Глава 26
Господский дом встретил гостей открытыми воротами. Управляющий в сопровождении четырех мужчин выехал навстречу хозяину и его друзьям. Все было готово к приему гостей. Гонец заранее предупредил мастера Чака Инто о визите даура плантатора.
Управляющий расстарался. Дом и двор блестели. В гостевых комнатах все перемыли и сменили постели. Управляющий, надсмотрщики и работники переоделись в чистое и побрились. Последнее необременительно. Мужчины на Прике предпочитали носить усы и аккуратные бородки. На кухне кипело, шкворчало и распространяло одуряющие ароматы. Даже ахеронскую прислугу заставили вымыться с мылом с головы до ног, переодели и побрызгали жлодинской водой.
Семью Винг порадовала атмосфера усадьбы. Жизнерадостный мастер Инто легко располагал к себе людей. Работники не заискивали перед высокопоставленными гостями, держались с достоинством, но при этом открыто, они искренне были рады новым людям. Нормальное дело для колоний, между прочим. Здесь до сих пор царит этакое братство между белыми. Дух фронтира, тот самый дух товарищества и взаимоуважения, крепкая мужская дружба, готовность поддержать соседа, которые позволяли колонистам успешно противостоять природе, стихии и ордам дикарей.
Первым делом приезжих, после короткого перерыва на умывание, пригласили в обеденную залу. Повар не ударил в грязь лицом. Стол накрыли поистине королевский. Ради такого дела достали и почистили столовое серебро. Паркет на полах с ночи натерли воском, в вазы поставили свежие цветы.
По местному обычаю, накрыли стол сразу целиком. На Прике не привыкли к церемониальным переменам блюд под вопли метрдотеля. Простые люди, простые нравы.
На отдельный столик кафры вынесли двухметровую голову каймана. Водяное чудище подстрелили сегодня утром.
Разумеется, главным блюдом был крокодиловый суп с маисом, бататом и кореньями. Подавалось это в больших сверкающих кастрюлях. Рядом стояли бронзовые блюда с жареной и разваренной крокодилятиной. И это не считая всевозможных закусок и заедок. Запивать это благолепие полагалось крепкими настойками, ромом, легкими местными винами и привозной соланой, соками и обычной чистой водой для желающих.
К столу пригласили всех. Здесь не делили людей на благородных и простых, богатых и бедных, хозяев и слуг. Если в городском доме эрла Ара слуги кормились отдельно на кухне, как и принято, то на плантации все равны. Работники, надсмотрщики, солдаты колониальной стражи, хозяин и его гости обедали за одним большим столом. Детей это тоже касалось.
Пока гости утоляли аппетит, мастер Инто развлекал их рассказом, как на Прике ловят крокодилов. Старая байка. Аранг Винг слушал управляющего с непроницаемым видом, еле сдерживаясь, чтоб не расхохотаться. Кайман ведь не рыба, чтоб его можно было поймать на крючок. И уж тем более мало кто додумается использовать в качестве наживки живого кафра. Однако на новичков из метрополии это действует. Некоторые верят. Вот так и возникают легенды о суровых и жестокосердных, одичавших колонистах.
– Скажите, а если крокодилу быстро разрезать живот и вытащить коричневого, его можно снова привязать к якорю? – невинно поинтересовалась Аура.
Сидевшая рядом Лика прыснула в кулачок.
– Именно так мы и поступаем. На одного ахеронца можно поймать трех кайманов, – с этими словами управляющий с невозмутимым выражением лица подцепил вилкой кусок крокодилового филе.
– Надо попробовать, – задумчиво протянул вице-адмирал. По его лицу невозможно было понять, шутит он или нет.
Это заявление вызвало оживление среди мужской части жителей усадьбы. Суровые надсмотрщики и погонщики спорили, попробует даур Винг этот метод охоты или нет. Сержант стражи, сопровождавший кортеж, с жаром доказывал, что даур адмирал способен на все.
Точку в споре поставил сам Аранг, рассказав старую ахеронскую байку об одном мичмане, страусином яйце, бритом кафре и охоте на страусов. Смеялись все. Даже эрл Ар.
