Глава 12

Колонна как шла, так и встала в боевом порядке перед небольшой придорожной луговиной, лишь чуть уйдя с дороги на обочину, в сторону леса, да укутавшись в маскировочные сети и выслав дозоры по округе. А сам Сергей, после получения от одного из бойцов направленной вперед группы пешей разведки подтверждения, что обнаруженная кавалерия – это действительно «наши», вместе с Трофимовым, в сопровождении пары его особистов и десятка автоматчиков охраны отправился знакомиться. Натоптанные с дороги через луговину следы привели к явно недавно вырубленной узкой просеке и дальше на большую прогалину чуть в глубине лесного массива, примерно в полукилометре от дороги. Разбросанные по прогалине относительно редкие, но высокие деревья с пышными кронами обеспечивали хорошую защиту от обнаружения с воздуха.

Перед тем, как выйти из кустов подлеска на открытое место, Сергей чуть придержал Трофимова и шедших с ним особистов, тихо попросив немного отстать, а сам вышел на пару-тройку шагов вперед и, оставаясь малозаметным в пределах кустов, осмотрел развернутый на прогалине временный лагерь. Больше всего это было похоже не на стоянку слаженного боевого подразделения, а на импровизированный кочевой табор из людей, лошадей, повозок, кучек сваленного тут и там имущества, а еще костров с поспевающей кашей. Вот только музыки и смеха на месте расположения этого разномастного табора не было. Люди явно устали от изнурительного длинного марша. Лошади тоже выглядели не лучшим образом – определенно в последние дни внимания и ухода им уделялось совсем недостаточно.

При осмотре лагеря «красных сталинских конников» сразу становилось понятно, почему они двигались ночью и по дороге, а не днем и по лесам. Кавалеристы шли, что называется, «с обременением», то есть везли с собой на повозках раненых, различное имущество и вооружение. Присутствовала даже пара пулеметных тачанок, установленных сейчас на флангах временного лагеря в направлении на дорогу и просеку, идущую от нее. Пулеметные расчеты в тачанках тоже присутствовали и сейчас настороженно рассматривали появившихся на прогалине гостей через прорези пулеметных прицелов.

Помимо собственно кавалерии на лесной прогалине присутствовали также две конноартиллерийские упряжки с 76-миллиметровыми полковыми пушками в комплекте с орудийными передками и еще две упряжки с зарядными ящиками к ним. А также наблюдалось приличное число бойцов и командиров других родов войск, вероятнее всего, «приблудившихся» по дороге.

Танков и танкеток в составе отдыхающего скопления людей не было, но среди полевой формы РККА и форсистой казачьей экипировки тут и там мелькали черные комбинезоны танкистов, что Сергей заметил и отложил в памяти.

Командовал этим своеобразным кавалерийско-артиллерийским соединением с вкраплением «сборной солянки» из найденышей других родов войск крепкий чубатый капитан лет тридцати с наглым лицом и глазами слегка навыкате, явный казачура – забияка и любитель брать на характер.

Вот и сейчас, стоя посреди поляны перед вытянувшимися разведчиками из отряда Сергея, кавалерийский капитан, расплескивая эмоции, громко орал на них за нарушения в форме одежды и вооружении, а также за нарушение субординации, недостаточную четкость в отдании воинского приветствия, плохую, по его мнению, строевую стойку и так далее, находя все новые и новые темы для разноса и под конец уже явно выдумывая недостатки, но останавливаться явно не собирался.

Однако, при всей своей эмоциональности, бдительности кавалерист не потерял. Заметив Сергея, из кустов осматривающего место стоянки, капитан буквально подлетел к нему, сбил на затылок свою кубанку и, бешено вращая глазами, принялся всем корпусом напирать на Сергея.

– Кто вы такие, лейтенант?! Что здесь делаете?! Почему не докладываешь старшему по званию, как положено?!

Трофимов, который остался за спиной Сергея и чуть дальше в кустах, хотел вмешаться, но Сергей его опередил и спокойно ответил:

– А вы сами-то, капитан, что здесь делаете? Вижу, раненых у вас много, но их можно было в тыл отправить и с гораздо меньшей охраной. А все остальные и вы лично – чего по лесам прячетесь? Или немца боитесь? Это первое. Теперь второе. Понятие старший по званию – оно сейчас, в наших условиях, очень и очень относительное. Сейчас старший по званию, а вскоре, глядишь, и младший по званию, а то и вовсе без звания – к примеру, разжалован за дезертирство с поля боя. Ты сам капитан, как – случаем, не дезертир?

Казачура во время ответа Сергея пошел красными пятнами, набычился и явно готовился кинуться в драку. Но потом зацепился взглядом за вышедших из кустов на прогалину бойцов охраны, также необычно одетых и вооруженных, которые уже рассредоточились вокруг с автоматами на изготовку. И сдержался. Потом рассмотрел в кустах тройку командиров в форме политруков и во главе с целым бригадным комиссаром и впал в легкий ступор. Но уже через секунду пришел в себя, быстро поправил кубанку, вытянулся и, сделав пару шагов в сторону Трофимова, вскинул руку к виску для доклада.

