В IX в. два брата, Мефодий и Константин, которые жили в Фессалониках, где их отец, Лев, служил военным, научились говорить на славянском языке. Многие славяне приходили в город, чтобы торговать, и двуязычие было чертой повседневной жизни на границах империи. Но эти двое молодых людей проявили блестящие способности к языкам. Когда патриарх Фотий это понял, он предложил братьям придумать способ записывать славянские слова. Они изобрели алфавит, чтобы представить звуки разговорного языка, и начали переводить главные тексты ортодоксии. Их первый алфавит назывался «Глаголитик»; позднее он развился в церковнославянский; второй алфавит до сего дня используется в России. Этот алфавит называется кириллицей – по имени Кирилл, которое Константин принял, когда постригся в монахи перед смертью в 869 г. Братья стали известны как святые Кирилл и Мефодий, «апостолы славян».

Старший брат, Мефодий, первоначально избрал светскую карьеру и занимал официальную должность в славянском княжестве Македония, где, вероятно, жил среди славян. Затем он стал монахом на горе Олимп. После смерти императора Феофила в 842 г. младший брат отправился в Константинополь, чтобы завершить образование. Его первый покровитель, евнух Феоктист, способствовал рукоположению Константина в иереи. Молодой ученый занял весьма почетную должность хартофилакса (хранителя библиотеки) при соборе Св. Софии. Одновременно он изучал сирийский и еврейский языки (перевел еврейскую грамматику на греческий язык), а также философию. Его вторым патроном стал лично патриарх Фотий, который разделял его интересы и тягу к образованию. Как и Фотий, Константин был отправлен с посольством к мусульманскому двору в Самарре и к хазарам, жившим к северу от Черного моря, где он отыскал мощи св. Климента (ум. ок. 99 г.), призрачного римского епископа I в., изгнанного в Крым.

Согласно жизнеописанию Константина, вероятно написанному Мефодием, знание языка, на котором говорили славяне, было достаточно распространенным в Фессалониках. Многочисленные племена осели там после того, как пересекли дунайскую границу в конце VI в. Одни группы захватили укрепленные города и несколько раз осаждали Фессалоники, правда безуспешно, а другие с семьями и стадами двинулись на юг и заняли плодородные земли. Их присутствие на Балканах до самого Пелопоннеса было враждебным и вызвало массовое бегство коренного населения в горные замки и на острова. С конца VIII в. императорские кампании начали восстанавливать контроль со стороны Константинополя, и в 786 г. императрица Ирина и ее сын Константин VI совершили поездку до Беройи (Стара-Загора в Болгарии). Их сопровождали танцоры и музыканты. Императоры отметили усмирение славянских племен и освятили церковь Св. Софии в Фессалониках. Утверждают, что спустя 20 лет Никифор I подавил совместное славянско-арабское восстание в Патрах и предложил коренному населению вернуться в свои города. Согласно записям Арефы, автора IX в., его собственные родственники находились среди тех, кто вернулся с Сицилии в Патры, где под властью епископа были обнаружены побежденные славяне.

Несмотря на потерю на долгие годы контроля над обширной территорией Балкан и западной частью Греции, Константинополь со временем восстановил императорское управление благодаря новой системе фем. К X в. были созданы фемы на Пелопоннесе, в Элладе (центральная часть Греции), на островах Кефалония, Закинф, Керкира (Корфу), в Диррахии (современный Дуррес в Албании), Фессалониках и Македонии. После многих лет контактов с Византией славяне, которые изначально осели в Sklaviniai – Склавении, – теперь знали христианство и греческий язык. Только на горе Тайгет – над Спартой – осталось два племени, сохранявшие враждебность к цивилизаторской миссии Византии, но и они в конце концов прекратили сопротивление. Как старый Рим в свое время христианизировал и латинизировал племена варваров на западе, даже если впоследствии терял над ними контроль, так и Новый – с его греческой культурой, торговлей, правом и богатством – постепенно поглотил многочисленных варваров.