Большой сложенный из толстых бревен двухэтажный дом вместил всех гостей. Солидное сооружение. Усадьба строилась людьми, больше всего ценившими надежность и безопасность. Впрочем, чувство прекрасного местным жителям тоже не чуждо. Внутри комнаты обшиты наборной доской, в спальнях светлые обои. Потолки красились масляной краской, в первую очередь от насекомых.
В залах и коридорах на стенах висели картины. А вот мебель явно подбиралась не под стиль, а как придется. Так, в гостиной огромный дубовый стол, вышедший из одной из лучших мастерских Винетты, соседствовал с простыми шкафами местных ремесленников. Видимо, хозяин и управляющий в первую очередь руководствовались соображениями практичности, а потом уже красоты. Да и дороговато везти мебель из метрополии.
Дом стоял на возвышенности, отдельно от дворовых построек. Под стенами цветники, вокруг посыпанные галькой дорожки. Окна первого этажа узкие, на уровне трех шагов над землей. По второму этажу шли балконы с обшивкой из толстых тиковых досок. Чердачные оконца прикрыты прочными ставнями. Строилась усадьба явно с расчетом на возможную осаду. Для Прика обычное дело. Колония еще помнила набеги канаков и бунты рабов.
За особняком прятался спуск к морскому заливу. В свое время Ар распорядился выложить дорожку белым камнем, обсадить ее пальмами и магнолиями. На половине пути до моря оборудована площадка с перилами, скамейками и навесом от дождя. Очень удобно для гуляющих. И вид с площадки открывался восхитительный. На самом берегу разместились раздевалки и мостки для купальщиков. Здесь же держали лодки.
Купание не обошлось без приключений. Дауры обнаружили в раздевалке змею. Метровый картрайт сам напугался, когда его сон потревожили топот и вопли двуногих. Змей поднял голову и зашипел. Это его и погубило, нет бы молча скользнуть в щель и скрыться под полом. Иора Винг разрядила в картрайта полбарабана своего карманного револьвера.
На шум сбежались люди. Несчастного змея выбросили за хвост в кусты. Однако девушек это не успокоило. Двоим мужчинам пришлось облазить раздевалку сверху донизу, пока дауры не согласились пройти внутрь. Естественно, благородные труженики плантации вызвались охранять прекрасных даур прямо в раздевалке, но не добились понимания.
На этот раз отличилась Аура, с милой детской улыбкой продемонстрировавшая свой револьвер. Вид юной девушки, почти ребенка со стройной фигурой и еле наметившимися бугорками грудей, спокойно держащей в руке револьвер, подействовал даже на суровых надсмотрщиков. Нет, на Прике женщины умели владеть оружием, и не только пистолетами, а даже армейскими винторезами, жизнь заставляла, но детям огнестрел не доверяли. Считалось, что подрастающему поколению достаточно боевых ножей на поясе.
Вечером после заката солнца, когда все собрались в зале на втором этаже, эрл Ар открыл крышку рояля и пробежался по клавишам. Музицировал он весьма недурственно. Бодро исполнил старый марш. Сорвав заслуженные аплодисменты, даур Ури предложил гостям принять эстафету. При этом он смотрел на Аранга.
Даур Аранг Винг никогда в жизни не играл на инструменте сложнее глиняной свистульки. К радости окружающих, надо сказать. Музыкальный слух у него отсутствовал напрочь. Некоторые считают это достоинством.
Ситуацию спасла Иора. Села за рояль и с чувством заиграла пьесу Вирана. Играла она прекрасно. Незаметно девушки подтянулись к роялю. После первой композиции они хором просили продолжить концерт.
Мужчины перебрались за столик у балкона. Эрл Ар и мастер Инто потягивали пунш. Аранг Винг ограничился отваром из орехов кофейного дерева и шиповника. Аранг не верил в предзнаменования и совпадения, для веры он был слишком разумен. Никто не знал, во что верил вице-адмирал Винг. Но недостатком осторожности он не страдал, хотя окружающие считали иначе.