– Товарищ бригадный комиссар! Капитан Сотников, командир сабельного эскадрона 152-го Терского казачьего Ростовского полка 6-й кавалерийской Кубано-Терской казачьей Чонгарской Краснознаменной ордена Ленина и ордена Красной Звезды дивизии имени Буденного из состава шестого кавалерийского корпуса. Полк дислоцировался в населенном пункте Дроздово Ломжинского района. С началом войны полк в составе дивизии вел оборонительные бои у границы, потом в составе конно-механизированной группы под командованием заместителя командующего Западным фронтом генерал-лейтенанта Болдина принимал участие в организации контрудара под Гродно. В условиях постоянных бомбежек немецкой авиации полк понес значительные потери еще на марше, в результате, на момент вступления в бой потери составили до тридцати процентов личного состава и до половины средств усиления в виде полковой и противотанковой артиллерии, а также почти все из имеющихся средств противовоздушной обороны. После неудавшегося контрудара полк получил приказ на отступление в сторону Волковыска и начал выдвижение, но на следующий день поступил новый приказ – на выдвижение в сторону Белостока, в распоряжение начальника вновь создаваемого Белостокского укрепрайона. Я в ходе отступления получил команду принять под охрану обоз с ранеными и остатки санитарного эскадрона полка. Два дня назад, в районе населенного пункта Кузница, полк попал под очередную бомбежку немецкой авиации. В результате авианалета командование полка было уничтожено, а части и подразделения полка рассеяны по лесам. Я со своим эскадроном продолжил выполнение приказа и двигался в сторону Белостока, по пути следования принял под командование остатки полковой конноартиллерийской батареи, а также саперного и пулеметного эскадронов моего полка. Для защиты от немецкой авиации двигались по дорогам ночами, а днем маскировались в лесу. По пути следования вели конную разведку местности, в результате чего были обнаружены и приняты под мое командование мелкие группы отставших и отступающих бойцов Красной армии в составе рядового, начальствующего и технического состава, в том числе раненые. В итоге, сейчас под моим командованием находится 282 человека личного состава, из них полностью боеспособны 157, раненых 125, из которых 29 тяжелых.

Из стрелкового вооружения, помимо кавалерийских карабинов и винтовок у красноармейцев, имеем пять ручных пулеметов Дегтярева, да от пулеметного эскадрона нам достались шесть станковых «максимов», из них два установлены на тачанках и готовы к маневренному бою, остальные четыре на повозках и требуют мелкого ремонта. Но патронов мало, даже на один серьезный бой вряд ли хватит. Есть еще четыре ППД, но к ним патронов практически нет, всего пара десятков. Из тяжелого вооружения сохранились две 76-миллиметровые пушки из состава полковой конно-артиллерийской батареи с примерно половинным боекомплектом и почти полным составом орудийных расчетов – пополнили из числа присоединившихся артиллеристов. По результатам разведки окрестностей немецких войск в радиусе трех – пяти километров не наблюдается.

Выслушав доклад, Трофимов скомандовал капитану «Вольно» и повернулся к Сергею.

– Что скажешь, лейтенант?

– Скажу вот что, товарищ бригадный комиссар, – Сергей с интересом наблюдал за капитаном, который после доклада уставился на Трофимова и Сергея демонстративно игнорировал. – Вернее, сначала спрошу у товарища капитана. А скажи-ка, капитан, почему из четырех эскадронов кавалерийского полка именно твой эскадрон отправили обоз и раненых сопровождать?

Сотников еще больше покраснел, зло боднул Сергея взглядом, но, бросив короткий взгляд на Трофимова, развивать конфликт не стал и, после секундного сопения, ответил:

– Сопровождал обоз и раненых в качестве наказания за несдержанность и пререкания с командованием. При получении приказа на отступление от Гродно в тыл, в сторону Волковыска, вспылил, попытался оспорить приказ у командира полка и просить разрешения на самостоятельные диверсионные действия эскадрона в немецких тылах. В результате, при организации отступления вместо ведения разведки и организации передового боевого охранения был направлен в тыловые подразделения, где получил под охрану и оборону обоз с ранеными и имуществом полка.

Сергей выслушал капитана, удовлетворенно кивнул своим мыслям и повернулся к Трофимову.

– Так вот, товарищ бригадный комиссар, что я хочу сказать. Сейчас, я так думаю, капитаном и остальными его бойцами ваши помощники займутся, первичные контрразведывательные мероприятия проводить будут. Я же тем временем по стоянке пройдусь, с людьми поговорю, уцелевшее имущество осмотрю. И по результатам решим, что дальше делать.

Бригадный комиссар кивнул, потом быстро отдал распоряжения своим помощникам и догнал Сергея, который уже двинулся к повозкам с ранеными. А догнав, тихо спросил:

– Лейтенант, ты зачем комэска провоцировал? Что, захотел над старшим по званию поизгаляться? Чтобы твои бойцы увидели, как их лейтенант целого капитана унижает?! А если бы он ответил? Ты понимаешь, что тогда могло быть?!

– Видите ли, товарищ бригадный комиссар, я это делал не просто так и не из вредности, как вы, наверное, подумали, – так же тихо ответил ему Сергей. И в ответ на требовательно-вопросительный взгляд особиста продолжил: – Дело в том, что командир эскадрона по натуре явно очень вспыльчив. К этому добавьте его кавалерийский, да еще отдельно казачий гонор, и традиционное в среде кавалерии отношение свысока к «пехтуре», «мазуте» и прочим родам войск. А поскольку капитан и его кавалеристы нам сейчас ну очень нужны, и воевать вместе с ними я планирую долго, этот гонор с него надо было сбить, чтобы в будущем не возникали лишние проблемы при выстраивании иерархии командования. Кроме того, я хотел сразу выяснить, насколько он адекватен и способен ли держать себя в руках в экстремальных и непонятных ситуациях. Сейчас еще с его людьми поговорю, но предварительно могу сказать, что комэск, хоть и вспыльчив, но отнюдь не дурак и командир, судя по всему, неплохой. Посмотрите, сколько всех и всего по пути нашел, собрал, организовал и к своим уже практически вывел. Хотя это сейчас очень непросто сделать. Вон, видите, – одних танкистов человек двадцать привел. А это шесть-семь экипажей, причем, можно считать, экипажей уже обстрелянных и имеющих какой-никакой боевой опыт. Так что с капитаном, думаю, мы сработаемся, но излишнее самомнение и гоношистость с него все равно надо было сбить, так почему бы не сделать это сразу. Вот как-то так.

Оставив Трофимова обдумывать сказанное, Сергей снова двинулся «в народ». Дольше всего беседовал с артиллеристами и танкистами. И примерно через час вернулся к Трофимову, очень довольный.

