Мы ждали, пока почти стемнеет, прежде чем снова пуститься в путь. Если бы нас выследили, преследователи нагнали бы нас днем, ведь они были бы верхом. Сауд справедливо предположил, что луна даст нам достаточно света, чтобы двигаться дальше. Когда солнце начало клониться к закату, мы соорудили холодный ужин и осмотрели свои припасы. Оставалось немного, но достаточно, чтобы добраться до гор, где мы будем более надежно укрыты и сможем охотиться и собирать съедобные растения, если понадобится.

Маленькая Роза в сборах не участвовала. Я осмотрел ее одеяло, свернул его и сложил в ее сумку. Арва отдала ей свой платок, чтобы прикрыть волосы, а сама надела куфию Сауда.

В горах принцессе понадобится плащ потеплее, но сейчас на такие мелочи не было времени.

– Ну что, в путь? – спросил Сауд.

Я высунулся из лощины, где мы ночевали, и покачал головой. Холмы еще были залиты предзакатным солнцем, и небо было пурпурным, под цвет вереска. Было еще достаточно светло, чтобы нас могли заметить, но недостаточно, чтобы Сауд нашел нам другое укрытие, если потребуется. Я всей душой жаждал поскорее пуститься в путь. Потребность прясть мучила меня сильнее, чем прежде, и мне хотелось избавиться от постоянного давления на легкие. Наши родители, покидая Харуф, заболевали постепенно. Я надеялся, что и с нами будет так же, как только мы вырвемся из-под гнета проклятия. Мне хотелось сдвинуться с места, и как можно скорее, но я понимал, что сейчас этого делать нельзя, и старался дышать как можно более размеренно, чтобы успокоиться.

– Подождем, пока совсем стемнеет, – решил я.

Сауд уселся рядом со мной и посмотрел на Маленькую Розу. Весь день он почти не разговаривал ни с ней, ни со мной. Я видел, что Арву это тревожит. И Сауд, и Маленькая Роза были для нее героями, хоть и совершенно разного рода, и видя, что они не ладят, она расстроенно притихла. Мне это тоже не слишком нравилось, но я понимал, в чем дело. Сауда ничто не связывало с Маленькой Розой, у него не было причин добровольно служить ей. Смириться с тем грузом, какой она возлагала на нас.

– Почему она доверяет тебе? – спросил он меня после долгого молчания. – Она помнит Тарика и смутно помнит тебя, но ведь этого мало. Объясни мне.

Я бросил взгляд на Маленькую Розу. Рассказывать это следовало бы не мне, но, пока мы ждали захода солнца, у нас хотя бы было время раскрыть кое-какие тайны.

– Это все ее дар, Сауд, – сказала Арва, то ли не замечая напряженной атмосферы, то ли не в силах ее терпеть. Я склонялся к последнему.

Маленькая Роза сидела, поджав ноги, так что из-под подола платья высовывались только ступни. Даже в сгущающейся тьме было видно, что они почти сплошь изранены. Пальцы ног и все места, где туфли Арвы ей жали, были покрыты мозолями. На пятках образовались рубцы, лодыжки опухли. А ведь вскоре ей снова придется идти.

– Ты не задумывался, Сауд, – спросила Маленькая Роза, – почему я, проведя столько лет в заточении, не отставала от вас сегодня? Почему сумела спуститься по веревке вслед за Йашаа, хотя он – крепкий юноша, а я – всего лишь слабая девчонка?

– Захра, – выдохнул Тарик, который никогда не переставал верить. – Бедные твои ноги.

Она взглянула на него с такой нежностью, будто они никогда и не разлучались, и снова обратилась к Сауду.

– Феникс даровал мне способность к перерождению, – продолжала она. – Я устаю, мне тяжело и больно, но я не сдаюсь. Будь я воином, чье тело натренировано и обучено стремиться к совершенству, я была бы почти непобедима. Но, увы, я лишь девушка, выросшая в заточении, и мое тело слабо, но зато почти не поддается разрушению.

– Простите меня, госпожа, – странным сдавленным голосом сказал Сауд. – Простите мне мое невежество.

– Не за что извиняться, Сауд, – ответила она. – А если и есть, то только мне. Я, зная все свои слабости, все же навязала вам свое общество. Да еще и воспользовалась для этого своими дарами.

– Но каковы же они, принцесса? – спросил он, вслед за ней переходя на официальный тон. Меня это слегка успокоило. Я сам не знал, почему помимо своей воли считаю ее своей госпожой. Она сбивала меня с толку, пробуждая во мне воспоминания и чувства, о которых я не думал больше чем полжизни. Мне было очень странно наблюдать, как Арва и Тарик обращаются с ней будто с давним другом.

– Дар дракона – знание истинной цены, – сказала Маленькая Роза. – Должно быть, драконы используют его для оценки материальных вещей: золота, драгоценностей, зданий и тому подобного. Я же использую его в сочетании с даром единорога – умением распознать истину, – чтобы понять истинные намерения людей. Увидев Йашаа, я поняла, что он поможет мне спастись, хоть он и сам не был в этом уверен. В его душе борются много разных чувств, но он всегда и во всем честен. Вот почему я знаю, что могу доверять ему.

Я мысленно поблагодарил небеса, что в темноте было не видно, как вспыхнуло мое лицо при этих словах. С шести лет я знал, что дары Маленькой Розы так же реальны, как мои зубы и нос, но слушать, как она объясняет их суть и мою собственную суть, было почти болезненно.

– Значит, вы и мне доверяете? – спросил Сауд. – Потому что доверяете Йашаа?

– Я верю тебе, – сказала она, – потому что ты любишь Йашаа.

– Конечно, любит, – вставила Арва. – Он всех нас любит.