Совершенно не связанные между собой события, пума на дороге и ядовитый картрайт в раздевалке, с точки зрения Винга, были поводом для разумной предосторожности. Посему он и не прикасался к горячительным напиткам. Алкоголь разгоняет кровь по жилам, поднимает настроение, придает смелости, но замедляет реакцию. Супругу и детей Винг уже предупредил, напомнил, что оружие желательно держать под рукой и заряженным. Особенно ночью. За Барко Аранг не беспокоился – старый канонир никогда не расставался с флотским револьвером.
– Прик далеко от Лимбуры. К нам газеты поздно попадают. Новости запаздывают. Искрой только распоряжения по министерству передают, – завел разговор эрл Ар. – Мы на островах люди простые, наивные, многого не знаем. Вы, даур Аранг, из столицы, при дворе в свете крутились. Наверное, знаете, чем в Лимбуре дышат. Почему король дает много воли народникам, позволяет им людей смущать?
– Я не слышал, чтоб этим брехунам давали волю сверх положенного по праву рождения, – вице-адмирал чуть было не поперхнулся от вступления губернатора. Эрл Ар явно неспроста взял такой тон.
– При добром короле Бране глупостями не занимались. В газетах к смуте не подстрекали. Простолюдинам головы бреднями не забивали, не врали им, что они не хуже благородных дауров. Не первый раз читаю, и в столичных газетах, что министров можно не назначать, а выбирать. Это как? – возмущался Ури Ар. Старый аристократ во многом был прав. Наверное, в годы его молодости власть поступала совершенно верно – не давала много власти смутьянам. Пустые головы рубили запросто. Однако с тех пор много соланы утекло.
– Нельзя закрыть все рты и придушить всех прекраснодушных мечтателей. Народники, справедливцы, уравнители не только у нас шумят. Беда всех цивилизованных стран. Если утихомирить и вытурить наших дураков, зараза из-за границы полезет, – рассудительно произнес Винг. – Король действует разумно: если нельзя предотвратить мятеж, его надо возглавить.
– Возглавить мятеж против себя?! Я стар, многое забываю, но я вижу, это опасная игра.
– Мятеж не против себя, а против существующего порядка, – ухмыльнулся адмирал. – Лучше дать болтунам выговориться, показать свою дурь, чем позволить недовольству тлеть подспудно.
– Игры с огнем, – покачал головой Ар. – Власть идет от короля и владетельных эрлов. Если простонародью позволить выбирать губернаторов и министров, они посадят себе на шею не лучших, а тех, кто покажется им симпатичным, кто опустится до уровня отребья.
– Разумно. Народ не всегда делает правильный выбор, народ не всегда вообще понимает, что и кого он выбирает. Людям даже нравится, когда им врут красиво.
Аранг Винг с удовольствием поддержал разговор. Ему самому не нравилась резкая активизация народников и уравнителей. Рано или поздно это должно было произойти – жизнь не стоит на месте, мир меняется. Другое дело, не вовремя у нас пошел рост народнических настроений.
Да, в Валузии это началось ровно два года назад. Все газеты перепечатывали знаменитую речь мастера Ромара. С точки зрения Винга, видный ученый не сказал ничего нового. Известные всем образованным людям, да и ученикам ремесленных училищ тоже, в общем-то, знакомые вещи.
Народовластие существовало с незапамятных времен. Горожане доимперской эпохи выбирали диктаторов и стратегов, законы принимались на городских собраниях. Вожди северных варваров, предков современных валузов, норгов и гарландцев, правили с опорой на всех свободных людей своих народов.
В наши дни богатая и процветающая Заморянская Федерация живет по принципам народовластия. В Алании законы принимаются народным вече. Великий князь утверждает их, или не утверждает, если не хочет. Так есть. Это все верно. Однако уважаемый мастер Ромар намеренно или по недомыслию упустил некоторые тонкости. Мелочи, которые кардинально меняют суть дела.
Не все способны и хотят заглянуть в завтрашний день. Далеко не все готовы работать исключительно на благо грядущего дня, ежедневно жертвуя малейшими радостями, отказывая себе во всем ради будущего успеха. Многие вообще не умеют думать дальше, чем на неделю вперед. А некоторым и это много. Люди тщеславны, падки на лесть, они смотрят на внешний облик, обертку и не умеют видеть суть вещей. Простолюдинами легко управлять, бросая им кость красивых обещаний.