– Что хочу сказать, товарищ бригадный комиссар. Есть такое латинское выражение: «Удача сопутствует смелым». Касательно нас – ну, очень сильно сопутствует. Поскольку не вышли бы в рейд – не встретили бы кавалерию со всем ее обвесом. Но вот только сейчас, в результате этой удачи, нам привалило столько, что, боюсь, все можем и не унести. Судите сами. Мы нашли кавалерию, а это в настоящее время самая эффективная мобильная разведка, особенно в условиях лесистой местности. Также это посыльные между подразделениями для организации связи, фланговое охранение, дальние дозоры, и еще много всяких насущных задач именно для кавалерии как раз сейчас можно придумать. Кавалерия у нас, если можно так выразиться, «в ассортименте», то есть помимо сабельного эскадрона имеем остатки пулеметного и санитарного эскадронов вместе с остатками их материальной части. И пулеметчики, и санитарный состав в будущем нам тоже очень пригодятся. Отдельно из числа кавалеристов – саперы, из состава саперного эскадрона 152-го кавалерийского полка, что резко увеличивает эффективность их использования, в том числе радиус этого самого использования. Из них вместе с частью кавалеристов позднее можно будет создать подвижные инженерно-диверсионные группы по типу будущих ПОЗов.

Поймав недоумевающий взгляд Трофимова – что это еще за «позы» такие? – Сергей чуть улыбнулся:

– ПОЗы, товарищ бригадный комиссар, – это подвижные отряды заграждений – их в моем времени как раз в разгар летних боев сорок первого года создавать начали, из уцелевших саперов. Очень эффективное средство для быстрого создания инженерных и минных заграждений на направлениях главного удара противника, а также как подвижный противотанковый резерв, ну и для диверсий на коммуникациях тоже. Я вам потом более подробно про них распишу, а сейчас – разрешите докладывать дальше?

И после утвердительного кивка особиста, не забывшего сделать себе пометку в блокноте насчет ПОЗов, Иванов продолжил:

– Артиллерия. Тут ничего сложного объяснять не надо, артиллерия – бог современной войны – и, заметьте, это не мое утверждение, хотя я с ним полностью согласен. Это товарищ Сталин сказал, выступая не так давно, в мае этого года, перед выпускниками военных академий Красной армии. Могу только добавить, что артиллерия нам досталась самая сейчас нужная, и именно для наших задач – две не особо дальнобойные, но достаточно мощные и в то же время относительно легкие 76-миллиметровые полковые пушки образца 1927 года, причем на металлических подрессоренных колесах, это важно. Пушки эти изначально предназначены для перемещения на поле боя силами расчета, для движения в боевых порядках пехоты и быстрого подавления огневых средств противника, в том числе для борьбы с танками и бронемашинами, уничтожения огневых точек и разрушения полевых укреплений. В качестве боеприпасов эти пушки могут использовать все снаряды 76-миллиметровых орудий, в том числе старые русские и французские снаряды, а также снаряды дивизионной артиллерии, и даже некоторые 75- и 76-миллиметровые снаряды артиллерии противника. А подрессоривание и металические колеса позволяют буксировать эти пушки не только на конной тяге, но и техникой, причем со скоростью до двадцати пяти километров в час, что позволит нам спокойно тащить их с собой без снижения общей скорости колонны. В моем времени эти пушки прошли всю Великую Отечественную войну, при этом, благодаря относительно небольшим размерам и массе, их активно использовали при форсировании рек, проведении десантных операций и в городских боях. Вот и мы теперь эти пушки с успехом использовать будем, для наших целей.

Теперь люди. В ходе марша к Белостоку капитан Сотников насобирал порядка восьмидесяти человек «приблудившихся», в их числе не только обычные бойцы и командиры, но и различные специалисты. Танкисты, артиллеристы, в том числе минометчики, зенитчики, пулеметчики, шоферы, разведчики, пара интендантов откуда-то взялась, даже один сбитый летчик-истребитель есть. Из них порядка трети раненых, которых придется в Сокулку, в медсанбат отправлять, но остальных можно использовать сразу, после ваших проверок по линии особого отдела, конечно. Это, так сказать, ценные ресурсы, найденные здесь и сейчас. Ресурсы, которые мы немедленно сможем взять с собой, освоить и успешно использовать для решения наших задач. Но есть и другие ценные ресурсы, находящиеся от нас как достаточно близко, так и подальше, о которых в ходе общения мне рассказали бойцы и военные специалисты, примкнувшие к эскадрону капитана Сотникова. Это в основном техника и вооружение, частью оставленные по различным причинам самими «приблудившимися», а частью брошенные другими частями Красной армии и обнаруженные ими в ходе блуждания по окрестным лесам. И эти ресурсы очень желательно как можно скорее отсюда вывезти на подконтрольную нам территорию, сами понимаете, почему и для чего.

Так что кавалерию придется задействовать еще более интенсивно, чем я рассчитывал вначале. И, боюсь, до Белостока они не скоро доберутся. Вы как, товарищ бригадный комиссар, дадите добро на использование всех боеспособных кавалеристов для этих задач?

Получив согласие Трофимова, Сергей отправился на поиски комэска. И нашел его неподалеку от особистов, которые начали свои опросы с кавалеристов и уже заканчивали с ними. Сотников, которого опросили первым, теперь якобы просто прогуливался поблизости, а на самом деле внимательно наблюдал за ходом опросов своих людей и явно готов был за них вступиться, если что. Это Сергей тоже отметил и записал вспыльчивому капитану в плюс. Но ждать окончания топтания Сотникова возле особистов не стал – время поджимало.

– Товарищ капитан, на пару слов, – Сергей отозвал Сотникова в сторону от лишних ушей и уже там приступил к выстраиванию иерархии командования. – Ну что, капитан, у меня для тебя две новости, и обе хорошие.

И не дождавшись от злобно глядящего на него Сотникова никакой реакции, продолжил:

– Первая хорошая новость – боевой приказ по охране и сопровождению раненых в сторону Белостокского укрепрайона ты, считай, успешно выполнил. Отсюда до населенного пункта Сокулка, в котором расположен северо-восточный передовой рубеж обороны этого самого укрепрайона, меньше двадцати километров, и там есть медсанбат. Утренний налет немецкой авиации на Сокулку уже прошел, а до вечернего налета вполне можно успеть туда всех раненых доставить и разместить. Теперь вторая хорошая новость – при определенных условиях твое желание повоевать в немецких тылах может осуществиться.

