Глава 27
Выход силой

Драгин сразу взял командование на себя. Я не возражал: парень из спецназа, у него опыта в таких делах по-любому больше, чем у меня. Настя тоже не спорила – чувствовала дивчина исходящую от майора силу. А карликам вообще всё было до лампочки.

Пока нам везло: широкие полутёмные коридоры пустовали, камер слежения не было. Конечно, их могли хорошо замаскировать, но почему тогда никто не пытался нам помешать? Может, мы направлялись прямиком в ловушку? Я озвучил свои мысли.

– Вряд ли, – развеял Драгин мои опасения. – Камеры наверняка стоят ближе к лаборатории. Мы просто ещё не дошли до неё.

Коридор закончился бронедверью. Света тусклой лампочки в пыльном плафоне едва хватало, чтобы разглядеть грубо намалёванные на этой массивной преграде буквы и цифры.

– РБ-14, – прочитал Драгин и поколупал пальцем в перчатке похожую на кровь краску. – Что бы это значило? Радиационная безопасность?

– Радиоактивные бомбы, четырнадцать штук, – буркнул я, разглядывая кнопочную панель слева от двери. – Какая разница, что это значит. Надо искать другой путь: здесь без кода не пройти. Не зря у меня в носу свербело, я так и знал: какая-нибудь подлянка будет.

– Погоди раньше времени тоску наводить. Дай попробую. – Драгин оттеснил меня от двери, нацелился пальцем на крайнюю кнопку.

– А если сигнализация сработает? – предположила Настя.

– Может, сработает, а может, и нет. Пока не попробуем, не узнаем. Если что – ты, Паря, контролируешь правый фланг, я левый. Настя прикрывает малышей, а вы, ребята, – Драгин повернулся к карликам, – мочите всех к нюхачьей матери своим телекинезом. Готовы? – Он окинул нас внимательным взглядом: малышня заулыбалась, я поднял большой палец, амазонка сосредоточенно кивнула. – Тогда поехали.

– Подожди!

– Что опять? – Драгин недовольно глянул на девушку.

– Попробуй один-четыре-девять-семь-два.

Майор пожал плечами, ткнул пальцем в кнопки. Тишина. Он повернулся к Насте:

– Всё? Успокоилась? Как видишь, ничего не…

Дверь причмокнула и с тихим шипением чуть сдвинулась.

– Что за хрень? – У Драгина, как и у меня, впрочем, от удивления глаза стали круглыми, как стёкла древнего противогаза. – Как ты догадалась?

– В той комнате с экранами к столу табличка прикручена – с цифрами, а у меня память на числа хорошая. Один раз увидела – всю жизнь буду помнить. Вот и вспомнила.

– Понятно. Действуем, как договаривались: я первый, Паря за мной, Настя с ребятами в арьергарде.

Он потянулся к ручке двери, но я схватил его за руку:

– Повремени малость, дай попробую заглянуть сквозь стену.

Драгин знал, что я могу видеть аномалии, так что ничуть не удивился моей просьбе. Он отошёл в сторону, прижался спиной к стене и замер.

Я расслабился, как учил меня дирижёр, задержал дыхание, прикрыл глаза, но, сколько ни старался, ничего не получалось. Вязкая, густая чернота – и больше ничего. Как будто я оказался в тёмной-тёмной комнате без единого источника света.

– Ну как? – спросил майор, когда я открыл глаза. Я помотал головой. – Ясно.

Он потянул тяжёлую дверь на себя, присел, осторожно выглянул в хорошо освещённое помещение и резко отпрянул. Почти сразу в глубине зала загрохотали пулемёты. По стенам и двери забарабанили пули, кроша бетон и высекая из железа искры.

– Штуцеры, мать их, – хрипло пояснил Драгин, сидя, как урка, на корточках и опираясь спиной о стену. – Два слева, два справа и по одному на каждой площадке лестницы в энергоблок. Итого шесть штук. Без «гнома» не пройти. – Он оттолкнулся от стены и встал на ноги. – Надо искать другой путь.

– Какой другой путь?! Да у нас боезапаса не хватит пробиться по земле! А если и удастся добраться до Саркофага – как ребят освобождать почти без патронов? «Тра-та-та-та-та! Ты убит!» – кричать, что ли? Может, удастся нейтрализовать эти штуцеры? – спросил я.

Драгин в ответ лишь хмуро помотал головой.

– Ничего не выйдет, Паря, с автоматикой не поспоришь. Там сенсоры знаешь какие чувствительные? Реагируют с задержкой в доли секунды. Мигом нас всех в капусту нашинкуют.