– Многим кажется, что в Федерации самое настоящее, истинное народовластие, – Аранг Винг поднял палец. – На самом деле к выборам градоначальников и губернаторов допускаются только землевладельцы. Никто не даст бродяге или наемному рабочему кость для голосования. Дорогой эрл, на одного землевладельца в Федерации приходится семь мужчин, у которых даже нет своего дома.
– Так было и в доимперские времена, – парировал Ар.
– Было. Мы это знаем. А наши народники заявляют, что любой взрослый мужчина может сделать правильный выбор. Они заблуждаются или намеренно врут. За кого проголосует батрак?
– За того, кто пообещает снизить подати, разумеется.
– Нет. Батрак не платит податей. В казну идут земельные налоги и сборы с торговли. Безземельный наймит отдаст свой выбор тому, кто пообещает ему клочок земли и поднимет суточную ставку.
– Крестьяне и плантаторы будут против.
– Разумеется, дорогой эрл. Но безземельных поденщиков и наемных рабочих в городах больше, чем плантаторов и мелких землевладельцев. Вы понимаете?
– Я это говорил. Народники и уравнители крушат устои. Если их допустить к власти, если король их послушает – будет смута.
– Вернемся к Федерации. – Винг был в ударе. Он давно хотел выговориться, сбросить пар, вывалить то, что его тревожило последние месяцы. – Считается, диктатора и Сенат избирают все свободные налогоплательщики. Выбранный народом предводитель заботится о своих людях, проводит решения полезные и выгодные большинству жителей страны. Сенаторы принимают справедливые законы, прислушиваются к своим избирателям, принимают их горести и чаяния, как свои. Как может быть иначе?! Ведь в противном случае вместо них выберут других людей.
– Красиво говорите, – усмехнулся Чак Инто. – Так не бывает.
– Раньше так было, дауры заботились о своих людях, защита своих для наших предков была делом чести, – нахмурился губернатор.
– Соглашусь с мастером Инто. Соглашусь с дауром Аром. – Аранг Винг не собирался вступать в спор о временах первых королей. – В газетах пишут о чудесах народовластия в Заморянской Федерации. Действительно чудеса. Последние полвека диктаторами избираются исключительно благородные мужчины из кланов Роди и Эмеральд.
– Достойные люди. Все как один, руки по локоть в крови, а в жилах золото течет, – ром развязал язык молчаливому Инто.
– Мне это хорошо известно, дорогой Аранг, – эрл Ар недовольно поморщился, ему явно не по вкусу пришлось замечание управляющего. – В честь чего эта обличительная речь. Вы пишете статью для «Утра Лимбуры»?
– Нет смысла писать что-то серьезное для «Утреннего колокольчика». Читатели не поймут, даже если осилят текст, – парировал Винг.
«Утро Лимбуры» в основном читали и обсуждали богема, крутившиеся вокруг нее бездари, восторженные бездельники, профессиональные бунтари и фрондеры. Среди людей серьезных чтение этой газетки считалось плохим тоном. Но при этом все знали, что пишут в «Утреннем колокольчике», как называли эту газету люди из высшего круга.
– Так о каком народовластии в Федерации может идти речь, если вся власть в стране принадлежит семи кланам и власть этих кланов незыблема?
– Люди считают иначе.
– Чак, ты же видишь, власть не может принадлежать простолюдинам. Не все способны решать не только за себя, но и за своих людей, – в голосе губернатора отчетливо звучали нотки превосходства. Он с детства считал себя именно тем человеком, у кого есть право решать за всех.
– Я не собираюсь спорить: что лучше. Все в этом мире относительно. Власть у тех, у кого есть преимущество, сила и воля сохранить свое превосходство. Право рождения, богатство, влияние и поддержка клана – разницы нет. Простому человеку с улицы очень сложно взойти на холм, даже если он действительно самый лучший и самый достойный. Народовластие – это не цель, а средство. Идея, с помощью которой некоторые благородные дауры пытаются захватить власть с тем, чтобы самим стать самыми богатыми, сильными и влиятельными.