– При определенных условиях – это при каких именно условиях? – тут же переспросил капитан, до этого хмуро и настороженно слушавший Сергея.

– Это при условиях вхождения твоего кавалерийского эскадрона в отдельный мобильный отряд особого назначения под моим командованием.

– Под твоим командованием, лейтенант?! А целый бригадный комиссар-особист здесь что, не командует?! Или он тоже «под твоим командованием»?! – сварливо буркнул Сотников, явно не веря в столь вопиющее нарушение субординации.

– Нет, капитан. Товарищ бригадный комиссар Трофимов этим отрядом не командует. Все его функции и полномочия я тебе сейчас объяснять не буду, но в вопросах командования отрядом он, скорее, наблюдатель и помощник для разрешения особых ситуаций.

Сотников снова посопел, обдумывая слова Сергея, потом спросил:

– А если я, капитан и командир эскадрона, откажусь идти под твое командование, лейтенант?

– Тогда у меня для тебя есть еще и плохая новость, капитан. Особым распоряжением командования Белостокского укрепрайона я имею право переподчинять себе все обнаруженные на территории Белостокского выступа части и подразделения, до батальона включительно, причем как в целом, так и любые их составляющие. Так вот – в случае твоего отказа всех твоих боеспособных кавалеристов, артиллерию, саперов, весь «приблудившийся» по ходу движения личный состав боевых специальностей я приму под свое командование, а товарищ бригадный комиссар Трофимов мои полномочия подтвердит. И двинемся мы воевать с немцами. Ты же, вместе с ранеными, небоевым составом и с небольшой охраной – немцев здесь еще нет – отправишься в тыл, а там, дальше, не знаю, где и как тебя командование использовать будет. Но, боюсь, тогда бойцов своего эскадрона ты не скоро увидишь и воевать вместе с ними вряд ли будешь, по крайней мере, в качестве командира эскадрона. Так что думай, капитан, решай, только не долго – примерно через полчаса мой отряд начнет выдвижение дальше, к немцам в гости.

И здесь капитан Сотников приятно удивил Сергея тем, что принял правильное решение без раздумий и колебаний.

– Что тут думать, лейтенант, при таких вариантах. Конечно, пойду немцев бить, пусть и под твоим командованием. Об одном прошу, ты ведь не кавалерист, специфики организации боевой работы кавалерии не знаешь, оттого можешь случайно дров наломать. Поэтому артиллерию, саперов и прочих – забирай и командуй ими, как хочешь. Но что касается кавалерийского эскадрона – командуй мной, мне ставь задачи, а я буду командовать эскадроном и решать, как их лучше выполнить. Что на это скажешь, лейтенант?

– Добро, так и поступим, – ответил Сергей, который и не собирался лично руководить каждым отдельно взятым кавалеристом. – Тогда, капитан, слушай перечень неотложных боевых задач по твоему профилю. Прямо сейчас организуй конную разведку в направлении на Янув и вокруг него, а также в направлениях на Корыцин и на Суховолю. Задачи: определение наличия и дислокации немецких войск, а также направления и интенсивности их движения по дорогам. В местах дислокации – определение примерной численности, наличия и расстановки тяжелого вооружения, бронетехники и транспорта, количества и режима охраны. Дополнительно – выявление в населенных пунктах мест размещения и хранения ресурсов типа продовольствия и прочего, наличия рядом немецких частей и опять-таки режима охраны этих ресурсов. Попутно, по ходу движения, пускай посматривают по сторонам, ищут брошенную нашими отступающими войсками технику, вооружение, боеприпасы, обязательно топливо, ну и все остальное, что было в спешке брошено и теперь может достаться немцам. Отдельно заостряю внимание на проведении разведки вокруг Суховоли и в ее окрестностях. Твои бойцы там должны действовать особо тщательно и аккуратно – там уже точно расположились немцы, причем их там прилично, и наверняка помимо стационарных постов по окрестностям будут патрули и секреты. А еще, где-то поблизости от Суховоли немцы организовали концлагерь, куда сгоняют наших военнопленных, и отбить этих пленных – наша первая и главная задача. Поэтому, повторяю, там нужна особая аккуратность и тщательность, когда твои орлы за немцем будут подглядывать и подслушивать. В ходе подглядывания и подслушивания себя не обнаруживать, немцев не тормошить. Это я насчет взятия языков и случайного убийства одиночных немецких солдат намекаю, если ты не понял, – продолжил Сергей и пояснил: – Когда мы туда придем, мне совсем не нужно, чтобы немцы, взбудораженные пропажей своих солдат, усилили режим охраны. Так что крепко это своим разведчикам в головы вбей.

Дождался утвердительного ответного кивка Сотникова и продолжил инструктаж:

– Также пошли разведку в места постоянной дислокации частей и подразделений вашей кавдивизии. Задачи: поиск и эвакуация членов семей, по различным причинам оставшихся в местах дислокации или поблизости, а также разведка наличия и состояния ресурсов, техники и тяжелого вооружения в местах их хранения. Особо интересуют дивизионные пушки и прочая артиллерия, причем любых калибров, а также артиллерийские снарядные парки. Еще важный момент – в окрестностях пунктов дислокации кавалерии наверняка сейчас бродят неприкаянные строевые лошади, потерявшие своих хозяев в боях или еще по каким причинам. Так вот их очень желательно отыскать и собрать как можно больше – это сейчас самый надежный и неприхотливый транспорт. Теперь по твоему войску и имуществу. Раненых и тыловых определи в отдельный обоз, на него минимум охраны и пару санитаров, добраться до медсанбата в Сокулке им этого хватит. Весь остальной состав санитарного эскадрона берем с собой, будущих раненых лечить. Из боеспособных кавалеристов отбери примерно взвод, который непосредственно с нами дальше пойдет. Задачи у него будут по вашему профилю – разведка, боевое охранение, посыльные для связи, ну и диверсиями попутно развлекаться будут. Для этого, кстати, добавь во взвод двух-трех саперов из состава саперного эскадрона. Оставшихся боеспособных кавалеристов разбей на разведгруппы по три-четыре бойца, причем группы двух видов: те, куда ты включишь, по одному, оставшихся саперов, и те, куда саперов не хватит. При этом желательно, чтобы во всех группах один из бойцов был пулеметчиком или хотя бы был с пулеметом знаком. Получаса тебе хватит на организационные мероприятия? Потом все группы собери вместе вон там, на краю поляны… Я поставлю общие боевые задачи и проведу короткий инструктаж по действиям групп в зависимости от их состава, а дальше распределять задачи, маршруты и вообще командовать ими ты будешь уже сам.