Сауд на мгновение умолк, не зная что сказать – ему были непривычны столь откровенные разговоры. Арва так ласково улыбнулась ему, что я едва не засмеялся над абсурдностью всего, что происходило с тех пор, как я влез в башню. А когда Сауд перевел взгляд на меня, в его глазах тоже загорелись веселые огоньки.

– Вы сможете идти? – спросил он Маленькую Розу. – Туфли налезут?

– Есть лишь один способ проверить, – сказала она и приступила к болезненному процессу. Арва помогла ей завязать шнурки.

– Значит, знание истинной цены, стойкость и умение распознать истину, – подытожил Сауд. – А что еще?

Тарик помог принцессе подняться на ноги. Она сделала пару шагов, поморщившись от боли, но потом, кажется, смирилась и приготовилась терпеть.

– Предполагается, что при необходимости из меня выйдет отличный садовник, – сказала она. – Это был дар гномы. Эльф наградил меня легкостью духа, и я всегда считала, что только благодаря этому мне удается не сойти с ума.

– А фея? – спросил Сауд, и я понял, что мы наконец подобрались к самой сути.

Маленькая Роза подняла глаза к небу и улыбнулась. Из окна башни неба было почти не видно: должно быть, она скучала по звездам.

– Фея подарила мне лазейку, – наконец сказала она. – Лишь капля магии вдобавок к тому, что уже было сделано, но к тому моменту, как дошло до ее дара, нити чужого волшебства уже сплетались вокруг меня. Если я решусь взяться за веретено и сяду прясть, то тут же уколю палец о кончик веретена. Оно кольнет меня как жало пчелы, и я погружусь в сон, прежде чем демон успеет овладеть моим разумом.

– Почему же вы этого не сделаете? – спросил Сауд.

Маленькая Роза спрятала ладони в рукава платья.

– Вы ведь знаете, должны знать, – сказала она с ноткой отчаяния в голосе, – каково это: хотеть того, чего не можете получить.

Сауд хотел стать для кого-то своим. Арва хотела снова увидеть мать. Тарик хотел заниматься любимым делом. А я… я хотел столько всего, что и не перечислишь.

– Знаем, – ответил Сауд.

– Вот так же сильно я хочу прясть, – сказала она. – Я была рождена для этого. Прядение у меня в крови, в крови моего народа – с тех самых пор, как мы пересекли пустыню и обосновались в этих местах. Знаете, я ведь уже начала учиться, когда на меня обрушилось проклятие. Йашаа к тому моменту уже, наверное, стал настоящим мастером, но у меня-то были и другие уроки. Я еще помню, каково это – прясть, чувствовать нарастающую под пальцами пряжу. И я скучаю по этому ощущению.

Уже совсем стемнело, и нам надо было идти. Следовало отложить разговор до тех пор, пока мы не окажемся в более безопасном месте. Но, видя взгляд принцессы, я понял, что сейчас даже Сауд не решится ее прервать.

– Мне положено столько всего знать и уметь, – сказала она. – Я должна уметь печь хлеб, хотя в моем замке всегда будут пекари. Должна уметь ткать ковры и составлять торговые соглашения. Должна, но не могу. Я была рождена и воспитана для всего этого, и моя душа рвется что-то делать, но мне нельзя. Мне ничего нельзя делать. Каждый стежок, каждое письмо, каждое танцевальное па будет готовить меня к проклятию демона, а прядение станет последней каплей. Я не могу воспользоваться даром феи. Я засну вечным сном, но демон будет по-прежнему на свободе, а его проклятие останется в силе, и мой народ, будет не только проклят, но и лишится королевы.

На нас обрушился весь груз сказанного. Арва утерла лицо платком. Тарик смотрел вдаль, мысленно вплетая новые детали в историю, которая все продолжала усложняться.

Я не мог придумать, что сказать или сделать, но тут Сауд вскочил на ноги.

Он опустился на колени перед принцессой – единственный из нас, кто не приносил ей присягу, хотя я не знал, насколько значимы детские клятвы. Возможно, их вполне достаточно, ведь их приносят от чистого сердца.

– Принцесса, – сказал он. – Не знаю, что я могу для вас сделать, но отныне я ваш верный слуга. Я говорю это не из жалости к вам и даже не из преданности, но ради них – ради тех, кого, как вы верно подметили, я люблю. Потому что я и правда люблю их. Я к вашим услугам, если вы меня примете.

– Приму, Сауд, – сказала она. – И я рада этому. Веди и защищай их, как прежде, а мы будем следовать за тобой.

– Луна поднимается, – сказал Тарик, и в ее свете я увидел, что его глаза полны слез.

– Надо идти, – сказал Сауд, поднимаясь на ноги. – Я пойду первым, за мной Тарик, за ним Арва и Захра, а Йашаа позади. Говорите только шепотом. Старайтесь идти след в след друг за другом и держаться как можно ближе.

Он на секунду умолк, а потом добавил:

– Мы не можем вернуться за веретенами. Мне жаль.

– Наверно, оно и к лучшему, – сказал Тарик, поглядывая на Маленькую Розу. – Тогда ей не на чем будет прясть.

Он держался храбро, но я знал, что его сердце надрывается от боли.

Мы с Арвой чувствовали то же самое, ведь эти веретена принадлежали нашим родным – без них у нас не останется ничего, кроме друг друга. И Маленькой Розы. Даже в темноте я увидел, что она тоже это понимала. Она положила руку на плечо Тарика.

– Друг мой, – сказала принцесса, одновременно недосягаемая и родная. – Спасибо тебе.

Сауд взвалил на спину рюкзак и взглянул на меня. Я кивнул, и мы двинулись в темноту.