– А небогатому простолюдину опять нельзя будет и помыслить о кресле губернатора, – вздохнул Инто. Плеснул себе рома, выпил одним глотком и задал интереснейший вопрос: – Зачем что-то менять, если лучше не будет?
– Смотря для кого. Тем, кто захватит власть и удержится на вершине, несомненно, будет лучше. А вот остальным не обязательно. Узурпаторы не стеснены понятиями чести и долга. Они считают: раз сели на трон, то теперь все можно.
– А сейчас? Таны и эрлы не все могут?
– Валузия и старые королевства хороши тем, что у нас есть свои неписаные правила и обычаи. Их можно нарушать, конечно, но только правильно. Переходящий границы дозволенного даур рискует оказаться вне общества. Круг благородных довольно консервативен и привержен внешним приличиям.
– Признаться, я не задумывался над этим. В ваших словах есть смысл, – кивнул Ар. – Страной правит не один король, но общество достойных.
– Народники играют с огнем, как дети. Они сеют смуту, подталкивают народ к бунту, бессмысленному и беспощадному, и они не понимают, к чему это может привести. Сейчас, когда началась большая война, это слишком опасно.
– Не из Империи ли подкармливают народников?
– Не уверен, мастер Инто. Это не только наша болезнь. Мне известно, в Гарланде тоже в последние годы расплодились собратья наших прекраснодушных мечтателей. Да и в Аквилоне среди уважаемых людей ходят странные идеи, дескать, имперский трон слишком широк для одной задницы.
– Я одного не могу понять, – Ури Ар повернулся к Вингу. – Почему король заигрывает со смутьянами? Уверяю, достаточно отправить десяток народников на виселицу, а сотню-другую на каторгу, и болтуны разом заткнутся.
– Не поможет. Гонимым больше верят. Обиженных властью жалеют и к ним прислушиваются. Если народников вешать, то выжившие уйдут в тень, будут гадить исподтишка. Королю это надо? Врага надо держать на виду. Пусть говорят, пусть бредят на публику. Так их проще взять за жабры, когда придет время. Так легче ими управлять, – Аранг Винг нахмурился. Он очень хотел верить, что все, что он говорит, – правда. К сожалению, все было не так.
– Может быть, вы правы.
Разговор стих сам собой. Мастер Инто разлил вино по бокалам и предложил тост за короля.
– За нашу победу! – провозгласил в ответ Винг. Он только пригубил вино и поставил бокал на стол.
– Что хорошо у имперцев, они отменили рабство, а мы еще нет, – неожиданно заявил эрл Ар.
Аранг Винг недоуменно приподнял бровь. Он был уверен, что колониальные плантаторы до последнего будут держаться за право возделывать свои земли руками коричневых рабов.
– Вы удивлены? А между тем ленивые кафры нам обходятся не дешевле, чем свободные поденщики в метрополии или Федерации.
– Много ли поденщиков согласится работать на тростнике и хлопке?
– В Бурландии и Федерации работают. Даур, у меня хорошие связи с нашими врагами и неверными друзьями. Жизнь на краю земли обязывает. Приходится общаться с купцами, – поспешно уточнил эрл Ар. Впрочем, Винг и так все прекрасно понял.
– С тех пор как в Бурландии отменили рабство, они не стали хуже жить. Обрабатываемой земли меньше, но урожаи выросли. Доходы с земли увеличились. Фермеры работают на земле сами и берут поденщиков.
Плантаторы и раньше держали рабов только на юге, там, где из-за жары слишком много людей мрет от болезней. Сейчас бурланды забрасывают тропические плантации и распахивают степи на севере страны. У нас на островах хозяева небольших плантаций тоже предпочитают нанимать бедняков, а не тратиться на рабов. Мастер Зинтано, у него дом на Зеленой улице, держит всего двести акров тростника, у него только пять ахеронцев домашней прислуги, но он не бедствует. Плантация дает прибыль, хотя дневная плата у нас выше, чем в метрополии. Мастер Зинтано хотел арендовать еще сто или двести акров земли. Рабов покупать он не намерен. И это не единственный такой плантатор.
– Я этого не знал.