Оставив воспрянувшего комэска заниматься перераспределением своих кавалеристов, Сергей отправился на поиски отрядного оружейника, которого нашел возле повозок с поврежденными станковыми пулеметами, один из которых тот уже успел отремонтировать и теперь руководил процессом его чистки, попутно делая неполную разборку второго пулемета. Порадовался в душе, что Трофимов с отрядным оружейником угадал, тот и дело знает, и здоровую инициативу проявляет. После чего озадачил оружейника подготовить к выдаче из запасов все свободные трофейные МГ-34 и пяток ДП, все с тройным боекомплектом, а также выделить дополнительно боеприпасы к личному стрелковому вооружению кавалеристов. И быть готовым к проведению короткого инструктажа по обращению с немецкими пулеметами и их обслуживанию.

Сотников в отведенные ему полчаса уложился и, найдя Сергея, доложил, что скомпонованные им группы собраны для постановки общих боевых задач. Потом построил своих бойцов, отдал рапорт, продублировал команду Сергея «вольно», а сам пристроился чуть в стороне на снятом седле и открыл свой планшет, готовясь делать пометки.

Сергей оглядел бойцов, построенных в три шеренги, отметил различную степень угрюмости и недовольства на лицах кавалеристов, испытавших за неполную неделю войны горечь поражений, скорбь по погибшим боевым товарищам, гнетущую тоску отступления, а теперь вот попавших под командование какого-то щегла-лейтенанта из «пехтуры». Понять можно, простить – нет. Поэтому решил, несмотря на явно видимую усталость бойцов, не проявлять излишний гуманизм, который гоношистые кавалеристы могут принять за слабость и неуверенность. Вследствие чего распускать строй и предлагать им слушать сидя не стал, доводил информацию и попутно взбадривал личный состав, проводя легкое воспитательное воздействие, прохаживаясь вдоль строя.

– Ну что, товарищи красные кавалеристы, сталинские конники, важную боевую задачу по сопровождению и охране тыловых частей кавалерийского полка, а самое главное, ваших раненых боевых товарищей, вы успешно выполнили, с чем вас и поздравляю. Более того, в процессе ее выполнения вам дополнительно и крупно повезло – вы встретили нас, отчего ваше унылое отступление закончилось, и дальше вы будете доблестно воевать в составе отдельного мобильного отряда особого назначения. Для тех, кто своего везения еще не осознал, подчеркиваю – отряд мобильный, то есть вы со своим четвероногим транспортом тут как раз к месту придетесь. И отряд особого назначения – поэтому задачи у вас будут особые, важные, при этом разнообразные и увлекательные. А дальнейшая жизнь и боевая служба наполнятся яркими впечатлениями – все, как вы, лихие и азартные рубаки, любите. Продолжая о приятном: вашей первой и увлекательной боевой задачей будет разведка. Но не просто разведка и не только разведка – в связи с тем, что немецкие войска с первых дней войны проявляют высокую активность, мобильность и маневренность, крайне важно их притормозить. Поэтому разведку будете творчески совмещать с диверсиями. Я сейчас доведу диспозицию и общие для всех разведгрупп боевые задачи, потом отдельные специфические моменты, а затем командующий всеми кавалерийскими подразделениями отряда капитан Сотников раздаст конкретные боевые задания и маршруты движения разведывательно-диверсионных групп.

Итак, довожу диспозицию. Сейчас на всем протяжении границы, в оборонительных сооружениях «линии Молотова» разной степени недостроенности, бьются с немецкими войсками остатки гарнизонов укрепрайонов и примкнувшие к ним бойцы других частей и подразделений Красной армии, отходивших от границы под натиском превосходящих сил врага. Бьются зачастую в полном окружении, не имея ни связи с соседями и командованием, ни информации об окружающей обстановке и силах немцев, ни возможностей снабжения и пополнения боеприпасов. Задачей разведгрупп, которые будут направлены в сторону границы, будет, в первую очередь, поиск таких пунктов и узлов обороны. Далее – на всем протяжении обширной территории от границы до Белостока, и от Гродно до Бреста, сейчас, в различной степени боеспособности и управляемости, обороняются, отступают, а иногда и просто бегут советские войска, оставляя в местах хранения или бросая по пути технику, вооружение, боеприпасы и различное имущество. Теперь довожу общие боевые задачи. Основной задачей всех разведгрупп является поиск, в первую очередь, обороняющихся подразделений. Нашли, установили контакт. Далее, в зависимости от обстановки, два основных варианта действий. Если подразделения или группы бойцов обороняются в удобном, приспособленном для этого месте, имеют тяжелое вооружение или средства усиления, запасы боеприпасов и продовольствия, могут продержаться в обороне еще двое-трое суток и самое главное – сохраняют высокий боевой дух и желание сражаться, так пусть сражаются. Информируете командиров таких очагов обороны об обстановке, о создании Белостокского укрепрайона и о возможности отхода туда впоследствии, если за эти двое-трое суток мы не успеем им на помощь. Для обеспечения выделения в особых отделах Белостокского укрепрайона из общей массы отступающих войск таких героически обороняющихся частей и подразделений перед выходом в поиск старшие разведгрупп подойдут к сотрудникам бригадного комиссара Трофимова и получат у них опознавательные кодовые фразы.

