела великолепно. Впрочем, отличная физическая форма имела для нее практическое применение – ее красивые плечи и сильные бедра говорили о незаурядной силе.
– Отлично выглядишь, – сказал Вон.
Она бросила взгляд в камеру, но за очками и бейсболкой Гибсон не смог прочитать выражение ее лица.
– Ты бы лучше поговорил о погоде, – хмыкнула она.
– Еще о чем?
– Хендрикс, как ситуация?
Хендрикс находился в «Чероки» примерно в квартале от парка, откуда просматривалась вся улица перед библиотекой.
– Наблюдаю пешеходов, двигаются в библиотеку и в парк, но не очень много. Я насчитал человек пять, может, шесть, которые подходят под наши параметры; они сейчас в библиотеке. Там находятся еще семеро, но они не соответствуют параметрам поиска.
– У меня в парке шесть человек. Гибсон, мы никого не пропустили?
– Нет. Это вполне согласуется с тем, что я наблюдаю. Трафик вполне равномерный, и я пока не вижу, чтобы кто-то пытался влиться в него исподтишка из-за пределов нашего периметра.
– А в АКГ все спокойно? – спросила Дженн.
К несчастью, там все было чересчур спокойно. Дисплей, на котором отражались входящий и исходящий трафики сети компании, не показывал ничего необычного. И как Гибсон ни вглядывался в него, экран, казалось, твердо решил не выдавать ничего экстраординарного. Уж не спугнули ли они свой объект? Что, если они ждут того, кто уже никогда не покажется? Может, сейчас он находится уже в тысячах миль отсюда? А может, этот парень просто решил взять тайм-аут и недельку отдохнуть? Гибсон представил, как будет ждать сигналов от незнакомца до следующей пятницы. А потом до следующей. И так далее. Память о Сюзанне каждый день давила на него тяжелым грузом, и ему становилось все труднее жить с этим. Хендрикс как-то упоминал, что однажды ему пришлось вести наблюдение за подозреваемым в течение семи недель. Оставалось только молиться, что им не придется так долго торчать в этом городишке.
– Гибсон, в АКГ все спокойно? – снова спросила Дженн.
– Пока ничего… – отозвался он.
– Ладно, что ж, следующий ход за ним.
Несмотря на то что они искали людей, подходивших под приметы ФБР, их камеры отслеживали всех, кто оказывался в пределах сотни шагов от библиотеки. Утром на совещании Дженн объяснила Гибсону необходимость именно такого подхода. Вообще, эта женщина обожала совещания.
– Похоже на то, что описание, которое есть у нас, точное. Но описание – еще не подозрение. Это статистика, и многие скажут, что человек, похитивший Сюзанну, – белый мужчина, которому сейчас должно быть от сорока до пятидесяти.
– Но… – начал было Гибсон.
– Но попадаются и такие, которые выходят за рамки привычного понимания. Это может быть кто-нибудь моложе или старше, чем обычно бывает в таких случаях. Какой-нибудь цветной, вышедший на охоту за пределы своей этнической группы. Террорист или политически мотивированный похититель. Дело в том, что у ФБР не было способа исключить любую из таких возможностей. Как, впрочем, и у нас.
– Итак, остается учитывать все возможности?
– Вот именно, все до единой.
Полдень Гибсон провел в своем номере, пересматривая материалы видеосъемки для получения более четкого изображения лиц, отбирая снимки и сравнивая самые интересные с информацией, поступавшей с компьютеров через вай-фай. Каждый час все новые фото и личные данные он пересылал в АКГ, правда, не напрямую. Опасаясь, что WR8TH взломал серверы компании, Гибсон и Майк Риллинг установили независимый сервер, дабы получать данные и обеспечивать связь по всем вопросам, относящимся к этому делу. Риллинг проверял полученные фото через программу распознавания лиц, связанную с федеральной базой данных и с базой штата. Далее, сопоставляя полученные имена с лицами, он искал их в криминальных сводках. Улыбнись ему удача, и это стало бы хитом в Национальном реестре сексуальных правонарушителей.