– Ну тебя же не нашинковали, – хмыкнула Настя. – А раз так, значит, есть шанс. Там, где не хватает реакции нормального человека, помогут рефлексы особенных людей. Правда, мальчики?

Карлики весело закивали. Им происходящее казалось интересной игрой – вроде войнушки для обычного дворового мальчишки, привыкшего с утра до вечера носиться летом на улице. Мы с напарником покосились на мутантов. Как-то не верилось, что эти крохотули могут справиться со смертоносными машинами.

– Всё нормально, ребята, расслабьтесь. Эти малыши любому профи сто очков форы дадут, а потом без труда размажут по стенке. – Всё ещё видя наше сомнение, Настя усилила натиск: – Да что вы за люди такие, а? Дайте мальчуганам проявить себя. Неужели стычка с собаками вас не убедила? Сами видели, как они в два счёта с мутантами разделались. Что вам ещё надо?

– Так то ж собаки, – неуверенно протянул спецура, – а здесь скорострельные пулемёты с инфракрасными датчиками и прочими электронными штуками. – Он перехватил взгляд Насти, отмахнулся и сказал как отрезал: – Ладно, дело твоё, но если с ними что-то случится – это будет на твоей совести.

Настя кивнула – дескать, не маленькая, сама знает, на что толкает ребятню, – присела перед карликами и объяснила задачу. Малыши сразу посерьёзнели, с их морщинистых лиц исчезли улыбки. Коротыши собрались в тесный кружок, положили руки на плечи друг друга, склонили головы к центру и зашептались на своём тарабарском языке. Я ни слова не понимал из того, что они говорили.

Тем временем Настя подошла к нам:

– Ребята, я понимаю, что о многом прошу, но малышам надо помочь. Со всеми штуцерами одновременно им не справиться.

Драгин хмыкнул:

– А я о чём говорил? Поверху надо идти.

– Паря прав, – тряхнула головой Настя. – По земле не пробиться. Единственный способ пройти – здесь, но действовать надо всем заодно. У меня есть с собой пара хороших штучек. – Она полезла в подсумок, вытащила оттуда зелёные «лимоны» наступательных гранат, сунула в руки Драгину. – Держи. Сама-то я плохо с ними обращаюсь, а у тебя должно получиться. Паря из подствольника накроет пулемёты справа, ты слева, мальчики займутся штуцерами на площадках, а я буду контролировать лестницу: вдруг из гостей кто заявится.

Майор усмехнулся.

– Хорошо придумала – прям не дивчина, а стратег какой-то. Ну что, Паря, попробуем? – Я кивнул, сжимая в руках бельгийскую винтовку с уже заряженным гранатомётом. – Запомни, штуцеры метрах в двадцати от двери. Если смотреть отсюда – примерно на два часа. Комбез у тебя добрый, почти что броник, должен от пуль защитить. Ну а если заденет – «ожерелье» поможет кровь остановить.

Карлики уже закончили совещаться и ждали, когда мы придём к единому мнению. Драгин махнул им рукой:

– Эй, малыши, идите сюда.

Низкорослики подошли, негромко топая подошвами ботинок, окружили Настю, прижались к ней. Она обняла всех сразу одновременно. Я чуть заметно усмехнулся: один в один – наседка с цыплятами.

– Слушайте внимательно, ребятки. Я сейчас постараюсь вывести из строя пару штуцеров слева, а вы с дядей займётесь остальными пулемётами. Придумали уже, как очистить лестницу? – Малыши энергично закивали. – Ну, тогда Зона с вами. – Он повернулся к Насте: – Ты, это, под пули-то зря не лезь. Мало ли, нас с Парей накроет – кто-то должен о пацанах позаботиться. – И не давая ей рта открыть, сказал уже мне: – Готов? Тогда я пошёл.

Драгин активировал обе гранаты, боком влетел в открытую дверь и в падении метнул боеприпасы. Он ещё не успел грохнуться на пол, а пулемёты уже застрекотали. Исклеванный пулями бетон щедро наполнил воздух седой пылью, дверь загудела под ударами свинцовых пилюль.

Я нырнул в эту пыльную завесу, схватил напарника за ноги, что есть силы рванул на себя. Уже когда мы оказались в безопасном пространстве коридора, в зале прогремел сдвоенный взрыв. Чуть позже там что-то бухнуло – и опять затрещали пулемёты. Только теперь бетонная крошка и незначительные обломки сыпались не со стен, а с потолка.