Второй вариант – если найденные бойцы не имеют больше возможностей держать оборону и сражаются из последних сил. Таким группам нужно будет помочь выбраться из кольца окружения и опять же направить в сторону Белостока, снабдив опознавательными кодовыми фразами для особистов. Особо заостряю внимание на том, что ни их, ни ваша героическая гибель в этой ситуации никакой пользы не принесет. Поэтому вы должны будете не пытаться влиться в состав этих обороняющихся из последних сил подразделений и героически погибнуть вместе с ними, а именно помочь им выскочить, просочиться из окружения, предварительно разведав возможные для этого пути. При встрече просто отступающих подразделений сообщаете их командирам об организации укрепрайона под Белостоком и о сборе там отступающих частей, но никаких кодовых фраз уже не даете – пусть особисты проверяют их на общих основаниях. Попутно с поиском людей ведете поиск техники, транспорта, вооружения и остальных ресурсов, как оставленных в местах дислокации, хранения, так и брошенных в ходе отступления. Здесь остановлюсь на двух моментах. Оставленные и брошенные, техника, вооружение, боеприпасы и остальные ценные ресурсы могут быть заминированы для того, чтобы они не достались врагу целыми. Поэтому – нашли технику или что еще, отметили место на карте или запомнили – и двинулись дальше. Найденные ресурсы не трогайте, во избежание печальных для вас последствий. Этим будут заниматься особо проинструктированные специалисты в составе эвакуационных команд. И еще. Особое внимание обратите на поиск артиллерийских систем, особенно крупных калибров, и боеприпасов к ним. Это сейчас наиболее нужный и ценный для нашей армии ресурс. Вероятнее всего, артиллерию крупных калибров сейчас можно найти именно в местах ее хранения и размещения перед войной, поскольку в той неразберихе, которая началась двадцать второго июня, ее либо не успели, либо не смогли вывезти вследствие нехватки тягачей и тракторов. И последнее по разведке – выявление расположения немецких частей, особенно тыловых подразделений снабжения и ремонта, а также крупных штабов. Но эта задача, сейчас, именно последняя по важности в ваших рейдах.

Сергей прервался перевести дух и снова оглядел строй. Отметил, что кавалеристы слушают с интересом, от их былой угрюмости не осталось и следа, но последняя фраза про разведку расположения немецких частей у многих вызвала недоумение. Такое же недоумение читалось на лице капитана Сотникова, поэтому Сергей счел нужным отдельно прокомментировать свою последнюю фразу:

– Что, непонятно, почему сейчас задача разведки и выявления дислокации вражеских частей не так важна? Поясняю. Сейчас немецкие войска активно и быстро наступают, рвутся в глубь нашей территории. Поэтому дислокация их частей не постоянна и чуть ли не ежедневно меняется. Следовательно, атаковать выявленные вами штабы и другие интересные объекты надо сразу же или в течение суток, а у нас, именно сейчас, на это нет ни времени, ни свободных сил. И вам, кстати, в ходе этого разведрейда, нападения на штабы и воинские части противника я категорически запрещаю. Запрещаю потому, что одной-двумя разведгруппами по три человека вы и ущерба особого не нанесете, и, даже если потом от облавы ускакать сумеете, основные и более важные задачи рейда выполнить не успеете.

– А как же диверсии? – нагло нарушил воинскую дисциплину выкриком из глубины строя «кто-то из толпы», отчего Сотников, явно узнавший крикуна, резко побагровел, метнул взгляд на Сергея, потом в глубь строя и рыкнул короткую эмоциональную фразу, смысл которой, очищенный от вкраплений нецензурной лексики, был: «По возвращению из рейда – два наряда вне очереди!»

Сергей на этом эпизоде дисциплинарной практики заострять внимание не стал, дождался гораздо менее громкого, чем вопрос, подтверждения в получении нарядов от нарушителя дисциплины и после небольшой паузы продолжил:

– Теперь о диверсиях. Не сомневаюсь, что все вы имеете хорошую подготовку, в том числе в области организации и проведения диверсий. Но, тем не менее, напомню основные моменты. Итак, диверсия. Диверсия, от латинского слова «diversio», означает «отклонение, отвлечение» – это скрытные, тщательно подготовленные действия по выводу из строя важных объектов или их элементов путём подрыва, поджога, затопления, а также применением иных способов разрушения, не связанных с ведением боя для достижения цели. Особо подчеркиваю – не связанных с ведением боя. То есть устраивать лихие кавалерийские наскоки и ввязываться с противником в перестрелки, равно как в иные другие виды обоюдного боевого контакта, это не диверсии, а – особенно в условиях разведрейдов – глупое и нерациональное поведение в боевой обстановке. И именно это делать в ходе вашего разведпоиска я вам только что запретил.

Теперь – что вам можно и нужно будет делать в качестве диверсий. Как я уже сказал, сейчас немецкие войска активно и быстро наступают в глубь нашей территории, разрезая оборонительные боевые порядки и вводя туда свои танковые, а также механизированные части. Эти их действия могут быть возможными и успешными только в случае постоянного и бесперебойного снабжения наступающих войск горючим, боеприпасами и продовольствием. Особенно горючим – без него не поедет ни один танк и ни одна автомашина. Отсюда главная задача ваших диверсий – резать транспортные коммуникации противника и уничтожать его структуру снабжения. А наиболее доступный сейчас для уничтожения вашими силами элемент структуры снабжения – это автотранспорт. Именно автотранспортом, то есть автомобильными колоннами снабжения, организована система доставки в передовые части вермахта всего необходимого, в том числе горючего для автотранспорта и бронетехники. Так вот – уничтожение или вывод из строя транспорта немецких автомобильных колонн снабжения и будет основной задачей ваших диверсий. И чем больше вы полностью уничтожите или хотя бы частично выведите из строя транспортных средств таких вот снабжающих автоколонн здесь, тем сильнее будет ослаблена эффективность действий немецких войск там, на полях боев у линии фронта. Это понятно? Вижу, что понятно. Переходим от общего к частному, то есть к конкретике диверсионных действий при уничтожении немецких автоколонн.