Во время работы Гибсон включил телевизор. Посмотрев, а точнее, послушав трансляцию бейсбольного матча, переключился на канал новостей. Кампания Бенджамина Ломбарда и его схватка с губернатором Энн Флеминг были в полном разгаре. Ломбард нанял нового руководящего менеджера и показал неожиданно сильные результаты в Калифорнии, родном штате Флеминг. Эксперты с умным видом обсуждали «за» и «против» его новой, более агрессивной стратегии. В Новой Англии положение вице-президента было неопределенным, и сегодня утром он выступал с речью в Бостоне. Аудитория ожидалась весьма непростая.
Гибсон подумал, что будет, если они все же найдут Сюзанну. Как это повлияет на кампанию Ломбарда? Американцы очень любят истории со счастливым концом, и зрелище воссоединившейся семьи может показаться им слишком соблазнительным. Поможет ли это Ломбарду взобраться на самую вершину? Гибсон не был уверен, что сможет оценить иронию судьбы, если ему доведется стать спасителем Ломбарда.
– Мне требуется чашка кофе, – мрачно сообщил Хендрикс. – И не отвлекайте меня, пока не увидите кого-нибудь с надписью на майке «Я похитил Сюзанну Ломбард», хорошо?
Пятью минутами позже появилось новое примечательное «явление» – в виде высокого неуклюжего худого мужчины. Он был чрезвычайно сутулым, а его кожа казалась залитой каплями оплывшей восковой свечи. Восковой Человек уселся за рабочий стол, снял рюкзак и положил его рядом. Потом он уставился на детишек, игравших у фонтана, словно турист, выбирающий лобстера в аквариуме. Определенно с этим господином не все было в порядке.
– Видишь этого парня? – спросил Гибсон.
– Угу, засекла. У меня от него даже на расстоянии мурашки по спине побежали, – отозвалась Дженн. – Есть у него ноутбук?
– Ответ отрицательный. Он просто сидит и словно позирует для призывного плаката Североамериканской ассоциации педофилов…
Дженн присвистнула. Словно услышав их разговор, Восковой Человек расстегнул свой рюкзак и достал из него блестящий серебром лэптоп.
– Он, похоже, услышал наше предложение, – прокомментировал Гибсон. – Теперь посмотрим, знает ли он, как им пользоваться.
Незнакомец начал что-то печатать, и Гибсон тут же увидел, что его ноутбук соединился с библиотечным вай-фаем. Через мгновение программа начала скачивать необходимую информацию с системного регистратора лэптопа.
– Что у тебя, Гибсон? – спросила Дженн.
– Знакомься, Джеймс Макартур Брэдли. У меня есть его домашний адрес и номер телефона.
– Хорошо. Перешли его фото в Вашингтон. Посмотрим, есть ли мистер Брэдли в криминальной картотеке.
Минут десять они наблюдали за Брэдли, мысленно упрашивая его сделать хоть что-нибудь. А тот периодически прекращал печатать и смотрел поверх ноутбука на играющих детишек и при этом плотоядно облизывался.
– Что этот тип делает? – раздался голос Хендрикса.
– Кроме того, что вызывает у меня омерзение? Ничего особенного, – отозвалась Дженн.
– Поддерживаю, – согласился Гибсон.
– Ладно, то, что он противный, – это все чистая теория, если только он не пытается проникнуть в АКГ.
– Хотел бы сообщить хорошие новости, но тут ничего веселого, – сказал Гибсон.
Внезапно Восковой Человек закрыл ноутбук, сунул его в рюкзак и стремительно направился на улицу.
– Куда, черт побери, он пошел? – спросила Дженн.
– Может, мы его спугнули?