Однако в 862 г. император Михаил III получил письмо из Моравии (часть древней Паннонии, современной Словакии и Чехии) с просьбой направить туда византийских священнослужителей. Король Ростислав желал уравновесить влияние франкских миссионеров из Баварии и создать независимую моравскую церковь. Хотя патриарх Фотий считал, что греческий язык выше, он посоветовал Мефодию и Константину использовать новый алфавит для перевода Евангелий и псалмов, а также литургии, приписываемой св. Иоанну Златоусту, на славянский язык. В 863 г. он послал братьев в Моравию, где они провели четыре года, создавая новую церковь. При этом они использовали и греческий язык, и славянский. Это вызвало большое недовольство западных миссионеров, которые вели литургию на латыни. Возможно, по просьбе Ростислава братья оставили некоторых из своих учеников для укрепления церкви в Моравии, а сами в 867 г. уехали в старый Рим.

Когда они прибыли в Венецию, имела место известная дискуссия относительно использования ими славянской литургии. С одной стороны выступили представители западной церкви (епископы, священнослужители и монахи из Венеции и, возможно, Франкского государства), которые настаивали, что есть только три священных языка: еврейский, греческий и латынь, потому что они были использованы в надписи на Кресте, где распяли Иисуса. С другой стороны, Константин защищал только что созданный славянский язык. Он утверждал: «Мы знаем многие народы, что владеют искусством письма и воздают хвалу Богу каждый на своем языке. Известно, что таковы: армяне, персы, абхазы, грузины, согдийцы, готы, авары, турки, хазары, арабы, египтяне, сирийцы и иные многие… Не идет ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно ли все мы вдыхаем воздух?»

Противники напали на него, «словно вороны на сокола», а Константин отвечал, что им должно быть стыдно приказывать всем прочим народам быть слепыми и глухими, и приводил многочисленные строки из Писания, позволяющие всем нациям восхвалять Бога.

В Венеции братьев застало приглашение папы Николая I, и они уехали в Рим, но по прибытии туда оказалось, что Николай умер. Его преемник Адриан II, однако, приветствовал миссионеров. Константин передал папе мощи св. Климента, которые он привез с Черного моря. Ученики из Моравии получили должным образом духовный сан и пропели литургию на славянском языке в церкви Апостола Петра. Славянские писания были помещены в церковь Санта-Мария ад Презепе (Святая Мария у Яслей), и литургии прошли несколько раз в разных римских церквах. В феврале 869 г., почувствовав приближение смерти, Константин стал монахом и принял имя Кирилл. Он был похоронен в Риме в церкви Св. Климента, где позднее были сделаны фрески, рассказывающие о его жизни.

Папа Адриан не только одобрил использование миссионерами местного языка, он также назначил Мефодия папским легатом в Моравии и Паннонии, дав указание читать уроки сначала на латыни и только потом на местном языке. Вскоре после смерти брата Мефодий покинул Рим, чтобы занять новую должность, и в течение следующих 15 лет продолжал работу по переводу и обращению, несмотря на возраставшее противодействие франков. После свержения Ростислава в 870 г. его племянником Святополком Мефодий был брошен в тюрьму в Швабии (юг Германии), где провел несколько лет. Постепенно он и его ученики оказались вытесненными из Моравии. Несмотря на усилия братьев, церковь в Моравии перешла под контроль франков и до сегодняшнего дня остается по большей части католической.

Однако в других местах славянская литургия пользовалась большим успехом. До своей смерти в 885 г. Мефодий и его ученики завершили перевод Библии, литургических служб и сборников канонического права. Братья Кирилл и Мефодий желали, чтобы славяне были среди тех великих народов, которые славят Господа на своем языке, и они в конечном счете достигли своей цели. Не только булгары, но также русские и сербы получили возможность использовать в богослужениях собственный язык. Учитывая настойчивое утверждение византийцев, что греческий язык занимает центральное место при распространении любой культуры, как нам следует рассматривать этот триумф местного языка? Бесспорно, это заслуга патриарха Фотия, который заметил и поддержал удивительный лингвистический талант двух братьев-миссионеров. Но этот триумф можно считать и резким отходом от традиций, примером византийского новаторства и творческого подхода, что являло разительный контраст с упорным использованием латыни, что требовала западная церковь.