Прежде всего, средства для этого. Каждая тройка возьмет с собой в рейд пулемет и запас бронебойно-зажигательных патронов к нему. Так случилось, что пулеметы у нас, можно сказать, в ассортименте – помимо станковых «максимов», есть еще ручные пулеметы Дегтярева и трофейные немецкие МГ-34, которые можно хоть со станка использовать, хоть с сошек, а для любителей экзотики можно даже с плеча товарища или с лошадиного седла. Машинка хорошая, по скорострельности и эффективности огня наравне с «максимами» будет, а по весу гораздо легче и удобнее в маневренном использовании. Так что советую. Для тех, кто понимает, могу еще предложить поменять ваши кавалерийские карабины на самозарядные винтовки СВТ. С ними хоть и побольше возни в плане обслуживания и регулировки, но боевую скорострельность с мосинкой не сравнить. Теперь – собственно тактика диверсий. Атаковать нужно с расстояния, позволяющего уйти и спокойно оторваться, не вступая в перестрелку с преследователями, если таковые будут. В идеале лучше всего, если немцы вообще не поймут, откуда велся огонь. Также по возможности желательно выводить из строя транспорт не только в голове, но и в хвосте колонны – это затруднит маневрирование остальных машин и может дать вам дополнительное время для их расстрела. Далее – кто мне ответит, что в загруженном немецком автомобиле, идущем в составе колонны снабжения к фронту, самое существенное, самое важное и подлежит уничтожению в первую очередь?

– Груз – самое важное… мотор, потом груз… сам грузовик… – наперебой загомонили бойцы.

– Неправильно, – выслушав раздающиеся из строя предположения, а потом выдержал паузу, пока все не затихли, резюмировал Сергей. – Самое важное и существенное в таком грузовике, как и вообще в любой технике, – это ее оператор, в данном случае водитель! Не будет водителя – и любой немецкий грузовик просто мертвый агрегат, который уже ничего никуда не повезет, пока на него не найдут нового водителя. А этих новых водителей еще надо найти, потом доставить к месту, где стоит разгромленная автоколонна, и только потом, если еще и техника осталась неповрежденной, можно двигаться дальше. Это сколько ж времени у немцев будет уходить, чтобы столько новых водителей найти и таким затратным по времени способом снабжение организовывать?..

Сергей улыбнулся, дал кавалеристам с десяток секунд на радостный гомон и шутки, сопровождающие осмысление ими столь простой и незатейливой идеи серьезной дезорганизации немецкой структуры снабжения, затем продолжил:

– Все, что я сейчас говорил об уничтожении автомобильных колонн, относится к диверсионной деятельности тех разведгрупп, где нет саперов. Те разведгруппы, где саперы есть, тоже могут так развлекаться, в свободное от выполнения основных задач время и если удобный случай подвернется. Но их задачи по линии диверсий другие, а именно – диверсии на железной дороге, а также организация инженерных заграждений и минно-взрывных ловушек на дорогах автомобильных. С «железкой» все просто – ее надо будет, перефразируя известное стихотворение нашего пролетарского поэта Владимира Маяковского: «Взрывать всегда, взрывать везде… взрывать – и никаких гвоздей». Где, как и когда взрывать железнодорожные пути – сами разберетесь, на то вы и саперы. Могу только посоветовать особое внимание уделять криволинейным участкам железнодорожного полотна, чтобы весь эшелон слетал с полотна под откос. А вот, что касается минно-взрывных ловушек и инженерных заграждений на дорогах… Саперы, краткий справочник по военно-инженерному делу и заграждениям 1936 года издания под общей редакцией генерал-лейтенанта инженерных войск Дмитрия Михайловича Карбышева всем знаком? В-о-о-т, вижу, что большинству знаком, а те, кому не знаком, перед выходом обязательно поинтересуйтесь у своих более удачливых или более подготовленных по воинской специальности товарищей – очень пользительная вещь этот справочник. Вот там, среди прочего, очень доступно изложено про все возможные виды заграждений, в том числе быстровозводимые из подручных средств. От себя хочу особо остановиться на необходимости творческого применения в своих действиях двух идей, изложенных в этом справочнике. Во-первых, некоторые из устроенных вами дорожных инженерных заграждений типа завалов нужно дополнительно минировать, причем с разной степенью сложности. Именно некоторые, на остальных – лишь имитация минирования. Тогда, поскольку минирование не сплошное, у вас будет экономия времени и взрывчатки, а немцы, из состава охраны автоколонн, пару раз подорвавшись на ловушках при попытках самостоятельного разбора заграждений, будут при их обнаружении всегда останавливаться и вызывать саперов, а это дополнительные потери времени, срыв графика снабжения войск. Кстати, опять же для экономии взрывчатки, при минировании завалов можно использовать обычные гранаты – в справочнике об этом тоже есть и объяснено, как конкретно это делать. Вторая идея заключается в том, чтобы устроенные заграждения не оставлять без присмотра, а оборонять. В вашем случае – оборонять методом засад, тогда эффективность этих заграждений намного возрастет, а личный состав разведывательно-диверсионной группы попутно удовлетворит свои душевные порывы по уничтожению немецко-фашистских захватчиков.

Дав кавалеристам, на лицах которых угрюмость, усталость и недовольство сменились весельем и душевным подъемом, еще несколько секунд на радостный гомон и комментарии, Сергей бросил взгляд на трофейные часы – с кавалеристами провозились уже более двух часов – и решил, что пора заканчивать этот слегка затянувшийся инструктаж.

– Напоследок хочу еще раз и особо подчеркнуть, что основная ваша задача – разведка, поиск и вывод людей, поиск техники, и только во вторую очередь диверсии. В ситуации выбора всегда в приоритете должно быть спасение наших бойцов, а также гражданского населения, и только потом уничтожение врага. И не волнуйтесь – в этой войне на вашу долю врагов хватит, успеете еще свои счеты с фашистами свести.

После этого он распустил бойцов получать пулеметы и готовиться к выходу, а Сотникова попросил остаться.