– Похоже, тебе удалось – вишь, как в потолок лупит. Не иначе со злости бесится.

– А то! – Драгин криво усмехнулся. – Только я не рассчитал немного, зацепило меня.

Я потянулся к контейнеру на поясе, но он перехватил мою руку:

– Оставь «ожерелье» себе! Оно тебе сейчас нужнее, а я повязку наложу. Артами подлечиться всегда успею.

Я похлопал Драгина по ладони, повернулся к сопящим телекинетикам:

– Эй, ребятки, айда за мной. Зададим жару.

И, как напарник за минуту до этого, я влетел в зал. В полёте выстрелил из гранатомёта: аккурат под треногу одного из пулемётов. Штуцер опрокинуло взрывом. Он забился в конвульсиях, поливая свинцом стену и вторя грохоту автоматических стражей на лестничных площадках. Я упал на пол, перекатился, длинной очередью сшиб второй пулемёт и повернулся.

Дела у карликов обстояли вполне себе ничего. Они уже зачистили два яруса и принялись за последний штуцер. Работали ребята слаженно. Пока большая часть мутантов рассеивала пули телекинезом, трое карликов объединили усилия и нанесли мощный удар по пулемёту. Плюющуюся свинцом железку с такой силой ударило о стену, что во все стороны полетели обломки. Согнутый рогаликом дымящийся ствол звякнул об пол у моих ног, отскочил в сторону, неровно покрутился на месте и наконец-то успокоился.

В наступившей тишине отчётливо слышался хруст бетонной крошки под ногами малышей. Они шумно дышали и топтались на месте.

Раздались быстрые шаги. В зал вошёл Драгин. За ним след в след шагала Настя: приклад автомата прижат к плечу, один глаз сощурен, второй зорко выискивает цель. Она быстро повела стволом по местам возможного скопления противника, убедилась, что всё чисто, и лишь после этого опустила оружие – ну точно спецназовец в юбке. Хотя насчёт одежды – это я загнул. В комбинезоне она была, конечно.

Теперь, когда пулемёты не представляли угрозы, можно было и осмотреться. Зал был достаточно большой: метров сто в длину, около тридцати в ширину и столько же в высоту. С бетонного потолка на чёрных змеях электрических кабелей свисали матовые плафоны из пуленепробиваемого стекла. К такому выводу меня подтолкнули дырки от свинцовых пилюль в потолке и наполовину перебитый кабель одного из светильников. Здесь пули недавно роились пчёлами, а плафоны остались целёхоньки. Ясен пень, будь они из обычных материалов, валялись бы грудой осколков на полу.

В самом конце зала к потолку широким зигзагом поднималась металлическая лестница. Она трижды меняла направление. На огороженных трубчатыми перилами площадках тускло поблёскивали золотистыми боками стреляные гильзы, суставчатыми пальцами торчали чёрные палки растопыренных треног. Нам предстояло подняться по узким ступенькам, открыть потолочный люк и выбраться на территорию четвёртого энергоблока.

Малыши первыми потопали к лестнице. Драгин хотел их остановить и отправить в конец колонны, но Настя сказала, что, мол, пусть они идут впереди. Тогда он велел девушке встать за ним, а мне приказал прикрывать тылы: мало ли кто надумает напасть сзади. Конечно, вероятность такого развития событий была ничтожно мала, но пренебрегать мерами безопасности не стоило.

Драгин как в воду глядел. Карлики только взобрались на вторую площадку, он с Настей ещё стоял на лестничном пролёте, а я топтался на первой платформе, как в глубине зала что-то зашипело. Раздался негромкий хлопок, и в воздухе появился серебристый овал. Несколько секунд он вибрировал, потом по нему поплыли радужные разводы, и вдруг из него выскочил человек в чёрном комбинезоне с «грозой» в руках. За ним в зал вывалилось ещё четверо «монументовцев».

Я резко присел и сразу открыл по ним огонь. Сверху затрещал «калаш» Драгина, тихо защёлкал автомат Настёны. Как бы ни были хороши комбезы фанатиков, они не смогли сдержать натиск свинцового роя. Пули буквально вспороли защиту двоих чёрных. «Монументовцы» упали замертво. Третий, с перебитыми ногами и простреленным животом, повалился на пол. Этот боец так громко кричал, что его вопли заглушали треск автоматов.

Уцелевшие бойцы «Монумента» бросились в стороны. Петляя как зайцы, они огрызались огнём. Пули жужжали над моей головой, щёлкали по металлу лестницы, выбивали крошки из бетонной стены.