Фотий был блестящим ученым и дипломатом, но когда он инициировал процесс обращения булгар к византийскому христианству, то спровоцировал негодование папы Николая I. Рим и ранее с большой критичностью относился к быстрому подъему Фотия по церковной карьерной лестнице и в 861 г. осудил его назначение патриархом как посягательство на Святой престол, занятый Игнатием. Начался обмен враждебностями, что привело к дебатам относительно претензий Константинополя на положение, аналогичное положению Рима на западе, правильности его понимания христианской доктрины и полномочий для обращения нехристиан в ортодоксальную религию, в первую очередь булгар.

Значимость булгар была вызвана тем, что они жили на территории, расположенной между сферами восточного (византийского) и западного (франкского) влияний. В 862 г., когда хан Борис заключил союз с потомком Карла Великого Людовиком Немецким, владения которого примыкали к территории булгар с запада, Михаил III отправил военную экспедицию, чтобы помешать этому, и Борис был вынужден принять византийские условия и христианское крещение. Фотий провел церемонию, и хан получил христианское имя Михаил, как и его крестный-император. Однако Борис-Михаил не сумел убедить своих сторонников – язычников, которые воспротивились греческим церковникам и подняли мятеж. Хан быстро подавил бунт и резко переметнулся к Западу – в 866 г. он написал об этом Людовику Немецкому и папе Николаю. Но все же он старался понять, какой из двух существовавших главных центров христианства дал бы Булгарской церкви больше независимости.

Пока Борис-Михаил метался между двух огней, и Новый, и старый Рим ответили на его вопросы относительно истинной веры. Письмо Фотия о правильной теологии, как ее определили Вселенские соборы, и об обязанностях христианского монарха подразумевало подчинение хана Константинополю. А папа в своем ответе Responsa подчеркивал римский контроль и использование латинской литургии в находившейся в процессе зарождения Булгарской церкви. И если Николай упирал на абсолютное главенство римского епископа, основанное на происхождении от св. Петра, то Фотий использовал теорию пентархии: пять великих патриархов, собираясь на совет, являются высшей властью в христианском мире. Папа упомянул о своих претензиях на диоцез Восточный Иллирик, который был передан Константинополю в VIII в., и высмеял некие обычаи, приписываемые византийским священникам, служившим в Болгарии. Обе стороны желали убедиться, что государство Бориса примет христианство в нужной форме, посылая противоборствующие группы миссионеров для обращения его подданных.

Этот конфликт привел к взаимной анафеме Фотия и Николая летом 867 г. Однако в сентябре Михаила III убил его же фаворит, и единовластным императором стал Василий (см. далее). Одним из первых его решений было увольнение Фотия и восстановление в должности Игнатия (см. гл. 11). Спустя несколько месяцев в Риме умер Николай I. Уход двух главных участников конфликта позволил императору собрать Вселенский собор (уже восьмой по счету), чтобы разобраться со схизмой. Собор проходил в византийской столице в октябре 869 – марте 870 г. Через четыре дня после закрытия сессии прибыли посланники Бориса-Михаила, чтобы получить разъяснения по поводу Булгарской церкви: к какой патриархии она должна принадлежать? Вопрос оказался неприятным сюрпризом для римских делегатов, которые тщетно протестовали, что собор такие вопросы не решает. Но Василий I дал возможность булгарам урегулировать вопрос решением собора и настоял на том, чтобы предпочтение было отдано Константинополю.

Таким образом, усилия Кирилла, Мефодия и Фотия в конце концов все же увенчались успехом, хотя первый к этому времени уже умер, а второй и третий в соборе не участвовали. Посредством политического маневра, призванного снизить римское влияние на булгар, Василий I обеспечил себе ортодоксального союзника на западной границе. Несмотря на то что папа Адриан II отказался принять решение собора по булгарам, собор 879–880 гг. подтвердил это решение. Этот собор, созванный Фотием после восстановления в должности патриарха, объявил, что является восьмым. И хотя его не признали на Западе, декрет относительно ориентации церкви булгар переделать уже было нельзя. Хан Борис-Михаил привел свою страну в византийскую «семью царей» и всячески поощрял использование местного языка в церковном и светском образовании. Представляется необычным, однако записей «Жизнеописания» Фотия, относящихся к тому периоду, не сохранилось. Фотия, за свои старания по обращению булгар, византийская церковь считает святым.