– Ты, капитан, слышал ведь, что я в ходе инструктажа генерал-лейтенанта Карбышева упоминал? Так вот, он сейчас где-то здесь, между Гродно и Белостоком обретается. Война застала его как раз в ходе инспекции строящихся укрепрайонов «линии Молотова». Поэтому ты своих кавалеристов перед выходом дополнительно ориентируй, чтобы они всех встречных-поперечных насчет Карбышева порасспрашивали. И сами пусть внимательно на встречных смотрят, причем ищут не только генеральскую форму, но обращают внимание на описание и приметы – мало ли что с формой может быть, время сейчас сложное. Нам сейчас Карбышев со своим военно-инженерным талантом ну очень сильно пригодился бы. А выглядит он так…

Отпустив Сотникова, Сергей повернулся к Трофимову, который во время инструктажа кавалеристов, разумеется, обретался поблизости и скорописью что-то строчил в своем блокноте, потом прослушал задание на поиски Карбышева и теперь сразу спросил:

– Ты, лейтенант, уже второй раз про генерала Карбышева упоминаешь, позавчера, на совещании, настаивал на его поисках, и вот теперь. Он что, действительно такой гений военного искусства и нам сейчас действительно так нужен и важен? Что-то я про него и его военные таланты перед войной ничего особенного не слышал.

– Вы, товарищ бригадный комиссар, вероятно, в своей служебной деятельности просто не особо пересекались с вопросами военно-инженерного обеспечения действий войск. Что, в общем-то, логично: укрепления, инженерные заграждения, минные ловушки и прочие инженерно-саперные изыски для врагов – это все-таки ближе к оборонительным формам ведения войны. А наша военная доктрина, как вы сами знаете, в последние предвоенные годы тяготела к наступательным формам ведения боевых действий. …Я бы даже сказал, к оголтело наступательным – теория глубокой операции, понимаешь ли… Оттого и военно-инженерному обеспечению внимания уделялось крайне мало, и Карбышев был особо не на слуху. Кстати, как я уже говорил недавно на совещании, именно результаты такого отношения к организации оборонительных форм ведения боя Красная армия в настоящее время и пожинает, в крови и соплях на всех фронтах, а мы с вами это видим прямо здесь и сейчас.

Что же касается генерал-лейтенанта Дмитрия Михайловича Карбышева, так он действительно, если и не военный гений, то, безусловно, выдающийся специалист, талантливый теоретик и практик военно-инженерного дела. Ему принадлежит наиболее полное исследование и разработка вопросов создания узлов инженерных заграждений. Он опубликовал более ста научных трудов по военно-инженерному искусству и военной истории, разработал стройную тактику применения противотанковых и противопехотных мин. Его статьи и пособия по вопросам теории инженерного обеспечения боя, а также тактике действий инженерных войск были основными материалами по инженерной подготовке командиров Красной армии в предвоенные годы. А вообще, в моем времени Карбышев был широко известен не только и не столько как талантливый военный специалист, но и как легендарная личность, символ необычайного мужества и стойкости перед врагом. Ветеран пяти войн – русско-японской, Первой мировой, гражданской, финской и Великой Отечественной! В первые дни этой войны, оказавшись в окружении здесь, в районе Белостока, Карбышев в своих попытках выйти из окружения дошел аж до Днепра, где был тяжело контужен в бою и в бессознательном состоянии захвачен немцами, а потом отправлен в концлагерь. За время войны прошел семь – семь! – концлагерей. Его неоднократно пытались склонить к сотрудничеству с администрацией концлагерей, но он, несмотря на тяжелейшие условия содержания, не предал Родину, и в феврале 1945 года, после зверских пыток путем обливания водой на морозе, он погиб, а тело его было сожжено в лагерных печах.

Рассказывая о тяжелой судьбе этого мужественного человека, Сергей не на шутку завелся, попутно вспоминая недостойное поведение отдельных представителей командования Красной армии в окружении, а потом и в плену, и, видимо, поэтому Трофимов не стал доставать его своими вопросами, закруглил разговор и отошел. А Сергей, снова посмотрев на часы, – что-то долго старшина Авдеев отсутствует, пора бы уже ему и появиться, – окунулся в хозяйственные хлопоты по интеграции в состав колонны неожиданно привалившего счастья в виде полковых пушек. Там его и нашел запыхавшийся от быстрого бега посыльный.

– Товарищ лейтенант, там это… Тыловой дозор сообщил, что наблюдает мотоцикл и грузовик из тех, что со старшиной Авдеевым на хутор ушли. И за ним, примерно в километре, какая-то колонна идет. Минут через пять подойдут.

– Какая колонна, боец?! Там же только наш грузовой «опель» и второй мотоцикл должны быть!

– Так я поэтому и бегом, товарищ лейтенант… Там, помимо нашего грузовика есть еще машины, и даже какая-то броня вместе с ними идет. Дозорные броневики запрашивают – огонь открывать?

Сергей с посыльным наперегонки добежали до броневиков тылового охранения колонны, причем по пути Сергей с одобрением отметил, что минометный расчет в кузове «шнауцера», стоящего сразу за броней, на всякий случай уже изготовил миномет к ведению огня. Там, присев за капотом броневика, хищно поводящего башенной пушкой, сопровождая возможные цели, он достал бинокль и посмотрел на приближающуюся колонну.

– Елки-моталки! А это еще что за парад раритетов военной бронетехники?

По уже практически высохшей дороге, вслед за трофейным немецким мотоциклом, достаточно резво пылили три устаревшие советские танкетки Т-27, выпуск которых прекратили без малого десять лет назад и которые ко времени начала войны уже не считались боевой техникой, потому что были официально сняты с вооружения, но продолжали штатно и внештатно использоваться в танковых и механизированных частях для обучения личного состава. За танкетками шел тяжело просевший под грузом «родной» «Опель-Блиц», а потом, также неслабо нагруженный, пятитонный ЗИС-5, очевидно, где-то раздобытый старшиной Авдеевым в ходе выполнения задания на хуторе и дальнейших поисковых мероприятий. Замыкали эту неожиданную колонну четвертая танкетка, тащившая за собой на буксире полуторку Газ-АА, у которой кузов тоже не пустовал, и второй мотоцикл.

Сергей выпрямился, приказал дозорным броневикам огня не открывать и снова повернулся к дороге, ожидая прибытия старшины Авдеева с очередным и при этом весьма неожиданным пополнением.