Но численный перевес был на нашей стороне. Вскоре один из фанатиков захлебнулся собственной кровью: пуля пробила ему горло. Второго завалили мальцы. Карлики швырнули в него пулемёт. Оружие огромным копьём просвистело в воздухе, с силой ударило сталкера в грудь. Того отбросило, как куклу. Ребристый ствол пронзил человека насквозь и пришпилил к стене. Фанатик ещё несколько секунд дёргался в конвульсиях, пока Драгин не прекратил его мучения метким выстрелом в голову.

Видя, как мы разобрались с его подельниками, раненый перестал орать – видимо, не горел желанием отправиться следом за ними. Мы с Драгиным переглянулись. За просто так убивать бойца «Монумента» не хотелось, но и оставлять его без присмотра тоже было нельзя: вдруг ему приспичит погеройствовать – они же там, в своей секте, все чокнутые. Сошлись на том, что я буду за ним присматривать, пока малышня и майор с Настюхой выбираются из зала, а когда придёт моя очередь выйти наружу, мне и решать, что с раненым делать: в живых оставить или «загасить» из сострадания – с такими ранами ему долго не протянуть.

Всё это было сказано без слов, жестами. Как-то нам с Драгиным не улыбалось обсуждать такие вопросы при девушке. «Ещё решит, что мы жадные до крови маньяки, а мы ведь на самом-то деле парни безобидные, – подумал я. – Без повода мухи не обидим, но уж если кто встанет у нас на пути и будет сильно досаждать, тогда уж извиняйте, господа, сами напросились. Вас никто не заставлял идти против нас и, тем более, пакости всякие делать да подлянки устраивать».

Карлики первыми заметили подвох: лестница упиралась в наглухо заваренный стальной люк. Снизу сварных швов было не видно, вот мы и попались на удочку. Оставалось или воспользоваться порталом «монументовцев», или пробираться по земле к Саркофагу.

Дробно стуча каблуками по ступенькам, мы быстро спустились по лестнице, но едва подбежали к подрагивающему серебристому «зеркалу», как оно потемнело и стало быстро уменьшаться в размерах. Через мгновение от портала ничего не осталось. Только лёгкий запах озона в воздухе напоминал, что здесь когда-то был выход в другое помещение станции.

Впрочем, я не уверен, что озоном пахло на самом деле. Лица-то наши прятались под масками противогазов, так что, думаю, это просто был плод моего воображения. Возможно, воздух и не пах ничем вовсе, а может, серой вонял так, что хоть святых выноси. Снимать «намордник» и определять, чем пахло на самом деле, я не собирался.

Фанатик был ещё жив, хоть и сильно побледнел от потери крови. Он тяжело дышал, сорванный бледной рукой противогаз валялся в сантиметре от края багряной лужи.

Драгин навёл на него автомат:

– Как отсюда открыть портал? Говори!

– Он знает… вам… не уйти, – задыхаясь, прохрипел раненый.

– Кто он? Монумент?

– Он тоже… вам… крышка…

«Монументовец» захрипел, его глаза закатились, он дёрнулся в последний раз и затих, глядя стекленеющими глазами в потолок.

– Приехали, мля! Что делать-то будем? – Драгин повернулся ко мне. В широком стекле защитной маски спаренными зрачками отсвечивали лампочки. – Говорил же, надо идти по земле.

За его спиной с хлопком появилось новое «зеркало». На этот раз из портала никто не выскочил. Окно перехода тихо гудело со слабым потрескиванием и легко вибрировало – словно утренняя рябь на воде.

– Вот те нате, – лицо майора вытянулось от удивления. – Ничего себе заявочки. Это как понимать?

– Может, его открыли для фанатиков, что за нами приходили? – предположила Настя. Мы с Драгиным переглянулись и посмотрели на девушку. – Вдруг они так энергию экономят. Представляете, сколько её надо, чтобы открыть портал и держать его в таком состоянии? А если настроить генератор, или как там эта штука называется, на работу в пульсирующем режиме, можно добиться сразу нескольких целей: уменьшить расход энергии и не дать противнику воспользоваться переходом.

– А что? Резонно. – Драгин хотел по привычке пригладить бороду, но рука в перчатке наткнулась на маску противогаза. Майор крякнул с досады, отомкнул полупустой магазин от автомата, вставил полный, передёрнул затвор. – Ладно, действуем по старому плану: я иду первым, за мной Настёна с малышами, а ты, Паря, замыкающий. Ну всё, я пошёл. Долго не тяните, а то фиг её знает, эту хреновину.