– Не думаю, – возразила она. – Хендрикс, он повернет за угол и пойдет в твою сторону через три… две… одну…
Хендрикс тут же подтвердил:
– Я его засек. Ох, ты!.. Теперь я понял, что ты имела в виду. Это нехороший парень. Садится в «Форд» последней модели. Завел его… и-и-и… и уезжает.
– Проклятье! – выругалась Дженн.
– Ладно, я записал модель и номера, – сообщил Хендрикс. – Но если это был наш парень, тогда – да, теперь он никуда не денется.
– А если это не он? – подал голос Гибсон.
– Тогда ему просто срочно куда-то понадобилось.
– Направимся за ним?
– Нет, – отрезала Дженн. – Сейчас не стоит. Установим за ним наблюдение. Допустим, что это не тот, кого мы ищем. У нас теперь на него достаточно информации. Так что вернемся к нему позже, если потребуется.
После этого все трое вновь погрузились в сосредоточенное ожидание, известное в их профессии под названием «мучительная скука». До четырех часов в парке по-прежнему было многолюдно, но ничего нового не происходило. В течение получаса никто из новеньких не пытался зайти в сеть через вай-фай со своего ноутбука или прервать связь с системой. Гибсон насчитал четырнадцать человек, которые по-прежнему оставались в библиотечной сети, – девять снаружи и пятеро в самой библиотеке. Из тех, кто находился на улице, четверо зашли в сеть вай-фай со своих планшетов – две белые женщины, белый мужчина лет двадцати и седовласый афроамериканец, которому, скорее всего, было под восемьдесят. Оставшиеся пятеро пользователей были с ноутбуками и тоже представляли собой смесь из представителей обоих полов и разных национальностей. Правда, трое все-таки вызывали определенный интерес.
Первым был коренастый, крепко сложенный белый мужчина лет сорока по имени Кирби Тейт, судя по информации из компьютера. Его ничем не примечательное лицо казалось непропорциональным по отношению к широченным плечам и мощной груди. Казалось, будто кто-то в «Фотошопе» приделал к телу взрослого мужчины голову ребенка. Результат оказался не очень привлекательным, но мужчину явно устраивал производимый им эффект. Иначе как объяснить, что на нем были обтягивающие шорты цвета хаки и такая же облегающая майка-«алкоголичка», судя по всему, меньше на несколько размеров, чем нужно. Гибсон знал подобный тип людей – служил с ними в армии. Такие парни наденут «алкоголичку» даже в снегопад.
Тейт сидел за столиком у фонтана. Он то пристально всматривался в монитор, то начинал так же внимательно рассматривать загоравших на одеялах девушек. И даже солнечные очки на лице не могли скрыть восхищение, с которым он следил за движениями юных красоток.
Вторым из тех, кто представлял интерес, был сорокалетний испанец Дэниел Эспиноза. Лысеющий, с седыми висками, он вполне подходил по возрасту, однако известно, что педофилы стараются выбирать себе жертв в пределах своих этнических групп. Это не снимало с него подозрений, но и считаться лидером в списке «плохих парней» он тоже не мог. У него было открытое дружелюбное лицо, и сейчас он о чем-то оживленно болтал с парой, сидевшей с ним за одним столиком.
Третьего мужчину звали Лоуренс Кенней. Его запыленные шорты, потная майка и зачес, закрывавший лысину, казалось, были тщательно выбраны в одном супермаркете. Набирая что-то на своем ноутбуке, этот человек выглядел типичным бухгалтером, однако чем-то он Гибсону сразу не понравился. Вон и сам не смог бы точно сказать, чем и почему. Возможно, потому, что «бухгалтер» сидел среди людей, но совершенно отстраненно от них. Когда одна из женщин с детской коляской прошла мимо «бухгалтера», тот ощутимо напрягся. Он смотрел ей вслед и сверлил ее спину таким взглядом, что у Гибсона даже волосы на руках зашевелились. Интересно, можно ли квалифицировать гусиную кожу как доказательство, что преступник находится в Пенсильвании?