Анализируя действия Фотия сегодня, мы видим, что благодаря его активности и педагогическому опыту были установлены новые, более высокие, стандарты и расширены интеллектуальные интересы Византии. Он всячески подчеркивал, что Борис-Михаил должен принять христианские черты справедливого правителя и стать достойным членом византийского семейства царей, направляемого отеческой рукой константинопольского императора. Распространение ортодоксии на булгар сопровождалось принятием ими многих форм византийского искусства, церковной архитектуры, икон и т. д. Хан Борис-Михаил построил себе великолепные дворцы, спроектированные по образу и подобию константинопольских строений. Принятие христианства булгарами, хотя и не ликвидировало их враждебности к Византии, но распространило ортодоксальную веру на бо́льшую часть территории Балкан.

Еще важнее то, что была создана модель, которую могли повторно использовать при обращении других северных народов. В 860 г. русские воины проплыли по реке Днепр и Черному морю и напали на южное побережье в районе Синопа. Они проникли в Босфор и стали угрожать стенам Константинополя. Согласно записям патриарха Фотия, ставшего очевидцем атаки, их неожиданное появление вызвало ужас. Рыжие волосы, странная одежда, яростные лица и непонятные крики вызвали панику среди византийцев, никогда не видевших ничего подобного. Семью годами позже Фотий отправил епископа с миссией отыскать правителя (кагана) русских, обосновавшихся в районе Городища (Рюриково городище у истока реки Волхов из озера Ильмень, на территории современного Великого Новгорода. – Ред.) и обратить его в христианство. Иными словами, еще до того, как в христианство были обращены все булгарские племена, константинопольский патриарх смотрел дальше и планировал новые миссионерские кампании. Несколько византийских монет, обнаруженных при раскопках в Городище, подтвердили существование торговых контактов с этим северным поселением, хотя из миссионерских усилий ничего не вышло. В противоположность этому, когда христианские власти идентифицировали еретиков, таких как павликиане – эта секта действовала на восточной границе, – они попытались использовать против нее военные средства. Василий I провел успешную кампанию против павликиан и переправил часть их на Балканы, где они позднее возродились как богомилы (см. гл. 22).

К 911 г. русские купцы, вероятно, из расположенного намного ближе города – Киева, что на Днепре, заключили торговый договор с Константинополем и стали его регулярными гостями. В 941 г. нападение на «Царьград» было отбито с использованием лодок с «греческим огнем». В 944 г. новый договор устанавливал точное количество драгоценных шелков, которое русские могли получить в обмен на своих рабов, воск и мед. Таким образом, ведя торговлю, русские ближе познакомились с византийской культурой, а византийцы – с русскими. В середине X в. вдова русского князя Игоря Ольга прибыла в Константинополь с многочисленными купцами, двумя переводчиками и христианским священником. Ее крестили и дали имя Елена – так звали императрицу, супругу Константина VII, которая приняла ее в женской половине дворца. Так было положено начало величайшему событию, которое привело к крещению Руси в X в. Я вернусь к нему в главе 17.

В долгом процессе обращения нехристианских народов в ортодоксальную христианскую веру одной из главных фигур был патриарх Константинополя Фотий. Поддержав создание святыми Кириллом и Мефодием славянской письменности, он внес вклад в новое решение проблемы использования местных языков, чтобы привлечь к христианству народы, не говорившие по-гречески. В отличие от него папа Николай I и франкские миссионеры упрямо настаивали на центральном месте латыни в христианской вере. Кстати, в точности так же все мусульмане должны были (и сейчас требования не изменились) учить Коран на оригинальном классическом арабском языке, даже если это не их родной язык. Запад «догнал» Византию только в XVI в., в период Реформации, когда протестанты многих стран боролись за право переводить Библию на их родные языки. Говорят, что аналогичного явления в исламе не было. Фотий понимал, что потребности славян можно удовлетворить лучше, если христианское учение будет переведено на их родной язык. Хотя сам патриарх пользовался классическим греческим языком и считал его выше любых других лингвистических посредников, он вдохновлял «апостолов славян» на изобретение алфавита для славянского языка и на перевод Библии, христианской литургии и кодексов законов. Святые Кирилл и Мефодий дали булгарам, сербам и русским возможность поклоняться Богу на своих языках, создавать собственные ортодоксальные традиции. В свою очередь, после 1453 г. их религия несколько веков была центральным компонентом русских притязаний на имперские традиции Византии.