Аранг Винг поднял бокал с отваром, давая себе минуту на размышления. До этого момента он был уверен, что именно крупные плантаторы будут до последнего бороться против отмены рабства. Ури эрл Ар заставил его взглянуть на этот вопрос с другой стороны. Не так все однозначно в этом мире.
Проблемы рабовладения не слишком беспокоили Винга. Он понимал, что рано или поздно придется запрещать работорговлю, сам был сторонником отмены рабства и возвращения ахеронцев в родные джунгли, но лично этим вопросом не занимался и не собирался. Ближайшие годы у Винга были распланированы на другие, куда более важные для этой планеты дела.
Губернатор, несмотря на преклонный возраст, сохраняет завидную ясность мышления. Не каждому такое дано. Эрл Ар смотрит на вещи реально. Ключевую роль здесь играет извечный вопрос: «Что выгоднее?». Ясно, если цена на рабов вырастет, то плантаторам выгоднее будет завлекать в колонии безземельных бедняков с континента. А если готовых ехать на край света, пахать за каури в нечеловеческих условиях голодранцев окажется мало, то придется тратиться на кафров и нанимать тех же безземельных мужчин из метрополии погонщиками рабов, вестимо.
– Жаль, из-за этой войны нам придется забыть об уменьшении закупок коричневых, – молвил Ури Ар. Он как будто читал мысли собеседника.
– Армия заберет лишних людей, – добавил Инто. – Однако военные налоги и поборы вынудят многих ехать в колонии за куском хлеба.
– Разумно. Война потребует много нафты, сахара, батата и каучука. Спрос вырастет в разы. Самое время расчищать новые плантации и бурить скважины.
– Не вы первый, кто говорит мне о нафте. Это выгодное дело? – оживился губернатор.
– Очень. Уже через год спрос вырастет в двадцать раз. Через три года в пятьдесят раз. Потом будет медленно расти. Дальше спрос будет ограничен только отдачей и количеством скважин. Золотое дно, – Аранг Винг покривил душой, озвучивая свой прогноз. Он считал, что спрос на нафту будет гораздо больше, но не стал пугать собеседников баснословными цифрами. И так от его слов бровь Ури Ара приподнялась, а Чак Инто разинул рот.
– Куда столько?!
– Топливо. Котлы лучше топить нафтой, а не углем. Часть пойдет на химию. Алхимики уже сейчас могут делать из нафты недорогие и стойкие краски, смазочные масла, взрывчатку, гнущееся стекло, эбонит. Дальше – больше. Из нафты будут делать почти все.
– Даже золото?
– Золото ерунда, – парировал Винг. – Нафта ценнее золота. Это кровь земли.
– Вы хотите сказать, мы пьем кровь Матери Мира? – возмутился мастер Инто.
– Сосем молоко матери, как младенец, – быстро поправился Винг.
– Даур, как вы относитесь к работорговле? – вопрос Ара прервал затянувшуюся паузу.
– Сложный вопрос. От нее надо избавляться. Постепенно. Нельзя за день изменить то, что жило десятилетиями.
– Разумно. Слова, достойные королевского министра. Дорогой даур, я бы хотел вас попросить.
– Слушаю, дорогой эрл.
– Когда вы вернетесь в Лимбуру, наш король будет к вам прислушиваться. Он любит победителей. У вас появится шанс открыть королю глаза на истинное положение дел в колониях. Боюсь, мой дражайший родственник иногда лукавит и далеко не все говорит сюзерену. Не буду его винить, не всем хватает смелости и воли на откровенность. Прошу, не забудьте этот разговор. Напомните Гронгу нам давно пора вернуть ахеронцев природе.
– Считаете, что труд достоин только людей? – глядя на собеседников, Винг понял, что попал в точку.
Что ж, вечер успешный. Если раньше губернатор не до конца доверял адмиралу, то теперь он явно записал Аранга Винга в свои единомышленники. На Прике это дорого стоит. Колониальное общество весьма специфично, здесь свои правила и обычаи. Не каждый и не сразу способен их понять и принять. Часто гости из метрополии попадают впросак, совершено случайно нарушив какой-либо местный обычай. И потом бывает очень тяжело восстановить свое имя в среде поселенцев.