Остается только надеяться, что Риллинг сможет быстро всех проверить и пришлет подробный отчет о каждом. А до тех пор придется полагаться на старомодные полицейские методы и собственную интуицию.
Дженн и Хендрикс обсуждали тех, кто попал в их поле зрения, и старались отсеять лишних. Слушая их, Гибсон понял две вещи. Первое: они хорошо знали, о чем говорят. Второе: ему это было неизвестно, поэтому вскоре он утратил возможность следить за их разговором. Его знания о серийных преступниках ограничивались главным образом сюжетом фильма «Молчание ягнят» и романами Патрисии Корнуэлл. Он хорошо разбирался лишь в компьютерах и людях, которые ими пользуются. Интересно, можно ли дать характеристику хакеру по той же методике, по которой определяются убийцы и насильники? Если экстраполировать этот метод на электронную сигнатуру хакера, взломавшего серверы АКГ, на кого это может вывести?
Если так, он поставил бы на «бухгалтера». Код вируса был чистым, педантичным и требовал при его создании внимания к малейшим деталям. По крайней мере, судя по его гардеробу, этот тип лучше всего подходил на данную роль. Хотя Гибсону чаще попадались программисты, которые в жизни были законченными неряхами. Получается, что его теория не годится и «бухгалтер» в нее не вписывается. Гибсон решил вернуться к основному занятию и принялся отсортировывать среди выбранных фотографий те, которые следовало послать Майку Риллингу. А в течение следующего часа он постарался как можно точнее вычислить их местоположение.
К тому времени, когда наступило без четверти пять, Гибсон не потерял активности, но и слишком деятельным его уже назвать было нельзя. Он сидел, скрестив ноги на полу, подперев кулаками подбородок, и таращился в монитор, отражавший информацию с сервера АКГ. И чувствовал себя словно пассажир, ожидающий самолета, вылет которого постоянно откладывается. Поэтому, когда лежавший у него между ног телефон завибрировал, Гибсон отреагировал не сразу. После третьего гудка он наконец опустил взгляд на телефон, прочитал текст смс-послания и стремительно бросился к монитору. В кровь мгновенно впрыснулась солидная доза адреналина. На красной полосе высветилось послание с сигналом тревоги. Вирус на сервере компании АКГ получал новые инструкции…
– Все получили послание? – раздался в наушниках голос Хендрикса.
– Да, я получила. Гибсон, что случилось? – В голосе Дженн слышалось возбуждение голодного хищника и неприкрытое волнение.
– Вирус активирован. WR8TH разговаривает с ним.
– Из библиотеки? – спросила Дженн.
– Подожди, – Гибсон отсканировал список входящего трафика библиотечной сети. «Ну, детка, давай же! Давай!» Он пробежал пальцами по экрану. Да, вот сигнал! Большой, красивый и порочный. Кто-то общался через библиотечный вай-фай с пораженным адаптером сервера, который теперь выполнял роль анонимного ретранслятора для вируса. Совпадение было невозможно, и означало оно лишь одно.
– Сукин сын здесь, – сказал он почти про себя, однако переговорное устройство было включено, и его немедленно услышали.
– Где он? – нетерпеливо спросила Дженн.
– Снаружи. В парке.
Гибсон посмотрел на видеокартинку с камеры, установленной в парке. Тот, кого они искали, находился там. Похититель Сюзанны Ломбард, а возможно, ее убийца, сидел совершенно открыто, наслаждаясь солнечными лучами.
– Который из них? – снова раздался голос Дженн.
Гибсон ввел IP-адрес и читал появившиеся строки, пока не отыскал фотографию в водительском удостоверении. Затем вновь уткнулся в монитор и смотрел в него, пока не заметил того, кого искал.
– Попался, приятель, – мрачно улыбнулся Гибсон.